"Средство от депрессии" - читать интересную книгу автора (Курпатов Андрей Владимирович)

Глава 1. Депрессия в нашей жизни

Быть образованным человеком и не знать, что депрессия — это самый опасный враг нашей цивилизации, невозможно. Так что сейчас небольшой познавательный и небезынтересный, как мне представляется, культурный ликбез.

Иголка даже в стоге сена — это может быть больно!

Человечество постепенно справляется с бедностью и болезнями. Его экономическое благополучие последовательно улучшается (не так быстро, как бы того хотелось, но успехи в этой области все-таки никак нельзя отрицать). Политики вроде бы «научаются» договариваться, а точнее, поставлены в такие условия, что не могут не договориться. Коммунально-бытовые вопросы решаются с помощью фантастических подчас достижений современной науки. Даже телесные недуги — и те, благодаря фармакологии, новым технологиям, экспериментальной медицине, худо-бедно, постепенно сдают свои казавшиеся незыблемыми позиции. Иными словами, прогресс по всем статьям налицо!

Но беда, как известно, всегда приходит оттуда, откуда ее никто не ждет. И действительно, кому придет в голову, что при такой-то уникальной политической, экономической и социальной конъюнктуре основной проблемой, с которой человечество столкнется в самое ближайшее время, окажется проблема психической патологии? Никому и в голову не придет думать подобным образом! А следовало бы… Достаточно взглянуть в лицо фактам, и они заставят нас думать именно в этом направлении.

Удобная жизненная обстановка — единственное, что может нам дать наша цивилизация.

Оскар Уайльд

Более половины новых изобретаемых в мире лекарственных средств — психотропные препараты, а в частности — антидепрессанты. Что это значит? Буквально следующее: во-первых, проблема психических расстройств актуальна и актуальности своей терять не желает, во-вторых, решить ее пока не удается, поскольку, если бы решение было найдено, то в бесконечном изобретении новых психотропных препаратов не было бы никакой надобности.

Индийский принц Сиддхартха Гаутама, более известный как Будда, ознакомившись в VI веке до нашей эры с реалиями человеческого существования, — бедностью, болезнями и смертью, пришел к выводу: «Мир есть страдание». Однако мы, даже справляясь теперь с львиной долей этого «страдания», обнаруживаем, что страдания в нашем мире, как это ни парадоксально, не становится меньше. Даже напротив, количество страдания в нем только увеличивается, причем теперь не от столетия к столетию, а от года к году! Ученые отмечают неуклонный рост как тяжелых психических заболеваний (например, шизофрении), так и менее тяжелых, но от этого не менее неприятных, — неврозов, патологии личности и поведения.

Прошедший теперь уже XX век психологи назвали «веком тревоги», и это оправдано. Войны, социальные потрясения, гонка вооружений, терроризм… Но теперь ученые авторитетно заявляют: по мере улучшения жизни людей количество страдающих депрессией будет только увеличиваться! Значит, дело не в условиях жизни человека, а в каких-то психических механизмах, закономерностях функционирования нашего психического аппарата, которые действуют вопреки всяким нашим разумным, как кажется на первый взгляд, ожиданиям.

«Рак XXI века»

«Мы построили, наконец, общество, — пишет „Нью-Йорк Тайме“, — где не страдают от голода, холода и антисанитарии. Но ирония в том, что все больше несчастий доставляет людям депрессия. И это потому, что цели, которые мы ставим перед собой, чем дальше, тем выше. У предков главные заботы ограничивались пропитанием. А нам теперь хотелось бы сразу всего — выглядеть не хуже киногероев, загребать миллионы долларов на бирже и обладать гениальным потомством». Посчитать виновником всех наших несчастий наши же амбиции, наверное, красивый публицистический ход, но вряд ли стоит так по-мещански упрощать ситуацию. Впрочем, как бы там ни было, материальное и психологическое качества жизни явно не так зависимы друг от друга, как это кажется на первый взгляд. Скорее даже, что они находятся в противофазе.

Психологи специально исследовали людей из разных социальных групп, т.е. представителей разных классов, чтобы выяснить, насколько взаимосвязаны обстоятельства жизни человека с тем, в какой мере он подвержен депрессии. Иными словами, они хотели подтвердить или опровергнуть тезис: если человек живет хорошо, то у него должно быть хорошее настроение, а если обстоятельства его жизни плохи, то и чувствовать себя он должен плохо. Ну и что, как вы думаете, накопали эти исследователи? Выяснилось, что частота заболевания депрессией не зависит от «объективных» показателей качества его жизни.

Ну и действительно! Каких-то сто лет назад люди жили при свете лучины, ходили за водой не к крану, а к колодцу, не знали, ни что такое холодильник, ни что такое телефон, ни, тем более, микроволновая печь. И детская смертность была чудовищной, и продолжительность жизни была чуть ли не в два раза меньше, чем теперь, и большинство болезней не только не излечивалось, а вовсе оставалось без какого-либо вспоможения, однако…

Относительно космического корабля по названию Земля следует указать на один исключительно важный факт: в комплекте к этому короблю нет инструкции.

Ричард Бакминстер Фуллер

Однако теперь депрессий, несмотря на появление всех этих перечисленных и не перечисленных благ цивилизации, стало не только не меньше, а, напротив, значительно больше! Так что внешние обстоятельства, показатель «уровня жизни», «объективные факторы» и т.д., и т.п. — не имеют к депрессии ровным счетом никакого отношения. Нам это только так кажется. Мы хотим найти объяснение своей апатии и своей подавленности и потому ссылаемся на свои «неприятности», но не в них дело!

Итак, нам следует серьезно задуматься, поскольку благополучие неумолимо надвигается на человечество, а последствия этого чудовищного благоденствия даже страшно себе представить! И совсем не случайно футурологи уже называют нынешний XXI век — «веком депрессии», а психиатры настойчиво требуют выделения новых ассигнований на исследование депрессии, предупреждая: депрессия — «рак XXI века» (последний раз эти требования прозвучали на всемирном экономическом форуме в Давосе).

Причем последняя формулировка, хотя и относится к разряду «красных словец», в действительности бьет в самую точку. Исследования, проведенные Всемирной организацией здравоохранения, утверждают, что к 2020 году смертность от суицидов выйдет на второе место среди других причин смертности, опередив таким образом рак и оставив впереди себя лишь заболевания сердца и сердечно-сосудистой системы (т.е. инфаркты и инсульты вместе взятые!). Иными словами, через каких-то пятнадцать-двадцать лет мы будем чаще умирать от самоубийств (этого «венца» депрессии), нежели от рака!

Уже сейчас широкомасштабные исследования показывают: каждый пятый представитель пресловутого «золотого миллиарда» страдает депрессией, при этом существует еще и скрытая депрессия, которая составляет, как минимум, от 11 до 14 % населения высокоразвитых стран Запада[1]. О россиянах уже и говорить не приходится, даже бумага, наверное, не сможет вынести реальные цифры. Так что бедствие здесь полномасштабно, а ведь это только начало! Как мы увидим в процессе дальнейшего изложения, депрессия собирается прийти в каждый дом первого, второго и третьего мира, прийти всецело и надолго.

Подвох вселенского благополучия

На самом деле, это достаточно странно: условия нашей жизни несомненно улучшаются. Благодаря достижениям нашей цивилизации рядовому человеку действительно жить становится легче. Легче, но не веселее! Напротив даже, невмоготу почему-то! Не хотят люди жить, хоть режь их! Почему? Если отвечать кратко, то тут три основные причины. Первая — это хронический информационный стресс. Мозг перегружается информацией и впадает в состояние полной невменяемости. Он защищается от ее переизбытка, притупляется его чувствительность, мы становимся все более и более замкнутыми, одинокими, а как следствие — депрессивными[2].

С другой стороны, нельзя не учитывать и простой биологии, точнее — генетики . — это вторая причина роста депрессии. Медицина безапелляционно вмешивается в естественный отбор: мы научились лечить психические расстройства, лекарственные препараты возвращают человека, страдающего тяжелым психическим заболеванием, к более-менее нормальной жизни, позволяют ему иметь детей. В результате происходит последовательное накопление не самых лучших генов в нашем с вами общем генофонде. У каждого человека целый ворох таких генов, в любой момент они способны проснуться и задать нам жару. К сожалению, все, а в том числе и гуманизм, имеет свою обратную сторону. Впрочем, он стоит того, чтобы платить за него даже такую цену.

Наконец, собственно «благополучие», которое, как это ни странно, является третьей и очень важной причиной депрессии. Наши предки сплошь и рядом были заняты одним-единственным делом — они денно и нощно решали задачи собственного выживания. Именно для этой цели природа и создавала наш мозг, именно для этой цели он и приспособлен, именно на нее и нацелен. А так ли нам это надо?

Проведем мысленный эксперимент. Представьте себе, что вы категорически отказываетесь жить, выходите на ближайший перекресток и ложитесь поперек дороги. Что будет происходить дальше? Для начала вас будут аккуратно объезжать машины, потом, словно из-под земли, возникнет наряд милиции — покричит, пошумит и определит вас в «обезьянник». Далее, если вас это не вразумит, и вы по-прежнему продолжите отказываться жить, вас об этом попросят — сначала по-хорошему, потом по-плохому, а потом отправят в психиатрическую больницу. Там вас будут в пятую точку шуровать аминазином, а через трубочку с металлической муфтой (это чтобы вы зонд этот, часом, не перекусили) вливать в рот какую-нибудь едва съедобную, но, впрочем, вполне питательную похлебку.

Если и после всех этих усилий людей в белых халатах стойкость вас не оставит, если вы будете продолжать демонстрировать отчаянное нежелание жить, то спустя каких-нибудь месяцев шесть вас благополучно переведут в ПНИ (психоневрологический интернат), где до самого последнего дня вашей жизни будут продолжаться те же самые процедуры — аминазин и похлебка. Причем могу вам гарантировать, что в таком виде — постояльца ПНИ — благодаря усилиям врачей и прочего персонала вы проживете не меньше, а намного больше, чем если бы остались «на свободе» в этом безумном и суматошном мире!

Мы живем в такое время, когда ненужные вещи — единственное, в чем мы нуждаемся.

Оскар Уайльд

Удивительно, хотели помереть, а вот на тебе! Да, социальные институты устроены таким образом, что мы оказались защищенными от всех возможных бед и напастей: медицина, худо-бедно, бережет наше здоровье, государство с его собесами, законодательством, судом, милицией и прочими прелестями бережет остальное. Есть еще предусмотрительная наука и учащее предусмотрительности образование. То есть наш с вами инстинкт самосохранения оказывается совершенно, абсолютно ненужным! В отставку отправили бравого, боевого парня! Катастрофа! Кадровый военный в мирное время… Спасайся, кто может!

Отсутствие реальных угроз — для нашего инстинкта самосохранения сплошное наказание, а потому мы вынуждены его трудоустраивать, сочинять, придумывать ему занятие [3]. Большинство наших тревог и опасений, большинство наших стрессов на самом деле надуманные и яйца выеденного не стоят. Мы начинаем бояться за свое здоровье, несмотря на резолюции врачей о зачислении нас в отряд космонавтов. Мы можем бояться, что не справимся с работой или что нас ни за что с нее уволят. Нам кажется, что мы никому не нравимся или никому не нужны, а поэтому нас бросят или предадут. Мы опасаемся, что на нас нападут, ограбят, изнасилуют, что квартира наша сгорит, а сами мы попадем в катастрофу — автомобильную или авиационную. Еще можно бояться, что ребенок наш не поступит в университет, что его убьют в армии, а вне армии он однозначно станет наркоманом. Круг замкнулся…

Короче говоря, за «врагом», при наших-то способностях и воображении, дело не станет. Если его нет, мы его придумаем. Да, больна головушка, нечего сказать. Вроде бы все у нас хорошо, все продумано, все устроено, и нет у нас никаких оснований в панику впадать да смуту сеять. Но оказывается, что как раз из-за того, что все продумано и устроено — нам и тревожно! Парадокс! Но осмыслить этот парадокс (если, конечно, не отяготиться специальными знаниями) невозможно, ведь мы как раз ради избавления от тревоги все это продумывали и устраивали. Как же может такое быть, что все это нас и погубило? А вот оказывается, что может, да еще как! Хотели избавиться от тревоги, а нажили себе депрессию.

Как никогда ранее в своей истории, человечество оказалось на перекрестке. Одна дорога ведет к отчаянию и полной безысходности. Другая — к всеобщему выми-ранию. Так будем же молить Бога, чтобы Он даровал нам мудрость сделать правильный выбор.

Вуди Аллен

На заметку

Депрессия (если очень просто) — это сниженное, подавленное настроение, когда ничего не хочется и думаешь только о том, как все плохо. Почему у нас может возникнуть депрессия? Кажется, что для этого необходим какой-то очень существенный повод. Однако по статистике, чем лучше становится наша жизнь, тем больше людей начинают страдать от депрессии. Так что все ссылки на внешние трудности вряд ли могут быть приняты в расчет, хотя без трудностей, конечно, дело не обходится. Разумеется, мы сталкиваемся с трудностями, переживаем из-за них, иногда чувствуем себя подавленными, обессилевшими. Но депрессия как таковая — это не просто наша реакция на жизненные трудности, это специфический сбой в работе мозга. Мозг, пораженный депрессией, начинает спонтанно, вне зависимости от внешних обстоятельств, порождать чувства тоски и подавленности, а также ощущения безысходности и пугающей бессмысленности жизни. Мы надеваем «темные очки»…


Саморазрушение

Невостребованные силы нашего инстинкта самосохранения — вещь отнюдь не безобидная. «Животное, — по словам величайшего физиолога Ивана Михайловича Сеченова, бывшего, кстати, учителем И. П. Павлова, — находится в состоянии постоянных боевых действий». Действительно, если дикий зверь не будет постоянно настороже, то от него в скором времени останутся рожки да ножки. Но человеку нет нужды в таком напряжении, и оно остается нереализованным, словно бы запирается внутри нашей психики, кипит там и булькает. По уму, оно должно как-то расходоваться, в нас должен быть какой-то клапан, через который мы будем спускать избытки этих паров.

Но где они, эти клапаны? Невротические тревоги? Надуманные страхи? Разумеется, они позволяют нам растрачивать избытки этого напряжения, но они же приводят и к его росту. Нас словно бы распирает изнутри, мы куда-то гонимся, постоянно чем-то озабочены, не способны усидеть на месте, все время потребляем новую и новую информацию, чтобы как-то себя занять. Однако все эти попытки облегчить собственное страдание на самом деле приводят лишь к обратному результату. Напряжение увеличивается, внутренний дискомфорт растет, как на дрожжах. И это ранит, мы, сами того не подозревая и, конечно, не желая того, раним себя изнутри, нам больно, нам плохо, и мы агрессируем…

Если я навешу три висячих замка на решетчатые двери своего жилища, заведу огнестрельное оружие, собак и полицейского в комнате и буду при этом весело уверять, что ничего не боюсь, — то это верно и неверно одновременно. Мой страх заключен в висячих замках.

Альфред Адлер

Мы подобны раненому зверю — мучаемся своим внутренним напряжением, которое никак не может найти для себя выхода. Но проявления агрессии у нас запрещены категорически, за нее даже срок дают и не всегда условный.

Впрочем, мы и сами склонны ее сдерживать — кто вследствие воспитанности, кто по привычке, кто из-за банального страха перед наказанием. Конечно, по чуть-чуть достается нашим детям, супругам, родителям и прочим родственникам; подчиненным от нас влетает по всякому поводу и без него, причем всегда по первое число и обязательно почем зря; есть среди пострадавших от нашей агрессии и политики, и случайные прохожие, и продавцы в магазинах, и врачи в кабинетах, короче говоря, кто попался — я не виноват.

Что же делать? На какого же представителя человеческого вида без зазрения совести можно перевести свою внутривидовую агрессию, немилосердно усиленную внутренним страданием? Догадались? Да, на самого себя! Причем не рискуя быть осужденным и опороченным… И вот начинается! Даже не догадываясь об этом, мы переориентируем агрессию с наших сородичей на самих себя, жертвуем, можно сказать, собой, потому что мы «приличные люди».

Совершенно неосознанно мы ставим свою собственную жизнь под удар, полагая, что все это в порядке вещей. Вещи-то, может быть, и в порядке, да вот с головой у цивилизованного человека проблемы. Не умеет наш, по сути, животный мозг правильно вести себя в мире социальных, человеческих отношений, не под них его эволюция делала. Отсюда и неврозы, отсюда и аутоагрессивное поведение.

Вы не знаете собственного разума.

Джонатан Свифт

Аутоагрессивное поведение — это, проще говоря, агрессия, направленная человеком против себя самого. Кажется, что этот случай редкий, поскольку, с кем-с кем, а с собой-то уж мы действительно пребываем в состоянии мира или, по крайней мере, челночной дипломатии, способной уладить любой возникающий конфликт. Вспомним, как мы себя оправдываем, даже если у нас есть ощущение, что мы поступили как-то не так, неправильно или некрасиво. Мы всегда находим достаточную аргументацию, чтобы доказать собственную правоту. Однако же здесь речь идет о сознании, точнее, о его способности сгладить конфликт, возникающий между различными его частями, но механизмы аутоагрессивного поведения залегают ниже сознания, это своего рода биологический рудимент, дающий свои всходы в социальной жизни.

Конечно, самым радикальным вариантом реализации аутоагрессивного поведения был и остается суицид, т.е. самоубийство. И мы можем только догадываться, сколько ненависти, страдания и боли должно быть в человеке, чтобы собственноручно убить самого близкого человека, который есть у него — самого себя. Вообще говоря, покончить с собой — дело непростое, это только кажется на первый взгляд, что просто. Поэтому объяснять завершенный суицид минутной слабостью неправильно. Однако некоторые избирают и вовсе изощренные способы свести счеты с жизнью, но мало кто из этих самоубийц понимает, что он делает.

Чем проявляется аутоагрессивное поведение? Читайте и узнавайте собирательный портрет современного человека: нарушение правил дорожного движения (включая переход дороги на красный свет и вождение автотранспорта в нетрезвом виде); несоблюдение правил техники безопасности (на рабочем месте, при обращении с электричеством и т.п.); наркомания, алкоголизм, вредные привычки и другие признаки нездорового образа жизни; невыполнение предписаний врача (или выполнение их по собственному усмотрению); экстремальные виды работы и спорта; неоправданный риск; собственно самоубийства; преступное поведение (человек таким образом подвергает значительной опасности не только других, но и себя самого), а также многое, многое другое.


Чтобы понять всю глупость глупости, надо ее проделать.

В. О. Ключевский

Взгляните на свою жизнь и задумайтесь — все ли ваши поступки служат укреплению собственного здоровья, созданию собственного благополучия? Не подвергаем ли мы себя риску — заболеть, оказаться жертвой ДТП, получить бытовую травму или травму на производстве и т.д., и т.п.? А если мы делаем это, можно ли думать, что нам дорога наша жизнь? А если она нам не дорога, то не является ли это признаком депрессии? Любое действие, любой поступок, совершенный человеком вопреки его инстинкту самосохранения, подвергающий риску его жизнь, — есть проявление болезни, и у этой болезни нет другого названия — это именно депрессия.

Самоубийство — безысходность или бессмыслица?

Обывателю иногда кажется, что самоубийство — это сюжет из романа, что-то нереальное, невозможное, вымышленное. И он сильно удивляется, когда узнает, что, только по данным официальной статистики, которая так некстати хромает в этом пункте на обе ноги, каждый год количество покончивших с собой жителей крупных городов в два и более раза превышает количество людей, погибших за этот же период в дорожно-транспортных происшествиях.

Что такое самоубийство (суицид), большинство из нас знают только понаслышке, однако многие почему-то думают, что хорошо разбираются в этом вопросе. Подобные, с позволения сказать, знания зачастую чистейшей воды заблуждения, печальные плоды которых мы и вынуждены пожинать. Какие же ошибочные мнения о самоубийстве и самоубийцах бытуют в массовом сознании?

Если вспомнить, что все мы безумны, тайны рассеиваются, и жизнь становится вполне объяснимой.

Марк Твен

Во-первых, подавляющее большинство людей уверены в том, что проблема суицида — проблема незначительная. Попробуем в этом разобраться. Завершенные самоубийства (т.е. когда человек умирает вследствие самоубийства) —это только верхушка айсберга; попыток самоубийства в 10—20 раз больше; количество людей, думающих о самоубийстве как о способе решения своих проблем, еще больше — как минимум в 100 раз! А ведь и попытка самоубийства, и мысли о самоубийстве сами по себе являются тяжелой психологической травмой, они мучают человека. Кроме того, каждый самоубийца оставляет в живых в среднем восемь своих близких — друзей и родственников, для которых его поступок — это настоящая трагедия. Таким образом, в крупных городах проблема самоубийства, так или иначе, затрагивает сотни тысяч людей!

Во-вторых, бытует мнение, что самоубийством жизнь кончают душевнобольные люди — это большое заблуждение. На самом деле их количество среди самоубийц не превышает 15—20%, т.е. оставшиеся 80—85% люди «нормальные», хотя и находящиеся в состоянии душевного кризиса или депрессии. Впрочем, некоторые полагают, что самоубийство — это проявление слабости. Снова ошибка! Мысли о самоубийстве — это один из симптомов депрессии, а потому говорить, что самоубийца — человек слабовольный, это все равно, что утверждать, будто бы больной гриппом — страшный лентяй.

В-третьих, бытует мнение, что если человек говорит о самоубийстве, то он никогда этого не сделает, что в корне неверно. Напротив, чаще всего самоубийцы так или иначе озвучивают свои планы. Но кто их слушает, кого это заботит? Потом родственники и друзья будут мучаться угрызениями совести, что не уследили, недосмотрели, не прислушались…

Говорят, что человек — это разумное животное. Всю свою жизнь я искал хоть какие-то свидетельства в пользу этого утверждения.

Бертран Рассел

Каковы истинные причины самоубийства? Жизнь — сама по себе стресс, практически каждый человек убеждался в этом на собственном опыте, многие испытывали и чувство безысходности, вызванное невозможностью преодолеть тяжесть навалившихся на них обстоятельств. Этими обстоятельствами могут оказаться зашедшие в тупик семейные отношения (с супругом, родителями, детьми), трудности, связанные с работой, карьерой, в ряде случаев — это жилищный вопрос, иногда — зависимость (начиная от любовной и заканчивая наркотической или алкогольной), наконец, телесное заболевание, сексуальные проблемы и т.п.

Когда человек сталкивается с трудностями и препятствиями, он, конечно, пытается их решать. Но если все его усилия оказываются тщетными, что тогда? Тогда он предпринимает попытки уйти от проблем, выйти из игры. Самым простым способом кажется именно самоубийство. Но задумаемся: в этом случае я вроде бы решаю проблему, но я не могу получить причитающийся мне результат, поскольку его просто некому будет получать! Уйти от проблемы, выйти из-под ее пресса можно только переориентировавшись на что-то другое. Но в этом-то вся и загвоздка, потому что сил у человека, измученного проблемой, нет!

Депрессия — состояние болезненное, характеризующееся как раз утратой сил, чувством, что ничего нельзя изменить, ощущением, что жизнь не удалась и достойна только того, чтобы быть завершенной в кратчайшие сроки. Вылечи эту депрессию, и взгляд у этого человека на жизнь изменится кардинально, но ведь так трудно понять, что твои мысли — это не твоя истина, а твое заблуждение, навязанное тебе болезнью. И вот так человек оказывается в замкнутом круге: с одной стороны, жизнь с ее проблемами, с другой стороны, его собственное болезненное состояние, где к бессилию примешиваются идеи бессмысленности существования.

Оптимист заявляет, что мы живем в наилучшем из возможных миров; пессимист опасается, что так оно и есть.

Джеймс Брэнч Кэбелл

Человек, оказавшийся в этом аду, на самом деле из последних сил пытается бороться за свою жизнь и проявляет, зачастую, подлинное мужество в противостоянии собственной депрессии и своему бессилию. Но, к сожалению, силы здесь неравны, и часто это противостояние оборачивается против самого человека: возникает тревога, усиливается внутреннее напряжение. На пике этой душевной боли он и совершает самый бессмысленный поступок в своей жизни — самоубийство. Да, в чем уж поистине нет никакого смысла — так это в самоубийстве, о жизни этого сказать никак нельзя. Если же кто-то и говорит, то это не он говорит, а царствующая в нем депрессия.

Страдающему нужна помощь, если вы страдаете, значит, вам нужна помощь. Это настолько логично, что спорить с этим не станет даже безумный. Нас почему-то не смущает тот факт, что, получив травму, мы обращаемся к врачу. Чего же странного в том, что, получив душевную травму, мы также должны обращаться именно к врачу? Странно то, что мы не обращаемся. Странно также и то, что не бьют тревогу родственники и близкие человека, попавшего в страшный омут депрессии.

Доктор просто против депрессии

Мы много сказали о несчастьях «счастливого Запада», а как дела обстоят у нас — в матушке-России? Я не знаю, все ли это понимают (мне кажется, что нет), но прошедшие 10—15 лет стали для нас серьезнейшим испытанием. То, что нам довелось пережить, когда-нибудь будут сравнивать с тяжелейшими социальными потрясениями.

Мы (т.е. каждый из нас) подверглись испытанию множества больших и малых социальных потрясений. И дело не в том, к лучшему или к худшему эти произошедшие в нашей стране изменения, дело не в том, правильно или неправильно то, что произошло со всеми нами; дело в том, что мы стали «беженцами» на территории собственной родины.

«Не будем больше строить иллюзий!» — лучшее начало для новой иллюзии.

Карл Краус

Впрочем, одной психологической «перестройкой» наш стресс, разумеется, не ограничивается. Следующая проблема — это отсутствие чувства уверенности в завтрашнем дне. Формулировка эта весьма условна, дело, конечно, не в том, что мы не знаем, что будем завтра есть. Речь идет о тотальном ощущении россиянина (обеспокоенного и испуганного разнообразными деприватизациями, деноминациями, дефолтами и прочими прелестями), что нет у него опоры, что, случись какая неприятность, позаботиться о нем будет некому. Это ощущение собственной незащищенности, подкрепляемое, кстати сказать, разнообразными коррупциями и произволами, есть источник тяжелейшего психологического стресса, о котором, впрочем, он — россиянин — и не догадывается.

Теперь о нагрузках. Нагрузки, которые мы с вами испытываем, к сожалению, слишком велики для наших «больных голов» и не самых здоровых организмов. Отдыхать нас никогда не учили, да и возможности, по правде сказать, у нас такой не было. А сейчас как отдохнешь, когда забот полон рот? Все дела, дела… Дела — дело хорошее, но кто бы подумал о том, что наша психика — это никакой не вечный двигатель, а орган, который имеет ограниченные возможности и мощность, орган, который устает и изнашивается, орган, о котором необходимо заботиться. Причем делать это необходимо самым настоятельным и серьезным образом! Нет, мы об этом не думаем, отдыхать не умеем, а в результате получаем стресс от перегрузок. Последствия стресса, выражающиеся психическим недомоганием или соматическим заболеванием, конечно, на время могут лишить нас возможности работать, но будет ли это отдых? Вряд ли…

Многие готовы скорее умереть, чем подумать. Часто, кстати, так и случается.

Бертран Рассел

О том, как стресс преобразуется в депрессию, мы скажем чуть позже, а сейчас я пытаюсь, насколько это в моих силах, пояснить одну-единственную мысль: у каждого гражданина нашей страны есть все основания болеть депрессией. Любое психическое расстройство кажется нам порочным явлением и несмываемым пятном в биографии. Конечно, это отчаянная ересь, поскольку, если следовать этой странной логике, таким же пятном должен быть признан и банальный грипп. В действительности, страдать депрессией — это в каком-то смысле то же самое, что и болеть гриппом, хотя последствия в случае депрессии оказываются куда более серьезными.

В тех условиях, в которых мы оказались, заполучить депрессию — это и вовсе естественно, а потому и не стыдно, и не странно. Подозрения у меня, скорее, вызовет тот, кто пережил все произошедшее со всеми нами без каких-либо осложнений. И если уж говорить о естественности и противоестественности, то противоестественна не сама депрессия, а то, что человек продолжает уживаться со своей депрессией, мириться с ней. Знать, что у тебя есть симптомы депрессии, иметь средства борьбы с ней и не сделать ровным счетом ничего для защиты своей жизни — это действительно странно.

Когда на своих лекциях и семинарах я рассказываю о тех причинах, которые делают нашу депрессию почти необходимым условием жизни каждого современного человека (особливо проживающего в России), меня часто спрашивают: «Вы что, хотите вогнать нас в депрессию?!» Упаси Господь! У меня единственная цель: нам необходимо осознать, в каком сложном положении мы оказались, понять, наконец, что наша жизнь не наладится ни по мановению волшебной палочки, ни от приема волшебной таблетки, что у нас — настоящая проблема, имя которой стресс и вытекающая из него депрессия. И до тех пор, пока это не будет принято нами к сведению, пока мы не начнем шевелиться в нужном направлении, не поймем, что надо заняться собой, защитить самих себя и помочь самим себе, вряд ли кому-то придет в голову поставить на нашу жизнь.

Если хочешь быть покоен, не принимай горя и неприятностей на свой счет, но всегда относи их на казенный.

Козьма Прутков

Да, наше с вами положение непростое. И хотя наша жизнь, как кажется, налаживается, она, без нашего осмысленного и целенаправленного участия, существенно улучшаться не будет. Слишком тяжел груз произошедшего, слишком велика травма, нанесенная произошедшим нашей психике. Мы должны принять это к сведению и не надеяться на удачу. Удачи не будет, а вот позитивный результат будет, но только в том случае, если мы запасемся достаточным мужеством, чтобы смотреть своим проблемам в лицо, и достаточным здравомыслием, чтобы понимать их, делать соответствующие выводы и без крика, шума, суеты помогать себе. Я знаю, что у нас все получится, но только в том случае, если мы будем искать не простые, а правильные пути.

Жизнь — то, чем вы занимаетесь, когда не можете заснуть.

Фрэн Лебовиц