"Их было четверо" - читать интересную книгу автора (Пётр Феофилактович Гордашевский)

Оазис Джохор

Виктор ехал в Джохор с неохотой; единственное, что привлекало его здесь, – это возможность снимать. В глубине души он надеялся создать интересный фильм, который потом можно будет предложить Московской студии телевидения. Там поощряют «самодеятельных» молодых операторов. И – кто знает! – не появится ли на экранах телевизионных приёмников целая передача, где будет объявлено, что снимал все эти замечательные кадры некий девятиклассник Виктор Сосновский? Как хотите, а перспектива приятная, вполне возможная, и ради этого стоит немножко поскучать в далёком Джохоре.

Сначала он было поморщился, узнав, что с ним вместе едет Катя. Очень ему нужна эта девчонка, моложе его на целый год! Виктор знал Катю давно – их родители дружили между собой с юности. Но теперь семьи встречались редко, потому что жили в разных районах Москвы, далеко друг от друга, да и работали в разных областях. Отец Кати был железнодорожник; он водил в далёкие рейсы электрические поезда. А отец Виктора – кинооператор – разъезжал по стране со своей кинокамерой.

Раньше, бывало, отправляясь в гости друг к другу, родители брали с собой и детей. Но, чем старше становились ребята, тем реже это случалось. Вот и получилось, что Катя с Виктором совсем не виделись больше двух лет и отвыкли друг от друга.

Но, встретив Катю незадолго до отъезда, Виктор был приятно удивлён. Она очень изменилась за это время, выросла, похорошела. Теперь Виктор был даже доволен, что едет вместе с ней.

Сам он старался казаться совсем взрослым. Как-никак, он перешёл в девятый класс.

Катя при первой встрече с Виктором почувствовала себя как-то неловко. Ей показалось, что он намного старше её. Она стеснялась болтать и смеяться при нём, как обычно. Но скоро скованность эта прошла, и она стала вести себя с ним так же свободно и непринуждённо, как и со своими сверстниками.

В противоположность Виктору, Катя сразу же пришла в восторг от предстоящей поездки в Джохор. Она любила новые, незнакомые места и не боялась скуки. Да она и не умела скучать – весёлая от природы, жадная до новых впечатлений, она всегда находила интересное во всём, что её окружало.

А в Джохоре было на что посмотреть.

Первые дни Катя и Виктор осматривали посёлок, все его достопримечательности. Тима и Ван, местные «старожилы», показывали и рассказывали, как заправские экскурсоводы. Они любили Джохор, где прошло их детство. С видимым удовольствием они подмечали, что даже Виктор, этот надменный столичный житель, каким считали его Ван и Тима, тоже не мог скрыть своего удивления, когда познакомился с жизнью в оазисе. Ничуть не хуже, чем в столице, даже, может быть, лучше. В самом деле, чего им не хватало в этом далёком Джохоре? Прежде всего, радио и телевидение сообщали местным жителям о том, что делается на свете, значит, они не чувствовали себя оторванными от мира, заброшенными в глухом уголке. Отличные библиотеки были полны книжных новинок. Все лучшие театральные постановки, эстрадные представления джохорцы видели на экранах своих телевизоров, не говоря о том, что оазис посещали лучшие артисты страны.

Жилые дола были просторные, удобные. Каждая семья занимала отдельный особнячок, благоустроенный, снабжённый всеми техническими бытовыми новинками. Ко всему этому нужно прибавить чистый воздух, чего так не хватает жителям больших городов.

А пейзажи? Какие пейзажи! Дикие скалы… Пески… И тут же рядом буйная зелень молодых лесов, огромные хлопковые поля, сады и спокойные голубые воды канала.

Нет, положительно Виктору нравился Джохор.

Здесь он впервые увидел электростанцию, работавшую на принципе использования солнечной энергии. Очень любопытно. Сколько он об этом читал! Виктор откровенно любовался простой и вместе с тем изящной архитектурой жилых домов. Он признал, что здание кинотеатра в Джохоре, просторное, прохладное внутри благодаря широко применявшемуся в посёлке кондиционированию воздуха, действительно великолепно.

Когда у Тимы зажила нога, молодёжь отправлялась далеко-далеко на холмы, на хлопковые поля. Москвичи с интересом знакомились с хлопком, о котором столько слыхали, но никогда не видели, как он растёт. Они взбирались да холмы, поросшие молодыми сосенками, буками.

Институт селекции широко ставил опыты акклиматизации растений. И в Джохоре можно было увидеть такие деревья и цветы, которые никогда раньше не росли в этих краях.

Ко всеобщему удивлению, Катя обнаружила в юном лесу грибы. Наверное, споры грибов прибыли сюда вместе с саженцами, привезёнными издалека. Катя ужасно обрадовалась грибам. Виктор, улыбаясь, следил за тем, как она перебегала от Вана к Тиме, заставляла их рассматривать грибы, определять, какие они, можно ли их есть. Потом она подбежала было и к нему, но тут же, безнадёжно махнув рукой, заявила, что он-то уж наверное не сможет определить, съедобные ли они.

Виктора задел её тон. Он терпеть не мог признаваться в том, что чего-то не знает, и всегда стремился показать себя весьма осведомлёным решительно во всё.

– Да, признаться, я в этом не разбираюсь, – медленно произнёс он, пожав плечами. – Но, кажется, и Тима с Ваном тоже не знатоки.

Решили показать грибы Марии Николаевне. Катя положила их в косынку и вручила узелок Вану. Она объявила, что никому другому никогда бы не доверила такую драгоценную ношу, хотя Ван готов был уступить эту честь, потому что ему не доставляло никакого удовольствия таскаться с грибами.

Виктор не расставался со своей кинокамерой; он запечатлел на плёнку и грибы, и Вана с узелком. При этом ему удалось схватить удачный момент, когда Ван, по его просьбе, идя «прямо на камеру», споткнулся и с таким испугом прижал к себе узелок, что едва не раздавил все грибы.

– За спасение с опасностью для жизни ценных экспонатов, – шутливо заявила Катя, – я награждаю тебя, Ван, вот этим букетом! – И она, смеясь, всунула в руки Вана большие ветки сосны, которые наломала в лесу.

– Ну, Катя, это уж ты чересчур! – буркнул Тима. – Нагрузила его, как ишака. Давай мне! Если уж ты сама нести не хочешь…

– Не хочу! – нараспев говорила Катя, пританцовывая. – Я устала!

В общем, она командовала мальчиками, особенно Ваном. Он был очень покладистым.

Про Тиму этого не скажешь. Во всяком случае, он считал, что не к чему «угождать» девчонке, незачем её баловать, и потому бывал с ней даже нарочито грубоватым. Попросит его Катя о чём-либо, а он резко, по-мальчишески, махнёт рукой и заявит, что ему некогда, что он не может или просто не хочет. Катя надувалась, но через две минуты всё забывала, опять шутила, смеялась и в конце концов заставляла Тиму делать так, как ей хочется. Он и сам не замечал, насколько подпал под её влияние. О Ване и говорить нечего – всегда спокойный и мягкий, он безропотно подчинялся Кате.

А Виктор? С ним отношения складывались по-другому. Катя не решалась им командовать. На Тимины грубости, в общем-то, она почти не сердилась, но её сильно задело бы, если бы Виктор сказал ей что-либо резкое или не выполнил её просьбы. Почему? Она не знала и не задумывалась над этим.

Что же касается Виктора, он если и оказывал внимание Кате, то всегда старался сделать это незаметно для других, особенно для Тимы.

Как-то раз Катя вскользь заметила, что ей очень хочется почитать Жюля Верна «В погоне за метеором», и тут же забыла о своих словах. А вечером Виктор принёс ей книгу, сказав небрежно:

– Ты, кажется, интересовалась?

Катя даже вспыхнула от удовольствия А Тима, увидев в руках у Кати томик Жюля Верна, насмешливо заявил:

– А-а, вот он для кого старался! Потащил меня в самое пекло в библиотеку…

Виктор недовольно поморщился. Тима это заметил, почему-то обрадовался и громко свистнул.

Время в Джохоре проходило незаметно, весело.

По вечерам, когда спадал зной, ребята гуляли по улицам посёлка, затенённым тополями, каштанами, белой акацией. По краю тротуара были разделаны грядки с цветами. Такие же грядки тянулись и вдоль мостовой, посередине. Машин в посёлке было не так уж много, и свободно можно было разгуливать прямо по мостовой. На площади Главной в Джохоре возвышалась огромная клумба с фонтаном посередине. Тонкие струйки воды, вздымаясь к небу, блестели и переливались разноцветными огнями в лучах уличных фонарей.

– Совсем как на курорте, – говорила Катя. – Я в прошлом году ездила с мамой в Сухуми. Там очень похоже на ваш Джохор. Только жаль – у вас моря нет!

– Зато есть канал! – сказал Тима. – И мы можем как-нибудь сесть на катер и отправиться к водохранилищу. Оно огромное, как море. Надо это обязательно сделать! – решил он внезапно. – Отпросимся у родителей и покатим.

– По воде не катят, – заметил Виктор.

– Ну, поплывём, эка важность! Что ты придираешься?

Виктор пожал плечами:

– Надо правильно употреблять выражения.

– Слушай, пошёл ты к чёрту! – добродушно отмахнулся Тима. – Тебе бы классным руководителем быть! И чего ты важничаешь?

– При чём тут важничание? Просто я считаю, что нужно говорить правильно.

– А я, что же, по-твоему, говорить не умею?

– Нет, почему же… Но иногда бывает, ляпнешь.

– Вот навязался на мою голову! – начал злиться Тима. – Всё ему не так!

– Ребята, ребята, не нужно спорить! – вмешалась Катя. – Ты, Тима, как порох. Ну, ну, не горячись! Лучше пойдём танцевать на площадку в парке. Тима, Ван, хотите, я вас научу?

Учиться мальчики не желали, но на площадку пошли. Здесь по вечерам играло радио и молодые джохорцы устраивали танцы.

Катя и Виктор любили танцевать. Они долго, с увлечением носились по танцплощадке.

Тима и Ван, стоя в сторонке, среди зрителей, весело перекликались со своими друзьями, когда те проносились мимо. Но скоро Тиме надоело смотреть на танцующих, и он стал звать Вана домой.

– А как же они? – Ван кивнул в сторону площадки. – Нужно им сказать хотя бы, что мы уходим.

– Не маленькие, не потеряются. Дорогу домой знают. Пошли…

Катя и Виктор решили, что друзья ушли в парк, на набережную, и отправились их искать.

Молодой месяц отражался в спокойных водах канала. Слегка зыбилась на воде серебряная дорожка.

Катя облокотилась на парапет. По воде шёл катер с разноцветными огоньками. Точно гигантские светлячки, они плыли над водой – красные, зелёные, жёлтые…

…Вот раздался протяжный гудок, второй, третий…

Гудки заставляли тревожно вздрагивать, пробуждая неясные мечты о далёких странствиях, о чём-то чудесном, что ждёт где-то близко, почти за углом.

– А Тима, наверное, домой ушёл, – вполголоса произнесла наконец Катя, думая о чём-то своём.

– Наверное, – в тон ей машинально ответил Виктор. Оба замолчали. Не хотелось нарушать тишину и очарование тёплой южной ночи с мириадами звёзд над головой.

Перекинутся двумя-тремя фразами и снова затихнут.

Долго стояли они то молча, то переговариваясь вполголоса, пока Катя, взглянув на часы, не обнаружила, что уже поздно. Виктор недовольно поморщился, а Катя засмеялась. Она схватила его за руку и потащила за собой.

Тима, разумеется, давно уже был дома. Он сердито взглянул на Катю и Виктора. «Что это с ним?» – подумала Катя с недоумением и начала было весело щебетать о том, как они его искали, но Тима перебил её, заявив, что хочет спать, и ушел к себе, хлопнув дверью.

Виктор иронически посмотрел ему вслед и пожал плечами.

Утром все четверо отправились купаться на канал. Это уже вошло у них в привычку.

Тима чувствовал себя в воде как рыба. Он отлично плавал, нырял, кувыркался, прыгал с вышки.

Катя плавала плохо. С завистью она следила за тем, как Тима, красиво изогнувшись, летел с высоты, врезался в воду, надолго исчезал в глубине и потом выныривал где-то далеко. Катя весело хлопала в ладоши, громко восторгалась ловкостью Тимы. Ван сиял от удовольствия – он гордился другом. Виктор хотя и делал безразличное лицо, но всё же было видно, что ему неприятно превосходство Тимы на воде. Сам он был хорошим спортсменом, любил коньки и лыжи, а вот насчёт прыжков с вышки и плавания отставал.

«Надо поупражняться», – решил он про себя.

После купания ребята брали лодку. Мальчики садились на вёсла, Катя – за руль.

– Пойдём сегодня туда! – сказала Катя, махнув рукой по направлению к бетонному мосту. – Мы за мостом ещё не были.

Лодка быстро скользила по воде. Три сильных гребца мерно взмахивали вёслами. Мимо проплывал парк, пустынный в эти утренние часы; парк кончился, и началось поле, поросшее цветами и травой. Вдали показалась высокая ограда с колючей проволокой наверху.

Из-за забора видна была только странная ажурная башня, увенчанная огромным сетчатым диском, напоминающим антенну радиолокатора.

– Что за этой оградой? – поинтересовался Виктор.

– Это? – лукаво подмигнул Тима. – Это «домик». Тот самый, о котором я как-то упоминал.

– А-а… – протянула Катя. – А что в нём? Посмотреть можно?

– Вылезем из лодки и, если хотите, посмотрим через щелку в заборе. Это лаборатория моего отца. Он называет её своим детищем.

Через щелку ребята рассматривали внешний вид «домика». Он напоминал железнодорожный вагон, даже выкрашен был в зелёный цвет, только стоял не на колёсах.

В «домике» было всего одно окно, но широкое, почти во всю стену. Перед ним росло высокое дерево. Входная дверь была, наверное, с другой стороны, её ребята не видели. Высокая ограда, непонятная ажурная башня на крыше – всё это создавало впечатление чего-то странного, необычного, таинственного.

У Кати загорелись глаза.

– А войти туда нельзя? – спросила она почему-то шёпотом.

– Сейчас нет. Когда приедет папа, попросим его показать.

– Ой, сколько ждать!.. – разочарованно протянула Катя. – Да ты хоть расскажи, в чём тут дело?

– Длинная история, сейчас не хочется. Да тебе и неинтересно. К географии «домик» не имеет отношения. И к твоей «Хронике», Виктор, тоже.

– Ты думаешь, что, кроме киносъёмок, я ничем не интересуюсь? – сухо заметил Виктор.

– Да, думаю! – вызывающе бросил Тима.

– Ну, сейчас они поссорятся, – комически вздохнула Катя.

В это время за забором раздался сердитый лай собак. Катя вздрогнула:

– Ой, что это?

– Собаки. Разве не слышишь? – улыбнулся Тима.

Между тем собаки подбежали к забору. Слышно было, как они когтями царапают доски.

Катя прильнула было к щелке и тотчас же испуганно отскочила.

– Ох, и трусиха! – насмешливо сказал Тима. – Ведь они до тебя не достанут. Чего же ты боишься?

– А вдруг они через забор перепрыгнут? – боязливо прошептала Катя.

– Ерунда! Забор высок, да к тому же наверху колючая проволока.

– Пойдём отсюда, – попросила Катя, ей почему-то стало не по себе. – Кстати, Тима, ты обещал показать нам какую-то древнюю гробницу. Где она?

– Туда надо пешком идти.

– Ну что ж? Сдадим лодку и пошли.

Через какой-нибудь час ребята, захватив с собой киноаппарат, уже шагали по пескам окраины Джохора, Остановились они у подножия холма.

– Вот, – показал Тима на четырёхугольную яму.

Подойдя ближе, все увидели, что она выложена камнем, на котором хорошо сохранились какие-то рисунки и надписи. На дне лежала небольшая прямоугольная плита.

– Это гробница прекрасной Джохор, – сказал Тима тоном экскурсовода. – Её именем и назван посёлок, В переводе на русский Джохор значит: «Жемчужина».

– Это что, легенда? – снисходительно улыбнулся Виктор. – Ну, как же обойтись без легенды, надо же что-нибудь выдумать!

– Ох, ну и парень! – Тима даже зубами заскрежетал. – Просто не знаешь, как с тобой говорить! Брось ты задаваться! Ну да, легенда! И самая настоящая.

– Виктору не нравится у нас, всё не нравится, и легенда тоже, – сухо сказал Ван. Ему было обидно за друга, к тому же его самого раздражала заносчивость Виктора.

– Не обращайте на него внимания! – решительно заявила Катя и повернулась к Виктору спиной. – Я лично очень люблю легенды. Расскажите, ребята. Это так интересно!

Тима искоса взглянул на Виктора. Тот возился с камерой, желая скрыть неловкость. Тима удовлетворённо хмыкнул и начал:

– История эта древняя-древняя. Кажется, было это в одиннадцатом веке. Да, Ван?

Ван утвердительно кивнул головой.

– Тогда в Средней Азии было большое государство. И правил им хан Гирим из династии Караханидов. Все Караханиды были, конечно, очень важные и жестокие и терпеть не могли, если кто-нибудь делал не по-ихнему. И хан Гирим тоже был не сахар…

– Совсем как ты, – не удержался Виктор. – Ты ведь тоже любишь, чтобы все под твою дудочку плясали.

– Вот мучение! – возмутилась Катя. – Ну помолчи, ну придержи язык! Если тебе неинтересно – не слушай. А мне интересно. Продолжай, Тима.

Тима вспыхнул было, но тут же мигом успокоился, удовлетворённо посмотрел в сторону Виктора и продолжал:

– Ну вот, как-то раз хан Гирим поехал путешествовать. Наверное, заключать торговые соглашения с другими странами…

– Тогда не заключали таких соглашений, как сейчас, – поправил Тиму Ван.

– В общем, торговать поехал. Ну не знаю, зачем, не в этом дело. Занесла его нелегкая куда-то далеко-далеко. И там ему приглянулась одна красивая девушка, по имени Джохор. Не знаю, где он её встретил… Может, в кино, или в театре, или на базаре, – засмеялся Тима.

– Не остроумно… – пробормотал Виктор. Но, к счастью, Тима не расслышал.

– Это была красавица необыкновенная, – продолжал Тима. – Глазищи огромные, чёрные. Косы до пят. Подлиннее твоих, Катя. Ну там, ножки, ручки и браслеты позвякивают – восточная красавица, как в сказке. Конечно, хан Гирим втюрился в неё по горло и решил её купить. Денег он на это дело не пожалел. Тогда ведь чудно было – можно было покупать девушек. Вот бы тебя, например, Катя, взял бы Виктор да и купил.

– Ну что ты чепуху болтаешь?! – покраснела Катя. – Ты лучше рассказывай как следует. Ну, купил он красавицу?.. – Катя уселась поудобнее, обхватила руками колени, упершись в них подбородком.

– Да, купил и привёз в свой дворец. Была эта Джохор гордая, непокорная, а хан сильно её полюбил и хотел сделать своей женой. А она ну ни в какую. «Не хочу, мол, выходить за тебя замуж! Не люблю тебя, не мил ты мне!» – и плачет, и рыдает, и ногами топает. Ну уж не знаю, что она там ещё делала, только заявила под конец, что скорее умрёт, чем поцелует его противную ханскую рожу.

– Так и сказала? – поднял брови Виктор.

– Ну, не так, наверное, – миролюбиво согласился Тима, – в общем, это неважно. Я ведь не знаю, как тогда разговаривали. Знаю только, что хан Гирим очень расстроился, рассердился и решил её наказать за непослушание. Он приказал выстроить ей плохонький домишко далеко-далеко на берегу маленькой речушки Джан-Дарья, она когда-то на этом вот месте протекала, и поселил её там. Привезли ей, конечно, еду кое-какую, чтобы она с голоду не померла, оставили одну. Прошло несколько недель. Хан Гирим соскучился по своей красавице и отправился её навестить. Но Джохор, как завидела караван хана, так взяла да и отравилась. И хан застал её «хладный труп».

– Откуда ты знаешь, что она отравилась? – удивился Ван.

– Это я сам придумал сейчас. В общем, факт: хан застал её мёртвой. Ведь так, Ван? Ну, хан Гирим поплакал, поплакал, а делать-то нечего! Приказал он построить пышную гробницу и похоронил здесь Джохор. Было это очень давно. Река пересохла, ушла в песок. Так часто бывает в пустыне. Но колодец остался. Был тут раньше маленький оазис. Вот его-то и стали называть по имени этой девушки – Джохор, Жемчужина; так и осталось это название. А гробницу засыпал песок, и никто и не знал, где она.

– Кто же её обнаружил? – спросил Виктор.

– А вон кто… – Тима показал на Вана. Тот смущённо заулыбался.

– Ван? – удивился Виктор. – Интересно. Вот будут кадры! – оживился он. – Я сниму гробницу и тебя, Ван. на её фоне. Очень хорошо! Отлично! Недаром я сюда приехал. Такие кадры!

Виктор был по-настоящему увлечён. Катя следила за ним блестящими, радостными глазами. Он суетился возле гробницы, ставил Вана так, чтобы тот лучше вышел, подносил камеру к глазам, кричал:

– Правее, ещё правее!.. Теперь чуточку левее… Вот так! Ну не стой же, как идол, делай что-нибудь! Возьми камень в руки, рассматривай… Вот-вот, очень хорошо! Готово! Теперь отойдите все, я сниму одну гробницу… Вот так! Теперь давайте всех вас сниму вместе…

Катя попросила Вана рассказать, как это ему удалось сделать такое замечательное археологическое открытие.

– Очень просто, – сказал Ван. – Я как-то шёл здесь один. Спускался с холма. Увидел камень такой правильной формы. Его песком почти засыпало. Такой камень я не видал раньше. Здесь не видал. Строят здесь из другого. Я сказал отцу. Мы стали копать. Увидели стены. Отец сказал – нужно написать в Академию наук. Приехали сюда археологи и сделали раскопки. Вот и всё.

– Думали целый город найти, – прибавил Тима, – да не вышло. Не было тут города. Ван здорово тогда работал на раскопках.

– А ты? – спросила Катя.

– Я другим делом был тогда занят, в «домике»…

– Опять «домик»! Долго ты будешь морочить голпву «домиком»? Что ты там делал?

– Это я так, к слову вспомнил, не волнуйся. Всё покажу и всё объясню. Я бы давно объяснил, если бы не он. – Тима кивнул в сторону Виктора.

– Опять я виноват?

– Да, ты. Потому что ты не поверишь, начнёшь подковыривать, пожимать плечами. А меня это злит, прямо тебе скажу…

– Мог бы и не говорить. И так видно.

– Я тоже кое-что вижу!

– Что же именно?

– Ну, мало ли что.

– А ты скажи.

– Скажу, когда захочу. Не приставай!

– Да я и не пристаю. Не хочешь – не надо. Проживу и так.

Все замолчали. Катя сидела на песке, обхватив колени руками, и смотрела куда-то вдаль, за длинную цепь холмов. Ван и Тима растянулись поодаль. Они брали в горсть песок и следили, как он просеивается меж пальцев. Виктор взобрался на холм и стоял там, прикрыв ладонью глаза, с видом заправского кинооператора, выискивающего интересные кадры.

Здесь, в Джохоре, он носил настоящий тропический пробковый шлем, который отец привёз ему в подарок из Индии, когда был там на съёмках. В коротких брюках, в свободной куртке и сандалетах он напоминал европейского туриста, путешествующего по жарким странам.

Катя посмотрела на Виктора, стоявшего неподвижно на вершине холма, потом на далёкую цепь холмов, мечтательно вздохнула и сказала:

– Мальчики, вам хочется чего-то необыкновенного?

– Что значит необыкновенного? Что? Ты уточни, – сказал Тима, не повернув головы и продолжая пересыпать песок.

– Ну, не знаю… Приключений каких-нибудь, путешествий. Чтобы всё было необыкновенно. Теперь это так трудно! Вот разве, когда полетят на Луну…

– Наверное, скоро полетят. Я так думаю, – отозвался Тима и сел на песок. – А ты как думаешь, Ван?

– Наверное.

– Больше всего мне бы хотелось побывать на Луне… – продолжал Тима.

– И мне… – задумчиво сказала Катя. – А почему я говорю, что трудно на Земле найти необыкновенное? Потому что везде побывали путешественники. Вот и в Антарктиде скоро всё изучат. Пока кончишь университет да доберёшься туда, там ничего и не останется на нашу долю открывать.

– Папа мне всегда говорит, что это чушь, – ответил Тима и опять растянулся на песке. – Он говорит, что рядом с нами столько интересного, нужно только научиться видеть. Правда, говорить-то он так говорит, а «домик»-то построил необыкновенный. Вот, между прочим, если ты хочешь необыкновенного, – и Тима снова вскочил, – там-то и повидаешь кое-что, чего тебе и во сне не снилось!

– Ах, ты надоел мне с этим «домиком», только дразнишь!

– Слушай, Катя, ты представить себе не можешь, что делается в «домике»! Это такое, такое…

– Ого, опять «домик» на экране! – услышали они вдруг голос Виктора. Он уже спустился с холма и теперь подходил к ним. – Воспользовался моим отсутствием, Тима? Продолжай, продолжай, я могу уйти.

– Не уходи, Виктор, – попросила Катя и ласково взяла его за руку, – и постарайся не ссориться с Тимой. Мы тут заговорили о необыкновенном, а Тима сказал, что…

– …что именно в этом загадочном «домике», похожем на вагон, и спрятано самое необыкновенное?

– Да, вот именно, – серьёзно сказал Тима.

– Ну, например?

– Например? Только смотри: если ты начнёшь язвить и говорить всякие гадости, я просто дам тебе по шее!

– Так. Отлично! Спасибо за предупреждение. Постараюсь воздержаться, хотя и трудно.

– Серьёзно, Виктор…

– Ну хорошо, я ведь слышал. Говори.

И Тима рассказал нечто столь удивительное, что даже Виктор потерял желание делать иронические замечания и слушал так же внимательно, как и Катя. А Ван, который давно всё знал от Тимы, иногда вставлял своё слово, напоминая другу о пропущенной им важной детали.

Когда Тима кончил, воцарилось долгое молчание.

– Если ты и врёшь, то ловко, – сказал Виктор.

– А я уверена, что он не врёт!.. – горячо возразила Катя. – Послушай, Тима. – Она заговорила быстро, взволнованно. – А что, если нам туда сходить? Ты же говоришь, что это совсем безопасно. Иначе тебя не взял бы с собой отец. Управление, ты говоришь, автоматическое. Значит, мы можем сами включить установку…

– Это всё так, но отец строго-настрого запретил мне ходить туда одному. Нет, это невозможно!

– Почему невозможно? Право, мы уже взрослые люди! Неужели нужно во всём спрашивать разрешения? Сколько времени нам понадобится?

– Дня два-три, не больше, – задумчиво произнёс Тима. – Да, не больше. Мы о отцом за два дня управились.

– Ты говоришь, сейчас лаборатория не работает?

Тима кивнул головой:

– Папа и другой инженер, Вада, в Москве. Они вместе конструировали аппарат. И ещё один инженер – Кривошеин. Их трое изобретателей. Кривошеин сейчас, правда, в Джохоре, но в «домик» ходит редко – раз в три-четыре дня.

– А ключи? Есть у тебя ключи?

– Есть. Не у меня, конечно. Они дома, в папином сейфе.

– Ну так в чём же дело? – обрадовалась Катя. – В лаборатории пусто, ключи есть! Кто же нам помешает?

– Видишь ли, Катя, отец мне сказал, что…

– Господи, ну как маленький! «Отец, отец»! Мало ли что нам говорят взрослые! Они всё ещё думают, что мы только-только из пелёнок вышли.

– Ты не права, Катя, – покачал головой Виктор. – Как бы там ни было, а путешествие это действительно необычное. Мало ли что случится? Тима не может взять на себя такую ответственность…

– Ну, положим, брат, ответственности я не боюсь. Просто не хочется обманывать отца, – сказал Тима.

– Ну, если только в этом дело… – усмехнулся Виктор.

– Да, в этом! – твёрдо заявил Тима.

– Ты так всю жизнь собираешься всё делать с разрешения родителей?

– Всю жизнь – не знаю, да и теперь не во всём спрашиваюсь, а что касается «домика», то папа взял с меня слово…

– Ах, ну какая же это тоска! – Катя вскочила и стала ходить взад и вперёд. – В кои-то веки представился случай, а ты со своим словом…

– Тима пай-мальчик – он всё делает с позволения папы и мамы… – небрежно заметил Виктор.

– Ты брось подначивать! – огрызнулся Тима.

– Да я вовсе и не подначиваю, – пожал плечами Виктор.

– И плечами не пожимай! – вдруг заорал Тима. – Мне, думаешь, самому не хочется! Очень даже хочется! Но я не могу… Понимаешь, не могу… Ван, объясни ему, может, он тебя послушает.

Но у Вана так блестели глаза от любопытства, от желания попасть в этот «домик», что Тима только рукой махнул.

– Слушай, Тимочка, – между тем ластилась Катя, – мы во всём потом признаемся твоему папе. Я всё на себя возьму. Я скажу, что уговорила тебя, что ты не хотел…

– Ты просто дура, вот что! – отрезал Тима. – Очень мне нужно, чтобы меня выгораживали!

– Ну ладно, ладно, не буду выгораживать. Подожди… А твой отец, он нас возьмёт с собой? Как ты думаешь? Только говори правду.

– Пожалуй, нет… – задумчиво сказал Тима. – Даже если бы он и захотел, то мама шум поднимет. Она так на него набросилась, когда узнала про меня… тогда…

– Ну, вот видишь! – вскричала Катя. – Значит, если мы упустим сейчас благоприятный случай, то никогда там не побываем. Ни-ко-гда!

– И это верно…

– А как хочется!.. Тебе тоже, Виктор?

Виктор не сразу ответил.

– Там снимать можно? – спросил он.

– Можно. Есть особый аппарат со специальной плёнкой. В лаборатории.

– Н-да… Хорошо бы поснимать. Кадры будут любопытные. Пожалуй, даже мой отец позавидует.

Катя что-то быстро-быстро шептала на ухо Вану, но тот с упрямым видом отрицательно качал головой.

– Впрочем, о чём говорить, – заявил Виктор со своим обычным небрежным видом, – никуда мы не пойдём. Наш пай-мальчик – обыкновенный трус. Да, да, трусишка, Тимочка!..

– Послушай, Виктор, я тебя сейчас поколочу!

– Ну что ж, попробуй!

Мальчики стали друг против друга, словно молодые петухи.

А Катя бегала от одного к другому и твердила:

– Тимочка, не надо! Виктор, брось, не надо! Ну, не надо… Он не пай-мальчик, как ты не понимаешь, тут другое… А ты, Тима, тоже не понимаешь. Оба вы ничего не понимаете! Ну и ладно, – вдруг сказала она упавшим голосом, – бросим говорить об этом! Значит, напрасно я размечталась. Думала, вот оно – необычайное… Всю жизнь ждала. Летела сюда и всё твердила: «Вот тут-то и случится что-нибудь необыкновенное». Мне всегда так казалось, когда я ездила в незнакомые, новые места. Но ничего не случалось. И сейчас не случится. И не надо, не надо!..

Тима растерянно смотрел на её расстроенное лицо. Катя ему очень нравилась. В глубине души ему всегда хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Только чтобы не подумали, будто он ей «угождает».

– Ну ладно! – вдруг резко сказал он. – Перестань, а то ещё реветь начнёшь, терпеть не могу… Поведу в «домик». Только надо разузнать, когда там был Кривошеин в последний раз. Потом придумать что-нибудь дома, чтобы мама не знала.