"Синдром бодливой коровы" - читать интересную книгу автора (Куликова Галина)

Глава 15

— И теперь мне можно вернуться в свою квартиру? — сонно спросила Настя, повиснув на локте Самойлова. После пережитого потрясения коньяк и валиум снова активизировались у нее внутри.

— Можно, но.., не нужно, — ответил тот. — Во-первых, мы пропустили визит дока, и, думаю, он здорово злится на меня.

— Но у меня уже все в порядке! — пробормотала Настя. — С тем местом.

— Да? А лицо?

— Мне его набили только что.

— Ну вот. К нему нужно прикладывать лед, а у тебя наверняка дома нет льда.

— Никак, ты приглашаешь меня к себе на дачу?

— Не то чтобы приглашаю… Хотя да — приглашаю.

Дело в том, что нам нужно поговорить.

— Почему мы не можем поговорить не на даче? — заплетающимся языком спросила Настя.

— Надо, чтобы ты меня выслушала до конца. Чтобы не убежала.

— Можно, я здесь где-нибудь посижу?

— Нет уж, лучше ты посидишь в машине, — улыбнулся Самойлов и подхватил ее на руки.

— Твоя машина в лесу, — продираясь сквозь ватный сон, сообщила Настя.

— Не волнуйся, волки ее не съели.

Но Настя уже ничего не слышала — она крепко спала. Самойлов с боем отбил ее у милиции — ее и себя.

Потребовалось даже вмешательство Зараева. Узнав об аресте Ерасова, об уликах, тот сделался чрезвычайно покладистым, и их отпустили.

Поэтому сейчас Самойлов вез свой живой груз в коттедж, поминутно протягивая руку и что-нибудь поправляя: то острую прядку волос, упавшую ей на глаза, то краешек куртки, которым он накрыл ее плечи.

Потом он внес ее в дом и устроил на диване. А сам полез в холодильник, потому что был страшно голоден, и наткнулся на курицу, которую Настя ковыряла несколько дней назад. Он подумал, что ей нужна свежая курица, и хотел уже рвануть в магазин, но потом спохватился, что ее не стоит оставлять одну, и остыл.

Сел на диван и долго вглядывался в узкое лицо с нахмуренными бровями. Подумать только, она угодила к нему под колеса, и за это он ненавидел ее. Он и раньше ее ненавидел. Вернее, она его бесила.

Он был уверен, что утром, когда она окончательно придет в себя, устроит ему допрос, и случится несколько неприятных сцен. Надо будет как-то разруливать эту ситуацию, а как — он не знал.

Она открыла глаза, минуту лежала, глядя в потолок и соображая, где находится. Потом неожиданно оттолкнулась локтями от подушки и села. Прическа ее была похожа на игольницу, утыканную портновскими булавками. Увидев, что Самойлов стоит и смотрит, она зевнула и азартно потерла ладонь о ладонь.

— Ну, рассказывай!

— Тпру! — осадил ее он. — Сначала ты примешь душ, позавтракаешь, выпьешь чашку кофе, и только потом мы приступим.

Она в точности выполнила инструкции, а он все оттягивал разговор. Однако, тяни не тяни, объяснение неминуемо.

Настя начала его с того самого вопроса, на который ему больше всего не хотелось отвечать:

— Послушай, я так и не поняла: зачем Ерасову понадобилось подсылать ко мне всех этих.., красавчиков?

Настя сидела на диване Самойлова, подобрав под себя ноги, и от этого старый диван казался ему ужасно уютным и симпатичным. «Почему я собирался его выбрасывать?» — мельком подумал он.

Заметив, что он не слушает, Настя схватила его за руку и, смеясь, потрясла.

— Олег! Зачем Ерасов подсылал…

— Он не подсылал, — ответил тот.

— А кто подсылал? — опешила Настя.

— Я.

— Ну что ты несешь?

— Как он мог к тебе кого-то подсылать, сама подумай. Если бы он только заподозрил, что ты вышла на Ясюкевича, или видела, как обыскивали дачу Мерлужиных, он бы сразу отправил к тебе убийц. При таких масштабах одним телом больше — одним меньше…

— Ты сказал: quot;Яquot;, — напомнила Настя, глядя на него с недоверием.

— Сказал, — согласился Самойлов. — Ну и что? Могу объяснить, как было дело.

— Может, сначала объяснишь — кто ты?

— Я возглавляю службу безопасности человека по фамилии Зараев.

— Ого! — сказала Настя. — Так ты, значит, бывший профессионал?

— Я свой профессионализм никуда не дел, — заметил Самойлов, принимаясь ходить взад и вперед по комнате и хлопать себя по бокам.

— Сигареты на столе, — подсказала она, глядя на него во все глаза.

— Некоторое время назад, — подступился наконец к теме Самойлов, — погибла любовница Зараева. Оставила предсмертную записку. Но он не поверил в то, что она покончила с собой. Накануне они обсуждали его возможный развод и совместные перспективы, так что… Он знал, кто заказчик убийства, и хотел отомстить, но его враг предусмотрительно погиб в авиационной катастрофе. Тогда он стал искать исполнителей.

Потратил много сил, задействовал свои связи, и в его руки в конце концов попала тонюсенькая ниточка.

Ниточка вела к компании «Клин Стар».

Если на заказчика у него вначале были совсем иные виды, то исполнителей он твердо намеревался посадить в тюрьму И поручил мне, как начальнику собственной службы безопасности, взять «КЛС» под колпак. Нарыть на них все, что только возможно, и преподнести ментам на блюдечке с голубой каемочкой.

Мы работали почти полгода, когда наконец вышли на первого клиента. Это был Макар Мерлужин. Мы не знали, кого он заказал, не знали, как будут развиваться события, не знали ничего конкретно. И если в городе за Мер-Лужиным постоянно ходил наблюдатель, то в загородном доме он был предоставлен самому себе. Там ведь у вас на километры — одни поля. Ни деревца, ни кустика. Каждая машина на виду.

Но, проделав такую работу, мы просто не могли оставить Мерлужина безнадзорным.

— И тогда ты подумал, что хорошо бы кому-то из твоих людей окопаться в соседнем доме, — помогла ему Настя.

— Да, я так подумал, а что? — с вызовом спросил Самойлов.

— Ничего, — она пожала плечами. — Жутко интересно. Рассказывай дальше.

— Дальше ты знаешь, — буркнул он.

— Нет, ты рассказывай, рассказывай!

— Я подумал, что одинокую молодую женщину может заинтересовать красивый молодой мужчина.

— Ну, еще бы!

— По-моему, ничего сверхъестественного, нормальная психология.

— И физиология.

— И физиология, — с вызовом произнес Самойлов.

Помолчал и добавил:

— Я тогда никак к тебе не относился. Ты была просто объектом, которому приставили наблюдателя.

— Теперь я понимаю, почему, напросившись ко мне в попутчики, Иван поднял вверх два пальца. Он показывал кому-то из своих — виктория, победа. И в ресторан, где Любочка ужинала с Ясюкевичем, мы ведь с ним не случайно попали?

— Тут вышла очень интересная история. Иван действительно повез тебя туда, где ужинала Любочка. Но тогда мы еще не знали, что Ясюкевич имеет какое-то отношение к «КЛС».

— Просто не верится, что в твоей службе безопасности работают такие красавцы! — насмешливо сказала Настя.

— Иван с нами только сотрудничает. Его внешность отвлекает женщин от всего остального, это ценно.

— А что за дурацкая история с его мамой, с его квартирой?

— Конечно, это не его мама, — пожал плечами Самойлов. — Весь тот вечер был инсценировкой.

— Но почему пьесу ставили в квартире Купцова? — спросила Настя.

— Купцов — двоюродный брат Ивана. У него есть ключи. Иван знал, что Купцов уехал в командировку, и использовал его квартиру в качестве.., ну.., конспиративной.

— Без его ведома.

— Да.

— Надо же, как вы постарались ради меня!

— Да ничего особенного. Пока вы там с Иваном… развлекались, мы поставили прослушку на твой телефон.

— Это я уже поняла и без тебя.

— Знаешь, как я разъярился, когда ты сказала, что не доверяешь Ивану и хочешь с ним расстаться. Получилось, все было зря! Кстати, он до сих пор в шоке, что ты его отвергла. Считает это пятном на своей репутации.

— А Купцов имеет к вам какое-нибудь отношение?

— Ровным счетом никакого.

— Но он врал мне, будто не знает никакого Ивана.

— Верно, врал. Купцов сразу догадался, что произошло. В его отсутствие кузен проворачивал на его площади какие-то делишки. Он решил во что бы то ни стало выяснить какие.

— Из любопытства?

— Не только. Купцов самолюбив, а Иван всегда его подавлял. И внешностью, и успехами.

— И он решил взять реванш?

— Ну да. Пытался хоть что-нибудь выдоить из этой ситуации, чтобы получить над кузеном хотя бы минимальную власть. Он ведь мог разоблачить его, рассказать все тебе, верно?

— Экий гаденыш, — снисходительно заметила Настя.

— Он тебе понравился?

— Мне не понравился никто из тех, кого ты для меня так тщательно выбирал.

— Когда ты сказала, что собираешься расстаться с Иваном, нам пришлось импровизировать буквально на ходу Пока ты возилась на кухне, я позвонил ему на сотовый и велел убираться. Перед уходом он испортил компьютер. Ты ведь уже рассказала ему, что включаешь агрегат каждый день, что не можешь жить без Интернета и писем от друзей. Поэтому мы были уверены, что ты схватишься в тот же день.

— И я оправдала ваши ожидания. — Настя сохраняла спокойствие, которое Самойлову не очень нравилось.

— Из твоего разговора с подругой выяснилось, какой тип мужчин ты предпочитаешь. Брюнет, короткая стрижка, все такое… После твоего звонка на фирму мы тоже позвонили туда и отменили заказ. Вместо мастера к тебе приехал Владимир.

— Я позже поняла, чем от него пахло. От него пахло парикмахерской. Вот бы мне тогда догадаться!

— При чем здесь парикмахерская? — не понял Самойлов.

— Ну, как же? Вывод напрашивается сам собой. Он носил длинные волосы, а его срочно заставили стричься. Перед приездом ко мне.

— Верно. Он носил длинные волосы.

— Скажи, а родинка у него на щеке настоящая?

— Не знаю, не присматривался.

— Он тоже внештатник, так сказать?

— Нет, Вова — мой сотрудник.

— Передай ему большой привет, — тут же отреагировала Настя. — Кстати, он и в самом деле меня загипнотизировал?

— Да нет, конечно. Дал тебе снотворное с чаем.

— А для чего он соврал, что на визитке Ясюкевича было написано «КЛС»?

— Это была моя идея, — признался Самойлов. — К тому моменту ты уже обнаружила написанные Любочкиной рукой слова: «Меня хотят убить». Мы ведь тоже поначалу приняли их за чистую монету. Владимир решил, что ты обязательно ввяжешься в историю. Доложил, что ты собираешься искать того типа, который ужинал с Любочкой в ресторане. И я подумал: если ты уж так хочешь действовать, то хорошо бы тебе действовать с пользой и какой-никакой отдачей.

— То есть это я сама себя втянула в историю? — прежним насмешливым тоном уточнила она.

— Нет, конечно, если бы нам не надо было следить за Макаром…

— Послушай, пока не забыла: а зачем люди из «КЛС» обшаривали Любочкину спальню?

— Думаю, они проверяли, не оставила ли она каких-нибудь записей, касающихся Ясюкевича и его методики «Сожги неприятности». Подстраховывались. Ведь она могла вести дневник или упомянула о чем-нибудь таком в разговоре с Ясюкевичем.

— Я тебя перебила.

— А я уже все рассказал.

— Нет, не все. Был еще Артем, был Юхани. Впрочем, с Юхани мне и так все ясно. Я разговаривала с мамой.

Самойлов прикончил сигарету и, размазав окурок по всей пепельнице, сказал:

— Ох, как я злился на тебя за то, что ты вытурила Вовку!

— Могу себе представить. И чего дуре-бабе надо, верно? И такого ей предложили, и сякого! А она нос воротит. Так?

— Примерно. Нет, ну сама же просила брюнета с короткой стрижкой, с родинкой на щеке! — раздраженно воскликнул он.

Настя посмотрела на него злыми глазами и уточнила:

— Я разве у тебя просила?

Поскольку Самойлову нечего было ответить, он достал стакан, полез в холодильник и начал вытряхивать из ванночки кубики льда. Кубики летели в разные стороны.

— Ладно, давай уж доведем разговор до логического завершения, — вздохнула Настя. — Признайся, где ты раздобыл Артема? Честно тебе скажу, когда я его увидела, то была потрясена. Люся тоже была потрясена.

— Да уж. Клану Ривз! — закатил глаза Самойлов. — Он что, действительно такой потрясающий?

— Киану Ривз — да, Артем — нет.

— Но он на него похож, — оскорбился Самойлов, словно заправская сваха за любимого кандидата в женихи.

— В последние дни мне стало ясно, что красивое лицо только сбивает с толку, — заметила Настя, корябая диванную обивку ногтем.

Самойлов тут же подсел к ней и спросил:

— Можно я приму это на свой счет?

— Разве ты считаешь себя некрасивым? — удивилась Настя.

Самойлов напряженно посопел, потом ответил:

— Сам бы я никогда не стал набиваться тебе в приятели, полагая, что ты на меня не клюнешь.

— Вот, значит, как?

— Значит, вот так.

— Кстати, как это получилось, что я попала именно под твои «Жигули»?

— За тобой постоянно ходил мой наблюдатель, — ответил Самойлов. — И еще кто-нибудь на колесах находился на подстраховке. В тот раз на подстраховке был я. Просто крутился поблизости. Мне даже в страшном сне не могло привидеться, что ты выкинешь такой фортель.

— Я была в отчаянии.

— Я тоже. Представляешь, что я чувствовал? Чуть не убил человека.

— Поэтому так кидался на меня. Когда ты обнаружил меня в сарае, я думала, что умру от ужаса.

— Я с самого начала знал, что ты у меня в сарае.

— Знал?!

— Наблюдатель позвонил мне на сотовый, когда я покупал сигареты. Он сообщил, что ты снова влезла в мою машину.

— Так вот почему ты прикинулся переводчиком!

Этот звонок был рассчитан на меня!

— Конечно. Все, что я делал, было рассчитано на тебя.

— Олег, я ведь находилась на грани! Почему ты был таким злым? Почему гнал меня прочь?

— Как почему, Настя? Ты что, ничего не поняла?

Я работал. Я полгода разрабатывал операцию. И тут ты!

Впуталась в нее совершенно бессовестным образом.

Мы даже разработали под тебя сценарий, когда поняли, что «КЛС» начала охоту за тобой.

— И что мне полагалось по вашему сценарию?

— Ты должна была остаться одна и действовать по своему усмотрению. Конечно, мы тебя страховали.

— Но я об этом не знала.

— Но мы ведь страховали!

— Так вот почему ты стремился выкинуть меня из машины? Не потому, что ненавидел?

— Конечно, нет, — буркнул он. — Хорош бы я был, если бы открыто взял тебя под защиту. Ну, спрятал бы я тебя от «КЛС», и все дело затянулось бы еще неизвестно на какой срок. Ты же со своей непредсказуемостью играла в наши ворота, забивая гол за голом. Например, нашла видеокассету. Ты вышла на Медведовского, о котором мы ни сном ни духом. Кстати! — спохватился он. — Забыл тебе сказать: в офисном центре мои ребята тебя потеряли.

— Еще бы! — ехидно ответила Настя. — Они ведь мужчины, и ничто человеческое им не чуждо.

— Настя!

— Да?

— Может быть, мы закроем эту тему?

Он наклонил свою большую черную голову и стал разглядывать свои кроссовки.

— Почему это? — упрямо спросила она.

— Мне хочется поговорить с тобой о чем-нибудь другом.

— О чем-нибудь другом?

— О чем-нибудь принципиально другом.

— М-м… Но ты ведь еще не попросил у меня прощения.

— За что это?

— За то, что подсовывал мне мужчин, словно шоколадки ребенку.

— А ты не извинилась за то, что бросилась мне под колеса, — мгновенно парировал он.

Настя вскочила с дивана и стала наступать на него — босая, взволнованная и яростная.

— Почему ты не рассказал мне все еще тогда, когда мы у тебя дома смотрели видеокассету?

— А почему ты соврала доку, будто я тебя покусал?

— Ты относился ко мне хуже, чем к собаке!

— Я сварил для тебя курицу!

Настя некоторое время смотрела на него, раскрыв рот. Потом сказала:

— Да, это действительно серьезно.

— Я никогда еще ни для кого не готовил. Честное слово. И еще я очень боялся, что ты умрешь.

— Мне знакомо это чувство. Я вообще думала, что ты уже умер.

— Ну, в честь того, что я не умер, как ты думаешь, ты могла бы меня поцеловать?

— Поцелова-ать? — с притворным испугом протянула Настя. — Если это начало какой-то новой боевой операции, то я пас.

Самойлов подступил к ней ближе и признался:

— Это начало новой боевой операции. Только вести ее я собираюсь один.

— И в чем же цель операции? — пробормотала Настя, вдыхая его запах, потому что он уже ткнулся своим лбом в ее сливочный лоб.

— Цель — завоевание, — сообщил он и обозначил поцелуй первым тревожным прикосновением губ.

— И покорение? — подсказала Настя, взяв его за воротник рубашки двумя руками.

— Если только ты захочешь.

Самойлов наклонил голову и пошел в первое наступление.