"Наследие Скарлатти" - читать интересную книгу автора (Ладлэм Роберт)

Часть первая

Глава 1

10 октября 1944 года. Вашингтон, округ Колумбия.

Бригадный генерал Эллис сидел в напряженной позе на жестком диванчике из соснового дерева, предпочтя его мягкому кожаному креслу.

Было девять двадцать утра, и он не выспался, практически не сомкнул глаз за всю ночь.

Каминные часы в приемной пробили девять тридцать, затем десять, и, к своему удивлению, генерал вдруг понял, что ему хочется, чтобы время летело быстрее: скорее бы покончить с этим делом!

В десять тридцать ему предстояла аудиенция у государственного секретаря Соединенных Штатов Америки Корделла С. Халла.

Разглядывая огромную черную дверь с латунными украшениями, он машинально перебирал пальцами страницы белой папки, которую он предусмотрительно вытащил из атташе-кейса: генерал решил избежать неприятной паузы, которая непременно возникнет, если он начнет возиться с замком кейса в кабинете госсекретаря.

Но Халл может не потребовать папки. Попросит генерала изложить ее содержание устно, а затем, воспользовавшись своим статусом, объявит его доклад неубедительным. В этом случае он вынужден будет возразить госсекретарю. Деликатно, естественно. Содержание папки не могло служить доказательством выдвинутой генералом версии. Это были лишь разрозненные факты, и все зависело от того, какую позицию займет госсекретарь.

Генерал вновь взглянул на часы: десять двадцать четыре. «Интересно, – подумал он, – действительно ли Халл пунктуален, как утверждают газеты?»

Генерал прибыл в свой офис к семи тридцати, за полчаса до начала рабочего дня: Он всегда приезжал на полчаса раньше. Исключение составляли лишь те особо ответственные – «кризисные» – ситуации, когда он вообще ночи напролет проводил в офисе. Последние трое суток вполне подходили под определение «кризисная ситуация», хотя и весьма странного характера.

Его секретная записка, которая послужила поводом для сегодняшней встречи с госсекретарем, вполне может заставить кое-кого усомниться в компетентности генерала. Кое-кто может даже постараться от него, Эллиса, избавиться. Но генерал был уверен в своей правоте.

Он слегка отогнул уголок папки и еще раз прочел надпись на титульном листе: «Кэнфилд, Мэтью. Майор, резерв армии Соединенных Штатов. Отдел военной разведки».

Кэнфилд, Мэтью... Мэтью Кэнфилд. Он-то и служит доказательством.

Переговорное устройство на столе пожилой секретарши ожило.

– Бригадный генерал Эллис? – Она лишь на мгновение оторвалась от своих бумаг.

– Так точно.

– Секретарь ждет вас.

Эллис взглянул на свои часы. Было девять тридцать две.

Он поднялся, подошел к черной двери – она показалась ему зловещей. Нажал на ручку.

– Надеюсь, вы простите меня, генерал Эллис. – Госсекретарь улыбнулся. – Я решил, что характер вашей записки требует присутствия третьего лица. Позвольте представить вам моего помощника мистера Брэйдака.

Бригадный генерал опешил: он ведь специально оговаривал, что встреча должна быть строго конфиденциальной.

Помощник госсекретаря Брэйдак стоял футах в десяти справа от стола Халла. Он был из той команды высоколобых, которая появилась в Белом доме и в Госдепартаменте во времена Рузвельта. Даже его костюм – светло-серые фланелевые брюки и серый же в крупную елочку пиджак – казался молчаливым вызовом его, генерала, форме с безупречными стрелками на брюках.

– Конечно, господин государственный секретарь... Господин Брэйдак. – Генерал кивнул.

Корделл С. Халл восседал за просторным столом. Знакомые черты его – бледное строгое лицо, редеющие седые волосы, серо-голубые глаза за стеклами пенсне в металлической оправе – казались сейчас менее выразительными, чем на официальных фотографиях. Его лицо постоянно мелькало на страницах газет и в кадрах кинохроники. Даже на предвыборных плакатах, вопрошающих избирателя: «Разве ты хочешь сменить коней на переправе?», портрет этого внушающего доверие интеллигентного человека неизменно помещали чуть ниже портрета Рузвельта. Госсекретаря все знали в лицо, чего нельзя сказать о никому не известном тогда Гарри Трумэне.

Брэйдак достал из кармана табакерку и принялся набивать трубку, а Халл перебрал на столе бумаги и взял папку – двойник той, что держал в руках бригадный генерал. Это была та самая секретная записка, которую он передал госсекретарю из рук в руки.

Брэйдак раскурил трубку, и запах табака заставил Эллиса еще раз взглянуть на этого человека: специфический запах сорта табака, считавшегося фирменным в университетских кругах, обычные люди выносили с трудом. Когда война окончится, бригадный генерал Эллис уйдет в отставку. Не станет и Рузвельта, а вместе с ним исчезнут и так называемые интеллектуалы с их дурно пахнущим табаком.

Мозговой центр! Либералишки! Все они, конечно, уйдут.

Но прежде всего надо покончить с войной.

Халл поднял на него глаза.

– Нет надобности говорить, генерал, что ваша записка весьма встревожила меня.

– Меня это тоже беспокоило, господин государственный секретарь.

– Не сомневаюсь. Не сомневаюсь... Но невольно напрашивается вопрос: на чем основываются ваши выводы? Я имею в виду какие-то конкретные факты.

– Полагаю, они есть, сэр.

– Кто еще в разведке знает об этом, Эллис? – вступил в разговор Брэйдак; он явно намеренно опустил слово «генерал».

– Я ни с кем не обсуждал этот вопрос. Откровенно говоря, я и сегодня не предполагал обсуждать это с кем-либо, кроме государственного секретаря.

– Мистер Брэйдак облечен моим доверием, генерал Эллис. Он находится здесь по моей просьбе... По моему приказу, если угодно.

– Понимаю.

Корделл Халл откинулся в кресле.

– Я не хотел бы вас обидеть, однако... Вы направили лично мне секретную записку с пометкой «срочно», однако содержание ее представляется достаточно невероятным.

– Вы выдвигаете нелепое предположение, которое, как сами признаете, не можете доказать, – вновь вмешался Брэйдак. Посасывая трубку, он неторопливо подошел к столу.

– Именно поэтому мы здесь и собрались. – Халл потребовал присутствия Брэйдака, но это не означало, что он намерен терпеть его вмешательство и уж совсем не намерен терпеть его заносчивость.

Брэйдак, однако, был не из тех, кому можно указывать его место.

– Господин государственный секретарь! Вряд ли вы станете утверждать, что военная разведка работает безукоризненно. За подобное заблуждение мы заплатили достаточно высокую цену. Я заинтересован лишь в том, чтобы избежать еще одной неточной информации и ошибочных выводов, основанных на недостоверных данных. Я не хочу, чтобы мы стали орудием в руках политических противников нынешней администрации. До выборов осталось менее четырех недель!

Халл лишь слегка повернул голову. Не глядя на Брэйдака, он холодно произнес:

– Можете не утруждать себя напоминанием о выборах. В свою очередь, смею напомнить вам, что нас волнуют несколько иные проблемы, отличные от тех, которые занимают публичных политиков. Я выражаюсь достаточно ясно?

– Безусловно, – с готовностью ответил Брэйдак. Халл продолжал:

– Насколько я понял, генерал Эллис, вы утверждаете, что некий влиятельный представитель высшего германского командования является гражданином США, Действующим под вымышленным именем, которое нам хорошо известно: Генрих Крюгер.

– Совершенно верно, сэр. Но в записке я употребляю слово «возможно»; возможно, это так.

– Вы также предполагаете, что Генрих Крюгер сотрудничает или каким-то образом связан с целым рядом крупных корпораций Америки. Тех корпораций, которые выполняют правительственные заказы и получают ассигнования на производство вооружений.

– Да, господин государственный секретарь. И вновь, позвольте напомнить, я говорю об этом в прошедшем времени; это не означает, что сотрудничество продолжается и сегодня.

– При подобных обвинениях временные формы имеют тенденцию к расплывчатости. – Корделл Халл снял пенсне в металлической оправе и положил его рядом с папкой. – Особенно во время войны.

Помощник государственного секретаря Брэйдак чиркнул спичкой и в паузах между затяжками произнес:

– Вы также заявляете, что у вас нет ни одного конкретного доказательства.

– У меня есть то, что, на мой взгляд, может служить косвенным доказательством. Я счел бы себя уклоняющимся от выполнения долга, если бы не обратил внимание государственного секретаря на это обстоятельство. – Бригадный генерал перевел дыхание. Он понимал, что, начав разговор, он отрезал себе пути к отступлению. – Я хотел бы обратить ваше внимание на некоторые очевидные факты... – Прежде всего, досье на Генриха Крюгера далеко не полное. В отличие от тех, кто его окружает, он не является членом нацистской партии. Тем не менее, окружение меняется, а он всегда остается в центре. Совершенно очевидно, что он обладает большим влиянием на Гитлера.

– Это мы знаем. – Халлу не понравилось, что генерал оперирует уже известной информацией.

– Далее. Обратите внимание на имя и фамилию, господин государственный секретарь. Генрих – имя столь же распространенное в Германии, как Уильям или Джон у нас, а Крюгер – все равно, что наши Смит или Джонс.

– Ну перестаньте, генерал. – Из трубки Брэйдака плыл кудрявый дым. – Если копаться в именах, половина наших боевых командиров попала бы под подозрение.

Эллис повернулся и смерил Брэйдака презрительным взглядом:

– Я полагаю, этот факт все же имеет отношение к делу, господин помощник государственного секретаря.

Халл начал сомневаться: стоило ли вообще приглашать Брэйдака на эту встречу.

– У вас нет оснований для враждебной пикировки, джентльмены.

– Сожалею, что у вас возникло такое впечатление, господин государственный секретарь. – Брэйдак снова не принял упрека в свой адрес. – Мне кажется, моя миссия сегодня – сродни защитнику дьявола. Никто из нас не может позволить себе зря терять время. И прежде всего вы, господин государственный секретарь.

Халл взглянул на помощника и повернулся в кресле.

– Вот и не будем терять времени. Пожалуйста, продолжайте, господин генерал.

– Благодарю, господин государственный секретарь. Месяц назад через Лиссабон поступила информация, что Крюгер хочет войти с нами в контакт. Мы подготовили соответствующие каналы и предполагали, что все пройдет как обычно... Однако Крюгер отверг стандартную схему – он отказался от каких бы то ни было контактов с английской или французской разведсетью и настаивал на прямой связи с Вашингтоном.

– Позволено ли мне будет высказать свое соображение? – В голосе Брэйдака звучала нарочитая учтивость. – Такое решение Крюгера кажется мне вполне естественным. В конце концов, мы доминирующая сила.

– Нет, господин Брэйдак, это не так, поскольку Крюгер требовал, чтобы на связь с ним вышел конкретный человек – майор Кэнфилд... Майор Мэтью Кэнфилд служит в подразделении военной разведки, базирующемся в Вашингтоне.

Брэйдак зажал трубку в зубах и уставился на бригадного генерала. Корделл Халл подался всем корпусом вперед и уперся локтями в стол.

– В вашей записке об этом не сказано ни слова! – Я знаю, сэр. Я не упомянул об этом сознательно, из опасения, что записку может прочесть кто-то другой.

– Примите мои извинения, генерал. – Брэйдак был на сей раз совершенно искренен. Эллис улыбнулся. Халл откинулся в кресле.

– Член высшего эшелона власти нацистов требует в качестве связного какого-то майора из армейской разведки? Очень странно!

– Странно, но подобные случаи известны... Мы полагаем, что майор Кэнфилд встречался с Крюгером еще до войны. В Германии.

Брэйдак подошел к генералу вплотную.

– Однако сейчас вы допускаете, что Крюгер вовсе и не немец! Следовательно, в промежутке между поступившей через Лиссабон информацией и вашей запиской произошло нечто такое, что изменило ваше мнение. Что же это? Или кто? Кэнфилд?

– Майор Кэнфилд – опытный разведчик, на счету которого несколько блестяще проведенных операций. Однако, как только между ним и Крюгером был установлен канал связи, Кэнфилд явно начал нервничать. Он ведет себя довольно странно, во всяком случае, не так, как это подобает офицеру с его послужным списком и опытом... и, кроме того, господин государственный секретарь, он просил меня направить весьма необычный запрос президенту Соединенных Штатов.

– По какому поводу?

Он хочет, чтобы до его контакта с Крюгером ему доставили секретное досье из архивов Госдепартамента, причем все печати должны быть целыми.

Брэйдак вынул изо рта трубку, намереваясь что-то возразить.

– Одну минуту, господин Брэйдак, – сказал Халл и подумал: «Возможно, он очень способный человек, но не имеет ни малейшего представления о том, что значит для такого служаки, как Эллис, подобная просьба к Белому дому и Госдепартаменту. Ведь большинство высших военных не раздумывая отказали бы Кэнфилду, да и любому другому своему подчиненному в подобной просьбе, лишь бы не оказаться в положении Эллиса. Так обычно и поступают в армии». – Прав ли я, предполагая, что вы рекомендуете предоставить это досье майору Кэнфилду?

– Это вам решать. Я лишь хочу отметить, что Генрих Крюгер играл очень важную роль практически во всех решениях, которые принимала нацистская верхушка с момента ее прихода к власти.

– Мог бы переход Крюгера на нашу сторону привести к более быстрому завершению войны?

– Не знаю. Но такая возможность существует, именно поэтому я и нахожусь здесь.

– Что представляет собой досье, которое требует майор Кэнфилд? – Брэйдак был раздражен.

– Я знаю только его номер и степень секретности по классификации архивного отдела госдепартамента.

– И каковы же они? – Корделл Халл снова подался корпусом вперед.

Эллис колебался. Было крайне соблазнительно щегольнуть памятью и мгновенно выложить шифры досье, но Эллис считал, что, не предоставив Халлу всех данных о Кэнфилде, этого делать нельзя. По крайней мере, в присутствии Брэйдака. Черт бы побрал этих ученых парней! Эллис всегда испытывал неудобство в присутствии болтунов-интеллектуалов. «Черт возьми, – думал он, – с Халлом я мог бы поговорить начистоту».

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы изложить некоторые дополнительные сведения, которые, на мой взгляд, имеют непосредственное отношение к делу... Точнее говоря, это сведения, которые не только дополняют информацию, содержащуюся в записке, но и придают ей большую убедительность.

– Конечно, генерал. – Халл не мог понять, раздражает его такой характер беседы или восхищает.

– Генрих Крюгер настаивает на том, чтобы перед встречей с майором Кэнфилдом ему была обеспечена возможность встретиться с неким человеком. Нам известна лишь его агентурная кличка – Эйприл Ред. Эта встреча должна произойти в Берне, в Швейцарии.

– Кто такой Эйприл Ред, генерал? Судя по вашему тону, у вас есть соображения на этот счет, – продолжал наседать помощник государственного секретаря Брэйдак. Он не утратил самообладания, и генерал Эллис с горечью осознавал это.

– Мы... точнее, я полагаю, что знаю, кто этот человек. – Эллис открыл белую папку и вынул верхнюю страницу. – Если господин госсекретарь позволит, я зачитаю некоторые данные из личного дела майора Кэнфилда.

– Ну конечно же, генерал.

– Мэтью Кэнфилд поступил на государственную службу в министерство внутренних дел в марте тысяча девятьсот семнадцатого года. Образование – год учебы в университете Оклахомы, полтора года на вечернем отделении университета в Вашингтоне, округ Колумбия. Зачислен в министерство внутренних дел на должность младшего бухгалтера-следователя в отделение по борьбе с мошенничеством. В тысяча девятьсот восемнадцатом году переведен на должность инспектора. Прикреплен к отделу «Группа 20», который, как вы знаете...

– Малочисленное, отлично подготовленное подразделение, – деликатно уточнил Халл, – занимавшееся во время Первой мировой войны финансовыми конфликтами, растратами, коррупцией и другими подобными делами. Действовало весьма эффективно... До тех пор, пока, как и большинство таких подразделений, не стало слишком превышать свои полномочия. Распущено в двадцать девятом или тридцатом году, точно не помню.

– В тридцать втором, господин государственный секретарь. – Генерал Эллис был рад возможности продемонстрировать знание фактов. Он вынул из папки вторую страницу и продолжал: – Кэнфилд работал в министерстве внутренних дел десять лет, и за это время ему четыре раза повышали категорию оплаты. Великолепный работник. Превосходные служебные аттестации. В мае двадцать седьмого уволился с государственной службы и перешел в «Скарлатти индастриз».

При упоминании этой фирмы Халл и Брэйдак в один голос спросили:

– В какую именно компанию?

– В управление «Скарлатти индастриз». Пятая авеню, дом 525, Нью-Йорк.

– Неплохой послужной список у мистера Кэнфилда. – Корделл Халл задумчиво крутил черный шнурок своего пенсне. – После вечернего отделения университета – в правление корпорации Скарлатти. – Он перевел взгляд с генерала на лежавшую на столе белую папку.

– Скажите, в своей записке вы упоминаете только корпорацию Скарлатти или же и другие корпорации тоже? – спросил Брэйдак.

Генерал не успел ответить, так как Корделл Халл вдруг стремительно поднялся из-за стола. Он оказался высоким и гораздо крупнее обоих своих собеседников.

– Генерал Эллис, я запрещаю вам отвечать на дальнейшие вопросы!

Брэйдак выглядел так, словно получил пощечину, он смущенно и обескураженно уставился на Халла. Халл повернулся к своему помощнику и уже мягче произнес:

– Прошу извинить меня, господин Брэйдак. Не могу дать никаких гарантий, но, надеюсь, чуть позже сумею вам все объяснить. А пока не откажите в любезности оставить нас наедине?

– Конечно, – поспешно отозвался Брэйдак, понимая, что подобное поведение его порядочного и благородного шефа диктуется некими серьезными обстоятельствами. – И не нужно никаких объяснений, сэр.

– Одно обязательно потребуется.

– Благодарю вас, сэр. Смею вас заверить: никто никогда от меня ничего не узнает об этой встрече.

Халл проводил Брэйдака взглядом до двери и, только когда она закрылась за ним, повернулся к бригадному генералу. Эллис ничего не понимал.

– Помощник государственного секретаря Брэйдак – великолепный работник. То, что я попросил его уйти, никак не связано ни с его личными качествами, ни с характером выполняемой им работы.

– Так точно, сэр.

Халл медленно, с каким-то болезненным выражением лица, опустился в кресло.

– Я попросил господина Брэйдака оставить нас, потому что мне кажется, я кое-что знаю о том, что вы собираетесь сейчас сообщить. Если это так, то нам лучше беседовать с глазу на глаз.

Бригадный генерал заволновался: он не предполагал, что Халлу может быть что-то известно.

– Не беспокойтесь, генерал, я не умею читать чужие мысли... В тот период, о котором идет речь, я был членом палаты представителей. Ваши слова пробудили воспоминания. Почти забытые воспоминания очень теплого полудня в палате... Но, может быть, я ошибаюсь. Прошу вас, продолжайте с того места, где я вас прервал. Итак, наш майор перешел в «Скарлатти индастриз»... Полагаю, вы со мной согласитесь – это весьма странный шаг.

– Этому есть логичное объяснение. Он женился на вдове Алстера Стюарта Скарлетта, скончавшегося в Швейцарии в Цюрихе в двадцать шестом году. Алстер Стюарт Скарлетт был младшим из двух оставшихся в живых сыновей Джованни и Элизабет Скарлатти, основателей «Скарлатти индастриз».

Халл на мгновение прикрыл глаза.

– Продолжайте.

– У Алстера Скарлетта и его жены Джанет Саксон Скарлетт был сын, Эндрю Роланд, которого впоследствии усыновил Мэтью Кэнфилд. Однако мальчик продолжал жить в поместье Скарлатти... Кэнфилд работал в корпорации Скарлатти до августа сорокового, а затем вернулся на государственную службу и вскоре оказался в армейской разведке.

Генерал Эллис сделал паузу и посмотрел на Халла: начал ли он понимать, о чем пойдет речь дальше, но лицо государственного секретаря оставалось непроницаемым.

– Вы говорили о досье, которое Кэнфилд затребовал из архива. Что это за досье? – спросил Халл.

– Это еще одна тема для размышлений. – Эллис извлек следующую страницу. – Все, что мы знаем о досье, – это его входящий номер. Но он указывает на год, когда досье было начато... двадцать шестой, точнее, последняя четверть двадцать шестого года.

– И какова степень секретности досье?

– Высшая. По соображениям национальной безопасности досье может быть выдано только на основании распоряжения, подписанного лично президентом.

– Я предполагаю, что одна из подписей, завизировавших досье, принадлежит человеку, находившемуся в то время на службе в министерстве внутренних дел, то есть Мэтью Кэнфилду.

Генерал не мог скрыть разочарования, однако его руки, сжимавшие папку, не дрогнули.

– Совершенно верно.

– И сейчас он настаивает на предоставлении ему этого досье, грозя в противном случае отказом от контакта с Крюгером.

– Так точно, сэр.

– Вы указали ему на неправомерность такого требования?

– Я лично, сэр, поставил его в известность о возможности передачи дела в военный трибунал... Он же ответил, что мы вправе отказать ему.

– После этого контактов с Крюгером не было?

– Нет, сэр... Я думаю, сэр, майор Кэнфилд скорее предпочтет провести остаток жизни за решеткой, нежели изменит свою позицию.

Корделл Халл вновь поднялся с кресла и посмотрел на генерала.

– Итак, что вы предполагаете?

– Я убежден, что Эйприл Ред, о котором говорит Генрих Крюгер, – это тот самый мальчик, Эндрю Роланд. Я считаю, что он – сын Крюгера. Те же самые инициалы. Ребенок родился в апреле двадцать шестого. Я убежден, что Генрих Крюгер – это Алстер Скарлетт.

– Он же умер в Цюрихе. – Халл смотрел на генерала в упор.

– Обстоятельства смерти подозрительны. В досье содержится лишь свидетельство о смерти, выданное каким-то сомнительным учреждением небольшой деревни в тридцати милях от Цюриха. Подписи свидетелей в нем неразборчивы, а тех фамилий, которые поддаются расшифровке, никто в тех местах не слыхивал.

– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? – Халл холодно смотрел в глаза генералу. – «Скарлатти индастриз» – один из наших промышленных гигантов.

– Я отвечаю за свои слова, сэр. Более того, я предполагаю, что майор Кэнфилд также осведомлен о личности Крюгера и намерен уничтожить досье.

– Вы считаете, что это заговор? Заговор с целью скрыть личность Крюгера?

– Не знаю... Я не мастер растолковывать чьи-либо мотивы. Но поведение майора Кэнфилда в данной ситуации дает основание предположить, что вся эта история каким-то образом затрагивает его личные интересы.

Халл улыбнулся.

– По-моему, вы прекрасно владеете словом... Вы убеждены, что разгадка таится в этом досье? А если так, то почему Кэнфилд не скрывает этого от нас? Несомненно, он понимает, что, добывая досье для него, мы с таким же успехом можем затребовать его и для себя. А храни он молчание, мы никогда не догадались бы о его существовании.

– Как я уже сказал, Кэнфилд прозорливый человек. Уверен, он действует так из убеждения, что вскоре мы и так все узнаем.

– Каким образом?

– Через Крюгера... И именно поэтому Кэнфилд выдвинул условие о сохранности печатей на досье. Он хороший специалист, сэр. Если печати будут подделаны, он это сразу установит.

Корделл Халл заложил руки за спину и обошел свой стол. В его движениях чувствовалась скованность, здоровье государственного секретаря было явно не безупречным. Брэйдак прав, подумал Халл. Если просочится хотя бы намек на связь между могущественными промышленниками Америки и высшим германским командованием – пусть даже она была весьма эфемерной и имела место в весьма отдаленном прошлом, – это породит в стране смуту. Особенно во время предстоящих выборов.

– Как вы считаете, генерал, если мы передадим досье майору Кэнфилду, обеспечит ли он присутствие... Эйприла Реда на встрече с Крюгером?

– Полагаю, обеспечит.

– Почему вы так думаете? Было бы жестоко так поступить с восемнадцатилетним юношей.

Генерал колебался.

– Не уверен, что у него есть альтернатива. Крюгеру ничего не стоило бы предложить иной сценарий.

Халл остановился и посмотрел на генерала. Он принял решение.

– Я получу разрешение президента. Однако при непременном условии, что все сказанное вами должно остаться между нами. Вами и мною.

– Но как?

– Я изложу содержание нашей беседы президенту Рузвельту вкратце и не обременяя его подробностями, которые, кстати, могут и не подтвердиться. Возможно, ваша теория – всего лишь ряд тщательно зафиксированных совпадений, которые позже можно будет легко объяснить.

– Понимаю.

– Но если вы правы, Генрих Крюгер может стать причиной правительственного кризиса в Берлине. Германия ведет кровопролитную войну... Как вы отметили, Крюгер обладает огромным влиянием. Он входит в число ближайших соратников Гитлера. Ведь взбунтовалась же преторианская гвардия против Цезаря. Нам обоим приходится надеяться только на двух людей, которым вскоре предстоит отправиться в Берн. И тогда – храни Бог наши души!

Бригадный генерал Эллис вернул вынутые страницы в папку, взял стоявший у его ног атташе-кейс и направился к большой черной двери. Перед тем как закрыть ее за собой, он взглянул на Халла, и их глаза встретились. На какой-то миг генерал почувствовал стеснение в груди.

Однако Халл и не думал о генерале. Он вспоминал давний теплый полдень в палате представителей.

Один за другим конгрессмены разражались пламенными речами (их фиксировал «Конгрешнл рекорд»), прославлявшими подвиг отважного молодого американца, считавшегося погибшим. Члены обеих партий ждали, когда выступит он, почтенный представитель великого штата Теннеси. Все взоры обратились в его сторону.

Корделл Халл был единственным членом палаты, знавшим Элизабет Скарлатти лично. Это ее, мать отважного молодого человека, славил конгресс Соединенных Штатов, славил за достойное потомство.

Халл и его жена долгие годы дружили с Элизабет Скарлатти, несмотря на политические разногласия.

И тем не менее он не выступил в тот теплый полдень.

...Он ведь лично знал Алстера Стюарта Скарлетта и... презирал его.