"Жила Комстока" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)Глава 14Резкий ветер дул с гор. Тревэллион подъехал к кондитерской, спешился, отвел мула в конюшню и, наклонившись против ветра, подошел к дверям. В кондитерской управлялась сама Мелисса, Верн Келби и еще двое мужчин сидели за столиком. Она поспешно поднялась навстречу Вэлу. — Бог ты мой, Тревэллион! Садитесь, я налью вам кофе. — Далеко ездили? — спросил Келби. — В Эльдорадо. Мелисса поставила перед ним чашку горячего кофе и приготовила тарелку. В кондитерской было тепло и уютно, пахло пирогами. — Ну что, многие уехали? Келби кивнул. — Многие. Кому охота оставаться здесь на зиму? Дураков нет. — Погода не мешает добыче, особенно под землей. — Все равно люди уезжают с приисков. — Келби повернулся к нему. — А вы? — Останусь. — Ну, у вас-то все будет в порядке. Эти слова как-то, неприятно резанули Вэла. — Может, найдете работу на прииске. — Там пахать надо. Даже за то короткое время, что он отсутствовал, город успел заметно вырасти. Число зданий увеличилось, по меньшей мере два из них занимали крупные конторы, остальное — жилые дома. Тревэллион наблюдал в окно за пешеходами, бредущими согнувшись против ветра, а сам думал о том, как не нравится ему этот Келби. Возможно, это всего лишь предубеждение. В конце концов ему о нем почти ничего не известно. — А вы остаетесь? — спросил он в свою очередь. Келби мешкал с ответом. — Еще не уверен, — сказал он и посмотрел на Мелиссу, возвратившуюся с тарелкой для Тревэллиона. — Мелисса точно не собирается уезжать. — Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу! Келби улыбнулся. — Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, — прибавил он, — женщине. — Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, — заметил Тревэллион. — У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше. — Вы верите, что это место окажется прибыльным? — В тоне Келби чувствовался скептицизм. — Да, верю. Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса — строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка. — Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело. — Как ты не понимаешь, Верн? — возразила Мелисса. — Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь. — С твоим капиталом, — не унимался Келби, — мы могли бы… — Вы? — переспросил Тревэллион. — Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться. Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе. — Мистер Келби, — произнес он наставительно, — здесь на приисках у Мелиссы живой бизнес. Она разбогатеет, если останется. Иметь свой бизнес в таких условиях просто, а там, в Калифорнии, — все иначе. Правда, зимой ей придется немного раскошелиться, зато весной сюда хлынут толпы. Чтобы сколотить свое заведение, она трудилась не покладая рук и добилась своего, и не ради того, что имеет, а ради будущего. — Вот и я говорила ему то же, — вставила Мелисса. — Но зима будет суровой и просто невыносимой для женщины, — возразил Келби. — Я ведь думаю только о ней. — Разумеется, — усмехнулся Тревэллион. — Мы поженимся, и я помогу ей устроить бизнес, — продолжал Келби. — Уверен, с моей помощью дела пойдут у нее еще лучше. Мелисса залилась краской. — Но… Верн, мы еще ни о чем таком не помышляли… — Думается мне… — начал было Вэл, но Келби перебил его с нескрываемым раздражением: — Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы с Мелиссой друзья, но это не дает вам права вмешиваться в ее жизнь. Она поступит так, как захочет. Так что предлагаю вам допить кофе и уйти. Тревэллион поставил чашку. Лицо его осталось непроницаемым. — Мелисса, — невозмутимо произнес он, — думаю, вы сообщили ему… — Верн, — поспешила вмешаться Мелисса, — ты не понял! Тревэллион мой партнер. Он вложил в мое дело деньги. Он и Ледбеттер. Без них у меня вообще ничего бы не вышло. Келби покраснел от досады. — Впервые слышу! Ты не говорила мне об этом! — А с какой стати она должна говорить об этом?! — возразил Тревэллион. — Ее бизнес — ее личное дело, и она вправе хранить конфиденциальность. Если она продаст кондитерскую, то останется ни с чем, а если продолжит начатое, то вскоре станет очень и очень состоятельной. Ей удалось добиться успехов благодаря кропотливой работе и кулинарным способностям. Хочу также заметить, что ни я, ни Джим Ледбеттер не собирались нанимать управляющего. Если вы поженитесь, то это ваше личное дело, а никак не наше. Бизнес к этому никакого отношения не имеет. — Ясно. — Келби встал. — Боюсь, я просто кое-чего не понял. — Верн, пожалуйста, не нужно сердиться! — Могла бы предупредить меня раньше, тогда мне не надо было бы корчить из себя дурака. — Мистер Келби, — произнес Тревэллион, — за неделю сюда прибыло несколько сотен человек. Все они тоже доброжелательно настроены к хозяйке кондитерской. Осмелюсь заметить, что за тот срок, пока они здесь, Мелисса получила уже по меньшей мере пятьдесят предложений. Разумеется, она не может рассказывать о своих коммерческих делах каждому из претендентов на ее руку. Мелисса сделала самую трудную работу, ее бизнес растет, но и будущее сулит ей немалые надежды. Все это время ей прекрасно удавалось управляться со своим хозяйством, и, смею вас уверить, сэр, что она на редкость здравомыслящая и деловая молодая леди. — Но здесь такие суровые зимы, — продолжал протестовать Келби, — а она такая хрупкая. Я просто не хочу подвергать ее столь жестоким испытаниям. Тревэллион улыбнулся. — Вы правы, мистер Келби. Зимы в этих краях действительно трудные, но думается, вы недооцениваете Мелиссу. К весне она станет еще выносливей. Я не слишком хорошо разбираюсь в женщинах, но заметил, что некоторые хрупкие на вид создания оказываются словно отлитыми из стали. Келби посмотрел на Мелиссу. — Не уверен, что останусь здесь. Хочу туда, где есть огни, музыка и хоть сколько-нибудь солнечного тепла. Келби ушел. Взгляды Вэла и Мелиссы встретились. — Ничего не слышно о Джиме? Где он? — Не знаю. В горах непогода. Может, решил переждать. Тревэллион допил кофе, вышел на улицу и направился к салуну Лаймана Джонса. Вокруг печки из листового железа сгрудились почти все, кто уже побывал у стойки. Вэл заказал пива и стал слушать — наилучший способ узнать последние новости. Джонс самолично принес ему кружку, и Тревэллион спросил: — Не видал Ледбеттера? Тот покачал головой. — Нет, куда-то он запропастился. В салун вошел Тэпли. Тревэллион подозвал арканзасца и спросил: — Не встречал Джима? — Нет. Куда он мог подеваться? Странно все это. Я хорошо знаю его и думаю, что до того, как занесет перевалы, он должен предпринять по меньшей мере еще один рейс. У него отличные мулы. Уж кто-кто, а он не испугается. И потом, столько народу уезжает — он мог бы хорошо заработать. К ним обернулся плечистый мужчина в пальто из красной шотландки и спросил: — А вы, приятели, остаетесь? — Я вот пока еще думаю, — ответил Тэпли. — У меня есть хороший участок. Продал бы недорого. — Тревэллион заметил мозоли на ладонях говорившего. — Участок и впрямь хороший, ей-богу не вру. — Тогда почему же ты сам не хочешь разрабатывать его? — поинтересовался Тэпли. — Жена у меня больна. Ей нужен доктор. Я работаю на приисках десять лет, и этот — лучший из всех, что я видел. Серебро с примесью золота. Сейчас эта примесь не такая большая, но все же есть. — И где этот участок? — Там, наверху. Если интересно, могу показать. Эти вот, — он махнул рукой в сторону остальных, — как и я, сейчас на мели. Так что, если выложишь деньги на бочку, считай — дело сделано. — Надо сначала посмотреть, — возразил Тревэллион. Когда они вышли на улицу, его новый знакомый представился: — Меня зовут Макнил. А ты, по-моему, Тревэллион. Так ведь? Видел тебя пару раз на Юбе. А помнишь Джона Маккея? Такой ирландец-тихоня, который чуть заикается. Так вот у него с О'Брайеном тоже есть свой участок там, чуть повыше «Офира». — Как же, помню его. Спокойный такой малый. Главная улица вела в гору, на вершине ее и располагался участок. На первый взгляд место не показалось Вэлу удачным, но когда они спустились в пятнадцатифутовую шахту, вырытую Макнилом, и прошли по горизонтальной выработке вдоль жилы, выглядевшей весьма многообещающе, мнение его изменилось. Тут же, возле шахты, стоял мешок с образцами, которые, конечно, как обычно, тщательно отобрали из самой лучшей руды. — Вот это самое хозяйство и держит меня здесь, — пожаловался Макнил, доставая несколько образцов. — Ведь тут все, что у меня есть. Те, кто разжились деньжатами, давно подались в Калифорнию. Мне во что бы то ни стало надо вывезти отсюда жену, а у меня денег всего-навсего двадцать баксов. Так что называй любую цену, мне все равно. — У меня у самого-то всего ничего, — ответил Тревэллион, — а впереди еще зима. Могу дать две сотни золотом. — Идет. Они пожали друг другу руки. Тревэллион постоял, осматривая ландшафт. Залежи руды на шахтах «Офир», «Центральная» и «Мексиканская» простирались на три с лишним сотни футов, и все приметы указывали на то, что место удачное. На побережье отсюда уже отправили свыше тридцати тонн руды для дальнейшей обработки. Снова спустившись в шахту, Тревэллион прошелся по горизонтальной выработке, стараясь получше осветить фонарем жилу. Поначалу она была тоненькой, но потом ближе к плоскости забоя расширялась. А что же там, за ним? Можно лишь строить догадки, но у него возникло какое-то радостное предчувствие. — Ну ладно, давай взвесим золото. — Он помолчал, потом добавил: — Думаю, ты прав, Макнил. По-моему, участок отличный, а ведь я не из тех, кто верит на слово. Мы договаривались о двух сотнях, но я хочу дать тебе пять процентов сверх того. Макнил смутился. — Это очень благородно с твоей стороны, но мне, ей-богу… — Участок открыл ты. Получишь пять процентов от нашей прибыли. Правда, ее может и не быть вовсе. Вэл расплатился, и мешочек его заметно полегчал. Он задумчиво взвесил его на руке. Хватит еще на одну такую покупку, да и время — самое подходящее. Весной сюда понаедут калифорнийцы с деньгами, цены взлетят, и все здесь пойдет по-другому. Он положил купчую в карман и обратился к Тэпли: — А теперь, Тэп, давай-ка попробуем разузнать, куда подевался Джим. — Я отправляюсь на запад, так что поищу его там, — пообещал Макнил. — Мы едем прямо сейчас, — ответил Тревэллион, — у тебя не будет времени на поиски, да и потом, ведь с тобой больная жена. — И все-таки буду смотреть в оба. А вам лучше поторопиться. В здешних краях встречаются и такие, кто готов за двадцатипятицентовик душу из человека вытрясти. Они выехали на поиски. Вечерело. Над головой сгущалась мгла, в спину дул промозглый ветер. Возле фактории ни мулов, ни каких-либо признаков вьючного каравана не оказалось. — Может, он остановился у Вудфорда, — предположил арканзасец. — Мог укрыться там от непогоды. Копыта их мулов стучали по мерзлой дороге. Сыпал частый, мелкий снег. — Если ненастье застигло его на перевале… — Ну, Джим осторожен. Он лучше всех знает тропу и все закутки, где можно отсидеться в непогоду. — Тогда бы остались хоть какие-то следы, — заметил Тэпли. Они ускорили шаг. Ветер крепчал, повалил густой снег, быстро темнело. — Тэп, — крикнул сквозь вой метели Тревэллион, — нам лучше где-нибудь заночевать. А то и нас придется потом искать. По-моему, здесь мы ничего не найдем. — Похоже, что так, — согласился тот. Он остановился, пристально вглядываясь в темноту. Тревэллион собрался было свернуть с тропы, но его мул и не подумал слушаться, он изо всех сил дергал поводья и рвался вперед. — Смотри-ка, Тэп, — указал на него Вэл, отпуская поводья, — мул что-то чует. Хочу посмотреть, что он будет делать дальше. — Впервые вижу, чтобы мул по собственной воле шел вперед, — проворчал Тэпли. — Хотя вполне может быть. Они ведь жутко смышленые, эти мулы. Черный мул перешел на рысь. Он неумолимо рвался вперед, погружаясь в снежную мглу. Так прошло несколько минут. Наконец Тэпли не выдержал: — Трев, по-моему, мул сошел с ума! Так мы собьемся с пути! Внезапно мулы остановились и издали протяжный зов, который тут же разнес ветер. Тогда откуда-то из глубины леса до них донесся ответный крик. — Провалиться мне на месте! — воскликнул Тэпли. Ветер со снегом хлестал им в лицо, затрудняя дыхание. Перепрыгивая сугробы, черный рванулся на звук, и вскоре они наткнулись на мертвого мула, а чуть поодаль еще с десяток животных сиротливо жались друг к дружке. — Джим! — окликнул Тревэллион. — Я здесь… — отозвался слабый голос. — Скорее! Ради Бога, скорее… |
|
|