Глава X ПРАВЛЕНИЕ КАРЛА КНУТССОНА СТЕН СТУРЕ СТАРШИЙ И БИТВА ПРИ БРУНКЕБЕРГЕ (1448–1471 гг.)

После смерти Кристофера было немало кандидатов на шведский престол. Эрик Померанский, все еще находившийся на Готланде и промышлявший морским разбоем, поставленным им на широкую ногу, имел своих сторонников. Два брата из упландского рода Уксеншерна — Бенгт и Нильс Ёнссоны — были назначены в регенты, и возможно, что этот сильный род предполагал выдвинуть своего претендента — одного из сыновей Нильса. Претендентом на престол мог выступить и один из наиболее выдающихся представителей шведской аристократии — Карл Кнутссон. Общего для всех трех государств претендента на трон трудно было найти, и можно было предполагать, что королем всех трех стран будет тот, кто будет первым избран в какой-либо одной из этих стран.

В борьбе за престол в Швеции победил Карл Кнутссон, которому помогли благоприятные обстоятельства. Сын Бенгта Ёнссона из рода Уксеншерна, Ёнс Бенгтссон, вскоре после смерти Кристофера был избран архиепископом в Упсале. Шведские феодалы считали, что избрание высших церковных и государственных сановников из одного и того же рода слишком нарушило бы равновесие сил внутри страны. Поэтому в Стокгольме избрали королем Швеции Карла Кнутссона. Вскоре после избрания он снарядил военную экспедицию на остров Готланд, желая изгнать оттуда Эрика Померанского. Он занял Висбю, но Эрик сохранил крепость Висборг. Тем временем датский государственный совет избрал королем Дании Кристиана Ольденбургского, чем на время нарушил унию между Данией и Швецией. Началось соперничество между двумя монархами. Прежде всего они стали спорить из-за Готланда. В этом споре одержал верх Кристиан, овладевший всем островом. Затем начался спор за престол в Норвегии, где партии Кристиана и Карла Кнутссона выдвинули каждая своего претендента; и здесь победа осталась за Кристианом. Соперничество двух королей угрожало миру в Скандинавии. В связи с этим представители государственных советов Швеции и Дании встретились в Хальмстадте и приняли новое соглашение об унии. В случае смерти одного из двух королей оставшийся в живых должен был стать королем Швеции и Дании, если умерший король в свое время дал на это согласие. Если же такого согласия не было, то уния может быть восстановлена после смерти другого короля. Было выработано положение об этой будущей унии; шведский государственный совет отказался в пользу Кристиана от права Карла Кнутссона на норвежский престол.

Теперь все зависело от того, будет ли проводить в жизнь это компромиссное решение Карл Кнутссон. Но он вовсе не собирался надолго отказываться от какой бы то ни было части своего только что достигнутого могущества. В результате встреча в Хальмстадте привела не к восстановлению унии, а к новой войне между королями Швеции и Дании. В 1451 г. датские войска вторглись в пределы Швеции. В 1452 г. войска Карла разрушили и сожгли несколько городов и селений в Сконе. Тогда Кристиан напал на Вестерйётланд, бывший яблоком раздора между двумя государствами еще со времен битвы при Лене в 1208 г. вплоть до сражения при Озунде в 1520 г. Несмотря на первоначально успешные действия, Кристиану не удалось дойти до центра страны: труднопроходимые пустынные области между населенными пунктами и большие расстояния были естественной защитой Швеции и не раз вынуждали неприятеля к отступлению. Война не дала решительных результатов, но ведшаяся одновременно сложная дипломатическая игра закончилась в пользу Кристиана. В 1457 г. Карлу Кнутссону пришлось отказаться от борьбы, ибо в это время шведская аристократия под руководством архиепископа Ёнса Бенгтссона подняла против Карла Кнутссона мятеж и была поддержана недовольным крестьянством. Чтобы удержаться на престоле, Карл Кнутссон прибегал к тем же средствам, к каким когда-то прибегал и Эрик Померанский для укрепления центральной власти: он облагал население непосильными налогами, выбирал фогдов и комендантов крепостей из верных людей и проводил в жизнь решительные мероприятия, направленные против церкви. Почва для мятежа была подготовлена. Мятежники одержали победу, и Карлу Кнутссону пришлось бежать в Данциг, где он провел в изгнании несколько лет. Регентом Швеции был избран архиепископ и родовитый дворянин Эрик Аксельссон, из датского рода Тотта. Вожди восстания пригласили Кристиана I в Швецию и провозгласили его королем. Временно уния была восстановлена. Но события последних лет значительно изменили предпосылки унии: междоусобная война обострила противоречия между скандинавскими странами. В начале 60-х годов XV в. в Швеции образовалось несколько союзов высшего дворянства, боровшихся между собой. Во главе страны стояли то Кристиан, то отдельные шведские феодалы, а некоторое время даже Карл Кнутссон. Происходили междоусобные столкновения между группами феодалов из различных частей страны. Государственный совет отказался признать обоих королей, что привело к всеобщей смуте; случайные союзы между группировками, связанными узами родства или общими интересами, быстро сменяли друг друга. Только одно событие достойно быть отмеченным в этом хаосе: битва у Харакери в Вестманланде в 1464 г., в которой крестьянское ополчение под предводительством епископа Кеттиля Карлссона (Вазе) одержало верх над регулярными войсками короля Кристиана.

Центральная фигура истории Швеции XV в. Карл Кнутссон — один из первых деятелей шведского средневековья, который известен нам довольно хорошо. Он сам содействовал этому своими полемическими сочинениями, имеющими ярко выраженный индивидуальный характер. В королевской канцелярии по его указаниям составлялись полемические тексты, касавшиеся политических вопросов и предназначенные для различных кругов читателей. Городам Ганзейского союза рассылались тексты, разъяснявшие правильность политики Карла Кнутссона. Но Карл придавал еще большее значение связям с простыми людьми Швеции и поэтому старался облечь некоторые свои сочинения в общедоступную форму. До нас дошло несколько образцов таких произведений, среди которых особо следует отметить так называемую «Хронику Карла», написанную в стихотворной форме, в составлении которой принимало участие несколько придворных поэтов. В своих полемических сочинениях Карл не особенно считался с истиной. Он рисовал самыми мрачными красками своих многочисленных врагов, начиная от Эрика Пуке и Кристера Нильссона (Вазе) и до короля Кристиана и Ёнса Бенгтссона Уксеншерны. Самого себя он заставлял изображать щедрым и богатым государем, который старается ввести в Швеции моду того времени — возродить рыцарские обычаи раннего средневековья и ввести все обычаи позднего средневековья, которые господствовали при дворе государей Англии, Франции и особенно Бургундии. Но в действительности рыцарство в его идеализированном виде было Карлу Кнутссону так же чуждо и далеко, как и всем другим королям в Европе. Рыцарский стиль был лишь пустой формой. Карл Кнутссон — это в высшей степени реалистичный представитель политики силы, смелый и находчивый, неутомимый и беззастенчивый; он высоко ценил свое королевское достоинство, так же как современные ему короли на континенте. Сохранилась древняя скульптура любекского мастера Бернта Нотке, изображающая Карла Кнутссона. Перед нами человек с ярко выраженной индивидуальностью, типа, излюбленного Бернтом: костлявое, почти звериное лицо с сильно развитыми челюстями и с некрасивым, задорно вздернутым носом. Этот портрет неплохо гармонирует с тем образом, который возникает у нас, когда мы знакомимся с политической и литературной деятельностью Карла Кнутссона.

Историк Эрик Олаи в своей латинской хронике посвятил первую в шведской литературе личную характеристику Карлу Кнутссону. Характеристика эта носит односторонний характер, так как автор ее смотрел на Карла Кнутссона с церковной точки зрения — как на врага церкви и архиепископа. Но все же ее следует привести:

«Король Карл был человек благородной и привлекательной наружности, лицом красивый (!), и весь его вид говорил, что перед нами человек королевского достоинства. Он обладал умом ясным и острым, был мудр в своих речах и осторожен в ответах. В военных делах он был менее опытен, чем требует его должность, малодушен и нерешителен; но собирать деньги и снабжать самого себя он умел очень хорошо. Поэтому он использовал все государство и все доходы и поступления в своих личных интересах и очень редко раздавал крепости и лены для обеспечения обороны, за что дворянство любило его меньше, чем было необходимо и уместно. Так как датчане и все его враги хорошо знали об этом, они изводили его постоянными войнами и непрерывно беспокоили страну враждебными набегами, стремясь добиться, чтобы король, из боязни или от усталости, отказался от престола или чтобы жители страны почувствовали к нему недоброжелательство и ненависть или были недовольны им».

В мире фантастических идей позднего средневековья очень популярно было представление о «колесе счастья», которое то возносит человека к вершинам славы, то низвергает его в пучину бедствий; этот образ постоянно встречается в поэзии и изобразительном искусстве. История жизни Карла Кнутссона может служить хорошей иллюстрацией этого образа. Олаус Петри в своей хронике писал об этом короле. Он рассказывает, как Карл Кнутссон, дважды властитель, дважды изгнанник, после 1465 г. занимал должность наместника Финляндии, на этой же должности он был и в молодости, сразу после своего регентства в Швеции, но и тогда он переставал составлять новые планы и обдумывать новые комбинации, которыми мог бы воспользоваться. Он был неутомим в своих попытках использовать все возможности для захвата власти. Разногласия среди дворянства Скандинавии дали ему еще один шанс, хотя королевская власть, которой он теперь добился, была лишь бледной тенью того могущества, которое он пытался завоевать в 50-х годах XV в.

Многие скандинавские дворянские семьи в период унии между двумя государствами, как уже сказано выше, владели огромными землями по обе стороны старых границ. Многие из этих семейств, по традиции, переходившей из поколения в поколение, пользовались значительным политическим влиянием на государственные дела и Швеции и Дании, что создало даже стремление к так называемой «семейной политике». Особенно яркими представителями этой «семейной политики» были два брата из датской семьи Аксельссонов (род Тотта), владевшей в 60-х годах XV в. земельными угодьями и ленами в Швеции и Дании. Один из этих феодалов — не швед и не датчанин, а скорее всего «скандинавец» — Ивар Аксельссон, владел в качестве лена островом Готланд, округами Герд и Вилланд в Сконе и западным Блекинге. Он был по своему положению и богатству действительно полусамостоятельным феодальным князьком. Его брат Эрик, о котором мы ранее упоминали, был больше связан с Швецией и с Финляндией и даже одно время был шведским регентом. Карл Кнутссон в 1466 г. выдал свою дочь Магдалину за Ивара Аксельссона. В том же году между Эриком Аксельссоном и Ёнсом Бенгтссоном, представлявшими две сильнейшие партии в государственном совете Швеции, произошла размолвка. В результате наметилась новая политическая комбинация, которая осуществилась, когда вспыхнула открытая вражда между Иваром Аксельссоном и королем Кристианом (их отношения уже в течение некоторого времени были натянутыми). Карл Кнутссон, которого поддерживали Нильс Буссон (Стуре), а также братья Аксельссоны, был в третий раз провозглашен королем Швеции; его помощником был назначен Ивар Аксельссон. На этот раз власть короля была совершенно иллюзорной, его третье и последнее правление — с 1467 по 1470 г. — было полной противоположностью тому идеалу, к которому он всегда стремился. Все это годы Карл Кнутссон упорно хотел осуществить выдвинутую им идею — идею концентрированной и сугубо национальной шведской королевской власти.

Эти идеи Кнутссона отразились на шведской политике середины XV в. Но в ней нашло свое отражение и его соперничество с датским королем, носившее чисто личный характер. Его собственные и инспирированные им полемические произведения, выставлявшие виновниками всех несчастий короля, помимо внутренних противников, Кристиана и всех датчан вообще, создали антидатское, сугубо националистическое настроение в Швеции. «Данофобия» (ранее полагали, что она имелась уже тогда, когда только возникали осложнения из-за унии, но в действительности ее тогда не существовало) была в известной степени создана королем Карлом и его придворными писателями. В 1470 г. Карл умер. Дальнейшее развитие событий трудно было предсказать. Семья Уксеншерна и их родственники из рода Вазе владели многими из наиболее важных земель и замков в стране, но не менее значительное положение в Швеции занимала семья Аксельссонов с их родичами. Многие думали, что правителем страны впредь до избрания нового короля будет выбран Ивар Аксельссон; считали возможным, что он сам станет королем. Но случилось иначе. Своим душеприказчиком Карл Кнутссон назначил дворянина Стена Стуре, который обязался поддерживать его вдову и внебрачного, но узаконенного сына. Вследствие этого Стен Стуре в качестве ленного владельца получил много замков, имевших большое стратегическое значение, и вскоре был выбран в регенты [33]. Ивару Аксельссону пришлось примириться с происшедшим, впрочем он это сделал довольно охотно, так как Стен Стуре был женат на дочери его брата Оке. Но Кристиан Датский все еще не оставлял своих планов. В свое время он был выбран королем Швеции и был готов соблюдать «законы и привилегии» Швеции, если ему вернут то, на что, по его словам, он имел право «милостию божией». Кристиан обратился к шведскому государственному совету с требованием избрать его королем Швеции. В то же время он собрал хорошо вооруженную армию, чтобы подкрепить силой свое требование. Эта армия была далеко не лишней, так как Стен Стуре упорно боролся за сохранение руководящего положения в государстве и ни сам он, ни Аксельссоны, которые еще находились во вражде с королем Кристианом, не собирались возобновлять унии с Данией. В конце лета 1471 г. датский флот появился у Стокгольма; начались переговоры о признании Кристиана королем Швеции. Тем временем Стен Стуре вместе с бывшим помощником Карла Кнутссона Нильсом Буссоном Стуре (из другого рода, чем Стен Стуре) начал набирать армию в различных областях Швеции (в Ёталанде, в Южном Свеаланде, где сам Стен руководил набором, в Бергслагене, где набирал солдат Нильс Стуре), решив изгнать Кристиана из страны. Виднейший член совета архиепископ Якоб Ульфссон до последнего момента пытался добиться мирного разрешения конфликта на основе старой программы государственного совета. Он умолял обоих Стуре не доводить до кровавого столкновения, «так как шведский народ и добрые люди имеются и на той и на другой стороне. Когда меч обнажен, победа решается на небе». «Если бог и даст вам победу, — продолжал он, — война на этом не кончится. Если же вы потерпите поражение, от чего боже избави, то погибло все шведское государство. Поэтому, дорогие господа, сначала хорошенько подумайте».

Но примирение казалось теперь совершенно невозможным — оба Стуре решительно проводили в жизнь свою программу, а король Кристиан продолжал широкие военные приготовления.

Войско Кристиана расположилось в Нормальме, к северу от Стокгольма, — частью на Брункебергском хребте, через который сейчас проходит магистраль Кунгсгатан, частью на запад от Брункеберга, у женского монастыря св. Клары. В это войско входили датские солдаты, датские дворяне и немецкие ландскнехты. К ним присоединились многие из тех шведских феодалов, которые во время междоусобиц последних десятилетий поддерживали датского короля, их личного суверена, некоторые из главных сторонников Уксеншерны и Вазе и, наконец, воинственные крестьяне из Фьердхундраланда в Упланде («лесные старатели», как прозвали их сторонники Стуре), которых созвали представители только что упомянутой партии крупных феодалов. К Стену Стуре примыкали, кроме всех его сторонников и друзей, та часть шведского дворянства, которая составляла партию рода Аксельссонов, многочисленные горожане и жители Бергслагена и, наконец, отряд далекарлийских стрелков из лука, завоевавших славу в прошлых междоусобицах. К Стуре решительно примкнули также горожане Стокгольма.

Битва при Брункеберге описывалась различными авторами, данные которых не всегда сходятся. Крайне трудно проследить за всеми деталями боя, но некоторые его основные эпизоды и переломные моменты можно установить. Рифмованная хроника рассказывает, что армия Стуре наступала. Ее воины были исполнены боевого духа и пели песню времен крестовых походов о святом Георгии.

Армия Кристиана, разделенная на две части, занимала выгодное положение. Ее позиции были укреплены. Главные силы Стена Стуре шли с северо-востока; они получили подкрепления с юга; в одиннадцать часов утра войска Стуре двинулись в атаку. Жители Стокгольма могли наблюдать за всем ходом сражения с высоты стен, окружавших город. По некоторым рассказам, шведы перешли в атаку, двинувшись стрех направлений: главные силы шли с северо-востока, затем последовал удар из города, и, наконец, с тыла действовал многочисленный отряд, вышедший под предводительством Нильса Стуре из леса за Брункебергом. Взаимодействие всех этих отдельных отрядов было предусмотрено заранее.

Решительный момент сражения наступил тогда, когда один из полков Кристиана оставил свои позиции на холме.

«На ровной земле», как гласит хроника, встретились главные силы противников. После продолжительной и жестокой битвы боевой порядок армии Кристиана был нарушен; разбитые отряды, «как туча», бежали с поля битвы к своим кораблям. Чтобы добраться до кораблей, бежавшие должны были перейти мост, который был уже подрублен стокгольмцами. Мост рухнул в воду, и многие потонули; потери побежденных, по-видимому, были очень велики. Королю Кристиану пришлось убираться восвояси. Стен захватил вскоре замки, которые оставались в руках его противников; сторонникам старой программы государственного совета во главе с архиепископом ничего не оставалось делать, как только просить о милости для крестьян из Упланда, которые сражались у Брункеберга на стороне короля Кристиана.

Битва при Брункеберге была своеобразным смотром различных общественных групп шведского общества в конце XV в. Влияние дворянства в Швеции особенно усилилось после образования крупного светского землевладения. В беспокойные времена XIV и XV вв. предприимчивые феодалы расширили и увеличили свои владения и влияние. Многие феодалы стали владельцами крупных земельных угодий, хотя последние, как правило, не представляли собой единого целого, а были разбросаны по разным усадьбам, часто в различных областях страны. Доходы с ленных земель еще больше обогащали их новых владельцев.

Имущество церкви и ее доходы чрезвычайно увеличились с того момента, как церковь в Швеции приобрела более прочную организацию, то есть с XIII в. Можно сказать, что церковь была крупнейшим собственником в стране. Церковь строила огромные кафедральные соборы, их украшали лучшие художники. Даже сельские церкви получили пристройки и украшались пестрой стенной живописью. Епископы строили для себя мощные замки; духовенство, церкви и монастыри владели землями по всей стране.

Города продолжали расти, и некоторые из них стали немаловажными центрами торговли с зарубежными странами: главным центром был Стокгольм, за ним шли Сёдерчёпинг, Кальмар и Лёдёзе; но в большинстве шведские города были еще малы. Их жители занимались торговлей и ремеслами в строгих рамках цеха, под защитой детально разработанных привилегий (одна из которых состояла в том, что жители Швеции не имели права торговать вне города). Во многих городах были расположены королевские замки, служившие целям обороны городов, но свобода самоуправления городов не должна была никем нарушаться. Судебные книги шведских городов, особенно таких, как Стокгольм, Ёнчёпинг, Арбога и др., представляют большой исторический интерес. О своеобразии Бергслагена мы уже говорили ранее — эту область в известном смысле можно сравнить с городами.

Подавляющее большинство шведского населения составляли крестьяне. В Швеции, в отличие от всей Европы, крестьяне в средние века не потеряли своей свободы [34]. Структура и формы трудовой деятельности крестьянских общин, создание которых, как мы видели, восходит к VI в. н. э. (уже в древнейших документах содержатся правила, регулировавшие их жизнь), не изменились. Главнейшим избыточным продуктом общинного труда, по-видимому, было масло. По дошедшим до нас материалам о торговле Швеции с Любеком в XIV в. мы можем установить, что четвертую часть всего шведского экспорта составляло масло — в балансе внешней торговли вывоз масла занимал место рядом с вывозом металла. Непрерывно строились новые селения, продолжалось заселение норландских и финляндских пустынных земель. Наряду с этим имеются данные о том, что XIV и XV вв. были тяжелым временем для крестьян. Цены на продукты сельского хозяйства, а в связи с этим и цены на землю в период унии, видимо, упали; налоги, наоборот, значительно возросли; войны наносили серьезный ущерб крестьянским хозяйствам. Временами ощущался острый недостаток в рабочей силе, и тогда правительство специальным законодательством закрепляло на работе сельских жителей, не имеющих наделов. Крупные землевладельцы и церковь захватывали все новые и новые земли. Иметь дело с государственным ленным управителем тоже было нелегко. И все же шведские крестьяне сохранили свою свободу, а со времен Энгельбректа вошло в обычай, что они, наряду с горожанами и горняками, принимали участие в политической борьбе[35]. Каждая из враждующих партий старалась завербовать крестьян в свои ряды, так как крестьяне знали местность и хорошо владели оружием. Шведские крестьяне черпали силу прежде всего из своей многовековой организации — крестьянской общины, которая хотя несколько и тормозила развитие методов обработки земли, но зато, часто даже насильно, сплачивала крестьян воедино.