"Невеста Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава тридцать первая

О некоторых событиях этого дня смогла узнать и наблюдавшая за происходящим из далекого Торентали заклятая ненавистница Гвиннеда принцесса Мораг Фурстана. Мать нового владыки Торента с глубоким вздохом разорвала ментальную связь, которую устанавливала через железное кольцо на левой руке, и отвернулась от ониксового зеркала, где отражались далекие образы.

Она поймала себя на том, что испытывает симпатию к злосчастному Шону, лорду Дерри, который носил точно такое же кольцо. Более того, наблюдая его глазами за гвиннедским двором, она понемногу стала убеждаться, что во многом относилась предвзято к западным соседям Торента. И в частности, заблуждалась относительно Халдейнов.

Келсон Гвиннедский, несмотря на молодость, оказался умеренным и справедливым монархом, наделенным живым умом и чувствительностью; его уважали и любили все вокруг… По крайней мере, все те, с кем был знаком Дерри. Герцог Нигель Халдейн, дядя короля, которому пел хвалу сын Мораг, и впрямь оказался благородным и, любезным рыцарем.

Юный Дугал Маклайн, близкий друг и постоянный спутник короля, возможно, не отличался изысканными манерами торонтских придворных, но зато был честен и предан своему другу, и, похоже, не страдал от чрезмерного честолюбия. Даже ненавистный Морган, которого Мораг винила в гибели своего мужа и брата, теперь представал ее взору как человек вполне достойный.

Имелось также и весьма любопытная фигура Аракси Халдейн, племянницы Хорта Орсальского и кузины Келсона, которая проводила с королем все больше времени.

Дерри был твердо убежден, — хотя никто еще не сделал публичного заявления, — что именно на ней Келсон намерен жениться.

Тем временем сестра Аракси выходила замуж за наследника меарского престола, — если бы у Меары по-прежнему был престол, — а сестра жениха оказалась помолвлена с сыном герцога Нигеля, Рори. Дерри был свидетелем помолвки сегодня утром и принимал участие в организации свадебных торжеств.

— Свадьбы, свадьбы и, возможно, — еще свадьбы, если, конечно, верны все эти домыслы насчет Келсона… — Мораг предвидела любопытнейшее развитие событий, гадая, как лучше повернуть эту информацию против Гвиннеда… Гадая стоит ли, вообще, продолжать эту войну и делать что-либо во вред Гвиннеду.., когда внезапно у нее за спиной вспыхнула энергия в ее личном Портале.

Она тут же вскочила, ибо прямо перед ней оказался Теймураз, с независимым видом поглядывавший на Мораг.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела она, проклиная все на свете за то, что не догадалась закрыть Портал для посторонних. Но ей и в голову не могло прийти, что он осмелится вернуться в Торентали.

Теймураз склонил голову.

— Я пришел оправдаться. Я не мог пойти ни к Лайе, ни к Матиасу. Лайе слишком хорошо охраняют, а Матиас не согласился бы выслушать меня.

— А с какой стати ему тебя слушать после того, что случилось на киллижалае?. И почему должна тебя слушать я? Ты помогал Махаэлю, который пытался убить моего сына!

— О, дорогая, дорогая супруга моего брата! Поверь, я не думал, что он обернется против Лайе. Мы хотели убить Келсона Гвиннедского… По крайней мере, меня убедили именно в этом. И Матиаса тоже.

С этой целью мы и заманили Келсона в купол Скользящей Защиты… Но затем Махаэль с Бранингом напали на Лайе, — и на вас с Роналом-Руриком, — я увидел их предательство и поспешил объединиться с вами против них.

Это была надуманная ложь, имевшая лишь слабое касательство к истине, — и она точно знала, что это ложь, — но ей было любопытно, как далеко он сможет зайти.

— Если это правда, брат моего мужа — что ты верен моему сыну, — то почему же ты сбежал?

Теймураз, хмыкнув, вышел из Портала и, взяв со стола бокал, с любопытством посмотрел на ониксовое зеркало, что стояло на другом конце стола, а затем наполнил бокал из кувшина зеленого стекла.

— К тому времени мне стало ясно, что Матиас заключил союз с Келсоном Гвиннедским. Я боялся, что они убедят Лайе, будто я предал его.

— Неужто ты так сомневаешься в своем падишахе? — возразила она. — Никакие лжесвидетельства не могут оспорить слово честного человека.

— Наш возлюбленный падишах, твой сын, был осквернен пребыванием на Западе, — ледяным тоном отрезал Теймураз и, даже не пригубив, опустил на стол бокал. — Теперь он слишком испорчен, чтобы стать истинным Фурстаном, уж лучше попытаться снизить потери, обойти Лайема-Лайоса и возвести на трон Ронала-Рурика.

— Или тебя самого? — возразила Мораг. — После смерти Махаэля ты стал наследником престола, следующим после Ронала-Рурика, если у него не будет наследников. Махаэль убил моего старшего сына… И теперь я подозреваю, что ты тоже был в этом замешан. Теперь ты предлагаешь, чтобы я одобрила и второе убийство. Но что помешает тебе уничтожить и третьего сына?

— Тогда возьми корону сама, — прошептал Теймураз, ладонями опираясь о стол и придвигаясь ближе к Мораг. — И дай жизнь другим сыновьям. Ты будешь восхитительной королевой… Императрицей, если пожелаешь. Ни одна женщина не может править Торентом, однако, по династическому закону Фестилов, женщина может править Гвиннедом… А потом она покорит и Торент. Лаже сейчас ты можешь объявить себя номинальной королевой Гвиннеда, если такова будет твоя воля. Возьми же то, что принадлежит тебе по праву! Мы с тобой могли бы править империей, объединившей все Одиннадцать Королевств!

— Ты обезумел, — сухо констатировала она. — Почему я, вообще, слушаю этот бред? Неужто ты и впрямь веришь, что я способна повредить своим сыновьям или позволить тебе сделать это? И ради чего?

Чтобы править бок о бок с тобой? — Она горделиво выпрямилась. — Торентом правит мой сын, Теймураз, и за ним придут его сыновья, а если с ним что-то случится, то у меня останется младший сын — и родятся сыновья у него!

— А тем временем, — обманчиво ласковым тоном возразил Теймураз, — Халдейн и мой младший братец-предатель одолеют их обоих, свяжут добрыми словами и чуждыми мыслями, и предательскими полуправдами, и Торент изменится навсегда, и уже не будет таким, как прежде. Неужто ты не понимаешь, что этому нужно положить конец?

— Ты и впрямь безумен, — выдохнула она, впервые ощутив страх, ибо лишь сейчас осознала, что роковым образом недооценила Теймураза и, скорее всего, у нее не останется времени ударить его своей магией, прежде чем он нанесет смертельный выпад.

И все равно она метнулась прочь, так, что зазвенели крохотные золотые колокольчики на шее и в ушах, — к двери, к Порталу, — куда угодно, лишь бы подальше от его ядовитого присутствия. Но он двинулся вслед за ней. Перевернув стол, успел схватить Мораг за запястье и рывком дернул ее к себе, как возница щелкает бичом. А затем, стиснув ее голову руками, сделал резкий поворот. Последнее, что слышала Мораг, это хруст своей ломающейся шеи, но последнее, что она ощутила, это беспощадный напор его разума, ворвавшегося в сознание женщины, разрывающего на части… Ослепительная вспышка, болью пронзившая ее до самых глубин существа, лишая рассудка и ввергая в бесконечную агонию, которая длилась.., и длилась.., и длилась…

Он наслаждался своим торжеством. Голова Мораг бессильно болталась, словно у сломанной куклы.

Свет и жизнь стремительно уходили из раскрытых глаз…

Он нежно прижал ее обмякшее тело к себе, как человек стискивает в объятиях возлюбленную, — одной рукой поддерживая за спину, другую запустив в волосы, — и сосредоточившись, продолжил разрывать в клочья ее угасающее сознание. Ему было горестно, что она заставила его сотворить такое… Ибо Мораг была красивой и сильной женщиной.

Но сила была столь сладостна, а новое знание влекло неудержимо, — он и мечтать не мог, что она владеет такими тайнами, а теперь они станут ключом к его успеху…

— Ты должна была стать на мою сторону, жена брата, — прошептал он, когда все было кончено, и опустил ее на пол, рядом с лужицей вина, растекшегося по бесценному бутарскому ковру. — Но, боюсь, теперь ты уже не сможешь пожалеть об этом решении.

Присев на корточки рядом с безжизненным телом, он развернул ее голову так, что казалось, будто она просто спит, и прикрыл лицо пурпурной королевской вуалью. Лишь тогда он снял с ее пальца тяжелое железное кольцо, — кольцо Венцита, которое он так хорошо помнил. Теймураз давно гадал, что же сталось с ним.

Он сжал кольцо в кулаке, затем с улыбкой поднялся и подошел к потайному шкафчику, скрытому за роскошным везаирским гобеленом, давя осколки стекла под сапогами. Замок и магическая защита уступили перед напором, и Теймураз негромко присвистнул от изумления, проводя рукой по фолиантам в кожаных переплетах.

— Так значит вот, жена брата, что стало с заметками Венцита… И все эти годы ты таилась от меня!

Он вытащил книги из потайного хранилища и жестом собственника прижал их к груди, а затем двинулся к Порталу, бросив прощальный взгляд на распростертое тело рядом с перевернутым столом.

— Передай привет моим братьям в преисподней, дражайшая Мораг, — произнес он вслух. — И скажи. им, что очень скоро я постараюсь прислать им еще одного…

Тело обнаружили лишь поутру, когда слуги Мораг явились, дабы приготовить ванну и легкий завтрак своей госпоже. Их вопли привлекли стражников, которые тут же опечатали комнату. Четверть часа спустя там появился Матиас, которого спешно вызвали из Белдора; а вскоре на зов дяди поспешил И Лайем-Лайос в сопровождении телохранителей.

— Но кто же мог сотворить такое? — прошептал Лайем, заглядывая в апартаменты матери.

Там находился визирь и двое старших офицеров, которые сидели на корточках рядом с телом матери, в то время как четвертый человек в белоснежном одеянии, прижав пальцы к вискам Мораг, пытался прочитать ее предсмертные воспоминания. На другом конце комнаты Матиас, изучавший Портал, ненадолго отвлекся и вышел навстречу Лайему, велев стражникам оставаться снаружи,., а затем закрыл дверь.

— Вне всякого сомнения, это был Теймураз, государь, — промолвил он негромко. — Я сделал все необходимое, чтобы он не мог вернуться тем же путем, однако теперь мы точно знаем, что у него есть доступ к какому-то неизвестному нам Порталу. Я уже послал Януса Сократа и Амори Макрори, чтобы они установили ловушки на других Порталах в Белдоре, начиная с того, что расположен в королевских апартаментах.

— Я встретил их по пути сюда, — кивнул Лайем через силу. Скорбь накрыла его своим серым покрывалом… Он обернулся взглянуть на мать. — Она очень страдала?

— Физически, нет, — отозвался Матиас. — Ей сломали шею. Смерть наступила мгновенно.

— Но он уничтожил ее разум, — возразил Лайем сквозь стиснутые зубы.

— Боюсь, что да, — подтвердил Матиас. — Я не в силах лгать тебе.

— Я бы и не желал лжи» даже во спасение… — Лайем вздохнул. — Ты должен сообщить о случившемся епископу Арилану и лорду Азиму… Пусть они известят короля Келсона. Если уж Теймураз стал убивать собственных родичей, одному Богу известно, на что он еще способен. Теперь я не сомневаюсь, что он причастен к смерти моего брата. Я и раньше подозревал это, но не верил, что он на такое способен…

Хотя это было еще до предательства Махаэля.

Он окинул взглядом комнату, пытаясь вообразить, как бы поступил на его месте Келсон — или герцог Нигель, — стараясь не думать о той, чье тело лежало здесь, посреди осколков разбитого стекла.

— Что-нибудь пропало отсюда? Мы можем определить?

— Среди женских безделушек.., кто может сказать наверняка, — пожал плечами Матиас. — Это ведь были ее личные покои. В стене — открытый потайной шкафчик, вон там, за гобеленом, но мы не знаем, что в нем хранилось. Надо будет расспросить слуг. Я пытался по следам в Портале определить, куда мог направиться Теймураз, но безуспешно, увы, но боюсь, что больше мы ничего сделать не сможем.

Бездумно кивнув, Лайем отошел к окну, забранному решеткой, и принялся смотреть на переплетения медных пластин, лбом и ладонями упираясь в деревянный каркас, удерживающий стекло на месте.

Немного погодя, покосившись на мага в белом одеянии, который по-прежнему трудился над телом Мораг, Матиас неслышно подошел к племяннику и молча обнял его за плечи.

— Скажи, дядя, — шепотом обратился к нему юный король. — Заслуживает ли страна спасения, если она порождает таких людей, как убийца моей матери… И прямо в нашем семействе! Возможно, я слишком долго прожил в Гвиннеде, но теперь торентцы представляются мне народом убийц. Страницы нашей истории изобилуют цареубийствами, и братоубийствами, и отцеубийствами, и прочими примерами, когда родичи убивают друг друга. Как могу я править такими людьми, когда не в силах навести порядок даже в собственном доме!

Он с трудом подавил рыдания, закрывая в ладонях лицо, и плечи содрогнулись от невыносимой скорби, — в один миг из всемогущего владыки древнего королевства он превратился в четырнадцатилетнего подростка, скорбящего по покойной матери.

Матиас не нашелся, что ответить на это и, сдерживая собственную печаль, попытался дать племяннику то утешение, на которое был способен, опустив свой ментальные защиты и даруя Лайему исцеляющее прикосновение собственного разума. Затем, когда тот немного пришел в себя, Матиас, укрывая мальчика от взглядов людей визиря, отвел его в соседнюю комнату, где тот мог скорбеть в одиночестве.