"Бесстрашная леди" - читать интересную книгу автора (Лафой Лесли)

Глава 14

Неужели он доверяет ей? Ведь еще несколько дней назад он грозился ее застрелить. Многое изменилось за это время. И все же надо быть осторожнее, подумала она, и ей стало смешно. Каррик совсем не такой, как Джек. У Джека были плохие манеры, и он пытался ее разорить, а Каррик может разбить ее сердце. Если она позволит ему. Они должны оставаться просто друзьями. Она уверяла себя, что это возможно, если они будут избегать ситуаций, подобных сегодняшней.

От воспоминаний ее бросило в жар. И пока они направлялись к дому Сараид, она пыталась не думать о случившемся.

— У вас произошло что-нибудь интересное, пока я объезжала здешние холмы? — спросила Глинис.

Каррик усмехнулся:

— Могу вам с радостью сообщить, что мы нашли дойную корову для семьи арендатора, которую ограбили британцы. Мы с вами ее видели. И еще несколько семей обнаружили в своих сараях коров. Похоже на рождественские подарки, хотя нынче апрель.

— А вам не хотелось привести им коров самому? — спросила она, радуясь, что разговор зашел на нейтральную тему. — Нет большего удовольствия, чем видеть лицо того, кому дарят подарок.

— Смотря в какой ситуации, — спокойно ответил он. — Но в данной совсем непросто наблюдать отчаяние и благодарность несчастных людей. Всегда чувствуешь себя виноватым.

— И именно поэтому вы стали Драконом? Чтобы помогать людям?

— Мне жаль разочаровать вас, Малдун, но мои мотивы были более эгоистичными. Я много поездил по миру, видел много людей, которые ведут совершенно бесполезную жизнь. Мне хотелось сделать свою более осмысленной. Мне все равно, будет ли написана на моей могиле благодарность, главное, осознавать, что прожил жизнь не напрасно, сделал что-то полезное.

Она задумалась нал его словами. Он позволил ей заглянуть в свою душу, поделился сокровенным.

— Вы никогда не думали, что, став Драконом, приблизите свою смерть?

— Нельзя изменить свою судьбу, но можно заняться достойным делом. Вы когда-нибудь видели, как бегут с тонущего корабля крысы? Я не собираюсь бежать от своей судьбы, торговаться с Богом. Я умру, сражаясь за справедливость.

— Вы погибнете, как настоящий мужчина, — проговорила она с явным сарказмом, — благородно, с достоинством, красиво.

Он спокойно ответил:

— Счастлив тот, кому уготована такая смерть. Уверен, Шин не смог так умереть.

— Мне очень жаль Шина.

— Знай я, что он попал в руки британцев, сделал бы все возможное, чтобы его освободить. Роберт попытался что-то узнать, как только мы добрались до дома Сараид, но британцы хорошо умеют хранить секреты.

— Если бы вы знали, что бы вы сделали? Сдались бы властям взамен на его освобождение?

— Возможно. Я смирился с тем, что умру молодым, Малдун, но это не значит, что я не хочу получать удовольствие от жизни. Я бы попытался освободить его из тюрьмы, прежде чем сдаться.

— Роберт не позволил бы вам, — сказала она серьезно. — Я имею в виду сдаться властям.

— Это верно. — Улыбка исчезла с его лица. — Ему пора возвращаться домой и забрать с собой Мэйлера.

— Мне кажется, он собирается оставаться с вами до конца, Каррик. Роберт знал, чем рискует, когда присоединился к вашему делу, также, как Шин. Также, как я.

У него замерло сердце, он остановил коня.

— Прекратите, Малдун. Вы не имеете к этому никакого отношения. Это моя борьба.

— Да, безусловно, — с гневом произнесла она, сдерживая Берта. Лунный свет не смягчал блеска ее глаз. — Я убила двух британских солдат, свалила с лошадей шестерых, которые преследовали вас после того, как вы посетили сборщика налогов мистера Макенна. Посмотрите в глаза реальности, Каррик. После всего этого я являюсь участником вашей войны независимо от того, нравится вам это или нет.

— Я не хочу, чтобы на моей совести была ваша кровь.

— Прекратите, Каррик. Я не ребенок и знаю, что делаю. — Сказав это, она пришпорила коня и понеслась вперед.

Он последовал за ней.

— Вы будете спорить со мной по любому поводу? — спросил Каррик, догнав ее.

— Нет, только по этому. Правда, есть еще разговор о судьбе и смерти, но сейчас мы это не обсуждаем. Не могу понять, почему вы с таким ослиным упорством отказываетесь от моей помощи. Мне казалось, вам должно быть приятно, что я рядом в вашем крестовом походе за справедливость. Вряд ли можно предположить, что я окажусь у вас камнем на шее.

Видит Бог, он хочет, чтобы она была рядом, чтобы помогала ему. Но это противоречит здравому смыслу.

— Почему же вы не хотите, чтобы я помогала вам?

— Есть масса дел, которыми я с удовольствием бы занимался рядом с вами, Глинис Малдун, но смерть не относится к их числу. А люди, окружающие меня, пытаются принимать в этом участие. Я предпочел бы отправиться в Великую Преисподнюю, зная, что вы в безопасности.

— Очень благородно с вашей стороны, де Марсо. Но я знаю по собственному опыту, что безопасность не всегда приносит счастье. Смерть тех, кто тебе дорог, оставляет в душе пустоту.

— Это отдельная проблема, которую нам придется обсудить, Малдун, — сказал он решительно, — и для нас обоих было бы проще, если бы вы так хорошо не относились ко мне…

— Я стараюсь, — с горечью ответила она, — и, надеюсь, у меня получится.

Она поскакала вперед, но он догнал ее и повернул коня так, что они смотрели в лицо друг другу.

— У меня родилась идея, — вдруг проговорила она, сдвинув шляпу со лба. — Почему бы вам не ударить меня? Тогда все мои нежные чувства к вам улетучатся. — Она указала пальцем на свой приподнятый подбородок. — Вот сюда, попробуйте свой лучший удар.

Каррик расхохотался. Боже, он никогда не встречал женщины, похожей на нее. Она не переставала его удивлять и не упускала возможности ответить на его шутку или вызов. И ему это нравилось.

— Только глупец мог позволить вам уйти! Глинис показалось, что ее окатили ушатом ледяной воды.

— О ком это вы?

Он пристально наблюдал за ней, глядя прямо в глаза.

— Как его звали?

Глинис назвала первое пришедшее в голову имя.

— Билли Мартинес. Ему было пять лет. Мне тоже. Как-то на пляже он положил свое полотенце рядом с моим, там все и произошло. Хотя он не признался в этом, ему нравилась Дебби Мерсер, маленькая мисс Белокурые Локоны. С тех пор мне расхотелось ходить на пляж. Да, все эти надежды, все воспоминания… — Она притворно вздохнула. — Ушли, как с белых яблонь дым.

— А после Билли Мартинеса?

Она крепче сжала поводья.

— После Билли ничего серьезного не было, — соврала она. — Если после длительной совместной жизни парень разбивает тебе сердце, тебе не захочется рисковать вторично.

— У этой проблемы есть решение, — криво усмехнувшись, проговорил Каррик. — Не надо вкладывать в это сердце.

«Как это делаешь ты», — подумала Глинис.

— Я так не могу, Каррик, — призналась она. — Предпочитаю быть одна, чем с кем-нибудь и в одиночестве.

— Не стоит думать о будущем, надо пользоваться моментом.

— По части моментов вы большой специалист.

После паузы Каррик тихо произнес:

— Если вы хотели причинить мне боль, то добились своего.

Она действительно хотела причинить ему боль, но это не принесло ей удовлетворения. Строить отношения с Карриком де Марсо не простая задача. С Джеком все было проще.

— Меня возмущает, что вы так легко смирились со своей судьбой.

— Видеть свое будущее — это великая мука, а видеть собственную смерть — мука вдвойне. Я прожил многие годы, зная о том, что меня ждет, Глинис. Лучше бы, конечно, дожить до старости, но этого не случится, поэтому я стараюсь как можно лучше провести отпущенные мне годы.

Быть откровенной с Карриком было непросто.

— Как женщины относятся к вам? Смотрят на вас как на человека, приговоренного к смерти, которого еще можно успеть сделать счастливым? Или стараются помочь вам забыть о том, что вас ожидает?

— Это зависит от их отношения к христианским добродетелям.

Черт возьми, с ним трудно сохранять легкомысленный тон.

— И они получают удовлетворение, если, покидая вас, видят на вашем лице улыбку?

— Видимо, да, но я никогда не спрашивал их об этом. — В его глазах появился хитрый огонек. — А вам хотелось бы вызвать у меня улыбку?

— Никогда не следует слишком легко сдаваться, де Марсо, — возразила она. — Вы когда-нибудь думали о том, что бы вы делали, если бы ваше видение не реализовалось? Если бы это оказалось ошибкой?

— Нет, в этом нет никакого смысла, это не может быть ошибкой. Но вы не ответили на мой вопрос, Малдун.

— А думали ли вы когда-нибудь о том, чтобы осчастливить кого-нибудь?

— Могу вас заверить, мадам, я делал все, от меня зависящее, чтобы дамы покидали меня удовлетворенными и улыбающимися. Это вопрос чести и репутации.

— Хоть на минуту прекратите изображать из себя ловеласа. Я говорю серьезно. Я провела рядом с вами несколько дней и знаю, что вы не равнодушны к тем, кто вас окружает. Неужели рядом с вами не оказалось женщины, которую вы могли бы полюбить?

Улыбка исчезла с его лица, когда он посмотрел на Глинис.

— Если честно, Малдун, — наконец ответил он, — не оказалось. И не потому, что я сдерживал свои чувства. Просто ни одна из них не волновала меня. Я всегда удовлетворял их, но поступал с ними честно. Не прикидывался влюбленным, не давал пустых обещаний.

Каррик нахмурился. То, что он сейчас сказал, было полуправдой. Если спустя некоторое время кто-нибудь задаст ему такой вопрос, он вспомнит Глинис. А будет ли она вспоминать о нем?

— На самом деле я всегда старался находиться в стороне от окружающих. Не жажду, чтобы толпы скорбящих рыдали на моей могиле, а враги злорадствовали. Предпочел бы уйти из этого мира незаметно.

— А ваша семья, Каррик, — произнесла она мягко, — она не может относиться равнодушно к вашей судьбе.

Глинис Малдун весьма настойчива. И он не может кривить душой, отвечая ей.

— В пятнадцать лет я стал моряком, чтобы быть подальше от родных. Так, полагал я, им будет легче потерять меня. Но из этой затеи ничего не вышло. Роберт ни на секунду не оставлял меня, и я ничего не мог сделать. — Он рассмеялся. — Однажды я даже продал его одной даме, которая по возрасту годилась нам в матери. Ему с большим трудом удалось убежать от нее, но будь я проклят, если он в конце концов не нашел меня.

— А когда нашел, рассчитался с вами?

— Я только через несколько недель пришел в себя. Он свернул мне челюсть и сломал пару ребер. — Каррик помолчал и продолжил: — Я старше Роберта на год, но порой мне кажется, что это он мой брат-близнец, а не Фелан.

— Роберт говорил мне, что вы второй сын, и это определило вашу судьбу. Что он имел в виду?

На этот вопрос было несложно ответить.

— По закону старший сын наследует все имущество отца. Младшего воспитывают и обучают на тот случай, если со старшим что-нибудь случится. Он как будто лишний. А с Феланом все будет в порядке.

— Но родители не могут считать своего ребенка лишним. Такое просто в голове не укладывается.

Проклятие. Он всеми силами пытался сменить тему, но это ему не удавалось.

— С годами я понял, что родители знают о моей ранней кончине, и этим определяется их отношение ко мне. Они дали мне хорошее образование, потворствовали мне, прощали мои провинности.

— Но мне кажется, вы не употребили это во зло.

Ее слова согрели ему душу.

— Глинис, милая, скажите об этом моим родителям, когда встретитесь с ними.

— А вы действительно думаете, что они направляются сюда? — спросила Глинис, когда они уже въезжали во двор.

Он кивнул, радуясь, что разговор перешел на более спокойные темы.

— В тот день, когда мы добрались до Сараид, я послал Патрика встретить их пароход. Мать найдет способ вернуть вас в ваш мир. Она весьма энергичная женщина.

Глинис бросила на Каррика взгляд и вдруг представила его себе на ее ранчо. Он и она, скачущие рядом по полям так, как сейчас. И возвращающиеся домой в конце дня. Ведь она может отправить Каррика вместе с Глинис. И тогда ему не будет грозить безвременная кончина. Это прекрасное решение проблемы. И совсем простое.

Она остановилась у конюшни, ожидая, пока Каррик заведет туда Молана. При слабом свете фонарей глаза его казались совершенно темными. Сердце Глинис сжалось.

— Когда ваша мать отошлет меня домой, Каррик, пусть отошлет и вас вместе со мной.

— Это невозможно! — отрезал он, слез с лошади и вошел в конюшню.

Она была обескуражена его решительным тоном. Ведь только что они беседовали по душам, и он был откровенен с ней.

— Каррик!

Он даже не обернулся, и Глинис пошла за ним.

— Вы даже не хотите обсудить такую возможность, — укоризненно проговорила она, заводя Берта в конюшню.

— И вам не советую, — ответил он, не поднимая головы.

— Почему?

— Потому что, теша себя надеждой, — сказал он, расстегивая ремешки на лошади, — вы испытываете боль. Так что будьте благоразумны.

— Но…

— Идите в дом, Глинис! — Он снял седло с Молана. — Я сам позабочусь о лошадях. — Его взгляд был красноречивее всяких слов.

Глинис была в отчаянии. Ей безумно хотелось бросить что-нибудь тяжелое в него, заставить его вернуться во двор и закончить этот вечер чем-нибудь более приятным. Но она не хотела, чтобы он знал, как больно ранил ей душу. Проходя в дверь, она бросила через плечо:

— Спокойной ночи и приятных сновидений.

— Добрый вечер, мисс Малдун, — услышала она, выходя из конюшни.

— Привет, Роберт, и всего хорошего.

Каррик поднял голову как раз в тот момент, когда его кузен сошел с дорожки, по которой быстро прошла Глинис. Он спокойно начал снимать седло с Берта, ожидая, когда Роберт присоединится к нему.

— Как прошло все у Макенна?

— Нормально. А что тебе удалось узнать в Грейстоуне?

— Имя офицера, который допрашивает Шина, Каннингем. Капитан Джеймс Каннингем. Он в ярости, потому что ничего не смог добиться от Шина. Всем известно, что этот сукин сын настоящий садист, он так же омерзительно относится к британцам, как и к местным жителям.

Каррик кивнул головой и начал расчесывать Молана.

— Я разберусь с негодяем.

— Либо я, — ответил Роберт, взяв щетку и направляясь к Берту. В любом случае следует подождать с возмездием. Британцы ждут его и будут готовы к отпору.

Пусть они немного успокоятся, тогда риск будет не столь велик.

Сменив тему, Роберт, лукаво усмехаясь, спросил:

— Как случилось, что ты вернулся вместе с решительной мисс Малдун?

Каррик стиснул зубы. Роберт был таким же упрямым и настойчивым, как Глинис. Поскольку уйти от разговора было невозможно, ему оставалось лишь выбирать слова и рассказывать как можно меньше.

— Между домом Макенна и виллой Джулии Конрой я наткнулся на британский патруль. Случайно Малдун оказалась поблизости и спасла меня.

— И твои слова благодарности невероятно ее обидели?

— Бога ради, Роберт, не приставай ко мне, — взмолился Каррик, — вечер и так был нелегким и слишком длинным.

— И то, что она оставила тебя заботиться о лошадях, возмутило и разозлило тебя. Хочешь знать, что я думаю о тебе и Глинис?

— Нет, не хочу.

— Первый раз в жизни тебе встретилась женщина, которая не позволит тебе прятаться.

— Я не понимаю, о чем, черт возьми, ты говоришь? — Каррик повернулся к Роберту.

Продолжая расчесывать лошадь, Роберт спокойно продолжал:

— Я был с тобой в ту ночь, когда ты увидел картинку в Сердце Дракона. Это страшное предсказание изменило всю твою жизнь. С тех пор я наблюдаю за тобой и знаю тебя лучше, чем ты сам себя. Ты спишь с женщиной не только для того, чтобы получить наслаждение, для тебя это возможность избавиться от сомнений и неуверенности. Скрасить свое одиночество.

— Благодарю за подробный диагноз, — проворчал Каррик.

— Я еще не все сказал, Каррик.

— А с меня больше чем достаточно.

— Успокойся, я все равно выложу тебе все, что хотел. Последние четырнадцать лет ты жил в полной изоляции от внешнего мира. Когда ты бросался чинить снасти во время шторма, многие считали, что ты храбрец, но ошибались. Ты делал это потому, что это было страшнее, чем то, что ты увидел в Сердце Дракона.

Каррик с трудом сдерживал ярость.

— И вот появилась женщина, которая заглянула тебе в душу. Она не верит в неотвратимость предсказанной судьбы, она верит в тебя.

— С твоей проницательностью и ее решительностью из вас получилась бы хорошая пара, — ехидно заметил Каррик.

— Я не тот мужчина, которого она любит.

— Мне не нужна ее любовь, — проворчал Каррик, отложив щетку и взявшись за поводья.

Каррик молча наблюдал, как Молан устраивался в стойле. Он чувствовал на себе взгляд Роберта, но не повернулся к нему. Если бы их взгляды встретились, Роберт продолжил бы разговор. Но Каррик нынешней ночью получил столько советов, что был сыт ими по горло.

— Боже мой, Каррик, — прервал молчание Роберт, — Глинис может спасти тебе жизнь. Предоставь ей эту возможность.

Каррик смотрел вслед Роберту, который выходил из конюшни. Он никогда не думал, что кузен знает всю его подноготную. Он прислонился к стойлу и тупо уставился на покрытый соломой пол. А что, если кузен прав?