"Путешествие в Мир Снов" - читать интересную книгу автора (Ламли Брайан)

2.

— Есть способ, — продолжал Ктханид, — с помощью которого я могу быстро перенести в твой разум все, что я знаю о… нужном тебе месте. Это не слишком приятный поцесс. Ты почувствуешь сильную головную боль — но он совершенно безопасен. Есть, правда, способ многократно ускорить поглощение информации и… Но нет, я боюсь — твой разум еще не готов и ты можешь погибнуть.

— Кроу рассказывал мне, как вы передали ему массу интересных сведений, — отвечал де Мариньи. — Мне кажется, все происходило в этом же зале. Что ж, делайте со мной все, что посчитаете необходимым для спасения Титуса и Тиании.

Ктханид неодобрительно загудел:

— Способности Титуса Кроу невероятно высоки, даже с учетом того, что в его жилах течет кровь Старших Богов. Он впитал знания очень быстро, почти мгновенно, но я не решаюсь проделать подобное с тобой. Не держи на меня обиду, де Мариньи. Я не знаю, на что ты способен, но если ты не выдержишь, некому будет спасать Титуса Кроу и Тианию. В любом случае твое обучение не займет слишком много времени, потому что мои знания о Мире Снов, к сожалению, ограничены. Причина этого тебе вскоре будет ясна. А теперь приблизься ко мне…

Как только сновидец сделал шаг в сторону Ктханида, лицевые щупальца Высшего Существа потянулись к нему, стремясь коснуться призрака де Мариньи.

За мгновение до установления ментального контакта последовало последнее предостережение Ктханида:

— Соберись.

…И немедленно сознание де Мариньи открылось словно некие врата, куда хлынули фантастические видения. Де Мариньи начал впитывать мифы и легенды Мира Снов. И хотя было абсолютно ясно, что Великое Существо знает сравнительно немного об этом измерении, бестелесному землянину показалось, что Старший Бог всеведущ.

Впрочем, и не удивительно — как только разум де Мариньи смог воспринять то, что рассказал ему Бог, путешественник узнал удивительные тайны, доступных прежде только очень одаренным сновидцам, живущим в измерении, материя которого ежеминутно изменялась в соответствии с грезами людей. Перед внутренним взглядом де Мариньи проплывали континенты, холмы и горы, реки и океаны Мира Снов; мелькали сказочные страны, большие и малые города. Он смог даже рассмотреть людей, которые населяли этот мир. С изумлением де Мариньи обнаружил, что некоторые области и города ему знакомы. Теперь в его памяти всплыли приключения, котрые казались забытыми навсегда, потерянными в старых снах.

Неосязаемым, но могучим потоком хлынули знания великого существа в мозг Анри-Лорана де Мариньи. Перед ним внезапно возникла Пещера Пламени, где бородатые, в громадных тиарах жрецы Нашт и Каман-Тхах возносят молитвы и приносят жертвы рогатым богам тягостных грез, обитающим в облаках над Кадатхом. Через мгновение, устремившись в Холодную Пустыню, де Мариньи мельком увидел и сам Кадатх — запретный для людей город торжествующего Зла, местоположение которого скрывалось тщательнее, чем военные тайны земных правительств. Даже Ктханид не знал точно, в какой области пространства-времени лежит Кадатх.

Всего один удар сердца — и призрак де Мариньи шагал по бесконечной лестнице, ведущей к Воротам Глубокого Сна. За ней путешественника поджидал Заколдованный Лес и его скрытные обитатели — зуги. Де Мариньи выслушал наставление о том, что зуги — маленькие, коричневые твари — могут оказаться очень важными в его поисках, поскольку обладают разумом и знают почти все о Мире Снов. Более того, эти удивительные комочки могли переноситься в реальный мир — используя два особых туннеля, где измерение снов и реальность сливались воедино. К счастью, из-за своих сомнительных кулинарных пристрастий зуги обычно не покидали свое измерение.

Затем Заколдованный Лес и его обитатели — живущие в норах зуги — исчезли, а перед де Мариньи предстал блистательный город Селефе в долине Ут-Наргая за Танарианскими горами. И де Мариньи узнал, что в Селефе правит Куранес, в прошлом легендарный сновидец, известный во всех странах Мира Снов, как герой, проникший в звездные бездны и вернувшийся назад целым и невредимым. Глядя с высоты птичьего полета на Селефе, де Мариньи видел сверкающие минареты, роскошные сады, галеры на якорях в голубой гавани и — чуть подальше — гору Аран. Морской ветер раскачивал ветви могучих гинкго, растущих на ее склонах. А у подножья горы блестела бурная река Наракса. Причудливо извиваясь, несла она свои воды к морю, то и дело окатывая холодными брызгами бесчисленные деревянные мостики, перекинутые через нее. На мгновение сверкнули внизу бронзовые городские ворота, за которыми начинались мостовые из оникса — лабиринт улиц и аллей.

Но у де Мариньи было совсем немного драгоценного времени для знакомства с Селефе — едва он успел бросить взгляд на город и окрестности, как его уже понесло дальше, высоко над Церенейским морем, волны которого самым необяснимым образом вздымались до небес. Здесь, среди редких розовых облаков он с беспокойным изумлением увидел Серанниан — город облаков, построенный из розового мрамора на слишком эфемерном — даже для мира грез — берегу. И еще де Мариньи поражался чудесам, которые видел внизу, сквозь разрывы в розовых облаках — холмам, рекам и городам редкой красоты, спящим в ярком солнечном сиянии, рождающем в его душе неописуемый восторг.

И вновь все переменилось — да так быстро, что де Мариньи на мгновение посчитал, что ослеп. Теперь его окружала непроглядная темнота. Он узнал, что страна, раскинувшаяся внизу — ничто иное, как пустынное ледяное плато Ленг. Там на стылой земле стояли редкие деревни с уродливыми домами из необтесанного камня, и багровое пламя сторожевых костров не могло разогнать зловещий мрак этих мест. Затем ледяной ветер, который, казалось, заморозил самую душу путешественника, донес до него грохот странных барабанов, сделанных из костей, и вой отвратительных флейт, а от далеких звуков чудовищного пения де Мариньи стало еще холодней.

Взглянув вниз, он обнаружил, что видит, как некое существо, не человек, корчится на вертеле над одним из таких костров, а вокруг, в багровом сумраке дергаются и прыгают в такт адской музыки, чудовищные фигуры.

Де Мариньи знал, что существо в огне — чем бы оно ни было — ужасно кричит, и радовался тому, что вой ледяного ветра заглушает эти вопли; когда же наконец де Мариньи почувствовал, что его понесло дальше, он вздохнул с облегчением.

Теперь перед ним возникли странные, оплетенные кружевом причудливых лестниц храмы Зака, в которых прятались забытые сны. Где-то здесь до сих пор жили его юношеские грезы… Но не успел де Мариньи насладиться смутными видениями Зака, как почувствовал, что его снова неудержимо тянет вперед, к двум хрустальным скалам, высоким и прекрасным, соединенным вверху в сверкающую арку. Затем де Мариньи оказался над гаванью Сона-Нил, благословенной страны каприза. Но, видимо это место Кхтанид не считал достаточно важным. Путешественник в мгновение ока преодолел Южное море, и перед ним появились Базальтовые Столбы запада.

Легенды Миры Снов говорили, что именно здесь, под толщей воды, у подножия черных колонн, лежала на дне роскошная Катурия, но мудрецы знали, что эти столбы — всего лишь ворота, за которыми начинается чудовищный водопад, низвергающий воды океана в жуткую пустоту лежащую за пределы упорядоченной вселенной. Узнав об этом, де Мариньи подумал, что будь у него время, он нашел бы ответ к этой загадке. Однако неожиданно он снова оказался в Заколдованном Лесу — в самой темной, в самой глухой его части, куда даже понырливые зуги забредают крайне редко… и вскоре де Мариньи понял причину их осторожности.

Перед ним простиралась болотистая поляна, окруженная огромными раскидистыми дубами с чахлой листвой и ветками изъеденными какой-то болезнью. На мертвой земле и на гниющих стволах деревьев росли бесчисленные светящиеся грибы. Казалось, полумрак и тишина царят здесь с начала времен… Посредине поляны на земле лежала огромная каменная глыба с железным кольцом фута в три диаметром.

Де Мариньи обратил внимание на странные, покрытые мхом руны, вырезанные на поверхности глыбы. Угнетающая тоскливость этого места стали непереносимы. Путешественник с отвращением взглянул на эти руны и содрогнулся, когда наконец разобрал их: одна группа знаков указывал на что-то очень мерзкое таящееся — под камнем; вторая группа рун противоречила первой.

Затем, словно ощутив силу зловещих символов, де Мариньи задрожал и сжался. Ему вдруг показалось, что он слышит собственный голос, повторяющий предупреждение из жуткого «Некрономикона» Абдула Альхазреда:

«То не мертво, что может вечно ждать, Спустя века, и смерть объемлет тленье».

И де Мариньи понял, что под каменной плитой скрыто великое зло и существует связь между этой жуткой глыбой, затерянной в зачарованном лесу… и демонами цикла мифов Ктулху!

Де Мариньи был уже более, чем знаком с БМК (Божествами Мифов Ктулху, так их называли члены фонда Уилмарта), и теперь в его памяти быстрее молнии промелькнул весь их пантеон.

Первым был сам Ктулху, верховный БМК, заточенный в Эрлихе, исчезнувшем где-то в глубинах Тихого океана. Следующим — Йог-Согот, «Все в одном и один во всем», существо невообразимое, неописуемое, настолько чудовищное, что его истинная форма скрывалась за маской или скоплением светящихся шаров. Пристанищем этой твари стало искусственное измерение, созданнное Старшими Богами. Поскольку это измерение вытянулось параллельно обычным пространству и времени считалось, что Йог-Согот рассеян по всей протяженности времени и пространства.

Затем идут БМК рангом пониже и их приспешники: Хастур Непроизносимый, объединяющий стихии межзвездного пространства и воздуха, по преданиям — двоюродный брат Ктулху; Дагон, древнее подводное существо, которому поклонялись филистимляне и финикийцы, хозяин и повелитель Живущих в Глубинах, призваных охранять гробницы Эрлиха; Ктхилла, «тайное семя» Ктулху, его дочь; Шудде-Мьелл, хозяин гнезд ктулхов, Роющих в Глубине; Псы Тиндлосы; Гидра и Иб-Тстл; Ниогтха и Цатхогуа; Ллойгор, Зхар и Итаква; Глааки, Даолотх, Тхамутх-Джиг и еще очень много других.

Список был большим и содержал наряду с вполне реальными, физически существующими тварями несколько символических фигур, наделенных такими же внушающими страх именами. Главными среди них были Азатотх, Ньярлахотеп и Шуб-Ниггурат, сущность которых фонд Уилмарта объяснял так.

Азатотх, «высший отец» цикла, описанный как «слепой бог-идиот» — аморфный паразит ядерного беспорядка, кощунствующий и бурлящий посредине бесконечности. На самом деле это всего лишь разрушительная сила атома, ядерная реакция, те самые мощные атомные взрывы, которые превращали упорядоченный мир первородного Ничто в хаотическую и непрерывно развивающуюся вселенную. Азатотх — Большой Взрыв!

Ньярлахотеп — с его несовершенным непоизносимым именем, являлся ни чем иным как способностью к телепатии и потому был известен в роли «Великого Посланца» БМК. Когда взбунтовавшиеся Великие Древние были свергнуты и заточены, или запрещены, Старшими Богами, Ньярлахотеп остался в одиночестве — и на свободе. Теперь БМК общались друг с другом с помощью Ньярлахотепа. Да и как можно заточить ментальную силу?

Шуб-Ниггурат — он в пантеоне БМК известен как бог плодородия, «черный козел лесов вечной молодости» — на самом деле представлял чудовищную силу воспроизведения, присущую всем БМК с незапамятных времен. Во всех мифологиях есть истории о том, как Боги спускались на землю, не обладали дочерьми людей?

Де Мариньи стряхнул наваждение — слишком уж явственно увидел он всех БМК, слишком многое узнал о них. Теперь становился более-менее понятен безрассудный поступок Титуса Кроу, отправившегося очертя голову через бесконечность эфира, разделявшего Элизию и Миром Снов в путешествие — которое прежде рискнули осуществить только два великих искателя знаний и один глупец. Причем из этой тройки лишь один вернулся, но разум его помутился. Эти путешественники собирались вышвырнуть фантазии Ктулху из снов людей! Все началось очень давно: с тех пор, как люди — существа разумные — появились на земле, они стали видеть сны и заполнять измерение грез своими мечтами, а Ктулху, погруженный в вечный сон в подводном Эрлихе, получил определенную власть над грезами задолго до того, как человек победил мамонтов.

Правда с самого начала Мир Снов воспротивился вторжению Ктулху, потому что сновидения Бога из внешних миров не могли совместиться со скромным человеческим воображением и проникали в сознание людей лишь кратковременно. Кроме того, многие обитатели Мира Снов — не сами сновидцы, а ожившие плоды их воображения — были дружественно настроены по отношению к людям из реального мира и ненавидели ужасные грезы Ктулху, которыми он старался затопить их странное измерение мифов и вымысла.

Хозяин Эрлиха тщательно скрывал свои планы в отношении Мира Снов, облекая их в оболочку тайны. Он постепенно осуществлял свои планы, но действовал не напролом, а исподволь, медленно стачивая защитный барьер Мира Снов, как океан постепенно смывает континенты. За многие тысячи лет Ктулху успел исполнить множество античеловечеких замыслов — материализовать кошмары, порабощающие подсознание простых смертных. И хотя сам Ктулху мог проникнуть в Мир Снов лишь ненадолго, злобные сновидения его приспешников будут заражать ее вечно.

Все эти сведения о Ктулху и БМК промелькнули в сознании Анри-Лорана де Мариньи за доли секунды, а в следующее мгновение перед ним предстали новые пейзажи страны грез.

Он увидел вершину Нгранека и огромное нечеловеческое лицо, вырезанное на склоне горы. Вокруг, словно летучие мыши, парили тощие, словно изъеденные болезнью, рогатые твари с шипастыми хвостами. Де Мариньи узнал, что это — ночные демоны, охраняющие тайну Нгранека. Когда несколько существ подлетело поближе, он с ужасом обнаружил, что у них нет лица — лишь плоская серая кожа!

Эти летающие существа неодобрительно отнеслись к появлению духа де Мариньи, но до того, как они смогли выразить свое неудовольствие, он был уже далеко. Теперь внизу простирались пики Трока. Их острые, как иглы, вершины превращали в кошмар много снов. Эти гигантские пики стояли на границах ужасных долин дхолов — созданий обладавших мерзкой репутацией. Тут де Мариньи опускаться все ниже, ниже и ниже, пока не услышал шорох тварей, двигающихся среди куч сухих костей… И тогда он понял, что оказался в долине Пнота, своего рода склепе — или мусорной яме — в которую все гулы реального мира сбрасывают останки жертв своих ночных пиршеств. Когда шорох на мгновение прекратился де Мариньи задрожал, хотя невидимые дхолы вели себя подобно сверчку, умолкающему при звуках шагов.

Но тут сюжеты в сознании де Мариньи начали меняться с огромной скоростью, оставляя в памяти лишь едва различимые отпечатки. Друг Титуса Кроу был выхвачен из населенной дхолами долины Пнота, и его понесло через Мир Снов с неистовой быстротой. Он увидел дубовые пристани Хланита, моряки которого почти не отличаются от обитателей реального мира; и пугающие руины Саркоманда, его треснувшие базальтовые набережные и разбитые сфинксы остались от времен, когда в Мире Снов еще не знали человека; гору Хатхег-Кла, на которую когда-то поднялся — и сгинул — Барзай Мудрый. Де Мариньи увидел Нир, и Истхарту, и Сады склепов в Зуре. Он видел остров Ориаб в Южном море, и зловещий Таларион — город тысячи демонических чудес — где правит привидение Латхи. Он видел все эти и многие другие места, и существ, в них обитающих, видел по-отдельности и одновременно… А затем душа де Мариньи закружилась в жутком вихре — и испытывая отвратительные ощущения, как от тяжелого приступа морской болезни, де Мариньи, полностью сбитый с толку, оказался снова в тронном зале Ктханда — Высшего Существа в Элизии.