Йохен фон Ланг ПРОТОКОЛЫ ЭЙХМАНА Записи допросов в Израиле при участии Клауса Зибилла

ПРЕДИСЛОВИЕ

Иерусалим.Эйхман(внутри колпака из пуленепробиваемого стекла)дает показания суду

Незадолго до полуночи 31 мая 1962 г. в Израиле был казнен по приговору суда за преступления против человечества и еврейского народа бывший гестаповец Адольф Эйхман. Труп его сожгли, пепел рассеяли - чтобы не сохранилось и следов убийцы. Но о его преступлениях будут помнить вечно. То, в чем Эйхман признавался на допросах капитану израильской полиции Лессу, оказалось ценнее всего, что люди узнали ранее о нацистском механизме уничтожения людей. На свет явились в пугающем обличье новые, ранее неизвестные подробности.

До похищения Эйхмана из Аргентины мир не ведал, что начальник "еврейского отдела" гестапо жив. Да и прежде, в Третьем рейхе, он был мало кому известен. И за долгие месяцы, пока шел судебный процесс, не раз звучал вопрос, в самом ли деле незаметный эсэсовский фюрер ответствен за истребление евреев в фашистском рейхе.

О ключевой роли Эйхмана в "окончательном решении еврейского вопроса" говорилось еще во время Нюрнбергского процесса в 1946 г. Здесь же предстояло выяснить, не был ли Эйхман, "мелкий начальник", скорее козлом отпущения для других преступников, о чем он и заявлял на допросах в Израиле.

Нет, роль Эйхмана оказалась решающей. Именно он отвечал за истребление евреев, хотя сам и не занимался умерщвлением людей. Это он сгонял людей в гетто, формировал эшелоны, уходившие в лагеря уничтожения, он поручал разрабатывать графики перевозок и расписание поездов; он, посещая Освенцим и Майданек, составил собственное представление о технике массового убийства людей и позаботился о полном использовании мощности газовых камер.

На процессе по его делу в Израиле было доказано, что Эйхман с самого начала участвовал в планировании массового уничтожения. Не по званию, а по роду своей деятельности он был отнюдь не "скромным чиновником" в огромной машине преступлений. Эйхман не наслаждался страданиями других, он не был садистом. Он выполнял свою работу за письменным столом - и посылал на смерть миллионы. Бюрократу Эйхману недоставало чувства и фантазии, чтобы измерить организованное им страдание. Когда он узнал от ведущего допрос офицера, что отец того погиб в лагере, он нашел это "ужасным". Но виновным чувствовал себя лишь частично - ведь сам он не убил ни одного из миллионов евреев - "только транспортировал", отправлял их в лагеря смерти, да и то "по приказу". И на допросах повторял, что область его ответственности заканчивалась перед воротами лагеря. Отбор на принудительные работы, убийство и сжигание трупов не относились к его компетенции...

В молодости Эйхман, не имея особых интересов и не обладая специальными знаниями, попал в нацистскую Службу безопасности (СД) и там, в значительной степени случайно - в еврейский отдел. Настойчиво и прилежно он вникал в дела и продвигался по службе. Работа в гестапо удовлетворяла его, давая власть над миллионами евреев и сотней-другой эсэсовцев. Гиммлеру не найти было другого такого - способного организатора, бесчувственного и надежного исполнителя. В отделе Эйхмана царил порядок во всем. И на допросах в Израиле он с явным удовольствием разъяснял следователю структуру управлений СД, круг обязанностей управлений и отделов, субординацию, рамки ответственности и правила подписи.

Следователь, капитан израильской полиции Лесс, перед первой встречей с Эйхманом ожидал увидеть монстра. Он был крайне удивлен и, можно сказать, разочарован, когда перед ним оказался самый обыкновенный человек. Действительно, в убийце миллионов не было никакой кровожадности. И на всех этапах своей второй жизни - в Германии после войны, в Австрии и Аргентине - Эйхман ни в чем не провинился, никогда не подвергался взысканиям. Кто знает, не будь приказов о массовых убийствах, - не остался бы он честным бюргером, отцом семейства с незапятнанной репутацией?

Тот, кто отвечает утвердительно на этот вопрос, должен рассчитывать на появление нового Эйхмана. Тоталитарным режимам подобные фигуры необходимы, без них они не могут существовать.

Йохен фон Ланг