"Хижина на холме" - читать интересную книгу автора (Купер Джеймс Фенимор)

ГЛАВА IX

На следующий день за завтраком майор объявил о своем отъезде. Мать и Белла очень опечалились предстоящей разлукой и не скрывали своего чувства, что было весьма естественно, тогда как Мод старалась казаться спокойной, хотя сердце ее было переполнено горем. Из предосторожности не говорили никому об отъезде, а Ник еще ночью, взвалив на плечи чемодан, отправился к назначенному месту возле ручья, где в известный час к нему должен был присоединиться Роберт. Последний решил идти лесом, а не держаться протоптанных тропинок, по которым всегда проходили колонисты и где он рисковал встретиться с кем-нибудь из них и быть схваченным. На всякий случай отец дал ему план и старые бумаги на землю, чтобы в опасную минуту выдать себя за путешественника, разыскивающего свое имение.

— Не забудь дать нам знать из Бостона о счастливом конце твоего путешествия: я надеюсь, что, с Божьей помощью, все кончится благополучно! — сказал капитан.

— Отправляйся, Роберт, лучше в Нью-Йорк, чем в Бостон, — просила мать, — туда легче добраться.

— Это верно, мама, но это было бы бесчестно. Мой полк в Бостоне, неприятель перед Бостоном; старый солдат, как капитан Вилугби, скажет вам, насколько необходим майор своему полку в такое время.

— Будь осторожен, Боб, не попадись американцам, не то они примут тебя за шпиона.

Все просили его быть осторожным и не рисковать собой без необходимости. «Твое охотничье ружье и все принадлежности готовы, — сказал наконец капитан, вставая из-за стола. — Я распущу слух, что ты пошел в лес на охоту за голубями, а теперь пора, прощай! Пусть Бог благословит тебя, мой любимый, мой единственный сын! « Потом Роберт простился с матерью и сестрами. Мистрис Вилугби сдерживалась, не хотела расстраивать сына и ждала той минуты, когда останется одна в своей комнате, чтобы дать волю слезам. Расстроенная Белла горячо обнимала брата. Бледная и дрожащая от волнения Мод могла только произнести: «Береги себя, не рискуй понапрасну. Бог благословит тебя, мой дорогой, мой милый Боб! «

Только маленькое окошко из комнаты для рисования, где работала Мод, было обращено в ту сторону, куда направился Роберт; сюда и вбежала девушка, чтобы следить до последней возможности за тем, кого так горячо любила. Отец и капеллан провожали его. Но вот молодой человек обернулся. Мод махнула ему платком, он заметил сигнал, и ответил тем же. Отец оглянулся тогда, в свою очередь, и увидел протянутую из окна руку.

— Это наша дорогая Мод смотрит на нас, — здесь ее комната для рисования; комната Беллы с другой стороны ворот.

Роберт вздрогнул, послал несколько горячих поцелуев по направлению к окну и продолжал путь. Чтобы переменить разговор, он заговорил о «Хижине на холме».

— Надо непременно поставить ворота, я вас прошу об этом. Я до тех пор не буду спокоен, пока не узнаю, что они на месте.

— Я и сегодня занялся бы этим, но пережду дня два, пока немного успокоятся сестры и мать.

— Лучше обеспокоить их немного этим шумом, чем подвергать опасности при нападении индейцев или мятежников.

Между тем, обливаясь слезами, Мод следила из своего окошечка за Робертом; несколько раз он оборачивался в ее сторону, но не отвечал больше на ее сигналы.

— Он не знает, кто тут, Белла или я, может быть, он думает, что здесь Белла, — говорила себе Мод.

Но вот все трое остановились на одной из скал, над мельницами, и прежде чем расстаться, проговорили еще с четверть часа. Мод не могла уже различать их лица, но по фигуре узнала Роберта, облокотившегося на ружье; лицо его было обращено к ее окну. Наконец, быстро пожав руку отцу и капеллану, он поспешно пошел по тропинке, ведущей к реке, и скоро скрылся из виду. Еще с полчаса простоял здесь капитан со своим старым другом, смотря в ту сторону, где скрылся сын, и, только услышав два выстрела, означавшие, что майор приблизился к тому месту, где его ожидал Ник, они медленно пошли домой.

Вскоре после ухода Роберта, около полудня, кучка в восемь или десять вооруженных людей быстро вскарабкалась на скалы и оттуда отправилась прямо к Хижине. Видевший их Джоэль решил, что это, должно быть, уполномоченные от провинциальных властей, которые посланы арестовать капитана. Он надел свое праздничное платье и направился к дому, чтобы посмотреть на предстоящую сцену; но каково же было его удивление и вместе с тем разочарование, когда он увидел, что капитан и Вудс приветливо подошли к вновь прибывшим и в очень дружелюбном тоне повели разговор. Джоэлю ничего больше не оставалось, как повернуть назад.

То был Эверт Бекман со своим приятелем и несколькими землемерами и охотниками. Они рассчитывали провести некоторое время у гостеприимных хозяев, и, главное, Эверт хотел получить ответ на свое предложение, которое он сделал Белле перед ее отъездом из Нью-Йорка.

Привязанность, существовавшая между Беллой и Бекманом, носила такой простой, чистосердечный и непринужденный характер, что их возможное воссоединение никак не производило впечатления крупного события.

Родные были согласны на их брак. Белла, проверив свое чувство к Эверту, должна была сознаться, что любит его, и ничто не препятствовало объявить их женихом и невестой в самый день прибытия Бекмана. Таким образом, недавние слезы при прощании с Робертом сменились улыбками при виде счастливых и спокойных лиц помолвленных.

В то время как Плиний-младший и одна из разбивальщиц приготовляли в цветнике чай, Вудс обратился к Бекману с вопросом, какие вести принес он из Бостона.

— Должен признаться, господин Вудс, дело становится очень серьезным. Бостон окружен несколькими тысячами наших солдат, и мы рассчитываем не только удержать королевское войско в крепости, но и выгнать его совсем из колонии.

— Я нахожу эту меру слишком дерзкой по отношению к королю, господин Бекман.

— Вудс не далее как вчера прочел нам проповедь о правах короля, — заметил с улыбкой капитан, — в скором времени он, вероятно, начнет публично молиться за успехи английских войск.

— Я молился за королевское семейство, — с жаром ответил капеллан, — и надеюсь всегда поступать так же.

— Мой друг, я ничего не имею против этого. Молитесь за всех людей, кто бы они ни были, враги или друзья, а также и о короле; но помолитесь и о том, чтобы совесть его советников говорила громче.

Бекман казался смущенным.

— Я сомневаюсь, чтобы следовало молиться за короля. Мы можем, конечно, желать ему счастья, но говорить о его правах в настоящее время надо очень осторожно, — заметил Бекман.

— Но, — возразил капитан, — нельзя же из-за налогов на чай изменять королю.

— Мне очень неприятно, что вы так смотрите на вещи. Когда последний раз в Альбани разбирали ваши мнения, я уверял, что вы скорее станете на нашу сторону, чем против нас.

— Совершенно верно, Бекман. Я действительно думаю, что колонии правы, но я ничего не имею против короля. Как смотрит на это дело ваш брат, капитан инфантерии?

— Он оставил уже службу, отказавшись даже продать свой чин. Конгресс хочет назначить его в один из полков колоний.

Капитан был серьезен, мистрис Вилугби очень волновалась, Белла слушала с большим вниманием, а Мод о чем-то глубоко задумалась.

— Все это очень важно, — сказал капитан, — я не думал, что дело зашло уже так далеко.

— Мы думали, что майор Вилугби станет на нашу сторону; многие из королевского войска собираются это сделать, но никто не был бы так радушно встречен, как он. На нашей стороне уже Гэтс, Монтгомери и много других.

— А станет ли полковник Ли во главе американских войск?

— Я не думаю. Он прекрасный и опытный офицер, но он очень странный и, главное, родом не американец.

— Понятно, с этим следует считаться… Если бы вы пришли часом или двумя раньше, то встретили бы здесь лицо, хорошо вам знакомое, — здесь был Роберт.

— Как! Майор Вилугби? Но я думал, что он в Бостоне, в королевской армии! Вы говорите, он ушел уже из Хижины? Но, надеюсь, не в Альбани?

— Нет, прежде я подумывал, чтобы он отправился в Альбани повидаться с вами, но мы передумали. Это было бы опасно, и он отправился тайно, обходя все места, где живут люди.

— Он поступил вполне благоразумно, хотя мне было бы очень приятно повидаться с ним; но если нет никакой надежды убедить его стать на нашу сторону, то нам лучше пока держаться подальше друг от друга.

Это было сказано так спокойно и серьезно, что всем стало очевидно, что при встрече они могли бы поссориться не на шутку. Все чувствовали это и потому постарались поскорее дать разговору другое направление.

Капитан, его жена, Белла и Эверт целый вечер проговорили о предстоящей свадьбе. Мод была предоставлена самой себе, капеллан беседовал с приятелем Бекмана.

Когда девушки удалились в свои комнаты, Белла сообщила сестре, что ее свадьба назначена на завтрашний день. На этом настоял Эверт ввиду волнения в колониях. Он думает, что после их свадьбы Хижина будет в безопасности.

На следующий день сейчас же после завтрака Белла Вилугби и Эверт Бекман были обвенчаны в маленькой капелле. Кроме родных, на церемонии присутствовал только Мик О’Тирн, в качестве пономаря. Ему еще рано утром сказали о предстоящем событии, а потому, убрав церковь, он в честь предстоящего радостного события поспешил одеться в воскресный костюм.

Когда кончился обряд, отец и мать обняли Беллу, улыбавшуюся им сквозь слезы, а Мод горячо прижала ее к своему сердцу. Мик от всей души поздравил молодых и пожелал счастья не только им, но и их будущим детям, капитану, его жене и даже господину Вудсу, хотя и считал его еретиком.