Луис Ламур Человек по прозвищу Ки-Лок

Глава 1

Его звали Ки-Лок[1], и он был один. Перед ним простиралась пустыня. А позади шли преследователи, твердо настроенные на погоню. Каждый вооружен, каждый готов пустить в дело лассо — веревку, свернутую петлей.

Одиночество не пугало всадника. Он был крепок, никогда не терял самообладания, а терпению его могли позавидовать многие мужчины. Об этой дикой земле он знал не понаслышке. И еще в одном имел преимущество: хорошо представлял своих врагов, для них же оставался темной лошадкой.

Его догоняли тоже не новички на трудных дорогах сурового края, люди с обостренным чувством справедливости, -безжалостные в своем стремлении воздать за грехи, неумолимые в борьбе за справедливость. Они построили свои дома в пустыне, в преодолении ее черпали мужество, по ее законам жили. А пустыня не знала ни доброты, ни милосердия.

Человек по прозвищу Ки-Лок ехал по холмистой, истерзанной оврагами и каньонами величественной земле. Давно ушедшие времена оставили на ней причудливые следы в виде разрушенных стен, опрокинутых башен и обезглавленных изваяний огромных бесформенных богов. Бесплодная страна, родившая эпос, воплотившийся в камне, опустошенная ветрами и бурями, вспоротая ливневыми потоками, потрескавшаяся от летней жары и зимних морозов.

Пока его путь пролегал по Аризоне, но за горизонтом на севере лежал штат Юта, до границ которого и тянулась эта почти безводная местность. Спасение было именно там, но, чтобы сохранить свободу, ему придется приложить всю свою изобретательность. К тому же в ту пору граница обозначалась лишь чертой на карте, и ее вовсе не существовало в сознании его преследователей. Если они даже и знали о ней, то отнюдь не она занимала теперь их мысли. Для них он пересек другую, более важную черту, черту между законом и беззаконием, между правильным и неправильным, между тем, что допустимо, и тем, что недопустимо.

Убить человека, который вышел к тебе лицом к лицу с оружием, не являлось в их сознании преступлением, как это не было преступлением в представлении людей того времени. На Востоке и в Европе большинство защищало свою честь оружием, но в соответствии с установленными правилами и ритуалом. Здесь же, на Диком Западе, в новом мире такие вопросы решались немедленно и без церемоний.

Однако застрелить человека в спину считалось уже тяжким нарушением закона, что, по мнению горожан Фридома, и совершил Ки-Лок. За это его следовало повесить. Для него же недостаточно было понимать логику преследователей, задача состояла в том, чтобы скрыться от них.

Он не знал лично никого из тех, кто пустился за ним в погоню, но был уверен, что среди них должно быть немало хороших людей, и при других обстоятельствах сам мог быть одним из них — преследователем, а не преследуемым. Потому что жил и работал с такими же парнями, сражался бок о бок с ними и не сомневался, что это трудолюбивый народ, суровый, но справедливый, чтущий свой кодекс. Когда такие приходят на новую землю, вместе с ними приходит порядок, ибо они строят дома, создают города, закладывают основы. И вот теперь он вынужден был бежать или драться. Во время войны ему приходилось убивать врагов в сражении, но у него не было зла на тех, кто сейчас по пятам шел за ним…

— Куда это он собрался?

— Скорее всего, домой. Ему потребуется снаряжение, раз он надумал бежать далеко… Но, может, мы доберемся до него раньше.

— А где он живет?

— Трудно сказать. Он приезжий, у него нет дорожного снаряжения. В магазине купил только гребень для волос.

— Гребень?

— Чушь какая-то, но так нам сказали. Один из тех забавных гребней, которые испанки носят в прическах. Только ради этого он перерыл все барахло на прилавке.

Киммел прищурил глаза от палящего солнца.

— У него отличная лошадь. Хорошо идет.

— Большая буланая, — уточнил Чесни. — Я видел ее. На ней клеймо Ки-Лок: ключ рядом с замочной скважиной. Никогда не встречал такого раньше.

Несколько минут они ехали в полном молчании, только цокот лошадиных копыт да скрип кожаных седел нарушали тишину.

— Похоже, не очень торопится, — заметил Нейлл, самый молодой из них и потому, видно, более разговорчивый. К тому же в этих краях он появился совсем недавно — всего четыре года назад.

Хардин лучше всех умел читать следы, и с самого начала его удивило, что преследуемый всадник не пустил лошадь вскачь, а вел ее спокойным, умеренным темпом, даже не проявляя намерения внезапно удариться в бегство. Чем больше Хардин вникал в то, что читалось по следу, тем большее беспокойство овладевало им: получалось, что они взвалили на себя кучу неприятностей.

— Он не новичок, — вслух высказал Чесни то, что думал Хардин. — Едет спокойно, бережет коня, и ему знакомы наши дикие места.

Пыль поднималась из-под копыт лошадей. Солнце опаляло плечи. Земля была спекшейся и обожженной. Колышущиеся волны горячего воздуха сулили воду, которой здесь не было, а отдаленная синева гор — прохладу, которую не могла дать.

След вел строго вперед. Только груда скал или колючий кустарник заставляли всадника отклоняться от намеченного маршрута. Казалось, он вонзался в сердце холмов как выпущенная стрела. Шестеро мужчин ехали осторожно, размышляя о том, что задумал этот Ки-Лок.

Многое можно узнать о человеке, если достаточно долго идти по его следу. Он расскажет о его характере и привычках, доброте или жестокости, невежестве или искушенности, о его силе и слабости. Опытные следопыты, в жизни своей не прочитавшие ни одной книги, умели разгадать характер, историю жизни человека по оставленным им следам и кострищам.

За часы, прошедшие с тех пор, как они покинули город Фридом, наши путники узнали уже кое-что о своем обидчике, но больше им предстояло узнать.

— С чего все началось? — спросил один из них.

В безграничной пустоте безмолвия вопрос повис зыбко и одиноко.

— О пустого разговора. — Хардин повернул голову так, чтобы слова его сносило ветром назад. Объясняя, он перебросил винтовку в другую руку и вытер мокрую от пота ладонь о рубашку. — Он покупал продукты в «Бон тоне», и что-то в словах Джонни его оскорбило. У Джонни было оружие, а у Ки-Лока нет. Тогда Джонни потребовал, чтобы тот сходил за оружием, иначе он все равно его отловит. Джонни находился в салуне, когда распахнулась дверь, Ки-Лок вошел и выстрелил два раза в. спину Джонни, который в тот момент пил у стойки. От третьего выстрела разлетелась бутылка виски.

После минутного молчания Нейлл съязвил:

— Мы повесим его за убийство Джонни или за пропавшее виски?

Это был неплохой вопрос, но достоинство всадников и благородство их миссии не располагало к легкомысленному юмору. Они предпочли промолчать, не показав и виду, что он здорово сострил.

Взгляд Нейлла скользил по поверхности пустыни цвета начищенной меди, повсюду изрезанной пересохшими руслами и вспученной застывшими потоками древней лавы. Парень не испытывал желания кого-либо линчевать и ничего не знал о человеке, которого они преследовали, кроме того, что ему рассказали. Но его спутники были его друзьями и соседями. С ними вместе он работал и делил редкие развлечения. Им доверял. Как и он, преодолев большие трудности, они добрались до этой дикой страны, принеся с собой свои представления о доме. А дом требует порядка и уважения к правам других, признания правил и законов. Их женщины пришли вместе с ними или прибыли следом. Простые желания первых переселенок спокойно растить детей, иметь школы и церкви были понятны всем. Но их защитить тоже мог только закон.

В городе Фридоме властвовали только те законы, которые выбрали себе его жители. От них они не отступали ни на шаг. И беззаконие сторонилось Фридома. Как и в большинстве западных городов, здесь любой мясник, булочник или банкир был ветераном Гражданской войны или индейских войн. Каждый горожанин, достигнув совершеннолетия, умел обращаться с оружием, и каждый готов был при необходимости это оружие применить. Конечно, у какого-то бандита или шайки разбойников могла возникнуть идея захватить западный город. Но чтобы осуществить ее? Здесь этого никогда не случилась.

Банда Джеймса-Янгера пыталась взять Нортфилд — разделанные под орех нападающие едва унесли ноги. Далтонс попробовал совершить подобное в Коффевилле — единственный уцелевший человек отделался шестнадцатью зарядами картечи. Были и другие малозначительные попытки, столь же безуспешно и быстро завершившиеся, часто к огорчению горожан, для которых подобные события, за отсутствием других развлечений, нередко оказывались самым большим увеселением.

Как правило, бандиты, подобно шулерам и женщинам легкого поведения, держались своей части города, и их терпели до поры, пока они не нарушали покой честных граждан. Во Фридоме такой градации не существовало, он еще не дорос до этого, и, кроме самих горожан, здесь некому было отправлять правосудие. Все они знали Джонни, и вот теперь Джонни убит выстрелом в спину.

— Кто видел перестрелку? — спросил Нейлл.

— Получается, что никто. Все произошло слишком быстро. Сэм стоял за стойкой бара, но в тот момент он наклонился, что-то поднимая. Ки-Лок не оставил никакого шанса Джонни. А ведь он отлично владел оружием.

Джонни, подумал Нейлл, далеко не просто отлично владел оружием. Он делал это чертовски хорошо, чем и гордился. Нейлл испытывал беспокойство. Его грызло смутное чувство вины за то, что всегда с сомнением воспринимал все, что говорили о Джонни. И сейчас он не мог не припомнить, что покойник едва ли был слишком любезен с приезжими.

Облако пыли становилось все плотней, и Нейлл, следуя примеру остальных, прикрыл шейным платком нос и рот. Его взгляд устремился к мерцающей синеве далеких озер. Соблазнительные и манящие, они лежали впереди поперек тропы и в низинах справа. Увы, и озера, и свежая зелень возле них — всего лишь мираж. Многие нашли свою смерть, пытаясь достигнуть их непрерывно отступающих берегов.

Возможно, вода и таилась где-то в горячих волнах. Если бы знать, как добыть ее! Под влиянием своих мыслей Нейлл взялся было за фляжку, где, искушая, плескались остатки влаги, но, зная, что вода уже стала солоноватой и теплой, а осталось ее совсем немного, пить не решился. К тому же ни один из его старших товарищей не позволил еще себе утолить жажду.

— Киммел, ты узнаешь его, если встретишь? — спросил Чесни.

— Думаю, да. Высокий, может быть, несколько худощавый, но крепко сложенный. Лет тридцать пять. Чем занимается — не известно. В магазине, где он делал покупки, говорили, что на вид это тертый калач.

Сам Чесни был жилистый человек с сильными загорелыми руками и колючими стальными глазами, твердый, как рукоятка хлыста. В эти края он прибыл лишь с несколькими головами скота и стал тщательно собирать свое молочное стадо. Его считали хорошим человеком и добрым соседом, но порой ему не хватало гибкости. Он был тверд в суждениях и упорен в работе, глядя на него, и остальные старались не отставать. Чесни первым прибыл на помощь, когда дому Нейлла угрожал степной пожар.

Сразу же вслед за ним появился Киммел в фургоне, который мчался словно двуколка. В фургоне он привез сырую мешковину и лопаты. В прошлом году, когда Хардин лежал со сломанной ногой, Киммел всю зиму кормил и свое и его стадо, хотя для этого ему приходилось каждый день проделывать долгий путь.

Чесни и Джонни вместе работали на старых загонах в Индейских горах. Когда Чесни перегонял во Фридом свое небольшое стадо, Джонни сопровождал его в дороге и помог обустроиться, а потом подыскал себе подходящее место.

Джонни Вебб был отчаянный и беспокойный человек, но за это его все и любили. Он много смеялся, часто шутил и готов был просто ради забавы для кого-нибудь загнать свою лошадь. Джонни чертовски здорово стрелял из револьвера, и едва ли нашелся бы человек, способный противостоять ему в открытом, честном поединке.

Когда Нейлл приехал сюда, то сразу же понял, в каком сообществе оказался, и завязал со многими прочные дружеские отношения. Раньше он был фермером в Огайо и почти ничего не знал о жизни на Западе, но все схватывал на лету. Когда соседи пригласили его принять участие в преследовании, понял, что принят и стал одним из них. Участвовать вместе с такими людьми в деле, которое может закончиться перестрелкой, было почетно.

Нейлл разглядывал следы большого буланого, когда на него вдруг нахлынуло неприятное чувство. Он представил себе, что хозяин лошади, возможно, скоро будет мертв, повешен, и сам Нейлл приложит к этому руку. Ему еще никогда не приходилось убивать человека, даже индейца, и он ни разу не видел, как убивают. Вероятно, в отряде он был такой единственный.

Теперь Джонни Вебба не стало. Джонни, с его смехом и шутками, сияющего ярче утреннего солнца. И Нейлл испытывал чувство вины, вспоминая, что никогда по-настоящему не любил Джонни, что между ними сразу же, как Нейлл приехал в эти места, возникло напряжение. И только после того, как Чесни признал его, Джонни, очевидно, решил, что Нейлл не является его потенциальным соперником. Тогда между ними установилось какое-то подобие дружеских отношений.

Джонни, конечно, любил поиграть револьвером, но все же заслуживал лучшего, чем выстрел в спину.

— Смотрите, он идет пешком, — неожиданно сказал Чесни, — коня ведет в поводу.

— Крепкий орешек, — ответил Хардин, — и воображает, что заставит нас как следует побегать.

— Наверное, его лошадь захромала, — предположил Мак-Альпин.

— Нет, с лошадью все в порядке. Просто парень очень хитрый.

Они прошли милю, потом другую. Глубокая пыль уступила место спекшемуся сухому песку пустынной равнины. Хардин указал на пару пятнышек на ровной песчаной корке — место, где была пролита какая-то жидкость.

— Вода, — сообщил он.

— Она ему еще понадобится, — заметил Нейлл. — Без воды далеко не уйдешь.

— Спорю на доллар, что он промыл ноздри лошади, — заявил Чесни. — Пыль мешает дышать, и можно потерять лошадь, пустив ее вскачь по такой равнине.

Человек, которого они преследовали, не подгонял своего буланого, но ему придется это делать, если они станут настигать его. Нейлл вытер лоб и протер изнутри шляпу, подумал о жене и о молоке, которое она поставила в каменном кувшине в стену. К этому времени у него должен быть отличный вкус.

Он посмотрел на солнце. Раньше оно было слева, но однажды тропа резко повернула, и теперь солнце находилось справа. Хардин, который вел отряд, выругался.

Нагнав его, они увидели сухой ручей, раскроивший ровную гладь пустыни всего в десяти с небольшим ярдах от них. Совсем недавно здесь была привязана лошадь, под камнем трепыхался белый клочок бумаги.

Спустившись на дно ручья, Чесни подобрал его, и они/ услышали проклятья. Выехав на берег, он передал письмо Хардину. Похоже, лист вырвали из счетной тетради. На нем было нацарапано:

«Это был честный выстрел. В любом случае шести человек явно недостаточно. Сходите за подкреплением. Всаднику на сером хорошо бы подтянуть подпругу, не то он испортит лошадь».

Послание было не подписано.

— Ах ты, подлый скунс! — вполголоса выругался Шорт. — Мы были у него под прицелом всего в сорока ярдах.

Нейлл с пылающим от злости лицом подтягивал подпругу. Казалось, никто не обращал на него внимания, все были смущены не меньше его. Послание казалось оскорбительным, хотя и содержало добрый совет.

Они не только разозлились, но и сильно встревожились. И у каждого возникло неприятное чувство при мысли, что человек, за которым они охотились, лежал здесь, совсем рядом, во всяком случае достаточно близко, чтобы убить одного или двух до того, как они успеют напасть на него или найти укрытие.

Он просто играл с ними в индейцев. Их достоинство было задето, но гораздо сильнее поразило осознание собственной беспечности. Им представлялось само собой разумеющимся, что Ки-Лок где-то далеко впереди, в бегах, а тут…

— Честный выстрел, черт! — воскликнул Мак-Альпин. — Прямо в спину!

Теперь они продвигались со всеми предосторожностями. Преследуемый, описав круг, пропустил их вперед, возможно, находился еще где-то поблизости, наблюдая за ними. До этого момента они считали себя охотниками, теперь же почувствовали, что сами легко могут стать дичью.

Противник, надо признать, умело использовал любую возможность, чтобы затруднить им погоню. Происшествие замедлило их продвижение до пешей скорости. Теперь им приходилось останавливаться, осматривать каждый подозрительный куст на предмет возможной засады и продолжать путь с предельным вниманием. Приняв все меры предосторожности, они так ничего и не находили, но шанс нарваться на пулю имел любой. Все это понимали.

След завел их на дно пересохшего русла, куда не долетали даже редкие дуновения ветра, освежавшего их на открытом пространстве. В овраге было как в печке, стены и дно излучали нестерпимый жар. Казалось, они едут сквозь пламя, которое иссушает и жжет. Глаза разъедал соленый пот, кожа зудела от спекшейся пыли, застрявшей в щетине. Они продолжали идти по следу. Хардин постоянно осматривал склоны в поисках места, где мог бы затаиться стрелок.

Неожиданно русло развернулось песчаной террасой, спускающейся на побелевшее от щелочи дно пересохшего озера. Озеро испарилось не полностью. В центре впадины сверкала огромная лужа — результат недавних дождей. Мертвая вода была перенасыщена щелочью.

К их удивлению, Ки-Лок завел лошадь в воду. Следы обрывались у ее кромки. Они долго стояли и смотрели на них, стряхивая пот и моргая.

— Он не рискнул бы проехать посередине, — заявил Хардин. — Там в центре слишком глубоко, его бы засосало.

Отряд разделился, всадники разъехались в разные стороны вокруг озера в поисках выхода следа. Миновав лишь несколько сот ярдов, Нейлл обернулся и увидел, что Чесни машет им и зовет обратно. Он нашел место, где лошадь и всадник покинули воду.

Уловка была проста. Тактика замедления давала преимущество преследуемому. Нейлл почувствовал, как закипает злость: подлец, играет как рыба на леске.

С самого начала Нейлл надеялся быстро покончить с делом и к вечеру быть на ранчо, но проходили часы, и стало очевидным, что погоня — не увлекательная прогулка. Человек, за которым они охотились, уверенно оставлял за собой право определять время. Он знал, где и когда будет, а они не знали и не могли знать. Стало ясно, что Ки-Лок старается их обескуражить, сознательно выбирая путь по самым непроходимым буеракам, самым непригодным тропам.

Цепочка следов неожиданно отклонилась влево, протянувшись сквозь густой кустарник в сторону горного склона.

— Какого черта он туда собрался? — раздраженно спросил Чесни. — Это бессмысленно.

Ему никто не ответил. Вытянувшись в колонну, они продолжали продираться сквозь заросли, превозмогая усталость. Неожиданно Киммел, который теперь шел впереди, резко натянул поводья. Тоненькая струйка воды сбегала по склонам в каменное углубление.

— Задери меня койот! — воскликнул Хардин. — Я и не представлял, что здесь можно такое встретить.

Киммел спешился, остальные последовали его примеру.

— Я, пожалуй, попью, — сказал он, указывая на небольшое каменное углубление, и добавил: — Кому-то здесь пришлось здорово потрудиться. И не так уж давно.

Хардин исследовал окрестности, изучая следы, старые и новые. Все они были оставлены той же лошадью и тем же человеком.

— Он сам это соорудил. Хотел бы я знать, как ему удалось найти такое местечко?

— Сдается мне, что в здешних краях он как дома, — заметил Шорт.

Хардин усмехнулся, в его глазах блеснули недобрые искры.

— Мы сцепились с настоящим матерым волком из высокогорного леса. Утолить жажду одному человеку и лошади, конечно, не займет много времени, а вот шесть человек и шесть лошадей напьются не скоро. Этому маленькому бассейну требуется некоторое время, чтобы снова наполниться.

— Он не упускает возможности устроить нам западню, — согласился Киммел.

— Если мы нападем на него, думаешь, остановится и будет отстреливаться? — спросил Мак-Альпин.

— Он будет стрелять, — заверил Чесни. — Надеюсь.

Хардин бросил на него быстрый взгляд.

— Ты это прочел по следам? — спросил он спокойно. — Если так, то ты знаешь, что произойдет.

Переводя взгляд с одного на другого, Нейлл облизал пересохшие губы. С ними со всеми произошла перемена: страх коснулся их своими холодными пальцами.

Человек впереди был уверен в себе и сказал им, что там, в салуне, сделал честный выстрел, но его послание скорее предупреждение. Тот факт, что Ки-Лок оказался от них на такой короткой дистанции, достаточно ясно говорил о том, что он мог с ними сделать. Ему ничего не стоило перебить их как рыбу на берегу. Если же решится стрелять, то выберет могилу себе, но и им тоже.

Нейлл не был трусом, но думал о жене, оставшейся на ранчо, и ему становилось нехорошо. Что, если он умрет сегодня? Ей никогда не справиться в одиночку с хозяйством. Придется бросить ранчо. Рухнут все планы. Она должна будет распродать имущество, чтобы собрать денег на дорогу и вернуться к родителям. Как давно он последний раз видел деньги?

К тому времени жара понемногу спала. Пустынный закат окрасил ландшафт в пастельные тона, перемещав свет и тени. Далеко впереди закричал перепел. Откуда-то справа отозвался другой.

Мы можем еще вернуться, подумал Нейлл. Мы должны вернуться, пока не стало слишком поздно. Но вслух он ничего не сказал, как, впрочем, и остальные, если они и подумали так же. Они взялись за это дело, и им придется довести его до конца. Нельзя смеяться над законом, преступник должен платить за свои злодеяния.

— Получается, что он ведет нас на поводке, — пожаловался Чесни.

С этим трудно было не согласиться. С самого начала Ки-Лок управлял ими и вел. Большинство беглецов думают лишь о бегстве, они не строят планы относительно преследователей. Ему тоже следовало бы бежать без оглядки, чтобы забиться в какую-нибудь нору, но он хорошо знал пустыню и не спешил, умел при необходимости занять время и сам определял свой курс и скорость.

В сознание каждого из преследователей тихой сапой заползала мысль: рано или поздно он приведет их туда, куда хочет. И что тогда? Кто их них погибнет?

Трезво взглянуть на обстоятельства и сделать разумные выводы мешала гордость. К тому же их кодекс гласил, что за отнятую жизнь, жизнь Джонни, нужно заплатить жизнью.

Нейлл снова в мыслях обратился к жене. Сейчас она, должно быть, кормит ребенка, удивляясь, куда он подевался, старается сохранить еду теплой. Кто мог предположить, что все так обернется — ведь они были настроены на короткую погоню с небольшой перестрелкой в конце. С грустью Нейлл осознал, что пройдет неделя, а то и больше, прежде чем он вернется домой, если вернется.