"Синдром бодливой коровы" - читать интересную книгу автора (Куликова Галина)

Глава 9

Заснуть в эту ночь Насте удалось только с валерьянкой. На следующий день она отправилась к Люсе, которая осаждала ее звонками и требовала немедленно рассказать, что случилось накануне. Рассказ получился длинный.

— Представь себе мое состояние, когда я услышала, как Юхани шпарит по-русски! — в заключение сказала Настя. — Запудрил мне мозги: поселился в гостинице, наврал, что у него пытались украсть мою сумку, даже извалял ее в пыли для правдоподобия. Я тут же уши и развесила.

— Может, я покажусь тебе однообразной, — начала Люся, — но тебе самой не кажется, что надо завязывать? Брось все это, пока не поздно!

— То есть ты считаешь, что я смогу просто выбросить из головы шайку, которая убивает людей? — возмутилась Настя. — Они нашли какой-то оригинальный способ маскировать убийства под самоубийства и несчастные случаи. Милиция запросто проглатывает все эти предсмертные записки, все эти ДТП, а я, зная, где находится паучье гнездо, спокойненько буду коптить воздух?

— Настя, это несерьезно! Ты должна всю свою энергию направить на то, чтобы убедить милицию в причастности фирмы «КЛС» к смерти четы Мерлужиных и этой Инги из пансионата.

— И к смерти Севы Маслова.

— Хорошо, пусть так.

— Кстати, по дороге я заехала в «Металлоремонт», где изготавливают ключи. Показала им тот ключик, который Сева спрятал в кошачьем корме. Они считают, что он от «дипломата» или в крайнем случае от чемодана. Думаю, все же от «дипломата», чемодан для кассеты слишком велик. Вероятно, Сева просмотрел запись сразу после того, как ее принесли. Понял всю ее важность, запер в «дипломат» и куда-то отнес. Куда?

Люся, куда бы ты отнесла «дипломат»?

— Тебе, — тут же ответила Люся.

— Но все знают, что я твоя лучшая подруга. У меня будут искать в первую очередь.

— Значит, он отнес ее не к хорошему другу. К врагу.

Или снял ячейку в банке.

— Вряд ли банки работают по ночам. Я про такое не слышала. А Сева, судя по всему, выходил из дому именно ночью, потому что родные ничего не заметили.

— Я не знаю, что тебе сказать. Ты не входила в окружение Мерлужина и Маслова, поэтому вряд ли найдешь то место, где Сева спрятал кассету Из комнаты донеслись женские рыдания и душераздирающие крики.

— Петька смотрит очередную «мыльную оперу»? — усмехнулась Настя.

— Точно. Кстати, очень интересное кино. Сначала была такая благополучная с виду семья, но стоило случиться одной маленькой неприятности, как позолота слезла и стало ясно, что у каждого в доме есть свои страшные и отвратительные тайны. Младший сын увлекся подругой матери, дочь беременна. Сама мамаша оказалась британской шпионкой, а у отца есть любовница, которая ждет его вот уже много лет, но он не может бросить семью из-за детей и карьеры. О любовнице никто не знал, потому что она была хорошо законспирирована.

— Люся! — перебила ее Настя страшным голосом. — Любовница! Вдруг у Маслова была любовница? Как ты замечательно выразилась — законспирированная? Что скажешь?

— И он отвез ей «дипломат»?

— Почему нет? Если дело касается жизни и смерти.

Представляешь себе: Макара убили, и через несколько дней его коллеге и другу Маслову передают от него видеозапись. Вероятно, это некий компромат. Или просто подозрения, которые Макар высказал накануне своей гибели.

— Послушай, Маслов был адвокатом, а адвокаты любят сейфы.

— Но это совершенно особенное дело! И оно касается не какого-нибудь клиента! Сева мог поступить так, как поступил бы на его месте слесарь или учитель.

Он поехал к близкому человеку, к женщине. Люся, ее надо найти!

— Возможно, ее уже нашли. Еще до тебя.

— Нет, ты ошибаешься. Никто не знал о кассете.

Иначе квартиру Маслова уже перевернули бы вверх дном, а его жене и ребенку не дали бы уехать из Москвы. Нет, Люся, бандиты не знают о кассете.

— Ну, и что теперь делать?

— Помнишь, я хотела нанять частных сыщиков, чтобы они нашли «КЛС»? Я все-таки найму их. Пусть они найдут любовницу Маслова.

— Ты уверена, что она существует?

— Я не уверена, но почему не попытаться?

— Хорошо, — смирилась Люся. — А сама что будешь делать? Сегодня, завтра?

— Есть еще одна паутинка, которая может привести меня к пауку.

— Ага, к нему в челюсти, — поддакнула Люся.

— Если ты так настроена, то лучше не спрашивай! — обиделась Настя.

— Но я хочу знать все! Понимаешь, мы с Петькой и с близнецами собираемся ехать в отпуск. Его отец снял нам квартиру в Сочи, представляешь? Прямо на берегу моря. Это будет что-то волшебное! — расцвела было Люся, но тут же снова помрачнела. — Ты останешься одна, без моей поддержки, без надзора. Я волнуюсь.

— Обещаю, я буду очень осторожной.

— Как же ты собираешься действовать?

— У меня есть визитка усатого, помнишь? Константин Алексеевич Ясюкевич, психолог центра «АЛЕЯК».

— Ну?

— Я отыщу этот центр и стану одной из пациенток доктора.

Когда Настя позвонила в центр «АЛЕЯК», ей сказали, что доктора сегодня не будет, но организационные вопросы можно решить и без него. Недолго думая, она собралась и двинула на Таганку Доктора не будет — какая удача! Попадаться ему на глаза после встречи в ресторане без предварительной подготовки не следовало.

Центр забился под крышу длинного двухэтажного дома, похожего на поликлинику. На первом этаже помещалась галерея современного искусства, где вечно клубились художники. Чтобы попасть к доктору Ясюкевичу, следовало пройти через импровизированную курилку и по устланной жестким ковром лестнице подняться наверх, к белоснежной двери, которую фирма, делавшая в центре евроремонт, впаяла прямо в старую некрасивую стену. Дверь словно обещала, что за нею скрывается нечто столь же потрясающее, как сокровища Али-Бабы.

Настя позвонила в звонок и некоторое время ждала, беспокойно топчась на месте. Потом дверь распахнулась, и на пороге появилась накрахмаленная девушка, похожая на Снегурочку. Ее преувеличенно ласковая улыбка наводила на мысль о том, что сюда приходят только законченные психи, к которым нужен особый подход.

— У вас проблемы? — понимающим голосом спросила она.

Настя хотела было ответить что-нибудь, подходящее к случаю, но, оказалось, этого вовсе не требуется. Девушка исполняла некую ритуальную скороговорку, которую заучила наизусть:

— Вам кажется, что в вашей жизни все разладилось?

У вас неприятности в семье, на работе? Проблемы с друзьями, с детьми? Доктор Ясюкевич разработал собственную методику, которая позволяет в семидневный срок снять стресс, наладить общение, вернуть радость жизни. Вы почувствуете себя обновленным и…

— Обновленной, — подсказала Настя.

— А?

— Я говорю: обновленной. Для мужчин вы должны говорить — обновленным, а для женщин — обновленной.

Снегурочка покраснела и, выхватив из кармана халатика ручку, что-то записала на крошечном листочке.

Настя спросила:

— А методика доктора в самом деле работает?

— О да! Его имя пациенты передают из уст в уста.

Мы даже не помещаем рекламу в прессе — такой у нас наплыв людей.

— Могу ли я попасть в их число?

— Доктор как раз набирает группу на следующую неделю, — сообщила Снегурочка с такой радостью, как будто подобные вещи случались раз в сто лет. — Занятия каждый вечер, с восьми до девяти.

— Прекрасно! — мазнув рукой по воздуху, воскликнула Настя. — Меня это устраивает.

— Девять тысяч рублей, — мягким и одновременно холодным, снежным голосом произнесла девушка.

«Это ведь почти триста долларов!» — ахнула про себя Настя. Она была готова потратиться и принесла с собой довольно приличную сумму, которую взяла из денег, отложенных на черный день, но все-таки не могла не удивиться алчности усатого. Внезапно до нее дошло, что название центра — «АЛЕЯК» — составлено из букв его имени, фамилии и отчества. Я — Ясюкевич, К — Константин, АЛЕ — Алексеевич. «Вероятно, он ощущает себя если не богом, то уж, по крайней мере, апостолом, — подумала она. — Наверное, именно поэтому здесь все такое белое и пушистое, как в раю».

Она расплатилась, и девушка стала еще любезнее, словно в лед добавили сахара:

— Итак, мы ждем вас завтра без четверти восемь.

Четверть часа требуется на подготовку к занятиям.

Чтобы смутить ее, Настя хотела сказать: «Заметано», но в последний момент раздумала. В конце концов, вряд ли Снегурочка много зарабатывает, и деньги эти далеко не легкие. Она хорошо представляла, какие персонажи могут себе позволить платить такие суммы за сомнительное удовольствие стать подопытным кроликом доктора Ясюкевича.

Когда она вышла на улицу, то сразу поняла, что скоро будет гроза. Обязательно будет. Настя всегда чувствовала приближение грозы, что называется, нутром.

Дышать становилось тяжело и сладко, а в слоеном небе, висящем над городом, появлялась тяжелая свинцовая прослойка. Она торопливо села в машину и прикинула, успеет ли доехать до дому.

Гроза накрыла ее на Ленинградском шоссе. В одну минуту все вокруг потемнело и нахмурилось, небо задрожало. Гром загрохотал, словно старый таз, пущенный по длинной лестнице. Потом наступила минута молчания, после которой на землю обрушилась вода, мигом залив стекла. «Дворники» плохо справлялись со своим делом — дождь стоял стеной, и все машины на шоссе замедлили ход и включили фары. Перед Настей плавали оранжевые огоньки, и она снизила скорость до самой маленькой, соображая, где бы остановиться.

Потом решила — за мостом, и выровняла ход.

Где-то впереди, за несколько машин до нее, мелькнуло нечто красное, стремительное — это с соседней улицы вылетел на гаснущую стрелку какой-то лихач.

— Кретин, — пробормотала Настя по привычке.

Она всегда сердилась на неосторожных или нахальных водителей.

Но едва ее «Тойота» приблизилась к тому же самому перекрестку, как раздался визг шин, и вода веером полетела в лобовое стекло. Потом ее машину сотряс удар, вокруг все заскрежетало, и Настю бросило на руль. Ей стало больно и страшно. Разинув рот в немом крике, она ударила по тормозам, и ее завертело на мокром асфальте. Кое-как справившись с управлением, она ткнулась передним бампером в тротуар и осталась сидеть, потрясение глядя перед собой.

Подсознательно она понимала, что кто-то вопреки правилам движения и инстинкту самосохранения пытался вырулить на Ленинградку, не обратив внимания на красный свет. Мотор заглох, «дворники» медленно качнулись перед ее глазами и обессиленно опали вниз.

Дождь тотчас же завладел машиной, шаря по ней струями, колотя и облизывая.

Внезапно сверкнула молния, и в ее мертвом свете Настя увидела бегущего человека. Он был без зонта, да и зонт вряд ли спас бы его в такой ливень. И он был испуган. Настя поняла это по тому, как он держался. Перепуган до смерти! Ей пришлось повернуть ключ зажигания и открыть ему дверь, потому что он начал бешено дергать ручку и биться в окно, словно большая обезумевшая птица.

— Вы в порядке? — спросил он, распахнув наконец дверцу и пытаясь засунуть голову поглубже.

Вода сразу же полилась Насте на колени, забрызгала пол. Незнакомец потянул ее за руку и буквально выдернул под дождь, словно редиску из тугой грядки.

Дождь оказался на редкость холодным, и, захлебнувшись на мгновение, она внезапно обрела голос и ощутила, как разбуженная ярость с клекотом несется откуда-то из горла, словно сдвинутая с места лавина.

— Вы что?! — закричала она, пытаясь перекрыть раскаты грома, свист проносящихся мимо автомобилей и упоительный грохот дождя. — С резьбы слетели?!

— Простите! Простите! — закричал мужчина, приблизив к ней лицо. — Я оплачу ваш ремонт!

Он был мокрый и смешной, с размазанной по всему лбу челкой и длинными черными ресницами, которые торчали во все стороны, словно ворсинки намокшей беличьей кисточки. Незнакомец схватил Настю за плечи и потряс.

— С вами все в порядке? Вы не ударились?

Неожиданно для себя Настя заплакала.

— Зачем вы это сделали? Зачем? — спрашивала она, некрасиво вывернув нижнюю губу наизнанку. — Я и без вас боялась водить, а теперь…

— Понимаете, я не просто так. Не по дурости. Я частный детектив. Преследовал машину одного пренеприятного типа. Я не знал, что так получится, думал — успею проскочить. Но такой дождь, я не смог правильно оценить расстояние…

Настя тут же перестала плакать и замерла, мгновенно ощутив, как мощные потоки катятся по ее телу. Создавалось впечатление, что одежды на ней больше нет, она растворилась и утекла вместе с водой. Ей стало тепло, даже жарко. Вернув нижнюю губу на место, она, в свою очередь, схватила незнакомца за плечи и впилась ногтями в шов на его рубашке.

— Это судьба! — прокричала она что было сил, потому что снова сверкнула молния, протащив за собой по небу очередной раскат грома.

— В каком смысле — судьба? — насторожился тот.

— Мы с вами встретились не случайно! Нас свело провидение.

В прищуренных глазах незнакомца появилась настороженность.

— Вообще-то у меня жена и трое детей, — заявил он, широко и жалко улыбнувшись. — Четвертый на подходе. И я такой верный семьянин, аж самому противно!

— Я не собираюсь уводить вас от семьи! — крикнула Настя, сунув лицо прямо ему в нос. — Я хочу, чтобы вы компенсировали мне нервные затраты.

— Да? — трусливо спросил сыщик. — Ну… Что ж?

Ладно. — Он развел руки в стороны, показывая, что ничего не может поделать, если уж Насте так хочется… — Я компенсирую, конечно. А как вы себе это представляете?

— Все равно вы упустили своего пренеприятного типа. Поэтому сейчас поедете ко мне домой. Обсохнем и все обсудим.

— Скажите на всякий случай ваш адрес. Вдруг я потеряюсь?

— Даже не вздумайте! — отрезала Настя, но адрес все-таки назвала, а потом крикнула:

— А как вас зовут?

— Вадим Никифоров.

— А я Настя Шестакова.

Она полезла в свою машину, размышляя, сколько времени после этого приключения будет сохнуть сиденье. «Этот Никифоров кажется приятным человеком, — думала она, хотя и не разглядела его толком. — Только бы он не дал деру, я ведь его не найду Нет, никуда не денется! Недаром же он попался мне на пути, едва я решила обратиться к частному сыщику».

Никифоров действительно не удрал. Он словно привязанный ехал за «Тойотой», и даже его автомобиль каким-то образом ухитрялся изображать покорность. Только очутившись в тепле и в тишине, Настя почувствовала некоторую неловкость. Она затолкала сыщика в ванную комнату, нагрузив его полотенцами, халатом, махровыми тапочками, и коротко напутствовала:

— Горячий душ!

Когда он вновь появился на кухне, Настя не выдержала и рассмеялась. У Никифорова была обиженная мальчишеская физиономия. Года двадцать четыре, не больше. Ему явно не нравилась ситуация, в которой он очутился.

— Вот вам чай и мед, — сказала Настя. — Пока вы будете наслаждаться, я тоже смою с себя последствия катастрофы.

— Вы что, не замужем? — спросил тот, едва она вышла из ванной, источая соблазнительные запахи. — И вы заманили меня сюда, чтобы оттянуться?

— Да ладно вам! — отмахнулась она. — Тоже мне, мальчик-одуванчик. У вас что, правда трое детей?

— Провалиться мне под ваш паркет.

— Тогда давайте, папочка, прямо к делу — Но я так не могу! — запротестовал тот, — Мне нужно время и более тесный контакт.

— И что я должна сделать? — удивилась Настя.

— Ну… Поцелуйте меня, что ли.

— Я с женатыми мужчинами не целуюсь, — гордо отказалась та. — Возможно, вы сочтете меня старомодной…

— Отчего же? Очень, очень современное веянье! — оживился Никифоров.

— Вы будете записывать?

— Я никак не пойму — чего вы от меня хотите?

— Профессиональную услугу, папочка. У меня проблема, и решить ее может только частный сыщик.

— Фу! — выдохнул Никифоров. — Ну вы и штучка!

Я подумал черт знает что.

— Послушайте, я действительно выгляжу столь жалко?

— Да что вы! Наоборот! Просто чем женщина интереснее, тем больше у нее в голове всяких пакостей. Уж поверьте моему сыщицкому опыту. Кстати, дайте листочек и ручку, у меня с собой нет.

— Не знаю, может, вы слышали в «Новостях», — начала Настя, передав ему, что требовалось, — об убийстве адвоката Маслова?

— Слышал, — коротко ответил Никифоров. — И это ваше дело? Ничего себе!

Настя не обратила на его слова никакого внимания.

— Вечером накануне убийства Маслову передали видеокассету Он посчитал ее столь важной, что ночью тайком от домашних вынес из дому и где-то спрятал.

Вот все, что у меня есть, — сказала она, выложив на стол ключик, найденный в кошачьем корме. — Возможно, он от «дипломата». Возможно, нет. Есть предположение, что у Маслова была хорошо законспирированная любовница, и он отнес «дипломат» с кассетой к ней домой.

— Моя задача? Найти видеокассету?

— Хотя бы любовницу. Проверить его связи и хорошо подумать: к кому Маслов мог поехать той ночью?

Дать мне хоть какую-нибудь ниточку.

— А я.., хм.., не схлестнусь с ментами?

— Они пока ничего не ищут, — коротко ответила Настя. — И вряд ли у них вообще появится такое желание.

— Почему?

— У нас с милицией разные версии. Они упорно настаивают на своей.

Никифоров, который до сих пор чувствовал себя неуютно и явно торопился смыться, неожиданно расслабился и откинулся на спинку стула. Посмотрел на Настю молодыми пытливыми глазами и со значением заявил:

— Раз вы посылаете меня рисковать шкурой, думаю, я должен знать больше.

— Насколько больше? — осторожно спросила та.

— Я должен знать все.

Поскольку усатый видел Настю в ресторане и мог запросто узнать при встрече, ей пришлось подумать о маскировке. Накануне она спросила у сыщика Никифорова, как лучше всего изменить внешность. Он посоветовал ей сделать новую прическу и купить очки с простыми стеклами.

— Уверяю вас, — сказал он, — если вы близко не знакомы, человек вас ни за что не узнает.

В парикмахерской ее коротко постригли, и она сразу помолодела лет на пять.

— Это ваш стиль, — заметила девушка, которой Настя безоглядно доверила свою голову — Советую вам всегда носить такую прическу.

Очки довершили преображение. Настя с удивлением и недоверием смотрела на себя в зеркало. Вроде бы почти все то же самое, да не то! Пара удачных штрихов — и ты вдруг чувствуешь себя так свободно! И все комплексы остаются дома в коридоре вместе со старыми тапочками и поломанной расческой.

Белоснежная девушка ее не узнала. Насте пришлось предъявить квиточек с круглой печатью «Оплачено».

— Сюда, пожалуйста! — воздержавшись от комментариев, предложила та и повела Настю по коридору.

Казалось, сейчас они войдут в помещение, похожее на операционную, и станут говорить шепотом. Однако ничего подобного не произошло. За дверью, которая открылась перед Настей, находился уютный зал с рядом глубоких кресел и теплого цвета обоями на стенах.

Свет был мягким, а ковер льнул к башмакам.

— Группа, еще один пациент! — произнесла Снегурочка учительским тоном и мягко прикрыла за Настей дверь.

Группа состояла из пяти женщин разного возраста и одного существа мужского пола, страдающего нервным тиком. У него постоянно дергался глаз и в дополнение к этому несчастью время от времени вздрагивала вся голова. Он кивнул Насте, после чего буквально забился в конвульсиях.

— Вы первый раз у доктора? — спросила полная дама за пятьдесят, закутанная в длинное сари.

— Первый, — подтвердила Настя.

— А вот я восстанавливаюсь здесь раз в два месяца, — сообщила молодая декольтированная особа с длинными хищными ногтями. — Это так взбадривает!

«Если бы я могла выбрасывать из бюджета триста баксов раз в два месяца, — подумала Настя, — я бы лучше съездила к морю». И тут по губам пациентов пронесся шелест: «Доктор!» — и вошел усатый.

Он вошел и подкрепил первое впечатление, которое сложилось у Насти еще в ресторане. Доктор очень любил себя, очень. Осознание собственной значимости висело над его головой как нимб, а взгляд был покровительственный и чуть снисходительный. С первой же минуты он начал дарить себя пациентам. Он был великодушен и разговаривал голосом доброго барина. Он заставлял их закрывать глаза и воображать цвета, запахи и звуки. Под его неусыпным руководством они заучивали мантры, вертели головами, топали ногами и впадали в прострацию. В конце занятия Настя зевала во весь рот.

Она специально задержалась в комнате, высыпав на пол содержимое сумочки. Ей хотелось как следует осмотреться в святилище Ясюкевича. «Эдак я вообще ничего не узнаю, — раздраженно подумала она. — Утекут мои денежки, словно вода в песок».

— Простите, а где у вас туалет? — спросила она у Снегурочки, не придумав ничего более оригинального.

Группа уже выкатилась за райские врата и сползала по лестнице.

— Вон там, — как всегда приветливо ответила белоснежная девушка.

После туалета Насте ничего не оставалось делать, как покинуть помещение. «Топоту» она оставила на платной стоянке в десяти минутах ходьбы от центра «АЛЕЯК» и теперь пыталась сориентироваться, как быстрее до нее добраться. Тут из дверей позади нее выплыл Ясюкевич. Он именно выплыл, как плывет по воздуху некое диво, которому по-детски радуется толпа.

Маленький чертик выскочил из Настиного подсознания и толкнул ее под локоть. Она вздрогнула и заступила Ясюкевичу дорогу. Чертик бойко дернул ее за язык, и Настя проворковала грудным голосом:

— Ах, доктор, дорогой! Я потрясена вашим профессиональным мастерством! Ваши занятия — это нечто волшебное. Я чувствую в себе силу, необузданность и подлинную волю к жизни! Такого со мной никогда не было.

Ясюкевич благосклонно прикрыл глаза, как сытый удав, согретый солнечными лучами. Чертик повис у Насти на языке и болтал ногами.

— Скажите, Константин Алексеевич, — вкрадчиво спросила она, — а не проводите ли вы занятий с пациентами один на один? Ведь к некоторым нужен индивидуальный подход…

Удав поднял веки и окинул Настю откровенно оценивающим взглядом. Чертик забежал сзади, подпрыгнул и ткнул ее кулаком меж лопаток. Она тотчас выпятила грудь и облизала губы.

— Индивидуальный подход… — эхом откликнулся усатый. — А что конкретно вас беспокоит, дорогая моя?

— Одиночество, доктор, — со страстью ответила Настя. — Оно снедает меня. Оно гложет!

Вероятно, охотничий азарт зажег в ней тот внутренний огонь, на который мужчины клюют сразу, словно прозрачные мальки на приманку.

— Можем обсудить это за бокалом вина, — решился наконец Ясюкевич и, подойдя к своему автомобилю, придержал для Насти дверцу.

На ватных ногах она сделала несколько шагов и медленно заползла в салон. Она готова была открутить чертику голову, но он уже спрятался и не подавал признаков жизни. «Мне надо замуж, — обреченно подумала Настя, когда Ясюкевич тронул машину с места. — Я совершаю поступки, которые заставили бы Фрейда восторженно потирать руки». Впрочем, она понятия не имела, как еще можно приблизиться к «телу». Чем заинтересовать? Если Ясюкевич замешан в дела «КЛС» — а он точно замешан! — то все остальные подступы к нему, кроме обнаруженной Настей лазейки, свирепо охраняются.

Настя смутно осознавала, как они ехали по городским трассам, как поднимались в застекленном лифте куда-то под самую крышу новенького, закругленного со всех сторон дома. Единственное, на что она обратила внимание, — это папка, которую Ясюкевич не выпускал из рук, а войдя в квартиру, сразу же спрятал в письменный стол.

— Располагайтесь, дорогая. Вас ведь Настя зовут, да? — Он обвел рукой всю красоту, которая до краев наполняла квартиру. — Сейчас немного отдохнем и начнем безжалостную борьбу с вашим одиночеством.

Настя тотчас же почувствовала себя висельником, которому показали ту самую веревку. И что теперь делать, интересно? Завлечь его в ванну и утопить? Сказать, что она передумала? quot;Надо сделать так, чтобы он сам отказался от меня! — осенило Настю. — Мысль замечательная, вот только тактику продумывать некогда.

Сложное дело!quot;

Дело действительно казалось сложным. Ведь Насте надо не просто убежать, иначе зачем вообще все это затевалось? Предварительно следует хотя бы покопаться в его бумагах. Здесь у усатого настоящее логово — две металлические двери, сигнализация, охрана внизу. Не так уж и опасно держать под рукой важные документы.

Такие, которые, если и не станут в чужих руках компроматом, то позволят Насте хотя бы на шаг продвинуться в ее хаотичном расследовании.

«Может, он уйдет на кухню, чтобы принести вина? — подумала она, бросив вожделеющий взгляд на письменный стол. — А я бы одним глазком заглянула в ту папочку». Словно по мановению волшебной палочки, зазвонил телефон. Ясюкевич, который только что расстался с пиджаком и аккуратно вешал его в шкаф, извинился, вышел в другую комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

Настя тут же взвихрилась, словно пыль под метлой, и в два прыжка оказалась возле стола. Папка лежала в самом верху. Она схватила ее и коленкой задвинула ящик. Потом снова метнулась к дивану, откинула обложку и, приподняв диванную подушку, уже в раскрытом виде разложила папку под ней. Чтобы было удобнее читать, Настя встала на колени и засунула под приподнятый край диванной подушки голову.

В папке лежала всего одна компьютерная распечатка — листочек, густо заполненный сведениями о каких-то людях. Здесь были фамилии, адреса, телефоны, занимаемые должности, перечень членов семьи и еще какая-то мелочовка, в которую Настя не успела вникнуть. «Я провалю это дело! — поняла она, шаря глазами по строчкам. — Фотоаппарата у меня нет, даже блокнота в сумочке нет. А разве я все это запомню?»

Тогда она решила запомнить что-нибудь одно, но твердо. Выбрать оказалось легко. Одна фамилия в середине списка была обведена красным. Воровато оглянувшись на дверь, Настя прочитала: quot;Медведовский Леонид Леонидович. 1960 года рождения. Гендиректор фирмы «Восток-Спецпроект». Ниже было написано:

«Супруга Лариса Львовна». Лариса Львовна была безжалостно зачеркнута. И на полях стоял восклицательный знак.

Дверь мягко дрогнула, и за секунду до того, как она открылась, Настя успела хлопнуть углом диванной подушки. Папка осталась под ней — Что с вами, милая? — спросил Ясюкевич, увидев Настю на коленях возле дивана. — Что вы делаете?

— Одиночество раздирает меня! — воскликнула та, принимаясь истово биться головой о мягкую обивку. — Не оставляйте меня одну, доктор! Не оставляйте никогда!

Озадаченный доктор, который и в голове не держал, что у подобранной им девицы и в самом деле какие-то проблемы с психикой, схватил ее под мышки и водрузил на диван.

— Вижу, детка, вам действительно необходимо расслабиться, — заявил он.

— Вино очень расслабляет меня! — возвестила Настя, надеясь, что он уйдет на кухню, а она в это время затолкает папку обратно в стол. — Или чай, — добавила она, подумав, что вино может находиться в комнате в баре. А чай-то уж точно на кухне.

Однако на кухню Ясюкевич не пошел, а уселся рядом и ласково обнял Настю за плечи. Эта ласковость была неприятной. Наверное, потому, что Настя боялась Ясюкевича. Она была уверена: он замешан в убийствах, поэтому ей все казалось в нем опасным — умные глаза с жесткими зрачками, ухоженные усы, под которыми пряталась несмываемая усмешка, руки с сильными артистичными пальцами.

— Душечка, — приятным, хорошо поставленным голосом сказал он, — доверьтесь мне, я вас и без вина расслаблю.

Он наклонился к Насте и провел усами по шее. Ее скрутило от ужаса. «Может, укусить его? — подумала Настя. — Впрочем, нет, он ведь доктор, сдаст в приют для психов, никогда не выберешься. Господи, наведи на ум! Подскажи, что делать?!»

— Не надо каменеть, котеночек, — пробормотали усы прямо в вырез Настиного платья. — Отпусти себя, дай себе волю!

Он ловко накрыл губами ее рот, и Настя непроизвольно зажмурилась. Он целовал ее мастерски, и пахло от него изысканным горьким одеколоном, и Настя подумала, что именно так пахнет дорогая смерть. Смерть, за которую хорошо заплатили.

Неожиданно ей в голову пришла любопытная мысль.

«Мужчины не любят, а порой и боятся активных женщин. Я могу прикинуться активной идиоткой — верный путь к тому, чтобы он меня выкинул из квартиры».

Когда усатый отстранился, чтобы дать ей отдышаться, она распахнула глаза и, уставившись на него, воскликнула:

— Ах, доктор! Вы такой.., аппетитный! — Доктор усмехнулся. — Такой.., загорелый! — Он прикрыл глаза. — Словно покрыты хрустящей корочкой! — Он в немом вопросе вскинул брови. — Мне хочется вас съесть! — крикнула Настя зверским голосом и кинулась ему на шею.

— Ласточка, подожди, — засмеялся тот, пытаясь отстраниться.

Ему это не удалось. Настя схватила его двумя руками за уши и начала наносить беспорядочные поцелуи в лоб, глаза, щеки и подбородок.

— М-м-ма! Какой персик! — вопила она, наступая острыми коленками куда попало. — Такой ароматный! — Она повалила его на диван.

— Подожди! Что ты собираешься делать? — отбивался тот.

— Собираюсь съесть тебя! Выпить твою кровь! Тогда мне уже никогда не будет одиноко! Ты всегда будешь во мне!

— Не всегда, а до первого стула, — пробормотал он, пытаясь схватить ее за запястья.

Однако Настя работала на чистом адреналине, и ему это не удалось.

— Гыр-р-р! — сказала она и пребольно укусила его за плечо.

— Да чтоб тебя! — рассердился Ясюкевич, сообразив наконец, что любовной игрой здесь и не пахнет. — У тебя и в самом деле полная башка тараканов?!

— Если бы у меня были хотя бы тараканы! Но у меня никого нет… А я так хочу кого-нибудь!

— Кого? — прокряхтел Ясюкевич.

— Тебя! — рявкнула Настя. — Я одинокая охотница на мужчин! — Она так сильно обняла его за шею, что едва не раздавила его кадык. — Почему-то они все бросают меня…

— И неудивительно! — прохрипел тот, ощутив, как в нем что-то хрустнуло.

— Но ты! Ты всегда будешь со мной. Ты первый согласился согреть меня поцелуем.

— Я погорячился.

— Любимый! — простонала Настя, всем весом упав на его напрягшийся живот. — Обещай, что с этой минуты ты будешь рядом до конца моих дней.

— Да! — прохрипел тот. — Я буду рядом. Только с завтрашнего дня. Сегодня у меня дел.., очень много.

— Я останусь здесь и, пока ты работаешь, буду лежать на коврике и обвивать твои ноги! — низким голосом сообщила Настя.

— Ноги — это, должно быть, волнующе! Послушай, цыпленочек, я хочу тебе что-то показать. Что-то удивительное. Подожди, остановись!

Усатый кое-как скрутил ей руки и поднялся с дивана, после чего отскочил от Насти, словно от гремучей змеи.

— Это твоя сумочка? — тяжело дыша, поинтересовался он.

— Да, мой фараон! — в нос простонала она, глядя на него снизу вверх.

— Дай ее сюда!

Ясюкевич вышел в коридор, держа Настину сумочку двумя пальцами. Здесь он открыл входную дверь и спросил:

— Там есть что-нибудь ценное?

— Конечно! — удивилась та.

Тогда доктор размахнулся и одним легким движением выбросил сумочку на лестничную площадку.

Настя вскрикнула и, не помня себя, бросилась следом. Дверь за ее спиной хлопнула, и послышался звук торопливо запираемых замков.

Ей удалось! Надо же — удалось! Играть роль больше не имело смыла, поэтому кидаться на дверь она не стала. Более того — если Ясюкевич прямо сейчас обнаружит, что папки, которую он при Насте клал в ящик стола, нет на месте, он погонится за ней. Так что надо смываться.

Настя скатилась на пару этажей и принялась давить на кнопку лифта. Он явился быстро и бесшумно, словно умный слуга, и унес ее вниз, начав движение с мягкого толчка, от которого на секунду захватило дух.

Кое-как сориентировавшись на улице, она бегом рванула в сторону метро. Сначала надо забрать машину, а потом… Она не знала, что делать потом. Путь к Ясюкевичу ей теперь заказан. Рано или поздно он хватится своей папки. А если найдет ее под диванной подушкой, открытую, то догадается, что у Насти к нему был особый интерес. Будет удачей, если он спишет все на ее больную голову А если нет? Он далеко не дурак.

Далеко не дурак!

Хорошо, что в центре «АЛ ЕЯ К» она назвала вымышленную фамилию и у нее не спросили паспорт. Да и зачем им документы, когда пациенты платят наличными! Снегурочка просто записала напротив выдуманной фамилии номер телефона, который та назвала. Тоже, кстати, ненастоящий. Нет, усатому ее не найти, определенно.

И все равно Насте было страшно. Пока она не села в свою машину и не приехала домой, чувство тревоги не оставляло ее ни на секунду. Ворвавшись в квартиру, она первым делом схватила тетрадь и поспешно написала все, что успела запомнить: Медведовский Леонид Леонидович, год рождения, должность, «Восток-Спецпроект», а также зачеркнутая супруга Медведовского Лариса Львовна. Настя уже догадывалась, почему она зачеркнута, и эта догадка теперь сидела и болела у нее в желудке, словно язва.