"Ян Берзин — командарм ГРУ" - читать интересную книгу автора (Горчаков О.А.)

Лесной брат

Петер Янович Кюзис родился 25 ноября 1889 года на хуторе Клигене Яунпилсской волости Курляндской губернии, в семье батрака. Зимой он учился в начальной школе, летом работал пастухом. Решив учиться дальше, мальчик поступил в 1902 году в учительскую семинарию в городе Гольдингене Курляндской губернии. Позднее он вспоминал: «Это была миниатюрная тюрьма для малолетних, созданная по образу и подобию военной казармы. Муштра, побои, лицемерие, ложь. Годы, проведенные в семинарии, стали для меня школой ненависти»[1]. Осенью 1904 года в семинарии вспыхнул бунт. Учащиеся объявили забастовку, отказавшись посещать занятия и требуя убрать некоторых особо не нравившихся им преподавателей. Бунт был подавлен. А в ноябре 1905 года семинарию закрыли в связи с революционными событиями и учащихся распустили по домам. Заехав по пути в Ригу к брату и получив от него кое-какую литературу, Петер приехал в деревню к родителям. Там тоже было неспокойно. Низложив старые волостные правления, крестьяне избирали свои органы самоуправления, распорядительные комитеты. Был создан и социал-демократический кружок «Скригулис» («Цеп»), в который незамедлительно вступил и Петер. Вскоре он стал и членом партии большевиков.

Предоставленный самому себе, подросток с головой ушел в революцию. Стал милиционером, участвовал в стычках с казаками. А когда весной 1906 года партия перешла к партизанской войне, Кюзис вступил в отряд лесных братьев, действовавший в Мадленском районе. Прикрывая отход товарищей, он был ранен и попал в руки стражников. Потерявшие в бою нескольких человек стражники хотели на месте расстрелять пленного, но его спас подоспевший отряд казаков. Петер предстал перед военно-полевым судом, но из-за малолетства и в целях раскрытия всей организации казнь вновь не состоялась, и его направили в Венден для продолжения расследования. Новый процесс состоялся в июле 1907 года в Ревеле. Военный суд города приговорил Петера Кюзиса к смертной казни, но через две недели, которые он провел в камере смертников, ему объявили, что смертная казнь заменена восемью годами каторжной тюрьмы ввиду несовершеннолетия заключенного. В тюрьме (все по той же причине) он провел лишь два года. Работал в тюремной аптеке, научился разбираться в лекарствах, что потом немало пригодилось в жизни.

Может быть, другого человека суровые испытания заставили бы изменить взгляды на жизнь, но с Петером этого не произошло. Более того, общение в заключении с профессиональными революционерами только укрепило его веру. Выйдя осенью 1909 года из тюрьмы, он тут же включается в нелегальную партийную работу. Под несколькими псевдонимами, среди которых и «Павел Иванович», он занимается агитационно-пропагандистской работой в Риге. В августе 1911 года — новый арест, ссылка на поселение в Иркутскую губернию, откуда весной 1914 года он бежал, использовав чужие документы на имя Яна Карловича Берзина. С тех пор за Петером Кюзисом закрепилось это имя, хотя иногда его называли и Павлом Ивановичем Берзиным.

Во время войны, в 1915 году, Ян призван в армию и работает окопным агитатором на Северо-Западном фронте. Спасаясь от царской охранки, он в 1916 году перебирается в Петроград и устраивается на завод слесарем, продолжает революционную работу. В Октябрьские дни вместе с латышскими красными стрелками участвовал во взятии Зимнего дворца, входил в состав партийных комитетов Выборгского района и всего Петрограда. После Октября работал в ВЧК у Ф. Э. Дзержинского, участвовал в подавлении выступления эсеров в Москве, в разгроме мятежа в Ярославле. Затем работал в наркомате внутренних дел секретарем местного отдела управления делами, членом редколлегии Вестника НКВД РСФСР.

В марте 1919 года он вернулся в ставшую советской Латвию на пост товарища наркома внутренних дел. Но здесь ему пришлось поработать лишь два месяца. Уже в мае Ригу захватили интервенты. А в июле начинается служба Берзина в Красной Армии. Он назначается начальником политотдела 11-й Петроградской стрелковой дивизии, затем начальником Особого отдела ВЧК Армии Советской Латвии, которая стала позднее 15-й армией (август 1919 — ноябрь 1920 годов). С этой армией он участвовал в сражениях против войск генерала Н. Н. Юденича и в советско-польской войне. Особенно тяжелыми были бои, когда белые захватили Ямбург, Лугу, Красное Село, Гатчину, Павловск и оказались, таким образом, в непосредственной близости от Петрограда. 21 октября 15-я армия перешла в наступление и освободила захваченные противником населенные пункты. К концу декабря враг на петроградском направлении был разгромлен.

Весной армию перебросили на Западный фронт, где она воевала с 1-й польской армией в районах Лепеля, Полоцка, Свенцяны, Молодечно, а затем вышли к Варшаве, но вскоре вынуждены были отступить. Тогда Берзин выполнял задание Дзержинского по эвакуации войск из Белостока.

Незадолго до расформирования 15-й армии Железный Феликс рекомендует его на работу в Региструпр Полевого штаба РВСР (потом Разведупр, Разведотдел Штаба РККА). На прощание сотрудники политотдела преподнесли Берзину портсигар и художественно оформленное письмо, в котором выражали свое искреннее огорчение по поводу расставания со своим начальником, который успел не только зарекомендовать себя как руководитель и коммунист, но и сохранить при этом лучшие человеческие качества, что в разгар братоубийственной Гражданской войны удавалось далеко не каждому[2]. В тот период, когда Гражданская война шла к концу, в военную разведку были направлены многие коммунисты, имеющие опыт работы в разведке и контрразведке, подпольной партийной деятельности, люди, знающие языки и зарубежные страны. На них будут опираться в работе Зейбот и Берзин.

В течение года он возглавляет ключевой — агентурный отдел управления, который назывался тогда оперативным, а в декабре 1921 года становится заместителем начальника советской военной разведки. Новая работа Берзину нравится, и он с энтузиазмом берется за дело. Уже в начале 20-х годов он и сам побывал нелегально за рубежом — в Германии, Чехословакии, Польше, Англии, а впоследствии неоднократно выезжал и в эти и в другие страны.

Оценка деятельности Разведотдела была дана, например, 10 марта 1923 года начальником Штаба РККА П. П. Лебедевым и комиссаром С. С. Даниловым в приказе по Штабу № 151, где говорится о «чрезвычайно быстром развитии разведывательного дела в Красной Армии, охватывающего, в сущности говоря, весь мир, характеризующего современное состояние вооруженных сил иностранных государств, следящего за развитием военного дела за границей, учитывающего новейшие изобретения сухопутной, морской и воздушной военной техники. Многочисленные нити связывают Разведывательный Отдел Штаба РККА со всеми военными, политическими и гражданскими государственными учреждениями и войсковыми частями, пользующимися результатами трудов этого Отдела, собирающего отовсюду сведения, книги, журналы, образцы и прочие материалы. Периодическая печать почти всех стран мира проходит через горнило центральной разведывательной машины. Разведывательный Отдел зорко следит за всеми событиями и в этом смысле является оком Красной Армии, обеспечивающим ее от неожиданностей... По приказанию Главнокомандующего объявляем от его имени, а также от себя глубокую благодарность Начальнику Разведывательного Отдела тов. ЗЕЙБОТУ и всем сотрудникам Разведотдела».

При Арвиде Яновиче и Яне Карловиче работа Управления резко пошла в гору, о чем свидетельствует, в частности, и такой документ: в предисловии к одному из справочников Разведупра отмечается, что работа по составлению сборника... была задумана и начата еще в конце 1921 года при наличии сравнительно скудных материалов, позволявших рассчитывать на выполнение лишь самого сжатого и беглого обзора... Однако по мере поступления новых, значительно более обширных материалов, явилась возможность расширить рамки труда и приступить к систематическому рассмотрению воздушного флота каждой отдельной страны, а равно и ее авиапромышленности и гражданской авиации (последние две области — с военной точки зрения)... Работа... была закончена лишь в мае 1923 года, причем на протяжении всего периода работы непрерывно продолжали поступать новые материалы. Благодаря использованию богатой авиационной литературы и печати, изданной сейчас в Западной Европе и САСШ, и собственных материалов нам удалось по большинству стран дать в значительной степени полное и почти всестороннее (за исключением тактики) освещение состояния воздушного флота[3].

К этому можно добавить, что в этот период в главных европейских государствах и странах Востока появляются первые резиденты военной разведки. Одним из центров разведывательной деятельности в Европе стала Австрия. Резидентами в этой стране (под легальным прикрытием) были Ю. Я. Красный, В. Инков (Ф. Вольф), М. А. Логановский. В альпийской республике в начале 1920-х годов работали также: Я. Г. Локкер, М. Ю. Тылтынь, Б. Ф. Лаго, С. Л. Узданский и другие.

Несколько резидентур Разведотдела, нацеленных, в основном, на борьбу с белой эмиграцией, было создано в Болгарии. Сильная нелегальная организация действовала с 1921 года в Софии под руководством Христо Боева. Легальным прикрытием для резидентур военной и внешней разведки была миссия Советского Красного Креста (военный резидент Борис Николаевич Иванов, работавший под фамилией Краснославский). Особняком стоит группа Григора Чочева, созданная в Варне в 1919 году по распоряжению ЦК БКП. Ее обширные возможности использовали и болгарские коммунисты и Коминтерн, а также обе советские разведки. Сотрудником военной разведки в составе группы Чочева был, например, Жечо Гюмюшев («Шварц»).

Объединенная резидентура Разведупра Штаба РККА и ИНО ВЧК формируется в 1921 году в Германии, которая также становится центром работы разведок в Европе. Во главе этой резидентуры стояли А. К. Сташевский и Б. Б. Бортновский — опытные уже разведчики, отличившиеся в период Гражданской войны на Западном фронте. В этой стране работали: С. Г. Фирин, В. Г. Кривицкий, А. Я. Песс, В. Розе, Ф. Фишер, Б. Ф. Лаго, Я. М. Фишман. В 1922 году начинается многолетнее тайное военное сотрудничество Германии и СССР. Советская военная разведка активно участвовала в подготовке революционных событий в этой и других странах Европы (1923 — 1924 гг.).

Первые резидентуры, которые охватывали ряд городов Северной и Южной Италии, были организованы Я. М. Фишманом и Я. Я. Страуяном. Среди многочисленной агентуры, приобретенной ими как среди русских эмигрантов, так и среди итальянцев, были Н. Н. Зедлер (Герберт), работавший впоследствии в Китае; А. Сильва, позднее нелегал в Австрии и Румынии; Р. Л. Бартини, ставший известным советским авиаконструктором; Б. М. Иофан, впоследствии известный советский архитектор, построивший «Дом на набережной».

В Китае по договоренности с правительством Сунь Ятсена с 1922 года работают десятки советских военных советников, которые оказывают помощь на фронтах гражданской войны и в подготовке кадров военных специалистов. Их оформлением и отправкой занимался Разведотдел Штаба РККА. Среди них были и военные разведчики, некоторые из военных советников пришли на службу в военную разведку уже после китайской командировки.

Среди основных объектов деятельности военной разведки в этот период важнейшими были ближайшие западные соседи Советской России, в том числе и Латвия. На нелегальной работе там в начале 1920-х годов были братья Эрнст и Вильгельм Янберги (впоследствии известны как Э. К. Перкон и А. П. Лозовский). Восемь лет (1920 — 1928 гг.) проработал в Латвии Я. К. Шиман. Одним из руководителей военной разведки в этой стране был помощник начальника, затем начальник регистрационного отдела Петроградского военного округа Р. М. Кирхенштейн.

Польша стояла на первом месте в списке государств, которым военная разведка уделяла внимание еще во время Гражданской войны. Среди других успешно действовала в начале 1920-х годов нелегальная резидентура в Кракове, созданная С. А. Залесской. Ее люди были и в польской политической полиции (дефензиве). Многочисленная разведгруппа «ДАР», сформированная в основном из русских эмигрантов, действовала в Гданьске (в то время — «Вольный город Данциг»). Руководили ее работой гданьские коммунисты А. Раубе и Б. Гинце, а также бывший белогвардейский капитан И. И. Беланин. Группе удалось, в частности, добыть документы о шпионской деятельности немецкого информационного бюро по Востоку (Остинформ) против Советской России. Кроме того, «ДАР» помогал русским эмигрантам, желающим вернуться на родину. В вооруженных силах Польши действовал польский коммунист Б. Я. Овсянко. Руководили военной разведкой в Польше легальные сотрудники Разведупра Разведотдела Штаба РККА С. Л. Узданский, М. А. Логановский, М. А. Карский.

Разведкой на территории Румынии занимались резиденты военной разведки и члены революционного комитета Добруджа С. Джоров и К. Касапов. Их штаб-квартира находилась в болгарском городе Варна, поскольку они входили также в состав партийно-разведывательной группы Г. Чочева. В самой стране работали М. Я. Красовский, И. К. Парфелюк, С. Ф. Гаврилюк.

Нелегальным резидентом Региструпра Полевого штаба Разведупра Штаба РККА с 1919 года был Н. Трайчев (Давыд Давыдов), который занимался революционной деятельностью в Константинополе еще с 1908 года. Помогали резиденту присланные Центром болгарские коммунисты X. Катев и А. Деведжиев. В этот период в Турции работали также разведчики M. M. Погорелов, А. И. Готовцев, В. Я. Аболтин, Ф. П. Гайдаров. Военным атташе и резидентом в 1921 — 1923 годах был К. К. Звонарев.

Резидентом в Хельсинки был военный атташе А. А. Бобрищев, а его помощником — А. Лиллемяги (А. Я. Песс). Одну из разведгрупп резидентуры возглавлял служащий типографии, член Социал-демократической рабочей партии Р. Дроккило. Более года (1921 — 1922 гг.) проработал в Финляндии Р. Д. Венникас (И. И. Бергман), который затем занимался этой страной в качестве начальника Разведотдела штаба Петроградского военного округа.

Деятельностью военной разведки во Франции в 1921 — 1924 годах руководили Б. Н. Иванов, С. П. Урицкий, A. М. Тылтынь, которым удалось создать обширную агентурную сеть, поставлявшую информацию о военной промышленности и армии и о белой эмиграции. Им помогали М. В. Скаковская, Г. О. Зозовский, Е. К. Феррари, М. Ю. Тылтынь, а также П. М. Арман, В. Г. Ромм, Н. Я. Яблин и другие.

В Чехословакии работали по легальной линии А. Г. Ганзен, М. Ю. Тылтынь, а также разведчики-нелегалы B. А. Горвиц-Самойлов, Ш. Горишник.

Блестящие результаты работы давались тяжелым трудом не только за рубежом, но и в самом Разведупре Разведотделе Штаба РККА. Условия жизни сотрудников разведки все еще оставляли желать лучшего. 2 августа 1921 года начальник Разведупра Зейбот и начальник II отдела Разведупра Берзин докладывали комиссару Штаба РККА и члену Реввоенсовета С. С. Данилову:

«Перед Разведупром в последнее время во всей остроте встал вопрос о снабжении сотрудников, от решения которого много зависит в дальнейшей работе Разведупра. Ухудшение пайка и вздорожание продуктов привело к тому, что большинство сотрудников (особенно семейные), спустив все, что могли, на рынке за продукты, в последнее время в буквальном смысле слова голодают. Как результат систематического голодания мы уже имеем около десятка заболеваний цингой (констатировано, что от недоедания), общий упадок работоспособности учреждения и стремление сотрудников или совсем уйти из Разведупра в лучше снабжающие учреждения, или же ряд требований на краткосрочные отпуски съездить за картошкой или продуктами в деревню. Помимо этого нужно еще иметь в виду, что при плохом снабжении сотрудников, мы широко раскрываем двери неприятельскому шпионажу в Разведупре. Какие бы мы меры фильтрации сотрудников ни принимали и как бы мы ни следили за сотрудниками, среди них всегда будут нравственно более слабые и более сильные, всегда будет элемент, способный в исключительных условиях забыть свои обязанности и стать орудием противника. На коммунистическую совесть и самосознание сотрудников рассчитывать не приходится, ибо голодающему сознание определяет желудок. Если до сих пор не наблюдались случаи, когда сотрудники, загнав все, что можно, из одежды и обуви, переходят к торговле „бумажками“, то в будущем это очень возможно. Это нам гарантирует увеличивающееся число иностранных дипломатических миссий, вернее, легальных органов разведки, которые не пожалеют весьма крупных сумм для приобретения отдельных документов Разведупра. А скопировать небольшой документ или восстановить его по памяти, несмотря на все наблюдения, для человека, знакомого со всеми секретами Разведупра, — не трудно.

Все меры домашнего характера к улучшению материального положения сотрудников мною уже приняты, но ни небольшими авансами в счет жалования, ни отдельными выдачами за счет агентуры делу не помочь.

Чтобы улучшить материальное положение сотрудников, нужны более серьезные меры, выходящие за пределы моей компетенции.

Докладывая о вышеизложенном, прошу Вас обратить серьезное внимание на материальное положение сотрудников Разведупра и отпустить из ресурсов Р.В.С.Р: 1) некоторое количество продовольствия на улучшение пищи, 2) одежду и обувь на обмундирование.

Без этого Разведупр в течение 1 — 2 месяцев выдохнется, и работоспособность его будет равняться нулю»[4].

Однако начальство, как видно, на это послание не прореагировало должным образом. 23 августа 1921 года Зейбот направил помощнику комиссара Штаба РККА А. К. Илюшину рапорт сотрудников 2-го отдела Разведупра на имя Берзина:

«Все сотрудники 2-го отдела работают 8 часов в сутки, и за весь месяц им выдают 1 1/2 фунта хлеба в день (примерно 600 грамм. — В.К.) и 3 1/2 фунта воблы в месяц (примерно 1 400 грамм. — В.К.). Работать умственным трудом 8 часов при такой пище никак невозможно. Приходится голодать в буквальном смысле этого слова (если принять во внимание, что на его иждивении есть еще кто-нибудь). Если бы мы работали, как сотрудники других отделов или Управлений 6 часов в сутки, то была бы еще возможность подрабатывать на выгрузке дров или еще где-нибудь, но здесь и этой возможности нет... Мы надеемся, что вышестоящие товарищи посмотрят на дело здраво и окажут немедленную помощь»[5].

Несомненно, что все это влияло и на дисциплину. В приказе по Разведупру № 235 от 21 августа 1922 года заместитель начальника Управления Берзин констатировал:

«Мною замечено, что в последнее время дисциплина среди сотрудников в сильной степени пала.

1) Часто наблюдается оставление сотрудниками службы в рабочее время без разрешения непосредственных начальников или же освобождение начальниками сотрудников от работы без уважительных причин;

2) в рабочее время на дворе и в коридорах Управления, иногда даже в рабочих помещениях встречаются без дела толкающиеся и ведущие частные разговоры сотрудники;

3) утренние же приходы на службу бывают обыкновенно с большими опозданиями;

4) вечерние дежурства в отделах и воскресные дежурства в отделениях II-го Отдела исполняются крайне халатно;

5) во время выдачи жалованья сотрудники почти целого Отдела, не соблюдая очереди, по нескольку часов толпятся в Финотделении или в Общей канцелярии;

6) дежурные в ночное время пропускают не проживающих в Управлении сотрудников, вместе с ними частных лиц, не имеющих отношения ни к проживающим в Управлении сотрудникам, ни вообще к Управлению;

7) текущая работа, равно и специальные задания исполняются вяло и не аккуратно.

Означенные явления могут иметь место только при крайне халатном и безответственном отношении к исполнению своих обязанностей начальников Отделений, Частей, Отделов и коменданта Управления.

Такое положение в Управлении недопустимо и должно быть в ближайшее время изжито, в целях чего ПРИКАЗЫВАЮ начальникам Отделов, Частей, Отделений, Общей Канцелярии и коменданту:

1) Прекратить всякие самовольные отлучки сотрудников со службы, принимая меры административного воздействия...

3) Начальникам Отделов следить за аккуратным несением сотрудниками вечерних дежурств в отделах и воскресных в отделениях, не допуская неразрешенных уходов с дежурства...

5) Ни в коем случае в нерабочее время не допускать во двор и в помещения Управления посторонних лиц, кроме приходящих к проживающим в помещениях Управления сотрудникам. Таких приходящих пропускать каждый раз с специального разрешения проживающего сотрудника. Приходящих в неурочное время сотрудников Управления регистрировать в отдельном журнале, отмечая время прихода и ухода.

...Напоминаю, что каждый несет полную ответственность за доверенную работу. Предупреждаю, что в случае обнаружения халатностей и упущений по службе мною будут привлекаться к ответственности вплоть до предания суду не только виновные сотрудники, но и их прямые начальники. Приказ объявить под расписку начальникам Отделов, Частей и Отделений».

Интересную деталь для характеристики того времени добавляет и кампания по борьбе с взяточничеством, которая проходила по всей стране. Разведотдел Штаба РККА кампания затронула в конце 1922 — начале 1923 года. Уполномоченным по Разведотделу по борьбе с взяточничеством стал Я. К. Берзин. 29 ноября 1922 года он докладывал председателю комиссии по борьбе с взяточничеством при Штабе РККА:

«По характеру и внутренней организации Разведот Штаба РККА относится к разряду тех учреждений, где меньше всего имеет место взяточничество в какой бы то ни было форме. ...Личный состав II части, почти поголовно коммунисты с довольно большим стажем, тщательно проверен и профильтрован через ГПУ, без согласия которого никто на службу в эту часть не принимается. По характеру работы (вербовка, инструктирование и отправка за границу агентов, переписка с закордонными резидентами, проверки и оценки поступающих материалов) возможность оказания услуг и взяточничества в этой части исключена. Можно было бы предполагать взятку за проходящие через эту часть заграничные командировки, но возможность таковой здесь исключается другими условиями, а именно:

1) всякая заграничная командировка и каждая кандидатура командируемого проверяется лично Начотдела;

2) каждый завербованный для отправки на закордонную работу сотрудник предварительно проверяется в ГПУ, и отъезд может состояться только с официального согласия последней;

3) все почти без исключения командируемые, отправляясь на разведработу, рискуют своей головой, и за такое удовольствие никто взятки давать не будет.

Раньше при II части было отделение снабжения и гардероб, тогда оказание кое-каких услуг со стороны отдельных сотрудников кое-кому было мыслимо, но с весны 1922 года это отделение вместе с гардеробом ликвидировано, и секретные агенты довольствуются суммами отпускаемых прямо из кассы Разведота.

III часть комплектуется преимущественно из старых военспецов, большинство которых, конечно, работают не по идейным, а материальным побуждениям. Среди них, без сомнения, есть люди, которые ни от какой взятки бы не отказались, но все дело в том, что здесь не за что давать взятку и брать взятку... В данное время, когда у нас новый состав общей канцелярии и частично переменный состав II и III части только что освоились с работой, крайне мало оснований предполагать взяточничество со стороны того или другого сотрудника. ...В руках наших сотрудников — особенно II части — есть материалы, за которыми охотятся шпионы дружественных государств и платятся весьма крупные суммы. Поэтому совместно с ГПУ мы стремились и стремимся следить за отдельными, возбуждающими сомнения, сотрудниками. Начиная с июля текущего года мы ввели за правило не принимать никакого нового сотрудника без согласия на это ГПУ, и это правило строго сейчас осуществляется.

Как я уже указал, к 15 ноября, когда нужно было сократить личный состав отдела на 59 человек, мы произвели основательный пересмотр и чистку личного состава, и все, кто у нас был под сомнением, были сокращены. Тем не менее, ручаться за чистоту всех сотрудников отдела нельзя, и поэтому согласно пункту 11 инструкции ОСТО, а также п.п. 4 и 11 инструкции Комиссии по борьбе с взяточничеством Штаба РККАя — 1) произвожу секретный сбор сведений о сотрудниках отдела путем внутрен. осведомления, 2) в ближайшие дни произведу проверку личного состава отдела по аттестациям и оценкам каждого сотрудника в отдельности».

Далее в деле следует запись от 16 декабря 1922 года: «Материалов на Развед.Упр. в ОГПУ не имеется». В «Списке сотрудников Штаба РККА» против большинства фамилий стоит: «оснований подозревать нет» или «сведений нет». Но есть и «трудно определить» и «мало известен».

Любопытно и тогдашнее толкование слова «материалист». Против фамилии одного из начальников отделений написано: «Материалист до мозга костей. Ценит и считает материальные и шкурные интересы выше общественных. По условиям службы взяток брать не может». Этот человек проработал в Отделе, а затем Управлении еще несколько лет.

В Инструкции по борьбе со взяточничеством, которой руководствовалась комиссия, шла речь и о внутреннем осведомлении: «В части негласной борьбы все мероприятия осуществляются через особое лицо, назначаемое комиссаром (уполномоченным) под свою личную ответственность. Это лицо является помощником комиссара (уполномоченного) по этой работе. Как все способы негласной борьбы, так и сам факт существования института помощников по негласной работе должны сохраняться в безусловной тайне»[6].