"Санаторий смерти" - читать интересную книгу автора (Куин Эллери)

Глава 8

Вновь оказавшись в «Храме здоровья», Эллери поднялся в кабинет Брауна. Он как раз открывал его дверь, когда внизу, в холле, раздался голос отца. Тогда Эллери подошел к лестнице и, перегнувшись через перила, стал наблюдать, как миссис Браун, обливаясь слезами, обнимает девушку с каштановыми волосами – без сомнения, свою дочь Барбару.

– Ах, дитя мое, я так рада, так рада, – причитала она.

В дверях, возвышаясь над инспектором, будто гора, стоял сержант Велье, вертел в руках свою серую фетровую шляпу и благостно ухмылялся. Ни дать ни взять – Санта Клаус, который пришел с подарком, подумал Эллери.

Инспектор деликатно кашлянул.

– Миссис Браун, я дал вашей дочери обещание – если она поедет домой, я попытаюсь поговорить с ее отцом и, если удастся, помирить их.

– Спасибо вам, инспектор. Огромное, огромное спасибо.

Миссис Браун с трудом оторвалась от Барбары.

– Мне, правда, неловко вмешивать посторонних в наши семейные дела, но мой муж болен… И к тому же он довольно упрям…

– Будет лучше, если я поговорю с ним наедине, – сказал инспектор.

– Конечно. Он у себя в комнате, наверху, на втором этаже. Вторая дверь справа от лестницы. Не знаю, инспектор, что и делать. Как бы уладить все это.

Эллери Квин бесшумно скрылся за дверью в кабинете Брауна. Едва он сел за огромный письменный стол, в дверь постучали, – Войдите.

Дверь открылась.!

– О, а ты тут что делаешь? – осведомился инспектор Квин. – Ты-то здесь при чем?

– Жду тебя, – ответил Эллери тоном послушного сына. – Мне сказали по телефону, что едешь сюда.

– А тебе какое дело? – проворчал инспектор. – Я хочу поговорить с Джоном Брауном.

– Тебя ждет крупное разочарование.

– Не беспокойся, со мной-то он будет разговаривать.

– Даже несмотря на то, что у него перерезана глотка?

– Что ты сказал? – Инспектору показалось, что он ослышался.

– Кто-то перерезал ему горло, – пояснил Эллери. – Он мертв-мертвехонек. Лежит вон там.

Он указал на дверь спальни.

– О боже ты мой, – сказал инспектор Квин и пошел поглядеть.

Некоторое время он осматривал безжизненное тело, затем окинул взором комнату.

– Чем перерезано горло – не нашел?

– Нет. Ни ножа, ни бритвы. Ничего даже похожего.

– Значит, убийство?

– Сильно смахивает на то, папа.

Инспектор снял трубку телефона, позвонил в управление и отдал краткие распоряжения. Положив трубку, он обернулся к Эллери и нахмурил лоб.

– А ты, собственно, что здесь делаешь?

– Ищу эту девицу – Никки Портер.

– И зачем тебе она?

– Хочу свернуть ей шею.

– Хм. Может быть, ты расскажешь мне, наконец, что тебе известно обо всей этой истории?

Эллери чистосердечно рассказал обо всем, что знал, опустив только то обстоятельство, что Никки одна находилась в запертых комнатах, где произошло убийство. Он ограничился рассказом о том, как искал ее и, не найдя в комнате доктора Роджерса, заглянул в комнаты Брауна, где обнаружил того с перерезанной глоткой. А поскольку знал, что отец уже едет сюда, не стал поднимать тревогу до его появления, но решил занять пост у дверей кабинета, за письменным столом, чтобы в комнаты никого не пускать.

– Скверная история, – проворчал инспектор Квин. Потом вышел на лестницу и крикнул сердито:

– Велье! Сейчас же поднимайтесь наверх! Есть работа.

Детективы, эксперты по отпечаткам пальцев, фотографы приехали, исполнили свои функции и отбыли снова. Затем в «Храме здоровья» появился доктор Сэмюэль Праути, полицейский врач. Праути был старинным другом инспектора. Па работе он обыкновенно был сумрачен и саркастичен. Он постоянно – и с полным на то основанием! – жаловался на обилие вскрытии, а потому расценивал каждое убийство как личное оскорбление и посягательство на свой досуг.

В пять часов вечера он, тяжело ступая, вошел в спальню Брауна, кисло кивнул инспектору и сержанту Велье, не заметил Эллери и склонился над трупом Брауна.

– Не понимаю, зачем вы вытащили меня сюда, – накинулся он на инспектора, едва взглянув на тело.

– Хватит брюзжать. Принимайся за работу, – ответствовал тот невозмутимо.

– Нет, это просто невозможно: только соберешься в первый раз в жизни вовремя уйти с работы домой – и на тебе, обязательно прикончат какого-нибудь дурня!

Праути сунул в зубы изжеванный конец сигарного окурка и еще раз поглядел на труп.

– Перерезана глотка. Рана шейной артерии. До свидания.

– Так легко вы от меня не отделаетесь.

– Да тут и слепой увидит, что этот тип умер от потери крови – а вам понадобилось тащить меня ради этого в Спьютен Дайвил.

– Как давно наступила смерть? Праути ощупал конечности трупа и исследовал лужицу крови.

– Примерно два часа назад. Взглянул на часы и добавил:

– Что-то около трех. Инспектор повернулся к Эллери.

– А когда ты появился здесь, Эл?

– Чуть позже. В три пятнадцать, я бы сказал. Праути поглядел на Эллери – так, будто заметил его только сейчас.

– Вам придется произвести вскрытие, Сэм, – сказал инспектор.

– Зачем, ради всего на свете? – возопил Праути. – Ведь даже слепому видно…

– Это убийство. Требуется вскрытие, – твердо сказал инспектор.

– Матерь божья! – жалобно всплеснул руками Праути. – За кого вы меня считаете? Я вам что, супермен – работать день и ночь?

– Я хотел бы, чтобы вы поискали яд. Может быть, кто-то попотчевал его предварительно мышьяком и только потом шутки ради перерезал глотку.

– Ночью-то я уж во всяком случае работать не буду. Этот номер не пройдет. Завтра утром приду на работу и мы вернемся к этому вопросу.

– На этот раз дело спешное, Сэм.

– На этот раз! А когда оно у вас не спешное, хотел бы я знать? Все! На сегодняшний вечер, во всяком случае, я договорился играть в покер. Билл и Джерри за последнюю неделю нагрели меня на шестнадцать долларов, и я намерен нынче вернуть свое – нравится это вам или нет.

– Тогда рано утром, – попросил инспектор Квин. Праути только хмыкнул.

– Вот вам разрешение на перевозку тела, – сказал он.

– Мы отправим его чуть позднее. Я хотел бы оставить труп здесь на время допроса – для пущего психологического эффекта.

– Как хотите. Я, во всяком случае, отчаливаю, – ответил Праути и затопал к двери.

В шесть часов Корнелия Маллинз, Рокки Тейлор и Закари сидели в спальне Брауна. Эллери Квин стоял у окна и созерцал окружающий пейзаж. Сержант Белье прислонился к двери в кабинет. Инспектор Квин сел за столик в форме почки. На полу рядом с кроватью стояли носилки. На них лежало тело, покрытое большой простыней. Инспектор строго посмотрел на троицу приглашенных им. Каждый из этой троицы, по его мнению, имел для убийства Брауна не только мотив, но и удобную возможность.

Все трое в этот момент выглядели растерянными и предельно усталыми – инспектор взялся за них основательно. Закари никак не мог найти место своим рукам и сейчас занимался скручиванием в трубочку листа бумаги. Корнелия не сводила глаз с Рокки Тейлора, который вертел на пальце кольцо с фальшивым бриллиантом и старательно избегал ее взгляда.

– Как мне сообщила миссис Браун, – сказал инспектор, – ее муж днем составил новое завещание и, кроме того, выразил намерение закрыть свое предприятие.

– Никто с этим не спорит, – поспешил сказать Закари.

– Значит, вы не будете оспаривать и тот факт, что только вам на руку было исчезновение нового завещания, из-за чего волей-неволей в силу бы снова вступило старое? Другими словами – вы, все трое, сидящие здесь, упоминались в старом завещании, найденном мистером Закари в сейфе в кабинете мистера Брауна, тогда как по новому завещанию вы все, так сказать, лишались наследства. И это новое завещание, на радость вам, нигде нельзя найти! Так же, как и орудие убийства!

Все продолжали молчать.

– Вернемся к вашим алиби. Мистер Закари, вы утверждаете, что были внизу, у себя в кабинете. Делали расчеты. Да?

Закари кивнул.

– Совершенно верно.

– Но вы не можете назвать никого, кто бы мог подтвердить это ваше показание, – продолжал инспектор. – А вы, мистер Тейлор и мисс Маллинз, вы, покинув эту комнату, значит, отправились на прогулку?

– Да, вдоль реки, – кивнул Рокки Тейлор.

– Но никого не видели во время прогулки и вас тоже никто не видел?

– – Можете иронизировать, но это сущая правда! – заявила Корнелия Маллинз и нервно откинула белокурую прядь со лба.

– Конечно, конечно. Скажите, а как давно, собственно, вы обручены?

– Обручены? Ах, вот вы о чем… Уже несколько лет.

– У меня на данный момент вроде бы все. Ах, да, чуть не забыл – никто без моего специального разрешения не должен покидать дом и прилегающую к нему территорию.

Они вышли из спальни в кабинет, и там инспектор знаком подозвал ожидающего его Джима Роджерса.

– Доктор Роджерс, – начал он, дождавшись, пока Велье закроет дверь. – Дежурный администратор сообщила мне, что сегодня днем некая мисс Портер. – мисс Никки Портер – разыскивала вас. Почему вы не сказали мне об этом?

– Я же не видел ее, – ответил Роджерс. – Когда вы допрашивали меня, я еще ничего об этом не знал; мисс Браун рассказала мне обо всем только в муниципалитете – я имею в виду сцену, которая разыгралась у Никки на квартире.

– Ага, – сказал инспектор Квин. – Ну что же, тогда вроде бы все.

И приказал Велье:

– Позовите мисс Норрис, пусть поднимется. Когда администратор вошла в комнату, она бросила боязливый взгляд на то, что лежало на носилках под простыней, и быстро отвела глаза.

– Мисс Норрис, скажите – когда та юная дама, которая хотела поговорить с доктором Роджерсом, снова покинула этот дом?

– Я не знаю, сэр. Я не видела, как она уходила.

– Вам не кажется странным, что она ушла, не поставив вас в известность об этом?

– Нет, сэр. Я часто отхожу со своего места. Меня все время зовут то туда, то сюда. И через некоторое время после того, как она пришла, меня позвала к себе миссис Браун.

Эллери Квин по-прежнему делал вид, что поглощен созерцанием пейзажа за окном, а сам следил за ходом допроса, не пропуская ни слова. Интересно, сколько еще отец намерен обсуждать эту тему?

– А что хотела от вас миссис Браун?

– Она сказала мне, что мистер Браун велел ему не мешать. Это ужасно, сэр. Мистера Брауна что – закололи?

– Нет. Кто-то перерезал ему горло ножом или еще чем-то острым.

Она ойкнула и отшатнулась. Затем взглянула на стол и немного подошла к нему.

– Его нет, – прошептала она. – Неужели это им?

– О чем вы?

– О ноже для разрезания бумаг.

– О каком ноже?

– Здесь, на столе, у мистера Брауна всегда лежал нож. Он вскрывал им конверты и пакеты, когда приходила почта.

– И как он выглядел, этот нож?

– Такой маленький и очень острый. Ручка отделана бриллиантами. Я думаю, старинной венецианской или флорентийской работы – что-то итальянское, словом. Может, он лежит в ящике стола?

– Его там нет, мисс Норрис. Спасибо вам большое, вы очень нам помогли.

– Велье! – сказал инспектор, когда девушка вышла, – спросите-ка миссис Браун, не вспомнит ли она что-нибудь об этом ножике для бумаг. Я имею в виду, не видела ли она его сегодня днем, когда тут все были в сборе. А потом позвоните в управление. Пусть объявят общий розыск мисс Никки Портер.

– Папа! – Эллери, глядевший в окно, повернулся к инспектору, едва сержант вышел.

– Посмотри-ка!

Инспектор подошел к окну и встал рядом с сыном. Метрах в двухстах от дома, у самой опушки леса, старый Амос усердна копал глубокую яму. Он уже был виден из нее только по пояс, но энергично продолжал свое занятие.

– Что там делает этот субъект? – удивленно спросил инспектор.

– Пойдем поглядим, – предложил Эллери.

– Давай сходим.

– Привет! Как вас зовут? – спросил инспектор, когда они остановились рядом с ямой.

Старик в лохмотьях даже не удостоил их взглядом. Одна лопата за другой вылетали из ямы, и куча земли рядом с ней постепенно росла. С плеча старика, громко захлопав крыльями, взлетел ворон, сел на клен по соседству и закаркал.

– Амос, – ответил, наконец, старик.

– Вы здесь работаете? – продолжал расспросы инспектор.

– Без труда не вытянешь и рыбки из пруда, – пробормотал Амос, не прекращая своего занятия.

– Карр, карр, – раздалось у них над головами.

– Это что, ваша живность?

– Джозеф – мой друг, мой единственный друг. Джозефом его звать.

Ком земли упал на ботинок Эллери. Из глины блеснуло что-то желтое. Он нагнулся и поднял осколок фарфоровой вазы.

– Вам известно, что мистер Браун мертв? – спросил инспектор.

– Все приходит и уходит, приходит и уходит, – монотонно пробубнил Амос.

Эллери отбросил осколок к стволу клена.

– Зачем вам, собственно, такая глубокая яма? – спросил он.

– Это будет могила.

– Для кого же?

– Земля – моя мать.

Инспектор Квин подал Эллери знак возвращаться.

На обратном пути он сказал:

– Старик немного не в себе, но я думаю, что не настолько сумасшедший, как представляется. Надо будет поглядывать за ним.

Эллери обернулся. Ворон слетел с дерева и взял фарфоровый осколок в клюв.

Сержант Велье уже спешил им навстречу.

– Она говорит, что нож для бумаг сегодня еще днем лежал на письменном столе, – взволнованно сообщил он. – Я думаю, его укокошила эта девчонка.

– Миссис Браун уверена в этом?

– Совершенно уверена. Сказала, что мистер Браун все время вертел его в руках.

– Вы распорядились, чтобы увезли труп?

– Да, инспектор. Приехали санитары, я отдал им разрешение на перевозку с подписью и сказал, что теперь они могут его забирать.

Легкие на помине, из дома вышли двое мужчин с носилками, покрытыми простыней, и погрузили их в санитарную машину.

– Это чтобы старина Праути не расслаблялся без работы, – ухмыльнулся Велье.

– Вот что, сын мой, – сказал инспектор Квин, когда машина уехала. – Сейчас мы с Велье опять поедем в управление. К ужину я дома не буду. Сообщи Анни, ладно?

– Ты, значит, сейчас примешься за розыск мисс Портер? – осведомился Эллери Квин.

– Верно. До завтрашнего утра мы должны ее найти. Велье открыл инспектору дверцу, а затем сам втиснулся за руль. Его нога сорок шестой размера надавила на стартер.

– У вас же так здорово получалось находить мисс Портер, – ухмыльнулся он. – Что бы вам не попытаться еще разок?

– Хватит меня подначивать, – сокрушенно сказал Эллери. – Я сам знаю, какого дурака свалял.

– Во всяком случае, больше не хватай не тех девиц, – засмеялся инспектор. – Еще какая-нибудь из них вдруг да окажется замужем. И с ревнивым мужем!

Эллери предпочел ничего не отвечать. Нахмурившись, он сел в свою машину.

Нет, он просто дурак. Каждый, мало-мальски здравомыслящий человек поймет, что убить Брауна могла только Никки. Все указывает на нее. Из комнаты Брауна не было никакого другого выхода – никакой потайной двери – только та, которая выходила в коридор из его кабинета и была на запоре. Это так. Но он видел глаза Никки – темные, полные страха. Это были глаза невинного человека. Черт побери еще раз! Из-за этих глаз он и оказался в дураках. Вот и увяз сейчас по самые уши и вынужден доказывать, что чудеса тоже случаются. Все проще пареной репы. Осталось всего лишь выяснить, кто убил Джона Брауна, и как именно он его убил. В этом-то «как» и есть главная загвоздка. Да еще время поджимает. Когда отец увидит Никки у них в квартире…

– Мистер Эллери Квин, – сказал он громко, трогаясь с места. – Вы совершенный оболтус. Вас, как видно, в детстве купали в чересчур горячей воде.

– Карр! Карр! – донеслось до Эллери и ему показалось, что это непотребный ворон глумится над ним. – Карр!