"Эдисон" - читать интересную книгу автора (Лапиров-Скобло М. Я.)

ПУТИ ИЗОБРЕТАТЕЛЬСКОГО ТВОРЧЕСТВА

Царский самодержавный строй не только эксплуатировал, ломал, душил миллионы рабочих и крестьян, выжимал из них все соки. Он коверкал душу, сковывал мысль. Сколько возникших новых смелых научных идей, сколько величайших открытий и исследований не получили развития, были похоронены!

Ряд величайших русских открытий и исследований, которые в руках заграничных изобретателей и ученых знаменовали целую эпоху, на русской почве в условиях царского режима не были доведены до конца.

Не будем касаться всех областей науки и техники. Остановимся лишь на электричестве и электротехнике.

В 1802 году профессор физики Петербургской Военно-медицинской академии Василий Васильевич Петров при опытах с батареей из большого числа элементов (медных и цинковых кружков) получил светящуюся дугу. Между двумя кусками угля при этом появился «весьма яркий белого цвета свет, от которого темный покой довольно ясно освещен быть мог». Эта светящаяся дуга была названа по имени Вольта «вольтовой». Спустя одиннадцать лет это же открытие сделал снова английский физик и химик Дэви.

23 марта 1876 года наш соотечественник Павел Николаевич Яблочков берет во Франции первую привилегию на свою «свечу». Изобретение Яблочкова было прежде всего осуществлено за границей. Выше мы читали об успехе «свечей» Яблочкова на Парижской выставке 1881 года.

Мы знаем, что Эдисон считается изобретателем первой практически пригодной для массового производства электрической лампы накаливания.

Однако и здесь, на путях изобретения лампы накаливания, мы должны отдать первенство Александру Николаевичу Лодыгину. Лампа Эдисона появилась в 1879 году, а между тем 7 августа 1873 года в Петербургском технологическом институте демонстрировалось электрическое освещение при помощи изобретенной Лодыгиным лампы накаливания. Этими же лампами была освещена одна улица Петербурга. Лодыгин получил за свое изобретение Ломоносовскую премию в тысячу рублей. Лампы Лодыгина имели ряд серьезных конструктивных недостатков, весьма несовершенный вакуум и были недолговечны. Попытка Лодыгина практически развить и использовать свое изобретение так и не удалась, как это и следовало ожидать в условиях царской России восьмидесятых годов. Лодыгин настолько бедствовал, что не мог заплатить даже за свой американский патент.

В 1870 году Лодыгин изобрел летательный аппарат тяжелее воздуха, который предложил французскому правительству во время войны с Германией. Самолет был признан удачным, его начали строить, но в связи с разгромом Франции дальнейшие работы были приостановлены.

Интересно отметить, что в номере от 21 декабря 1879 года нью-йоркской газеты «Геральд», где впервые сообщалось об изобретении Эдисона в области электрического освещения (в большой статье под названием «Свет Эдисона»), вспоминаются работы Яблочкова и Лодыгина.

Лампы Лодыгина с вольфрамовой и молибденовой нитью накала демонстрировались на Парижской выставке 1900 года.

В области электричества необходимо отметить еще другие крупные открытия и изобретения, сделанные в России. Вспомним Бориса Семеновича Якоби, электрическая лодка которого уже в 1838 году плавала по Неве с экипажем из четырнадцати человек. Мы выше читали рассказ Оскара Миллера о том, как появившаяся, спустя почти пятьдесят лет, подобная лодка на Темзе в Лондоне вызвала изумление современников.

Шиллинг в 1832 году изобрел и устроил в Петербурге первый электромагнитный телеграф. Лишь в следующем году Гаусс и Вебер установили свой телеграф в Геттингене.

Россия – родина гальванопластики, которая открыта тем же Якоби в 1837 году. Впервые электрический метод рафинации технической меди открыт в России в 1847 году, и лишь впоследствии, в 1865 году, он стал применяться в Америке.

Русский лейтенант Федоровский впервые получил электролитическим путем медные трубы как прямые, так и фасонные, и лишь впоследствии Элмор получил свой заграничный патент на это же изобретение.

25 апреля (7 мая) 1895 года приехавший из Кронштадта молодой физик А. С. Попов делает доклад в заседании Физического отделения Русского физико-химического общества (в Петербурге) на тему «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям» и о построенном им «приборе для обнаружения и регистрирования электрических колебаний в атмосфере». Прибор Попова с антенной в виде громоотводного провода был, собственно, первой в мире радиостанцией. На всем земном шаре не было еще в то время радиопередатчика, который мог бы подавать далекие сигналы радиоприемнику Попова. И Попов начинает своим прибором принимать те естественные сигналы, которые подаются в атмосфере электрическими возмущениями – грозами. Поэтому прибор Попова и был назван «грозоотметчиком». Его схема стала основой для беспроволочного телеграфа.

12 марта (по старому стилю) 1896 года Попов делает свой второй доклад в физико-химическом обществе в Петербурге. При этом он демонстрирует весьма отчетливый радиоприем на телеграфном аппарате Морзе от передатчика, расположенного в другом здании на расстоянии около 250 метров. Отравительная и приемная антенны представляли собою вертикальные провода, длиною каждый около 10 метров.

Осенью того же года появляются в ежедневной прессе первые сведения о работах Маркони, который в 1896 году вторично изобрел беспроволочный телеграф. Сущность прибора Маркони оставалась в секрете. Специальные журналы терялись в догадках о новом открытии. В октябре 1896 года Попов пишет в местной газете «Котлин», что… «по всей вероятности, прибор г. Маркони сходен с моим». Впоследствии из патентных описаний Маркони выяснилось, что его радиоприемник действительно представлял собою не что иное, как повторение приемника А. С. Попова.

После опубликования сообщений о работах Маркони общественное внимание было привлечено к нарождающемуся новому способу электросвязи. Царское правительство отнеслось совершенно пассивно к изобретению Попова, не учитывая его значения хотя бы для флота.

Но вот в декабре 1899 года у острова Готланд наскочил на камни броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин». Затертый льдами, он оказался отрезанным от обоих берегов Финского залива. Единственным средством для установления сообщения оставался беспроволочный телеграф. Тогда вспомнили о Попове. Ему отпустили небольшие средства. На финляндском берегу и на острове Готланд были поставлены радиоустановки. Сооружены были антенные мачты, высотою до 54 метров. 7 февраля (25 января по ст. ст.) 1900 года станции стали обмениваться телеграммами, перекрывая расстояние в 44 километра через покрытую снегом поверхность. Таким образом, была установлена первая в России радиотелеграфная станция, которая проработала до апреля 1900 года, когда броненосец был снят с камней.

В то время как морским ведомством были отпущены Попову для продолжения его опытов ничтожные средства, Маркони сразу же обеспечил своим работам серьезную финансовую базу, создав для этой цели в Англии мощную компанию с миллионными капиталами. Радио начинает быстро развиваться за границею как изобретение Маркони. Ко времени русско-японской войны Россия – родина радио – принуждена была обратиться к иностранным фирмам с заказами на радиооборудование.

Почти каждое большое изобретение проходит от первой зародившейся идеи до воплощения в повседневную практику длинный и далеко не прямой путь. Он пестрит именами исследователей и изобретателей, чьи труды, как эстафета, переходили из рук в руки. Многие шли параллельно, многие уходили в безвестность. Они боролись с косностью, алчностью и бедностью. Почести и богатство получали лишь немногие из пришедших к финишу. Развитие техники при капитализме открыло широкий простор для изобретений, а они, в свою очередь, питали технический прогресс. Диалектика состояла в том, что одновременно с этим анархия производства, борьба частнособственнических интересов, отделение производителя от средств производства тормозили любое изобретение, Лодыгин и Попов не нашли средств для развития своих изобретений. Жестокое сопротивление газовых компаний надолго задержало внедрение электрического освещения. Годами в судах, патентных бюро и на бирже шла борьба между Эдисоном и другими изобретателями электрического освещения. Сам Эдисон развил огромную энергию, чтобы задержать внедрение переменного тока.

Социализм открыл эру гармонического развития техники. Индивидуальная энергия изобретателя сочетается с общей энергией коллектива. Ученый во главе лаборатории, главный конструктор во главе бюро и опытного завода, новатор во главе бригады коммунистического труда – все это звенья одного механизма, деятельность которого планируется государством. В основе массового изобретательства в странах социализма лежит общественная собственность на средства производства. Все это привело Советский Союз на первое место в ведущих областях технического прогресса.

Уже в недрах капитализма вслед за концентрацией и централизацией производства идет процесс консолидации изобретательской деятельности. Новая промышленная революция, связанная с внедрением электричества в силовой аппарат промышленности, еще в последние десятилетия XIX века крайне сузила поле деятельности одиночки изобретателя.

Мы увидим, как с начала XX века Всеобщая электрическая компания больше не полагается на «нерегулярные проявления человеческого гения», а организует систематическую изобретательскую работу по строго методическим принципам под руководством ученых и опытных изобретателей. Инженеры, техники, ученые организуются в институты и научные союзы.

Характерная четкая подпись Томаса Эдисона занимает важное место на воззвании, выпущенном в 1884 году для организационного собрания Американского института инженеров-электриков. Этот документ, занимающий почетное место в стенах института в Нью-Йорке, гласит, что «вполне вероятно, лица, заинтересованные работами в области электричества, науки, просвещения, промышленности, телефонии, телеграфа и других областях, так же как и лица, пользующиеся достижениями электричества, найдут полезным как для себя, так и для общества в целом материально поддерживать, работать и вообще способствовать процветанию нашего общества».

Эдисон был не только организатором института, но при первом же выборе должностных лиц 13 мая 1884 года был выдвинут вице-президентом. Таким образом, в самом начале развития науки об электричестве Эдисон принял близкое участие в создании и организации учреждения, которое, как гласит его устав, должно было явиться «средством развития теории и практики электротехники и связанных с ней прикладных наук и поддержания высокого уровня квалификации его членов».

Как уже говорилось, Эдисон придал изобретательской деятельности индустриальную форму и масштаб. Здесь, на предприятиях Эдисона, изобретения не сопутствовали промышленной деятельности, а были ее основой, здесь они рождались и вслед за собой вызывали к жизни новые промышленные предприятия, распространявшие их по всему свету.

Такая широкая деятельность захватывала подчас и области, весьма далекие друг от друга.

Наряду с крупными работами, открывающими новые страницы науки и техники, с работами, которые при вдумчивом их анализе являются многообразными звеньями единой цепи изобретений и открытий, органически связанных, мы видим у Эдисона отдельные блестки, как бы случайные «отбросы» изобретательского «производства».

Директора Эдисоновской компании были, вероятно, немало смущены, когда однажды наряду с котировкой акций Эдисоновского электрического общества они увидели в газетах объявление об эдисоновских «говорящих куклах» и о новом эдисоновском средстве от невралгии.

Его патентованное медицинское средство называлось «полиформ». Страдая сам от невралгии и не получая помощи от врача, Эдисон решил сделаться сам своим врачом. Его химическая лаборатория стала одновременно и научно-медицинским институтом. Изобретатель делался более настойчивым по мере того, как его невралгия усиливалась. В конце концов он получил средство для наружного употребления, которое помогло ему устранить боль. Довольный своим успехом, но еще не окончательно в нем убежденный, Эдисон решил испытать свои препараты на других больных. В это время случайно в его лабораторию зашел бродяга, просивший милостыню. Этот бродяга был болен. Одна его нога распухла от ревматизма, нервное подергивание искажало его лицо. В этом «многострадальном Иове» Эдисон увидел великолепный объект для дальнейших опытов с своим «полиформом». Хорошо накормив бродягу и дав ему немного денег, Эдисон стал лечить его своим средством. Больной жил некоторое время в Менло-Парке. Ревматизм и невралгия у него исчезли. Слухи об этом распространились, и в лабораторию потянулись больные из окрестных селений за чудодейственным лекарством. Изобретатель всех охотно удовлетворял.

Эдисон и впоследствии не потерял интереса к этому делу и целый ряд лет продолжал распространять «полиформ» в специальных бутылках с выпуклой надписью «Полиформ Эдисона, Meнло-Парк, Ныо-Джерси, САСШ». На ярлыках бутылок красовался портрет изобретателя с лампой накаливания над его головой и с расположенными вокруг него фонографом, телеграфом, динамо-машиной. Ярлык с его подписью удостоверял: «Этот состав сделан согласно формуле, разработанной мною».

Каким богатым творческим воображением обладал этот человек! Его мегафон вызывал запросы многочисленных больных, страдавших глухотой. Его чернила для слепых принимались с благодарностью теми, кто потерял зрение. Он ставил вопросы об электрификации подъемников и швейных машин. Он изучал причины шума на городской железной дороге в Нью-Йорке. Он работал над снегоочистителем. У него сохранились эскизы с рисунками жатки для хлопка.

Вспоминая свои ранние опыты по воздухоплаванию, Эдисон много позднее (в 1923 г.) говорил: «Я вижу, что наступает время геликоптера. Я всегда верил в это. Тридцать восемь лет назад Джемс Гордон Беннет дал мне тысячу долларов для того, чтобы произвести опыты по полетам. Я построил геликоптер, но не мог сделать его достаточно легким. Я взял хлопчатобумажную пороховую ленту, вложил ее в цилиндр паровой машины и взорвал ее искрою. Я получил хорошие результаты, но сильно обжег одного из моих рабочих и спалил часть своих волос (Эдисон, видимо, хотел получить двигатель внутреннего сгорания. – М. Л.). Однако я знал, что дело только в опытах. Я сообщил Беннету, что, если можно сделать двигатель, который будет весить только три-четыре фунта на лошадиную силу, геликоптер будет успешно работать. Я полагал, что это будет наилучшим методом и верным путем к успеху. Я не изменил своего мнения, но мне пришлось долго ждать».

Он изобрел «летающую птицу», которая пролетала около 300 метров.

Он разработал способ сохранения масла и фруктов. Чарльз Юз, который занимался этою работою, произвел успешно первый опыт большого масштаба с персиками.

Фонометр Эдисона был игрушкою, в которой звуки голоса, ударяясь в диафрагму, далее через посредство собачки, зубчатого колеса и шкива с веревочкой приводили в движение механическую фигурку, которая пилила дерево.

Многосторонность Эдисона была поразительна. Однако мелочи не заслоняли у него основного.

Лаборатории Менло-Парка перестают удовлетворять Эдисона. Он решает создать наиболее совершенные во всем мире лаборатории. Вскоре он осуществляет свою задачу, и в 1887 году сорокалетний Эдисон покидает получивший мировую известность Менло-Парк и переезжает в Вест-Орандж (штат Нью-Джерси).

Об интенсивности изобретательской деятельности Эдисона свидетельствует такой факт. В разгар работ по устройству электрического освещения Эдисон получил письмо, в котором начальник Патентного бюро писал, что сегодня он выдал тридцать один патент на имя Эдисона и что в их практике еще не бывало такого огромного количества патентов, выданных одновременно одному лицу.