"Пароль - Балтика" - читать интересную книгу автора (Михаил Львов)

"Секреты" торпедной атаки

Обстановка в начале Великой Отечественной войны требовала сосредоточения авиации флота на сухопутном фронте. Лишь отдельными эпизодами были удары по кораблям. Но именно эти эпизоды должны были помочь Борзову в определении тактики будущих операций на Балтике.

Требовалась и определенная психологическая перестройка. Атак на море не было так давно, что о грозном оружии летчикам напоминали лишь самолетные торпедные замки, снимавшиеся лишь однажды на Кагуле. В первую очередь полезно было возобновить полеты всей бригады на море, но этого не позволяло положение дел на фронте. Значит, продолжая участвовать в сражениях на сухопутном фронте, надо использовать обретенный опыт бомбежки точечных целей под огнем зениток и истребителей. Борзов с головой ушел в новое дело. Он изучал тактику на разных этапах применения самолетов в борьбе с вражеским флотом, осмысливал информацию, приходившую с других театров мировой войны. Зачисление Борзова в Военно-морскую академию, конечно, вновь откладывалось. Но Иван Иванович учился, штудировал историю морских войн, а главное — по крупицам собирал и обобщал боевой опыт немногочисленных, но поучительных победами и неудачами торпедных атак. Умение глубоко анализировать помогло выработать рекомендации, которые заинтересовали командование соединения и ВВС флота.

Инспектируя полки, как и прежде, летал на боевые задания. Теория и практика, соединенные воедино, рождали у Борзова смелые планы. Для их осуществления приходилось больше работать в полках, советоваться с боевыми летчиками, штурманами, торпедистами и минерами и каждую победу в полетах над морем, как и неудачу, исследовать.

По-новому предстали перед Борзовым морские бои, проведенные Героями Советского Союза Крохалевым, Челноковым, Ефремовым, Плоткиным, Еречишниковым в самом начале войны. Уже не сам факт боя, не победа привлекали внимание инспектора, а то, как проходил бой, как действовали летчики и как противодействовал противник. Он занимался анатомией морских сражений.

Особо пристальное внимание Борзова привлекали действия однополчанина Героя Советского Союза Василия Балебина, с которым Иван Иванович воевал еще в финскую.

В сорок первом Василий потопил транспорт, канонерскую лодку и сторожевой корабль. 11 июля 1942 года во время "свободной охоты" потопил гитлеровский сторожевой корабль. Командующий флотом вице-адмирал В.Ф. Трибуц прислал отважному летчику поросенка. Вспомним, что это было в голодное время Ленинградской блокады. С тех пор каждому гвардейцу, добившемуся победы на море, вручали за обедом поросенка и называлось это "балебинским поросенком". Василию Алексеевичу досталось 8 поросят — по числу фашистских транспортов и боевых кораблей, потопление которых летчик подтвердил фотодокументами. Балебин широким жестом приглашал однополчан к лакомому блюду. Однажды он так распределил поросенка, что сам не отведал ни кусочка. Вот тогда-то и открыл тайну.

— Если бы мой экипаж умел лучше управляться с фотоаппаратом, — сказал Балебин, — может быть, поросят было бы вручено вдвое больше.

Многие в полку знали, что Балебин потопил полтора десятка вражеских судов. Случалось, прилетал на расстрелянной машине. Докладывал, что атаковал. О том, как тонуло гитлеровское судно, не докладывал: это делают за летчика фотографии. Но они не всегда удавались. Ведь не в фотоателье стрелку-радисту приходится фотографировать да к тому же и вести огонь из пулеметов. И аппаратура подводила: то пленка разорвется в кассете, то замерзнет затвор…

13 октября сорок второго года на самолеты Балебина и его ведомого напали шесть "мессершмиттов". В тяжелом бою гвардейцы два "мессера" сбили, третий повредили. И с победой вернулись на базу. 19 октября Василий потопил вражеский сторожевой корабль, 29 октября — миноносец. Это подтвердили фотодокументы, дешифрованные Е. Соловьевым.

Василия многие называли везучим. Но дело, конечно, не в этом. Анализируя действия Балебина, Борзов увидел в них отработанную методологию: скрытность подхода к цели, решительное сближение, атака с короткой дистанции, что и обеспечивало успех. Именно Балебину сдал Борзов эскадрилью, когда получил назначение на должность инспектора соединения. В третьем томе "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг." имена Борзова, Балебина, Бунимовича названы в числе самых доблестных летчиков-торпедоносцев.

Рапорты Балебина отличались краткостью: время, место и результат атаки и фотосвидетельство. Борзов подолгу беседовал с летчиком, "раскладывал по полочкам" каждый элемент поиска, противозенитного маневра, действий на боевом курсе, сбрасывания торпеды, выхода из атаки. Из восьми подтвержденных фотографиями побед три Балебин одержал со штурманом Борисом Черных, три — с Николаем Комаровым, по одной — с Задорожным и Афанасьевым. Еще семь, которые не удалось засвидетельствовать фотоаппаратом, не вошли в боевой актив летчика, но какого напряжения они требовали! С Николаем Афанасьевым летчик в непогоду и туман атаковал вражеский транспорт водоизмещением свыше 5000 тонн. Видели, как корма уходила в пучину, нос задирался все выше. Прикованный взглядом к этой картине, стрелок-радист успел лишь один раз нажать кнопку аппарата. Но плотный туман размазал снимок, и нельзя было с уверенностью сказать, что судно ушло на дно. Да летчик и не настаивал. Борзову импонировала честность летчика, он и сам никогда не утверждал, что цель уничтожена, если не было объективного документального подтверждения. Что же полезного извлек Борзов из практики товарища? То, что Балебин не следовал шаблону в выборе направления атаки, не сбрасывал торпеду с дальних дистанций, скоростным маневром обеспечивал внезапность атаки. При встрече с истребителями противника показывал хвост лишь, если имелась облачность, в других случаях активно вел бой, маневрами помогая стрелкам и штурману, и сам не забывал пользоваться пулеметом.

Обобщенный материал Борзов довел до летчиков двух полков, а командование ВВС разослало разработку по всем соединениям.

И все же первая половина сорок третьего прошла, главным образом, в битвах на сухопутном фронте.

Между тем море требовало возрастающего внимания. Чтобы не допустить прорыва наших подводных лодок, противник создал в Финском заливе противолодочные рубежи, прикрываемые авиацией, кораблями и береговой артиллерией. Наиболее мощный рубеж — на выходе из залива, где было поставлено 85000 мин. И взрывоопасные тяжелые противолодочные сети. Торпедоносцы получили приказ обеспечить проводку подводных лодок в море, они пробивали также фарватеры в минных полях. Начались и крейсерские полеты, тщательно подготовленные командованием полка и инспектором дивизии Борзовым. 16 апреля 1943 года экипаж Победкина и Бажанова проник в гавань военно-морской базы противника и бомбами поджег транспорт. 20 апреля экипаж Самедова и Копылова потопил крупное десантное судно противника.

В первых числах мая Н. В. Челнокова снова перевели в штурмовое соединение. Чтобы усилить ударную силу полка, Борзову было приказано сосредоточить внимание на боевых действиях Первого гвардейского. Это вызывалось и тем, что офицер, сменивший Челнокова, оказался неподготовленным к осуществлению крутого поворота к боевым действиям на море и сам на боевое торпедирование не летал. Организатором крейсерских полетов стал Борзов. В его активе появились еще две победы на море. Началось более широкое втягивание летного состава в битву на море. 12 мая Самедов и Ларионов потопили большой транспорт. 29 мая Шаманов и Лорин также потопили транспорт. За июнь и июль сорок третьего гвардейцы потопили восемь вражеских транспортов, за август — семь.

Успехи были заметными, но требовались более масштабные победы. Командование решило поставить во главе Первого гвардейского Ивана Ивановича Борзова.

…Борзов вышел из штаба флота, когда уже стояла глухая ночь. По небу шарили прожектора. Недалеко разорвался снаряд. Начинался очередной обстрел города. Борзов, словно не замечая этого, вновь и вновь вспоминал подробности заседания Военного совета Краснознаменного Балтийского флота.

— Командование ВВС назначает вас, товарищ Борзов, на должность командира Первого гвардейского полка, — сказал командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц. — Справитесь?

Майор Борзов не успел ничего сказать, адмирал сам ответил на свой вопрос:

— Безусловно, справитесь!

Тепло говорил о Борзове член Военного совета вице-адмирал Смирнов:

— Флот знает вас как бесстрашного летчика. Покажите себя теперь и как командир полка. Поздравления передали вам члены Военного совета Ленинградского фронта товарищи Жданов и Кузнецов. Они говорят, что и честь и ответственность быть командиром полка — вам по; плечу.

Сентябрь сорок третьего в истории полка во многих отношениях стал переломным. Удалось одержать на море серьезные победы.

Но были и неудачи, вызванные малой практикой. Бор-зов организовал тренировки на тренажерах, с помощью известных корабельных командиров провел занятия по морской тактике, изучению тактико-технических данных и силуэтов вражеских кораблей и судов, создал в полку "летающую штурманскую лабораторию", использовав для этой цели ДБ Шаманова и Лорина.

В последний день сентября состоялось партийно-комсомольское собрание. Впервые с докладом Борзов выступил как командир полка. Партийно-комсомольская прослойка составляла девяносто шесть процентов личного состава, собрание было открытое. Повестка дня — "Добиваться дальнейшего повышения боеготовности" — являлась главной заботой каждого гвардейца.

Этот осенний месяц боевой работы вызывал законную гордость: успех гвардейцев в сентябре 1943 года оценивался цифрой — сто четыре тысячи. Это тоннаж потопленных фашистских кораблей.

— Да, товарищи, вы славно потрудились на земле и в воздухе, — говорил Борзов. — Ведь эти сто четыре тысячи — не только суда, но и сотни фашистских орудий, танков, тысячи тонн горючего, боевая техника, живая сила врага.

Борзов говорил о том, как складывалась эта цифра, с каким напряжением всех моральных и физических сил вели бой экипажи, топя суда в три, четыре, пять, реже шесть, еще реже семь тысяч тонн. Золотниками на весах войны становились победы в восемь-десять тысяч тонн. Командир называл творцов побед, таких как Разгонин, Бунимович, Васильев, Шаманов, Пресняков, Котов, Иванов, Чванов, Советский, Бударагин. Пройдет время, и все они станут Героями Советского Союза, как и сам командир — первый среди лучших торпедоносцев. Но это еще впереди, а сейчас командир задает вопрос гвардейцам и себе: можем ли воевать лучше? И отвечает:

— Можем и должны! Это относится к летчикам, штурманам, стрелкам-радистам. Это относится к инженерам, техникам, младшим авиационным специалистам, без самоотверженной работы которых полк ничего не стоит.

Впервые так ставился вопрос. Конечно, и раньше командиры отмечали хорошую работу технического состава. Но оценка роли техсостава в устах Борзова показывала, что техники, мотористы, вооруженцы, мастера спецоборудования не просто готовят матчасть, но и полностью разделяют ответственность и успехи экипажей.

— Недавно я беседовал с одним летчиком, — рассказывал Борзов. — Прошу назвать членов экипажа. Без запинки называет штурмана, стрелка-радиста, воздушного стрелка. Прошу вторично. И что же? Отвечает: "Я всех назвал". Нет, товарищи, наши экипажи полнее. Их полноправные члены — те, кто готовят самолеты и оружие. По итогам месяца работы — теперь это войдет в систему, продолжал командир, — будет издан приказ. Но уже сейчас я объявляю благодарность замечательным специалистам, создающим летному составу все условия для выполнения задач в воздухе. Лучшие из них представляются к правительственным наградам.

Командир дал оценку боевой работе летчиков и пожелал молодежи быстрее встать в ряды асов морского боя. Потом вернулся к сентябрьским боям.

— Итоги неплохие. Потопление двадцати судов — oo серьезный удар по гитлеровскому флоту. Это, безусловно, отразится на снабжении фашистских войск в Прибалтике…

Год с небольшим назад партийное собрание полка принимало в партию Николая Иванова, Александра Преснякова и его, Борзова. Николай и Александр оправдали звание коммуниста, как и он. Теперь ответственность Ивана Ивановича многократно выросла. Мало только самому воевать так, чтобы листовки политотдела призывали "брать пример с летчика Борзова". Теперь так должен воевать весь полк, и весь полк должен стать примером.

Командир счел необходимым сказать доброе слово и каждом, кто отличился. О Бунимовиче, Советском, Преснякове и Иванове, о Пономаренко, Шаманове, Чернышеве, Колеснике, которые становятся мастерами торпедной атаки.

— Отрадно, что и пополнение, пришедшее в полк совсем недавно, показывает мужество в морских сражениях, — продолжал Борзов. — Вот Николай Константюк, он у нас недавно. Но какая выучка! Одно слово — тихоокеанец. Вместе с опытным нашим штурманом гвардии капитаном Петром Кошелевым и гвардии младшим лейтенантом стрелком-радистом Черкашиным он одержал первую и очень важную, внушительную победу: потопил крупный транспорт.

Слушая командира, авиаторы испытывали чувство гордости: в полку растут новые герои. Так получилось, что после берлинской операции, за которую пять летчиков были удостоены звания Героя Советского Союза, на время как бы утихла слава Первого гвардейского. За весь сорок второй год лишь Николаю Челнокову было присвоено это высокое звание, да и то, когда уже перешел в штурмовую авиачасть. Сорок третий год вновь назвал полк главной ударной силой флота — теперь уже на море. Но за весь год лишь одному Василию Балебину вручен орден Ленина и Золотая Звезда Героя.

— Мы должны и можем уничтожать вражеские суда в любых метеоусловиях, при любых обстоятельствах, какими бы сложными и трудными они ни были, продолжал Борзов доклад. — Мы должны непрерывно нарушать вражеские коммуникации, деморализовать противника в его водах. Это наш долг перед Родиной. Технический состав у нас работает замечательно, — Иван Иванович улыбнулся и добавил: — работает не хуже нас, летчиков, все делает, чтобы мы воевали еще лучше…

В прениях выступили техник Лупач, летчик Пономаренко, штурман Иванов. Гвардейцы обещали трудиться и воевать лучше, чем раньше. Николай Иванов заверил, что двадцать шестую годовщину Великого Октября экипаж отметит достойно, "превратив еще несколько надводных фашистских судов в подводные…"

— Уж это мы сделаем, будьте уверены, — сказал Николай под аплодисменты однополчан.

Техник-лейтенант Адамчевский рассказывал, как командир экипажа Юрий Бунимович участвует в подготовке материальной части.

— Хороший пример! — поддержал командир. Юрий Бунимович, придя в полк, настойчиво просил немедленно послать его в бой.

— Самолет, предназначенный для вас, ремонтируется, — отвечали летчику, — отдохните пока.

Бунимович пошел на стоянку, вместе с техником и мотористом включился в ремонт. Самолет получил быстрее да и с новой для него техникой глубже освоился. Скоро Бунимович завоевал славу храбреца, мастера торпедной атаки.

Таких первоклассных летчиков не так уж много на всем флоте. Вот бы сейчас сюда Гречишникова, Плоткина, Трычкова, Пяткова, Фокина, Ефремова. Но нет их. Первые трое погибли, Пятков возглавил отдельную авиационную часть, Ефремов и Фокин — на Черном море вели в бой торпедоносцы. Задача Борзова вырастить новых героев, которые могли бы не только поддерживать традиции, но и создавать свои. И командир твердо решил все сделать, чтобы полк по всем показателям был первым.

Душевно и заинтересованно принял полк пополнение сорок третьего года. Теперь уже бывалые торпедоносцы коммунисты Пресняков, Бунимович, Советский, Иванов, Стрелецкий и другие делились своим опытом с молодежью. С одобрения Борзова командиры и штурманы звеньев в неурочное время и в непринужденной обстановке рассказывали об особенностях полетов на Балтике, о тактико-технических данных нового самолета, которого так ждали в полку, об особенностях его эксплуатации. Провели также вечер: торпедная атака в вопросах и ответах. Рассказы Борзова, Преснякова, Пономаренко — о полетах в сложных метеоусловиях, о тактике и технике торпедной атаки; штурманов Лорина, Чванова, Кошелева и Иванова — о расчетах при выходе в торпедную атаку, стрелка-радиста Кудрявцева — об отражении вражеских истребителей и фиксации результатов бомбо-торпедного удара, несомненно, сыграли свою роль в освоении летного мастерства молодыми летчиками.

Первый полк все теснее взаимодействовал с флотом, что требовало знания военно-морского искусства. Борзов и его летчики часто бывали на боевых кораблях Краснознаменного Балтийского флота и судах вспомогательного флота. И к летчикам приезжал мастер подводных атак Герой Советского Союза Ф.Г. Вершинин, который рассказал о тактике подводных лодок и о боевой практике подводных сил Балтфлота.

Командира во всех начинаниях поддержал заместитель по политчасти Григорий Захарович Оганезов, который вернулся в полк, когда погиб в боевом полете батальонный комиссар Н. П. Бушихин. Вместе с парторгом Николаем Букиным Григорий Захарович направлял усилия на укрепление боеготовности, повышение организованности и дисциплины. Регулярно проводились партийные и комсомольские собрания, а если обстановка не позволяла, то собирался партийно-комсомольский актив. Подводились итоги боевой работы, обсуждалась деятельность каждого члена ВКП(б) и ВЛКСМ.

Коммунисты заботились о продолжении боевых традиций, пропагандировали их, добивались, чтобы подвиги ветеранов служили примером для молодежи. Партийно-" политическая работа эффективно содействовала выполнению новых сложных задач, поставленных перед гвардейцами.

Война шла третий год. Третий год участвовал в боях гвардии майор Борзов. Теперь открылась новая страница и в войне и в его боевой жизни. На смену морским эпизодам пришла настоящая война на море. Поле боя с побережья перешло на глубинные квадраты Балтики.