"Эта черная, черная смерть" - читать интересную книгу автора (Квиннел А. Дж.)

Глава 3

Отец Мануэль Зерафа посмотрел на девушку. Она казалась гораздо старше своих шестнадцати-семнадцати лет. Длинные, прямые, выгоревшие на солнце волосы, золотистый загар на лице с высокими скулами, прямой нос и большие, полные губы. Она ответила ему слегка застенчивым взглядом. Девушка подмигнула? Или ему просто показалось? Да нет же, он был уверен, что она подмигнула в ту долю секунды, что он на нее смотрел. Она подмигнула и Майклу, сидевшему напротив нее. Значит, у нее на руках козырный туз, об этом она и сообщала партнеру. Священник взглянул через стол на своего партнера – Кризи.

– У нее туз, – сказал святой отец.

– Может быть, – задумчиво ответил Кризи. – А может быть, она блефует.

Почти неуловимым жестом крупный мужчина коснулся левой части груди, как будто хотел согнать муху. Священник принял сигнал к сведению: Кризи сообщал, что у него козырная дама.

Они играли в карточную игру, известную лишь на острове Гоцо. Называлась она бишкла. Рыбаки и крестьяне долгими зимними вечерами часами резались в карты в местных барах. Суть игры состояла в том, чтобы тайными знаками сообщить партнеру, какие карты у тебя на руках. И конечно, все блефовали с помощью тех же самых знаков. На деньги здесь никогда не играли, зато во время игры всегда царило веселье, а порой, когда срабатывал какой-нибудь совсем уж замысловатый трюк, карты просто бросали на стол.

Священник посмотрел на Майкла, который ответил ему невинно-чистым взглядом. Лет двадцать с небольшим, волосы черные как вороново крыло, резкие черты лица. Высокий и изящный, почти худой, но мышцы как стальные тросы.

– Может быть, он у Майкла, – сказал священник, обращаясь к Кризи.

Майкл рассмеялся и показал священнику две из трех своих карт – это были валет пик и четверка бубен. Третья карта лежала на столе рубашкой вверх, как бы подтрунивая над священником.

Кризи грубовато сказал:

– Бьюсь об заклад, он у Джульетты. Ходи-ка ты своим королем.

Священник положил на стол короля. Джульетта скинула пустую карту. Кризи выругался и сбросил свою даму, а Майкл поднялся со стула и с торжествующим криком хлопнул об стол козырным тузом.

Священник отодвинул стул.

– Обманщики! Пара молодых мошенников. – Он укоризненно ткнул пальцем в сторону Майкла и потребовал: – Пойди возьми бутылку холодного белого вина из того ящика, что я тебе подарил ко дню рождения, и принеси ее с парой стаканов во двор.

– Отец мой, – ответил Майкл, – вы подарили мне в день рождения, то есть уже четыре месяца назад, двенадцать бутылок вина. Осталось четыре. Из восьми выпитых вы сами опорожнили не меньше шести.

– Все вроде правильно, – сказал священник и вышел во двор.

Кризи проводил его взглядом глубоко сидящих глаз, прикрытых тяжелыми веками. Глаза эти не отражали никаких эмоций. Он встал и пошел вслед за священником. Походка у него была странная: сначала земли касались внешние стороны его ступней.

Старый каменный дом стоял в самой высокой части Гоцо, возвышаясь над островом, морем и небольшим соседним островком Комино, за которым в туманной дымке маячили очертания Мальты. Открывавшуюся отсюда величественную панораму святой отец мог созерцать до бесконечности.

Они расположились в парусиновых креслах подле бассейна. Отец Зерафа довольно хмыкнул и заметил:

– На острове говорят: «Живи так же, как играешь в бишклу, и плоды сами упадут тебе в руки». – Он махнул рукой в сторону прекрасного дома. – Сдается мне, что в твои руки плод уже свалился.

– Отец мой, – сказал Кризи, – я с этой поговоркой не согласен. Чтобы хорошо играть в бишклу, нельзя не шельмовать, а прожить жизнь достойно можно, только оставаясь честным. Плутовать в карты, когда от тебя только этого и ждут, если не играть на деньги, – прекрасная забава. Но коли верно все, что я видел и знаю, начнешь плутовать в жизни – тебе не плоды упадут в руки, а кирпич на голову свалится.

Священник вздохнул.

– Тебе надо было бы посвятить себя служению церкви. В воскресной проповеди не премину воспроизвести твои слова.

Майкл вышел из дома с подносом, на котором стояли бутылка вина, ведерко со льдом и два бокала. С подчеркнутой церемонностью он разлил вино и оставил мужчин вдвоем. Какое-то время они пили в молчании: два старых добрых друга не нуждались в бессмысленной болтовне.

Через некоторое время священник сказал:

– В последние недели, мне кажется, в твоем взгляде сквозит скука.

– Ты, святой отец, это точно подметил. В последнее время я чувствую какое-то беспокойство. С тех пор, как Джульетта стала ездить в клинику и осваивать медицинские премудрости, дел у меня почти никаких не осталось. На следующей неделе она улетает в Штаты учиться в колледже. А мы с Майклом подумываем о путешествии на Дальний Восток – хочу проведать некоторых старых друзей. Может быть, мы даже в Китай наведаемся, теперь с этим нет проблем. Ты знаешь, мне в жизни немало довелось побродить по свету, но когда путешествуешь с молодыми и показываешь им мир, сам начинаешь смотреть на него по-иному, свежими глазами. Думается мне, мы готовы в дорогу.

– Когда? – спросил священник.

– Ну где-то через пару недель. Сначала мы остановимся в Брюсселе, повидаемся с Блонди, Макси и остальными, а оттуда направимся на Восток.

Из кухни донесся телефонный звонок. Майкл снял трубку и ответил. Через минуту он крикнул:

– Кризи, это тебя… Джим Грэйнджер из Денвера.

Кризи что-то удивленно пробурчал и поднялся с кресла.

Когда минут через десять он вернулся, сел и взял в руку бокал, лицо его было задумчивым.

– Наши планы изменились, – сказал он священнику. – Мы отправляемся завтра, но не на Восток, а на Запад. – Он обернулся к Джульетте, стоявшей в дверях. – Завтра мы летим в Денвер – я, Майкл и ты.