"Стерва высшей пробы. Игра по правилам и без" - читать интересную книгу автора (Елена Кабанова, Инесса Ципоркина)

Глава 8. «Кому скоромно, а мне вкусно!»

В общем, относительно некоторых, довольно непохожих, но очень важных вещей — относительно желаний, силы и красоты — можно сказать, что их не стоит выдумывать и имитировать. Надо набраться мужества и сказать, как кот Евстафий в русской народной сказке — мышке Серафимке: «Кому скоромно, а мне вкусно!» Как бы ни давила на твое сознание «непрерывная вечность успеха и удовольствий», придуманная социумом в пику природе, ты не сможешь ее воплотить и только зря растратишь собственное «я» в погоне за демонстрацией этого невиданного зрелища досужим зевакам. Поэтому задумайся о несравненно более серьезном подходе: самопознание, выбор — и последовательная работа для осуществления твоих планов. Многим людям эта — довольно простая, по крайней мере на первый взгляд — тактика кажется недоступной не столько из-за недостатка свободного времени, материальных средств или интеллектуального потенциала, сколько… в силу субъективных причин. Таких причин может быть несколько, а вряд ли существуют полные «реестры» психологических барьеров, которые мешают людям найти себя. Но отдельные «пункты» рассмотреть стоит.

Одно из самых распространенных «препятствий» — стеснительность. Мы стесняемся себя, потому что наши истинные желания как бы «не соответствуют мировым стандартам». И вместо того, чтобы плюнуть и на стандарты, и на некий «мир», их вырабатывающий, женщина подменяет собственные пристрастия более «престижными» идеалами. Если, например, на тот момент в моде царит деловой образ жизни, активное занятие бизнесом, жесткость и карьеризм — типичная «домашняя хозяйка» чувствует себя какой-то недоделанной. Ругает себя квочкой, смущается любви к подушечкам, пуфикам, коврикам и домашней выпечке. И оттого либо зажимается, либо… становится агрессивным адептом домостроя. И принимается вербовать сторонников и подвергать противников (хотя, строго говоря, это не противники, а всего лишь люди с другим образом жизни), как выражался Аркадий Аверченко, «острому кизму, просто острейшему». В наши дни немалое количество подобных закомплексованных, но агрессивных особ подвизается в масс-медиа в качестве бибабо — игрушек-перчаток, которыми ловко манипулируют демагоги, лучшие друзья идеологии.

Идеология не заботится о нормальном «равновесии характеров» в социуме. Ее задачи примитивны и одномерны. Если у страны есть потребность в увеличении рождаемости — идеологи составят соответствующую программу «оболванивания» и используют «слабое звено» любого общества. А именно граждан и гражданок, неуверенных в себе, закомплексованных и потому склонных к фанатизму. Ведь слияние с «фанатами» того или сего дает стеснительной особе, страдающей из-за пониженной самооценки, своеобразное «отпущение грехов». И она охотно идет «глаголом (бывает, и не только глаголом) жечь» всех, кто живет иначе, радуясь тому, что и у нее нашлись сторонники и единомышленники. Одна деталь — то, что всему и всем в цивилизованном обществе отводится свое, законное место, — конечно же, замалчивается и забывается теми самыми демагогами по имени Данко, которые провоцируют нормального человека на неадекватное поведение. Они ведут привычную рекламную кампанию, и в ходе ее создают в мозгу «человека из публики» образ без альтернатив, «единственно верный». Поголовное следование «избранным» идеалам, естественно, может вызвать такую дисгармонию отношений, такую дисфункцию социальных механизмов, что эти явления с полным правом можно назвать экологической катастрофой. Но, к счастью, человеческая психика достаточно устойчива, чтобы не воплощать в жизнь все подряд — призывы идеологов, рекламные слоганы, заветы вождей и прочую мутотень. У каждого из нас наличествует собственная защитная система, благодаря ей мы сохраняем ясность ума даже в присутствии чрезвычайно убедительного «болтолога». Значит, у любого человека есть реальный шанс избежать личной экологической катастрофы. Надо только перестать разрушать свою «психоимунную» систему бесконечными упреками: вот, не та у меня мечта, жизнь, фигура, натура — все пора менять! Прежде чем менять (сиречь разрушать) — проверь, есть ли в том нужда. И проверь по индивидуальным параметрам, а не по тем, которые навязаны очередной «большой иделогической нуждой». Иначе пресловутую «нужду» справят прямо тебе на голову — не отмоешься.

Есть и другая причина, из-за которой мы неуклонно движемся по направлению к личной экологической катастрофе. Причина, противоположная стеснительности. Это… жадность. Вообще, завоевывать и покорять следует только те территории, которые ты сможешь освоить. А в противном случае они станут одной большой могилой — для всех твоих непомерных амбиций и блестящих планов. Итак, о жадности. Несмотря на видимую противоположность, корни и у стеснительности, и у жадности приблизительно одинаковы — все то же желание «соответствовать мировым стандартам». И все то же намерение «замаскировать» собственную суть, мимикрируя под окружающую среду. Если славы, богатства и успеха вообще добиваются (если, конечно, свято верить словам журналистов, мемуаристов, биографов и просто любителей принародно покартавить с пафосом в голосе) натуральные охотники, авантюристы, игроки, предприимчивые и неуемные хищники — выходит, и тебе надо уподобиться диким, чтобы свой кусок «срубить»? Абсолютно неверный вывод. Всегда надо делать скидку на «красоты интерпретации образа» — и ничего не принимать буквально, в качестве инструкции к действию.

Помнишь исторических красавиц, не отличавшихся красотой? Точно так же обстоят дела с их невиданными пороками, адским властолюбием, бешеной жаждой денег и роскоши… Наверняка все они умели регулировать свои «жажды и нужды». Иначе все эти «исторические суперженщины» превратились бы в сумасшедших старушек — скупердяек, эротоманок, домашних тиранок. И никаких «мировых ролей». А почему? Да потому, что «перекос» в личности, вызванный неконтролируемой жадностью, оборачивается паранойей. Можно, конечно, будучи параноиком, довольно долго оставаться «на посту» — если ты правитель по праву рождения, а не особа, загремевшая «из грязи в князи». Тогда, при наличии законопослушных подданных, привычных почитать «царскую кровь», ты не будешь свергнут и гильотинирован (поднят на копья, заточен на острове, заживо съеден и т. п.) — и то не наверное. А уж «выходцу из низов» удержать в руках завоеванное — тут не до безумств! Тут надо мозгами ой-ой как поработать! Значит, оставляем все описания диких вспышек, бурь и гроз «за кадром». Либо это просто «для красного словца» выдумано, либо в описанные времена аналогичная манера поведения была в порядке вещей. В любом случае — подобная реакция не является индивидуальным проявлением. Аминь всем Вульфам и Радзинским, будем смотреть на мир менее романтическим взором.

Не углубляясь в бесперспективную тему «Какие свойства были присущи всем жившим на земле гениям», мы, все-таки, намерены обозначить некоторые общие тенденции. Люди, достигавшие — и достигающие — успеха, действительно, чего-то хотели. Кому-то нужна была слава, кому-то — деньги, кому-то — любовь, et cetera, et cetera. Но в безумную страсть (по крайней мере, в процессе самореализации) потребность не переходила. Потому что патологическая деформация личности, что бы там ни гундосили всякие мистики-психоделики, на пользу работе не пойдет. Даже если с психом и случится озарение, то доводить смутный образ до совершенства придется совсем другим людям. Они-то и получат большую часть вознаграждения, пока окончательно спятивший «основоположник» будет петь басом в Бедламе: «Из глубины взываю к тебе, Господи-и-и-и…» И оптимальная методика обращения со своим желанием практически одна-единственная — необходимо направить энергию, выработанную страстью, в самореализацию. Из разряда разрушительных — в разряд созидательных. Есть люди, боящиеся сильных ощущений. Чувствуя тягу, стремления, порыв, они принимаются все вышеперечисленное «гасить» — усиленно расслабляются, отвлекают внимание, подавляют эмоции, считают овец и принимают транквилизаторы. Но ни полноценного отдыха, ни нормализации душевного состояния из их «гасилок» чаще всего не выходит. Потому что зажженный потребностью огонь «горит и ярко рдеет», невзирая на увеличение дозы седативных препаратов и совершенствование методов «пожаротушения».

А что же делать, если не тушить? Раздувать, что ли? Тоже мне, советы для птицы Феникс. Впрочем… Если оставить в стороне сарказм (вполне обоснованный — современный человек сильно страдает от переутомления и перевозбуждения), то нередко картинка проясняется. Наверняка стоит поменять систему «слива эмоций». Например, не проедать себе печенку из-за нерях-домочадцев, ежевечерне убираясь в комнатах, покрытых наслоениями разбросанных как попало шмоток, игрушек, пивных банок и конфетных фантиков, а завести себе хобби «вне дома, вне семьи» — начать посещать бассейн или боулинг. Или вообще собраться и уехать: в командировку, в отпуск, к подруге погостить. Провести шоковую терапию: либо твои милые-любимые-родные наконец научатся сами вытирать пол в прихожей и опускать крышку унитаза, либо они безнадежны. И надо менять либо семью, либо «гигиенические установки». Или другой пример: ты регулярно засиживаешься на работе — а почему? Плохо организован производственный процесс? Ты Пятачок, который всего боится и норовит всех опекать? Или подспудно тебе хочется создать собственное ноу-хау, а ты подавляешь это желание, имитируя «сверхзанятость»? Проясни, чего тебе хочется — и выработай стратегию достижения согласно индивидуальным особенностям натуры.

Когда у тебя имеется информация относительно потребностей и способностей, ты увидишь, что и куда следует направить. Но это лишь первый этап. А второй — координация внутреннего и внешнего. «Человек — политическое животное», как считал философ Аристотель, или «животное общественное, которое не выносит своих сородичей», как считал художник Эжен Делакруа. Значит, надо так устроить дела, чтобы тебя не уничтожили твои же разозленные сородичи. Политично устроить. Не думай: стерва не та особа, которая не уступит ни пяди своей земли. Стерва не собирается платить за успех любой ценой, она не глупа, она умеет торговаться. И знает: куда легче координировать известное с известным, чем метаться в темноте с упаковкой антидепрессанта наперевес. Получается, что перед осуществлением собственных планов обязательно требуется разведать обстановку. Когда человек, не пикнув, отдает все, что противоположная сторона захочет — это никакая не координация интересов, а сущая ограбиловка. Когда человек стоит на своем, словно памятник Петру на Берсеневке, это тоже не координация, а монументальная тупость.

Обе тактики свойственны лицам, глубоко в себе неуверенным. Только в первом случае страх выступает как есть, а во втором — нацепив маску агрессивного отпора. Агрессия неприемлема в качестве «политичного подхода» именно потому, что человек в этом состоянии не в силах выслушать противника. Он перепуган, он ощущает собственную слабость — и потому старается не слушать приводимые аргументы и не анализировать предлагаемые компромиссы. Он просто боится поддаться на уговоры, отступить перед натиском и про… валить все задание «у целом». Стерва не боится: а вдруг меня обидят? А вдруг меня уронят? А вдруг меня поимеют? Вот и слушает собеседника с чувством собственной полноценности и дееспособности.

Стерве часто угрожают, что она когда-нибудь непременно останется одна. Мы можем возразить на это тем, что стерва не Морра из повестей Туве Янссон. Не чудище, которое замораживает мир вокруг себя, оставляя лишь безжизненное ледяное пространство, а потом принимается тосковать по теплу и свету. Именно потому, что стерва умеет глядеть в глаза действительности, не впадает в инфантильный максимализм и не зажимается от совершенных промахов и ошибок — потому ей нет нужды в экстремальных мерах по «реанимации самооценки». Мы не раз сталкивались с женщинами, применяющими тактику давления в нехитром, мы бы сказали, животном исполнении: например, такая особь категорически искореняет умение слушать партнера, а если и пытается убедить кого-то в своей правоте, прежде всего начинает орать. Ее легким и саксофонист позавидует, а тембру голоса и павлин ужаснется. Из-за засилья «ораторий» в жизни подобных баб и поражения, разумеется, нередки — тогда можно замкнуться в скорбном безмолвии и заморозить отношения. Вероятно, навек. Вот вам типичная Морра. Стерва, как мы не раз объясняли, гораздо мобильнее. Она не ставит все свое сегодня и все свое завтра в зависимость от этой беседы и от этого собеседника. Она независима. Как сказал Жванецкий: «Вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара?» Побольше легкости, милые дамы, побольше легкости!