"Всем сердцем" - читать интересную книгу автора (Смит Барбара Доусон)

Глава 9 Любовное письмо

– Как спалось? – спросила Анна на следующее утро, спустившись к завтраку и подсаживаясь за стол к родителям. – Гроза вас не разбудила?

Миссис Невилл бросила в свой чай щепотку сахара.

– Гроза? Нет. Правда, я какое-то время не спала, обдумывала свою новую картину. Что ты скажешь про осенний натюрморт из ягод рябины и апельсинового бальзама? Я напишу его маслом и, может быть, добавлю пару грибочков и несколько поздних диких роз.

– Замечательно! – Значит, мама не знает о ее ночном визите в спальню Джошуа. – А ты, папа, что скажешь?

Мистер Невилл оторвал взгляд от газеты и рассеянно посмотрел на дочь поверх круглых очков.

– Что? Ягоды рябины – это прекрасно.

– Я спросила, как тебе спалось. Не мешал ли тебе шум?

– Какой шум?

– Ночью лил дождь, и была довольно сильная гроза.

– Я ничего не слышал. – Мистер Невилл хитро взглянул на жену. – Разумеется, кроме маминого храпа.

– Прекрати, Джон! Это ты храпишь, а не я.

– Хм-м. Помнишь, как Тиннесвуды услышали шум и прибежали сюда посреди ночи? Томас прихватил меч, а Феба – сковородку. Они думали, что на нас напали грабители.

Миссис Невилл игриво шлепнула мужа по руке.

– Это Айзек упал с кроватки и вопил во все горло. И запомни, дамы никогда не храпят.

– Как скажешь, любимая. Однако я считаю, что мы с тобой прекрасная пара.

Добродушные шуточки родителей успокоили Анну. Она поняла, что мама с папой крепко спали и не слышали, как она ходила к Джошуа. И все же эта ночная встреча внесла в ее душу смятение. Боясь, как бы родители не заметили ее румянец, она нацепила на вилку кусок хлеба, встала из-за стола и подошла к камину, чтобы поджарить хлеб над огнем. Отвернувшись Анна позволила себе вспомнить события прошлой ночи и опять ощутила на себе тяжелое жаркое тело Джошуа, почувствовала его мужской запах. Ее неотступно преследовали эти постыдные воспоминания. Анна не могла понять, почему грубый, беспринципный мужлан оказывал на нее такое сильное влияние.

Вернувшись к столу, чтобы намазать свой тост маслом, она внимательно присмотрелась к отцу. У него были редеющие черные волосы и брюшко, которое он нагулял, часами просиживая за книгами в кабинете. Годы отметили его щеки ямочками, но в голубых глазах мистера Невилла остался прежний задорный блеск, на который Анна обратила внимание только сейчас. Неужели когда-то он был повесой?

Нет, мама наверняка преувеличивала. Анна не могла представить своего степенного добродушного папочку в роли коварного соблазнителя. Но даже если он и впрямь увивался за дамами, порядочность не позволила бы ему бросить доверчивую девушку накануне свадьбы.

– А лорд Джошуа уже позавтракал? – спросила Анна как можно спокойнее.

– Он уехал на рассвете, – сказала мама. – Какая похвальная привычка! Он не валяется в постели до полудня, как многие современные юноши.

– Сказывается военная выучка, – рассеянно заметил папа, листая газету. – Будем надеяться, что Фрэнсис и Джеффри вернутся домой такими же дисциплинированными.

Потянувшись за банкой апельсинового джема, Анна скрыла свое облегчение от того, что лорда нет в доме. Ей хотелось прочитать список джентльменов, посещавших ателье сапожника Куинси. Конечно, он мог взять этот список с собой, но она все же решила обыскать спальню Кеньона.

– Интересно, куда его светлость уезжает каждое утро? – задумчиво проговорила мама, переставляя солонку и блюда с беконом и хлебом, как будто планируя очередной натюрморт. – Он сказал, что в городе у него мало знакомых. Впрочем, у нас, тоже. Я занята живописью, а папа – своими историческими исследованиями. Но может быть, нам стоит попросить Эдвина, чтобы он ввел лорда Джошуа в брайтонское общество?

– Нет! – воскликнула Анна, но, увидев удивленный взгляд мамы, попыталась смягчить свой тон. – Лорд Джошуа скоро уедет, так что нет необходимости беспокоить моего кузена.

– Ну почему же? Эдвин не стал бы возражать. Он водит дружбу с лучшими людьми города.

– И с худшими тоже, – язвительно добавила Анна. – Как бы то ни было, я уже выздоровела и не нуждаюсь в докторе. Лорду Джошуа больше незачем здесь оставаться.

Ленора Невилл поставила чашку на блюдце. На ее круглом лице появилось недоумение.

– Как это незачем? Он спас тебе жизнь, и мы очень благодарны ему за это. Не правда ли, Джон?

– М-м-м? – пробормотал папа, выглянув из-за газеты. – Да, конечно, дорогая.

Мама улыбнулась и вновь обернулась к Анне.

– Вот видишь? Папа со мной согласен. Его светлость будет жить здесь столько, сколько пожелает.

– А как же его родные? Они, наверное, ждут не дождутся, когда он вернется домой.

– Несколько дней не сыграют роли. Маркиз Стокфорд скоро увидится с братом, а бабушка его светлости с внуком. – Ленора Невилл мечтательно закатила глаза и прижала руки к пышной груди. – Может быть, лорд Джошуа упомянет нас в разговоре со своими родственниками. Правда, будет здорово, если они нами заинтересуются? Мы подружимся, и я попрошу их вывезти тебя в Лондон на светский сезон.

Анна замерла, опустив нож в банку с апельсиновым джемом.

– Я не горю желанием попасть в высшее общество, – заявила она. – К тому же вряд ли лорд и леди Стокфорд обратят внимание на нашу деревенскую семью.

– А почему бы и нет? Мой брат – сэр Фрэнсис Беллингем. А твой папа, – миссис Невилл тронула рукав мужнина синего сюртука, – безупречно воспитанный джентльмен. Его род восходит корнями к королю Генриху Шестому.

– К сожалению, это обнищавшая ветвь Невиллов, – усмехнулся папа, перелистывая газету.

Анна резкими движениями намазала тост джемом.

– Я хочу сказать, мама, что тебе не стоит возлагать на лорда Джошуа слишком большие надежды. Вспомни, что он сделал с Лили Панкхерст. Он пытался соблазнить ее лучшую подругу!

– Да, это был ужасный поступок, – вздохнула Ленора Невилл, – но молодые люди с возрастом умнеют. Он искупил свой грех, когда спас тебя от смерти.

– Кроме того, он воевал за родину, – вмешался папа. – Где была бы Англия без наших доблестных солдат? Мы должны гордиться своими героями.

– Хорошо сказано! – кивнула мама. – Анна, милая, я понимаю, что ты враждебно настроена по отношению к его светлости. Однако семь лет лишений наверняка изменили его к лучшему. Почему ты не хочешь увидеть его положительные стороны? Это на тебя не похоже.

– Положительные стороны? – скептически повторила Анна. – Да он неисправимый распутник! И потом, мне кажется странным, что лорд живет у незнакомых людей, вместо того чтобы ехать домой, к родным.

Пытаясь избавиться от неприятных мыслей, она надкусила тост, чересчур обильно намазанный джемом.

Миссис Невилл засмеялась и потянулась через стол, чтобы похлопать Анну по руке.

– Разве это не очевидно, моя милая? – спросила она.

– Ты о чем?

– Да его светлость влюблен в тебя! – И тут Ленора Невилл нанесла решающий удар. – Если все пойдет хорошо, я думаю, он сделает тебе предложение.

Предложение? Анна на мгновение представила, что Джошуа – ее муж, и они каждую ночь вместе ложатся в постель. Эта фантазия пробудила в ней постыдные желания, но она быстро взяла себя в руки и ответила:

– Я скорее выйду замуж за козла миссис Пиви.

– Клеветник! – завопил Артур Каммингз, потрясая кулаком. – Как вы смеете поливать грязью моего сына? Я обращусь к властям!

Джошуа сидел, развалившись, в кресле и спокойно ждал, когда Каммингз закончит свою тираду. Государственный муж расхаживал по роскошной библиотеке и вещал зычным голосом, выработанным за годы обучения ораторскому искусству и произнесения речей в палате общин. Его строгий сюртук и ослепительно белый галстук не могли полностью скрыть приземистую и угловатую, словно вытесанную топором, фигуру. Краснолицый, с близко посаженными глазками, Артур Каммингз напоминал скорее извозчика, чем служащего парламента. Недавно он купил у Куинси пару сапог. Его имя значилось в списке, и Кеньон выяснил, что у политика имелись все основания для того, чтобы прятаться в кустах во время дуэли. Сын Артура, Ричард, состоял в любовных отношениях с Дэвидом Панкхерстом.

– Вы не станете беспокоить власти, – сказал Джошуа. – Скандал вас погубит.

– Я с радостью пожертвую собственной жизнью ради торжества справедливости! – заявил Каммингз, раздувая ноздри. – Мой сын – священнослужитель, святой человек, посвятивший себя молитвам и спасению заблудших душ. Ни он, ни я не намерены выслушивать ваши гнусные инсинуации.

– У меня есть письмо, которое доказывает мою правоту, не оставляя ни тени сомнений. Оно написано Дэвидом Панкхерстом.

Каммингз застыл. Его красные щеки резко побледнели. Воцарилась неестественная тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом прибоя. Джошуа ждал, пытаясь разглядеть в грубых чертах собеседника хоть какой-то намек на угрызения совести.

– Я вам не верю! – рявкнул Каммингз. – Покажите его мне.

– Письмо спрятано в надежном месте. Вы никогда его не найдете.

В глазках-бусинках Каммингза вспыхнул гнев, но политик быстро скрыл свои истинные чувства под личиной праведного негодования.

– Прошу прощения, – произнес он ласкающим слух баритоном. – Я уважаемый член парламента, слуга короля и столп местного общества. И я не стану терпеть ваши необоснованные оскорбления в мой адрес и в адрес моей семьи.

– А я не стану терпеть пустые разглагольствования человека, который покушался на убийство.

– Убийство?

– Да. Ведь это вы стреляли в Дэвида Панкхерста?

– Что? Нет! Он убит?

Лорд Кеньон с отвращением услышал нотку надежды в голосе Каммингза и попытался представить это грубое лицо под капюшоном черного плаща. Но в то утро, когда состоялась дуэль, был сильный туман, и он не сумел как следует разглядеть таинственного стрелка. К тому же Каммингз мог нанять бандита, чтобы тот сделал за него всю грязную работу.

– Панкхерст жив и здоров, – сказал Джошуа. – Но кто-то стрелял в него в прошлый вторник. А у вас есть веская причина желать ему смерти.

– Это возмутительно! – выпалил Каммингз. – Боже правый, да я вряд ли узнаю Панкхерста, если встречу его на улице!

– Вы оба вхожи в светское общество. Не сомневайтесь, я найду свидетелей, которые докажут обратное.

Поднявшись с кресла, Джошуа направился к двери библиотеки. Каммингз бросился за ним.

– Подождите!

Лорд обернулся и увидел на лице Каммингза примирительную улыбку.

– Мы оба служим нашей великой родине, – произнес политик любезным тоном. – Вы способствовали славной победе над Наполеоном, а я избран на высокий пост, дабы отстаивать интересы народа. К чему эти нелепые обвинения? Между нами должно быть согласие.

– Идите к черту! – Щеки Каммингза побагровели. Джошуа испугался, как бы его не хватил апоплексический удар. Было ясно, что этот человек привык добиваться успеха и уходить от неприятностей с помощью риторики.

Хитрые глазки политика оценивающе смотрели на Кеньона. Каммингз лихорадочно прикидывал, как убедить своего гостя. Вдруг он подошел к письменному столу, стоявшему под высокими окнами с видом на море, отпер выдвижной ящик, достал оттуда маленький кожаный мешочек и положил на блестящую столешницу из красного дерева. Мешочек громко звякнул.

– Здесь двести гиней, – отрывисто произнес Каммингз. – Принесите мне письмо, и они будут вашими.

– Мне не нужны ваши деньги.

Каммингз крякнул.

– Я дам больше, но вам придется подождать несколько дней. Мне надо связаться с моим лондонским банкиром.

– Нет. – Джошуа покачал головой. – Письмо не продается. Я буду держать его у себя, чтобы вы не причинили вреда Панкхерсту.

С этими словами он вышел из дома, оставив Каммингза бушевать от злости. Конь Джошуа, Плато, щипал травку на зеленой лужайке возле булыжной мостовой. Отвязав поводья, лорд немного постоял, вдыхая свежий морской воздух и поглаживая шелковистую гриву животного.

В душе его кипела ярость. Его разозлило не столько то, что Артур Каммингз предложил ему взятку, сколько то, что лукавый политик приравнял свое сомнительное ремесло к боевому прошлому Джошуа. Неожиданно ему вспомнился его последний кошмарный сон.

Повсюду реки крови… Поскальзываясь, он тщетно пытается добраться до умирающего товарища… Грохот и треск пушечных выстрелов… Враг нападает сзади…

Он резко проснулся и обнаружил, что лежит на Анне Невилл, прижимая ее к матрацу. Растерявшись от неожиданности, он даже не спросил, что она делает в его постели, однако тело мгновенно отреагировало на ее близость. Ужас, пережитый им во сне, сменился невероятно сильным желанием, и в какой-то безумный момент он чуть не овладел невинной девушкой. Она даже не догадывалась о том, что была на волосок от гибели.

У Кеньона вспотели ладони. Анна застала его в самый неподходящий момент: он был слабым, растерянным и кричал, как испуганный ребенок. Джошуа надеялся, что она не заметила его слез. Ему не хотелось думать о том, что она – или кто-то еще – узнает о тех страшных событиях его жизни, которые он старательно прятал в самые дальние тайники памяти.

Надо найти таинственного стрелка и помешать ему совершить убийство. Только тогда он сможет уехать отсюда со спокойной совестью.

Лорду очень хотелось повидать своих братьев и встретиться с их семьями, поговорить с бабушкой и обменяться шутками с Розочками. Потом он отправится в Уэйкбридж-Холл, свое Кемпширское поместье, найдет успокоение в будничных мелочах обычной, размеренной жизни и забудет про кошмарные сны.

Он оглянулся на особняк с высокими колоннами и орнаментом в виде завитков. Этот дом был таким же нарочито величественным, как человек, который в нем жил. Джошуа не мог избавиться от чувства тревоги. Он знал: Артур Каммингз не остановится ни перед чем, чтобы оградить себя от скандала.

Запрыгнув в седло, Кеньон решил, что настало время переложить письмо в более надежное место.

В свете дня спальня Джошуа выглядела не такой зловещей, как ночью. Анна тихо закрыла дверь и бросила взгляд па кровать, испытав при этом невольное волнение. Ей вспомнилось, как лорд, накрыл ее своим жарким мускулистым телом. Потом она несколько часов пролежала без сна, то моля Бога, чтобы он избавил ее от греховного искушения, то, пытаясь понять, какие события прошлого стали источником ночных кошмаров Кеньона.

Она говорила себе, что не стоит даже пытаться проникнуть в его внутренний мир. Однако сейчас, когда ей удалось одним глазком заглянуть в его измученную душу, он стал для нее еще более привлекательным. Ей хотелось утешить этого человека, исцелить его раненое сердце.

Отбросив эти глупые мысли, девушка принялась осматривать спальню. Когда здесь жили Джеффри и Фрэнсис, на полу вечно валялись кучи мятой одежды, рогатки, книги и оловянные солдатики. Теперь же комната была опрятной, как душа священника, от безупречно застеленной кровати до аккуратного ряда бритвенных принадлежностей на умывальнике.

Конечно, у Джошуа был слуга, который следил за порядком. Полчаса назад Анна чуть не столкнулась с Харрингтоном в коридоре. Нелепый маленький человечек вошел в спальню, а ей пришлось переждать в соседней комнате. Наконец он закончил свои дела, и она увидела в окно, как он, хромая, идет к конюшне. Понимая, что Харрингтон может в любой момент вернуться, Анна поспешно приступила к поискам.

Она пересекла спальню, распахнула дверцы большого шкафа, в котором висела одежда Джошуа, и на мгновение застыла, охваченная угрызениями совести. Хотя, что здесь предосудительного? Ведь она не собирается ничего красть. Ей только нужно взглянуть на список и узнать имена мужчин, которые могли в нее стрелять. Если, конечно, этот список был здесь, в спальне.

Для человека со средствами гардероб Джошуа был более чем скромным – возможно, потому, что он долгое время не выходил в свет. Здесь было несколько белых муслиновых рубашек, черные брюки и два сюртука из обычной шерсти. Анна обшарила карманы, но нашла лишь сложенный носовой платок с вышивкой, изображавшей, по всей видимости, его родовой герб. Потом осмотрела кавалерийский костюм с темно-синим мундиром, украшенным эполетами и золотой косичкой. Ее воображение тут же нарисовало Джошуа в военной форме, верхом на вороном коне. Она представила его в бою. Вот он сражается с врагами под градом пуль и пушечных ядер, а подчиненные ему солдаты один за другим падают замертво…

Судорожно сглотнув, Анна закрыла шкаф и подошла к кровати. Ничего особенного – узкий матрац, коричневое шерстяное одеяло, белые простыни. И все же ее охватило странное желание прижаться щекой к подушке в том месте, где лежала его голова. Нагнувшись, Анна увидела на наволочке длинный золотисто-каштановый волос. Она схватила эту улику и сунула к себе в карман. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь узнал о том, что она побывала ночью в постели лорда Джошуа! Что скажут родители? А Дэвид? Он придет в ужас и больше не захочет с ней встречаться.

Анна чувствовала, что лицо пылает. Нет, она не должна больше вспоминать этот эпизод. Прошлой ночью она совершила ошибку, только и всего. Какое ей дело до его секретов и кошмарных снов?

Внутренне собравшись, девушка приподняла постель и пошарила рукой под матрацем. Ее пальцы нащупали какую-то бумажку. Она быстро достала ее и развернула. К. досаде Анны, это оказалось старое школьное сочинение Джеффри с написанными на полях строгими замечаниями учителя. Ну что ж, по крайней мере теперь она знает, где ее брат прятал плохие отметки. Скомкав листок, она убрала его в карман, пригладила постель и огляделась. Где же еще мужчина может хранить ценные бумаги?

За креслом стоял чемодан. Присев на корточки, она расстегнула ремень и откинула крышку. Запах кожи и мыла для бритья опять напомнил Джошуа. Внутри что-то тускло блеснуло. Затаив дыхание, Анна сомкнула пальцы на холодном металле и подняла боевой пистолет. Он был тяжелее того пистолета, который ей давал дядя Фрэнсис, когда она упражнялась в меткости. Для нее стрельба была игрой, а не способом убийства.

Интересно, скольких вражеских солдат уложил Джошуа из этого оружия? Анна передернулась. Однако к ее ужасу примешивалось невольное восхищение – Кеньон сражался за свободу Англии!

Война окончилась несколько месяцев назад, а его все еще мучили ночные кошмары. Значит, зря она считала его холодным и бесчувственным. Бесчувственный человек не был бы так глубоко потрясен пережитыми испытаниями. Ей хотелось поговорить с Джошуа, дать ему возможность излить свою боль. Однако она понимала, как опасно жалеть лорда Джошуа. Ее цель – найти таинственного стрелка и изгнать Кеньона из своей жизни.

Положив пистолет обратно, Анна тщательно обследовала чемодан в поисках потайного отделения и вскоре обнаружила внутренний кармашек, в котором лежали бумаги. Первый листок оказался договором о продаже патента офицера, следующий – похвальной грамотой от самого лорда Веллингтона. Как видно, Джошуа хорошо зарекомендовал себя на войне, чего не скажешь о его частной жизни.

Анна поспешно развернула последний листок. К ее разочарованию, и эта бумажка не являлась списком клиентов сапожника. Перед ней было письмо. Она хотела убрать его в чемодан, но вдруг узнала изящный почерк. Опустив взгляд на подпись, она чуть не вскрикнула от удивления.

Дэвид!

Странно! С какой стати Дэвид Панкхерст написал письмо лорду Джошуа?

Тут она посмотрела на начало страницы и поняла, что письмо адресовано человеку по имени Ричард. Сев на корточки, она попыталась справиться со своим замешательством. Каким образом к Джошуа попала личная корреспонденция Дэвида?

Анна знала, что ей надо сложить письмо, не читая. Но любопытство пересилило доводы разума, и она пробежала глазами по аккуратным строчкам.

«Ты понимаешь меня, как никто другой… Умоляю, не говори о разрыве наших отношений… Я соскучился по твоим прикосновениям и считаю минуты до нашей новой встречи…»

Совершенно ошеломленная, Анна перечитала текст, потом опустила листок на колени и уставилась невидящим взглядом в стену. Это было страстное любовное послание. Сколько раз она мечтала, чтобы Дэвид прислал ей такое письмо! Однако нежные слова ее друга были обращены к другому мужчине. К Ричарду. К Ричарду Каммингзу, священнику?

Анна не могла справиться со своим недоумением. Она знала о дружбе Дэвида и Ричарда Каммингза. Бывая в церкви, она часто видела их вместе. Как дирижеру хора, Дэвиду часто приходилось советоваться с преподобным отцом по поводу выбора музыки для воскресной службы.

Но объясняло ли это интимный тон письма?

В голове Анны шевельнулась смутная догадка, но она боялась над ней задумываться. Почему Дэвид посвящал мужчине такие пылкие речи?

Неожиданно в коридоре послышались шаги. Кто-то подошел к спальне, открыл дверь и тихо выругался. Анна обернулась и увидела на пороге лорда Джошуа. На нем был костюм для верховой езды – штаны из оленьей кожи и темно-зеленая куртка. Ветер растрепал его волосы, одна черная прядь упала на лоб.

Анна была так растеряна, что неожиданный приход Кеньона не вызвал в ней ничего, кроме удивления. Лорд резко остановился и взглянул сначала на нее, потом на открытый чемодан. Его темные глаза полыхнули огнем.

– Шпионите, мисс Невилл? – наконец спросил он, криво усмехнувшись, и закрыл за собой дверь.