"Энди" - читать интересную книгу автора (Сноу Бредли)

Глава 14

Она сидела в незнакомой комнате. Это была шикарная комната, чудесная, как дворцы принцессы в книгах, которые она читала, с высокими потолками и высокими окнами, через которые солнце бросало ослепительные лучи на толстый малиновый ковер у ее ног. Позолоченный трон, на котором она сидела, сверкал на полуденном солнце. Ее голова кружилась от окружающего ее великолепия. Осматривая стены, она видела висящие на них большие портреты, изображения красивых женщин и сильных мужчин, одетых в наряды самых разных цветов и оттенков. Длинная вереница королей и королев, один великолепнее другого, и она вздохнула, почувствовав умиротворение среди этих правителей, висевших между гобеленами.

Она долго сидела, словно в трансе, единственные звуки, кроме ее тихого дыхания, издавали гревшиеся на солнце голуби.

Ее взгляд приковало красиво украшенное зеркало. Поднявшись с трона, она пересекла комнату и остановилась перед ним, дивясь своему отражению в гладком полированном стекле.

Джейн поняла, что это сон: отражение в зеркале было не ее, там отражалась более взрослая и красивая женщина, и она поняла, что это она в будущем, когда станет взрослой.

Она смотрела на себя и улыбалась, рассматривая платье, в котором она была, чисто белое и воздушное. Плавно взмахнув руками, она грациозно закружилась перед зеркалом, как балерина в белом.

Это, должно быть, свадебное платье. Остановившись внезапно, она снова посмотрела на вереницу портретов на стене и смутно представила, что один из этих мужчин, смотревших на нее, мог бы быть ее будущим мужем.

Наверно, она должна будет выйти замуж за принца, раз она одета в такое красивое платье и находится в этой роскошной комнате среди такого великолепия.

Подул ветерок, пахнущий весенними цветами и свежескошенной травой, и она снова села за золотой трон, радостная и довольная.

За окнами опустилась ночь, окружающий лес был черен и тих, она подумала, где может быть ее мать, ведь это был день ее свадьбы. Она решила, что мать где-то рядом, где-то в соседней комнате, но наверняка в замке. Откуда-то издалека она слышала приглушенный звук людских голосов, иногда замолкающий, словно шум далекого океана.

В конце зала две дубовые двери бесшумно распахнулись, заполнив комнату горячим белым светом, ослепительным в своем блеске.

Голос откуда-то издалека или из ее головы, она не была уверена, заговорил с ней, спокойно и уверенно сообщил ей, что время настало.

Время для чего – она не знала, но чувствовала, что стоит на краю новых испытаний, и затрепетала в предвкушении решающего момента.

Она шагнула из своей комнаты в ослепительно белый свет.

Это было так, словно она прошла через пушистое белое облако.

Посмотрев вниз, она обнаружила, что не может различить своих ног в дымке. Ее ноги ступали бесшумно по твердому полу, но она не могла избавиться от ощущения, что идет по облаку.

Облако, казалось, светилось собственным светом, достаточно ярким – вокруг не было ни ламп, ни светильников. Перед ней в белизне показался просвет. Он расширился. Облако закружилось, словно в водовороте.

Голоса стихли до приглушенного шума, приняв почти монотонную форму, слившись в один голос, доносившийся из просвета в облаке. Когда она приблизилась, голоса стихли и просвет расширился. Облако рассеялось, и показалась дверь.

Ряд за рядом виднелись через дверь облака. Она остановилась у входа. Все головы повернулись к ней. Они виднелись, как тысячи маленьких бакенов, мягко покачивающихся на волнах, со счастливыми улыбками на лицах. Она очень волновалась. Она чувствовала себя словно на лифте, остановившемся после долгого подъема.

Где-то между счастливыми покачивающимися головами заиграл орган. Она узнала мелодию, но названия песни не помнила. Из ниоткуда появилась рука, потянувшаяся к ней. За рукой показался человек. Это был ее отец, улыбающийся широкой улыбкой. Они соединили руки, и она заулыбалась в ответ.

Они медленно двигались в ритм звучащей музыке. Качающиеся головы следили за их движением, все еще улыбаясь. Она улыбалась в ответ лицам, которые узнавала. Она слышала возбужденный шепот в каждом ряду, который она проходила.

Наконец до нее дошло, что орган играет «Свадебный марш». Она крепко сжала руку отца, обнаружив, что трудно сдерживать радость. Отец мягко сжал ее руку в ответ.

Она поразилась, когда наконец огляделась вокруг. Вся церковь была разноцветной. Пурпурные, красные, золотые и серебряные тона изображали различные пасторальные сцены на окнах. Картины постоянно менялись. Хрустальные люстры свисали с потолка и сверкали, словно бриллианты. Статуи выглядели как живые и, казалось, могли задвигаться. Золотые и серебряные светильники были повсюду, украшенные рубинами, алмазами и изумрудами. Большие пурпурные покровы свисали со стен и с алтаря. Все члены хора, которые, как она теперь слышала, обворожительно пели вместе с органом, были одеты в белые одеяния.

Отец разрушил ее чары, внезапно разжав руки. Он покидал ее? Теплая, твердая рука подхватила ее с другой стороны. Она с благоговением посмотрела на человека, за которого выходила. Ее абсолютно не беспокоило, что она его никогда раньше не видела. Он был высок и строен, в нем чувствовалась сила. Черные, как смоль, волосы чуть закрывали его уши с боков и были чуть длиннее сзади. Темно-голубые глаза искрились, отражая ум. Единственным его недостатком был шрам под правым глазом, однако это придавало ему более мужественный вид. Возможно, это было памятью об одном из многочисленных боев. Это было даже более, чем замечательно, потому что она понимала, что он будет сильным лидером и справится с любой ситуацией. Она смутно слышала обращавшегося к ним священника. Она отвечала на все вопросы, не в силах оторвать глаз от будущего мужа. Затем она почувствовала, как металл скользнул ей на палец. Золотая полоска блестела, и алмазы сверкали на ней.

– Итак, объявляю вас...

Она сдержала внезапно навернувшиеся слезы.

– ...мужем и женой.

Она была так счастлива, что обнаружила, что задыхается. В ее ушах зазвучали небесные арфы.

– ...женой.

Улыбаясь, она смаковала каждый миг своего счастья. Она всегда мечтала о дне свадьбы, но сейчас она была счастливее, чем когда-либо отваживалась мечтать.

– Можете поцеловать невесту.

«Это здорово», – думала она, хотя она даже не знала имени своего мужа.

Она снова была очарована его глазами. Они становились шире, медленно приближаясь к ней. Она видела мерцание на дне их голубизны. Но вот маленькие красные огоньки прорезались через голубизну его глаз. Она отшатнулась, почувствовав сырое, кислое дыхание. Когти больно впились в ее плечо. Хрип вырвался из его горла, когда он прижал ее к себе. Черный, обжигающий язык высунулся между его вывернутых губ. Она извивалась, избегая его прикосновений. Он громко смеялся, рот его растянулся до невообразимой ширины. Желтые слюни капали с клыков, Змеиный язык всовывался и высовывался. Волосы щетинились на его морщинистой коже. Старая бесполезная кожа серела и падала с лица. Его нос, расщепленный посередине, издавал звуки, словно нож, режущий сельдерей. Рыло вытянулось, образовав две дыры ноздрей. Глаза продолжали изменяться, пока не превратились в две щели, врезанные в скулы. Огромная складка на лбу гребнем спускалась на глаза. Он хрюкнул, потом пронзительно взвизгнул. Она сопротивлялась, пытаясь высвободиться из его объятий. Это было бесполезно. Она чувствовала, что он прижимает ее крепче и крепче.

– Можете поцеловать невесту!

Это был священник.

– Нет! – закричала она.

Она сжала кулаки и ударила в грудь твари.

– Нет!

Она пыталась кричать еще, но голос исчез. Бешено тряся головой, она продолжала бить по открытой волосатой груди. Наконец она остановилась в полном изнеможении. Голова ее поникла, и она молча заплакала.

Все было тихо.

Она почувствовала холодок, пробегающий по спине. Она была вся в поту. Собравшись с силами, она вскочила на колени. Чувство облегчения наполнило ее, побеждая холод. Она была в постели, не из ее сна, а в своей собственной. Она была дома, избавленная от свирепого монстра. Сидя на краю кровати, она посмотрела на открытое окно. Она вспомнила, что закрывала окно, когда ложилась спать, и она знала, что ее мать, бранившая Шена за то, что он оставляет окно открытым, не открывала его. Она решила, больше для самоуспокоения, что, должно быть, открыла его во время ночного кошмара. Джейн встала и закрыла окно. Она взглянула в него, пытаясь выкинуть сон из головы. Что-то двигалось. Отойдя к углу окна, она, боясь быть обнаруженной, выглянула.

Это был Шен.

Она молча спустилась по лестнице, избегая скрипучих ступенек. Как можно тише она приоткрыла дверь Шена. Он был в постели.

– Шен, – прошептала она.

Он что-то промычал, затем повернулся на другой бок и свернулся в клубок. Она почувствовала холод и увидела, что его окно открыто. Она подошла и закрыла его.

Она посмотрела на него и увидела, что он выглядел довольным и здоровым, как обычно, когда крепко спит. Был ли там, за окном, действительно Шен? Если да, то он должен быть лунатиком. Она вспомнила, как он рассказывал ей о ночных прогулках. Взглянув на Шена еще раз, она вышла из комнаты.

Часы в гостиной показывали десять минут пятого. Через два-три часа все проснутся.

Лестница заскрипела, когда она ступила на нее. Постояв несколько минут, она пошла дальше.

Часом позже она все еще лежала, не в силах заснуть. Она снова была в поту, боясь пошевелиться. Она слышала звуки в комнате и боялась посмотреть, откуда они берутся, опасаясь, что это может быть та тварь. Каждый раз, когда она закрывала глаза, чудовище смотрело на нее. Она уставилась в потолок и ждала, когда же проснется мать. Тогда она будет в безопасности.