"Дырка от бублика" - читать интересную книгу автора (Куликова Галина)

ГЛАВА 6

Овсянников уехал, оставив на письменном столе листок из блокнота с именем того человека, которого Астапов в день своей гибели водил в Театр современной пьесы. Звали его Леонид Игнатьевич Лаппо. Внизу сыщик начертал номер его мобильного телефона. Элла собиралась немедленно позвонить этому Лаппо, благо он задержался в столице, и выжать из него все, что только возможно. Первый вопрос уже был готов: видел ли Лаппо в руках у Игоря или в его машине коричневый портфель с двумя серебряными замочками?

За завтраком она рассказала о портфеле Овсянникову.

— Интересно, с какой балды соседка Астаповой выложила тебе все, что знала? — спросил тот, засовывая в рот плавленый сыр.

— Я соврала, что я из милиции, — тут же нашлась Элла.

— Потрясающая находчивость, — пробормотал сыщик. — И не менее потрясающая доверчивость.

— А тебе не кажется, что с появлением этого портфеля убийство перестает выглядеть таким.., простым?

— Я никогда и не говорил, что оно простое.

— Но ведь милиция считает, что все элементарно и Астапова убила его жена!

— Милиция хочет допросить жену, — мягко поправил ее Овсянников. — А вовсе не послать ее на костер.

— Не понимаю, на чьей ты стороне!

— Послушай, я ведь не Робин Гуд! — сердито сказал он. — Я на стороне Борьки.

— Потому что он твой друг!

— Нет, потому что он мой клиент. Друг не всегда прав, а клиент — всегда.

— Значит, за деньги друга ты готов поймать бедную Астапову и отдать ее на растерзание властям?

— Бедная Астапова, между прочим, весьма ловко скрывается.

— Так что насчет портфеля? — Подавив эмоции, Элла вернулась к теме беседы.

— Не знаю, — развел руками Овсянников. — Может статься, в нем были банковские бумаги да и только. Какой-нибудь доклад, который шеф попросил беднягу поправить к утру. Мало ли что?

— Тогда куда он делся, этот портфель?

— Вероятно, за ним заехали и Забрали. Или унесли уже после убийства.

— Вот я и говорю, что надо потрясти Лаппо. Может быть, он в курсе, откуда взялся портфель. Может быть, Астапов проболтался, что в нем находится. Ведь сказал же он соседке, что портфель жутко ценный!

Овсянников взял газету и уткнулся в нее носом, пробормотав:

— Ну, потряси, потряси этого Лаппо, солнышко!

«Ух, так бы и убила! — сердито подумала Элла. — Вместо того чтобы делать что-нибудь стоящее, искать новые улики, проверять алиби, этот супер-дрюпер-сыщик составляет ее психологический портрет, чтобы понять, где она может прятаться. Забавно будет, поглядеть на его физиономию, когда он узнает правду».

Едва Овсянников отчалил, Элла немедленно бросилась к телефону и набрала номер.

— Здравствуйте, Леонид Игнатьевич, — приглушенным голосом сказала она, когда Лаппо ответил. — Мы с вами незнакомы, но у меня к вам конфиденциальное дело. В воскресенье вы посетили Театр современной пьесы, и сопровождал вас Игорь Астапов, не так ли? Так вот, Леонид Игнатьевич, я — его вдова, Элла. Вы ведь знаете, что Игорь погиб?

Лаппо выразил ей свои соболезнования, и Элла сказала:

— Благодарю вас, но мне бы хотелось узнать о том вечере поподробнее. Мы не могли бы с вами встретиться? Если можно, сегодня.

Любезный Лаппо немедленно назначил встречу, и Элла удовлетворенно откинулась на спинку дивана. Кажется, ее следствие потихоньку продвигается! Интересно, а милиция-то ищет коричневый портфель? Ведь Юлия Юшкина наверняка о нем рассказала! Или следователь думает, что это она, Элла, убив мужа, прихватила портфель с собой?

Прежде чем начать собираться, она позвонила в редакцию Кате Бурцевой, но наткнулась на шефа.

— Послушай, Астапова! — сказал тот строгим голосом. — Что ты там себе позволяешь, а?

— Что? — не поняла Элла.

— Жека жалуется, что ты к нему пристаешь.

— Я-а?!

— Якобы ты терлась об него животом или что-то в этом роде.

Элла мгновенно пошла пятнами, как больная краснухой, и переспросила:

— Значит, он жаловался, да?

— Только ты.., это… Не говори ему ничего. Я для того сказал, чтобы ты о деле не забывала. А так, если хочется, что ж?

Элла хотела швырнуть трубку, но потом вспомнила, сколько сделал для нее Шведов, и смягчилась.

— Ты, Дим, не обращай внимания. В одной квартире с неженатым мужчиной жить не так-то просто!

— А кто тебе сказал, что он неженатый? — огорошил ее Шведов.

— А где ж его жена? — удивилась Элла.

— У него было аж две жены. Обе от него сбежали, и обеих он до сих пор нежно любит.

— Могу себе представить! — воскликнула она, вспомнив совершенно распутную овсянниковскую челку, которую тот постоянно взлохмачивал растопыренной пятерней.

Впрочем, сейчас ей было не до Овсянникова с его женами.

— Дим, позови к телефону Катю.

— Ладно, — согласился Шведов и, немного помолчав, шепотом добавил:

— Ты знаешь, с ней в последнее время происходит что-то странное. С тех пор как все это случилось с тобой, Екатерину нашу будто подменили. У нее постоянно глаза на мокром месте. Чего она так распереживалась?

— Не знаю, — пробормотала Элла. — А я ничего такого не заметила, когда пряталась в редакции…

— Правильно, если сидеть в шкафу, вся жизнь пролетит мимо. В общем, я ее тебе сейчас дам.

Прошло минуты две, и Катя подошла к телефону. Голос у нее был неестественно бодрым.

— Алло! — сказала она. — Наконец-то ты позвонила! Как там у тебя дела, расскажи. Я так волнуюсь… — Она неожиданно прервалась на полуслове и старательно поправилась:

— Мы все очень волнуемся. И Андрей, и Никита…

Элла вкратце рассказала о том, как продвигается ее личное расследование, и сообщила, что через два часа встречается с Лаппо.

— Послушай, ты очень рискуешь! — всерьез разволновалась Катя. — Представляешь, ты подходишь к этому Лаппо, здороваешься с ним, говоришь, кто ты такая, и вдруг с двух сторон к тебе подходят люди в штатском и берут под локотки!

— Думаешь, он после моего звонка обратился в милицию?

— Почему бы и нет, если милиция его, допустим, специально предупредила? Ведь науськивал же следователь Шведова! Полагаю, тебе надо послать на встречу вместо себя кого-нибудь другого. Какую-то женщину. Она подойдет, представится тобой, а ты поглядишь со стороны, что из этого выйдет. Если все нормально и Лаппо не приготовил тебе ловушку, можешь спокойно выйти и все объяснить. У тебя есть кто-нибудь на примете? Я бы предложила свою кандидатуру, но у меня ребенок заболел, шеф отпустил домой, так что я буквально улетаю!

— Я что-нибудь обязательно придумаю, Кать. Кстати, а у тебя-то как, все в порядке? Кроме того, что ребенок заболел?

— Отлично! — воскликнула Катя таким голосом, что сразу стало понятно — она обманывает.

«Шведов прав, — решила Элла. — У Кати что-то случилось». Однако заниматься Катиными проблемами сейчас у нее не было никакой возможности. Поразмыслив немного, она позвонила сестре и после долгой бессодержательной беседы задала вопрос:

— Послушай, Римка, той ночью, когда убили Игоря, ты где была?

— Думаешь, я его убила? — мрачно спросила та.

— Я ведь тебя не спрашиваю, убила ты его или нет! — тотчас вспылила Элла. — Я тебя спрашиваю — где ты была. Что, так трудно ответить человеку, который находится на грани нервного срыва?!

— Я сидела у телефона, — неожиданно покладисто ответила сестра. — Мужики оставили нас с матерью координировать их действия. Но мать тут же подхватилась и тоже убежала на твои поиски. Сказала, зачем мы тут вдвоем будем сидеть, от сидения нервы совсем сдадут. И убежала.

— А Борис в курсе того, где она.., бегала? — осторожно спросила Элла.

— Наверное. Ты же знаешь, они друг от друга ничего не скрывают. Такие голуби!

— Рим, ты не могла бы помочь мне в одном деле?

— Если только не сию секунду. Я освобожусь вечером, устроит?

— А часа через полтора? Буквально на пятнадцать минут?

— Элка, прости, у меня делегация. Если только это не вопрос жизни и смерти…

— Слава богу, пока еще нет.

Лариса Трошина оказалась ее последней кандидатурой. Если и лучшая подруга не сможет вырваться днем с работы, придется рисковать собственной шкурой. На работе ее не было, Элла позвонила домой.

— Я заболела, — прошипела Лариса в телефонную трубку змеиным голосом. — Наверное, ангина. Температурища — ужас! А чего ты хотела?

Элла в двух словах объяснила, чего она хотела, и Лариса тотчас нашла выход:

— Я тебе Ленку пришлю. Она хоть и балда порядочная, но в кризисных ситуациях всегда готова прийти на помощь.

Ленка и в самом деле согласилась выдать себя за ударившуюся в бега вдову Игоря Астапова. В условленное место она явилась скромно одетой — в куртке и черных брюках. Только шапочка на ней была кокетливая — с пушистым помпоном на макушке. Ее невинным глазкам могла бы позавидовать любая актриса-инженю. Даппо обещал встретить Эллу в холле гостиницы.

— Значит, ты подходишь, — инструктировала она Ленку, — и говоришь: здравствуйте, я Элла Астапова. Мы с вами договорились о встрече. Поняла? Если ничего не случится, веди его пить кофе. А если случится и тебя заловят, говори, что меня не видела несколько месяцев. О Лаппо тебе рассказала твоя сестра, а ей — моя сестра. Ну и все остальное, как договорились.

— Этот мужик сказал, что будет держать в руках красную папку? Тогда вон он! — Ленка указала глазами на пожилого дяденьку весьма благообразной наружности.

Лаппо был не слишком крупным, но держался очень прямо и от этого казался выше ростом. Седые волосы зачесаны назад, подбородок выставлен вперед. Умные глаза и ни намека на банковский животик.

— Давай! — шепнула Элла и подтолкнула Ленку рукой.

Та засунула руки в карманы и неторопливо двинулась в сторону Лаппо. Элла, покусывая губы, следила за ней из-за колонны. Некоторое время все шло хорошо, и вдруг совершенно неожиданно рядом с Ленкой возник мужик в сером пальто нараспашку. У него была каменная физиономия и огромные преимущества в весе. Твердой рукой он взял Ленку за локоть и, наклонившись, что-то негромко сказал. После чего решительно потянул ее в сторону выхода.

У Эллы упало сердце. Она посмотрела на Лаппо, который наблюдал за этой сценой, и пробормотала:

— Гад.

Видимо, Ленку тоже обуревали эмоции. Она вырвала у каменномордого руку и, проходя мимо Лаппо, презрительно бросила:

— Дерьмо! Продажный сукин сын! — и треснула его своей сумочкой по шее.

У Лаппо от изумления отпала челюсть. Он так и остался стоять посреди гостиничного холла, разинув рот. Элла все еще наблюдала за ним из-за колонны, когда кто-то тронул ее за плечо. Она сначала присела от ужаса и уж только потом обернулась. И тут увидела все ту же Ленку, которая трагически сдувала челку со лба.

— Элла, не паникуй! Этот кретин просто хотел со мной познакомиться. Он большая шишка и со всеми обращается именно так. Хочешь, я еще раз подойду к гостю столицы?

— Господи! От тебя с ума сойдешь! — всплеснула руками Элла. — Теперь уж я сама буду действовать. Видишь, дяденька до сих пор под впечатлением.

— Так я пойду с этим кретином пообедаю? — полувопросительно сказала Ленка и подбородком показала на каменнолицего. Тот снова появился в холле, стоял возле фикуса и разговаривал по мобильному телефону. Элла сразу оценила его костюм и ботинки. Вероятно, и вправду большая шишка. Тем более что как раз в этот момент к нему подошел портье, что-то сказал, потом подобострастно улыбнулся и закивал головой, словно китайский болванчик. Каменнолицый сунул ему что-то в руку — вероятно, купюру за услугу.

— Очередной кандидат в мужья? — насмешливо спросила Элла. — Ладно, дерзай, не стану тебя задерживать.

Ленка растянула рот до ушей и метнулась к выходу. А Элла развернулась и деловой походкой подошла к Лаппо.

— Извините, что задержалась, Леонид Игнатьевич, сказала она и взяла его под руку. — Как вам Москва?

Лаппо вышел из штопора, громко сглотнул и с чувством ответил:

— Москва очень, очень странный город! И люди здесь такие странные!

Элла повела его в ресторан и сама заказала кофе. Усадив все еще слегка обалдевшего Лаппо за столик, она наклонилась к нему.

— Леонид Игнатьевич, я встречаюсь со всеми людьми, которые видели моего мужа в тот трагический вечер. Мне просто необходимо узнать, в каком он был состоянии, не беспокоило ли его что-нибудь…

Она сказала это просто так, для затравки, но Лаппо мгновенно оживился.

— Да-да! — воскликнул он. — Игоря точно что-то беспокоило! И еще как! Он вдруг сделался такой нервный, просто кошмар. Я даже слегка.., струхнул, знаете ли!

— Сделался нервный? — переспросила Элла. — Или он с самого начала был нервный?

— Нет, уверяю вас, сначала он был очень веселый, — твердо сказал тот. — Настроение у него испортилось уже в театре. Мне показалось, что он о чем-то вспомнил во время спектакля. Может быть, спектакль натолкнул его на какую-нибудь мысль?

— А он следил за действием?

— О, да! Он очень напряженно следил. Сначала сидел, как все. А потом вдруг наклонился вперед, так весь сосредоточился… И в антракте уже все — был в плохом настроении. Едва отвечал на мои вопросы, хмурился. И даже, мне кажется, бормотал какие-то угрозы.

— Может быть, Игорь разговаривал по мобильному телефону? — высказала предположение Элла.

— Точно нет, — выпятил губу Лаппо. — Мобильный у него отключился, он еще посетовал, что забыл положить деньги на счет.

— Тогда, — продолжала фантазировать Элла, — возможно, он кого-то встретил перед началом спектакля или в антракте?

— Тоже нет, — Лаппо покачал головой. — Мы с ним все время были вместе. Даже, извините, не ходили в туалет. Буфет нас тоже не интересовал.

— Значит, он смотрел спектакль и вдруг о чем-то подумал или что-то вспомнил и расстроился? — еще раз уточнила Элла.

— Именно так.

— А что за спектакль вы смотрели?

— «Дневник оборотня», жуткая вещь, доложу я вам. И так все запутано!

— Леонид Игнатьевич, — вкрадчиво сказала Элла мягким, даже чарующим голосом. — А коричневый портфель вы видели?

— Коричневый портфель? — Лаппо нахмурился и постучал кофейной ложечкой по ладони.

— Ну да. Игорь при вас доставал коричневый портфель?

— Определенно нет. У Игоря в руках ничего не было.

— А в машине? Может быть, портфель лежал на заднем сиденье, или стоял где-нибудь под ногами, или был засунут в карман на чехле?

— Думаю, если бы портфель был, я бы его заметил, — покачал головой Лаппо. — Я успел прокатиться и на переднем сиденье, и на заднем. Никакого портфеля не было. Может быть, он лежал в багажнике?

— Может быть, — пробормотала Элла, пытаясь понять, откуда все-таки выплыл этот странный портфель и куда уплыл впоследствии. — Игорь ведь довез вас до гостиницы?

— Конечно. Он был очень, очень любезным человеком. Мне так жаль… Право, жаль.

— А когда он вас подвозил, то случайно не обмолвился насчет того, куда собирается ехать?

— Как же? Он совершенно определенно сказал: «Мне через Садовое на Маяковку».

— Да? — удивленно спросила Элла. — Не домой? А в котором часу вы расстались?

Лаппо серьезно посмотрел на нее и полуутвердительно сказал:

— У вас какие-то проблемы, да?

— Небольшие, — уклонилась от ответа Элла. — Так все-таки, сколько было времени?

— В половине десятого окончился спектакль, и в десять мы уже оказались здесь, у входа в гостиницу.

— У вас потрясающая память! Спасибо, — поблагодарила она. — Вы мне в самом деле очень помогли.

Она тепло распрощалась с наблюдательным гостем столицы и двинулась в сторону метро. По дороге она размышляла о том, что услышала. Вряд ли Игорь положил ценный портфель в багажник — это просто несерьезно. Похоже, что портфеля с ним не было до самого последнего момента. Но где-то же он его раздобыл! Может быть, как раз на Маяковке? Положим, там у него была назначена встреча. Но как узнать — с кем? И что все-таки лежало в этом загадочном портфеле?

Надо было возвращаться обратно и выполнять поручения Овсянникова. Она купила кое-что из продуктов и книги по специальному списку сыщика. Нагрузившись по самые уши, Элла решила срезать путь и выйти на нужную улицу через проходной двор. Во дворе было безлюдно и довольно мрачно. Она прошла всего несколько метров, когда услышала, как позади поскрипывает снег. Кто-то торопливо шел следом за ней. Или даже бежал. Элла хотела обернуться и посмотреть, кто ее догоняет, — и не успела. Единственное, что она успела — это дернуть головой, уклоняясь от резкого движения. Последовал удар, мир перевернулся, вздрогнул и зеркальными осколками посыпался в пустое небо.

Когда Элла пришла в себя, то увидела бритоголового бугая с совершенно зверской физиономией. Бугай навис над ней и сказал:

— Ты это… Типа… Того?

— Того… — проскрипела Элла, попыталась приподняться и с воплем уронила голову обратно в снег.

— Ты это… — забеспокоился бритоголовый. — Шапку того… Надень.

Он добыл ее шапку, встряхнул и стал рассматривать. Элла стиснула зубы и приняла-таки вертикальное, положение. Оказалось, что она сидит в сугробе все в том же проходном дворе. Рядом валяются высыпавшиеся из пакета книги. А слегка в сторонке лежит кирпич. Ничего особенного — обычный кирпич, если не считать того, что именно им Эллу угостили по голове.

— Это… — снова подал голос бритоголовый. — У тебя шапка вся измазанная. Гляди, вся в кирпичной крошке. А кирпич — вон он. Тебя, слышь, по башке звезданули!

— Ты это видел? — прокряхтела Элла, позволяя ему поднять себя за шиворот и поставить на ноги.

— Я?! — возмутился тот, будто бы она обвинила его бог знает в чем. — Я на тачке еду, а ты того.., лежишь. Проехать нельзя никак. И я того.., вышел.

Его тачка стояла неподалеку с распахнутой передней дверцей.

— Ты это… — сказала Элла. — Дверцу бы закрыл.

— Ага, — согласился бритоголовый, сбегал и закрыл дверцу. Потом снова возвратился к ней. — Тебе того… До дому далеко?

— Два шага.

— Тогда я того.., довезу. Видать, тебя грабануть хотели. В менялке была? Там иногда баб пасут, чтоб, значит, сумку вырвать.

— Спасибо, — сказала Элла и побрела к машине, бросив в снегу все свое добро.

Больше всего у нее болело правое ухо, прямо огнем горело. Вероятно, от прямого удара ей все-таки удалось уклониться, а иначе бы все, кранты. Получить кирпичом по голове — это не шутка.

Элла влезла в машину и равнодушно наблюдала, как бритоголовый собирает ее вещи и рассовывает по пакетам.

— Чтиво твое того… — виновато сопя, объяснил он. Засовывая пакеты в салон. — Накрылось. Может, тебя того.., в больницу?

— Лучше домой, — попросила она. — Здание объедем и там один поворот направо. Через пару минут они уже были на месте. Элла выбралась из машины, бритоголовый вылез вслед за ней и вытащил пакеты.

— Ты того… Сама дойдешь? — спросил он.

— Дойду, — пробормотала Элла и тут увидела Овсянникова.

Он шел по двору и насвистывал, засунув руки в карманы, будто ему семнадцать, а на лице весна.

— Привет! — весьма сдержанно сказал он, увидев свою новую секретаршу возле красного «БМВ» рядом с бугаем, стриженным под ноль. Отбросил челку назад нетерпеливым движением и спросил:

— Ху из ит?

— Это мой однокурсник, — тут же нашлась Элла и наступила бугаю на ногу.

— Уй! — сказал тот, а Овсянников уточнил:

— Филолог?

Почувствовав холодок в его тоне, бугай торопливо полез за руль. Не то чтобы он испугался огромного лохматого типа с пристальными синими глазами. Просто он только что сделал доброе дело, гордился собой, и ему не хотелось портить впечатление. Элла тем временем наклонилась к окошку и с чувством сказала:

— Большое спасибо!

— Да ладно! — Бугай пожал плечами. — Ты это… Не того, лады?

— Лады, — сказала она и повернулась к Овсянникову, стараясь двигаться медленно и плавно. — У тебя все в порядке?

— А у тебя? — с любопытством спросил тот. — Вид такой, будто ты прямо от винного ларька.

— Я была в книжном магазине, — ответила заторможенная Элла, которая все еще переживала шок, но не слишком хорошо это понимала.

Овсянников заглянул в пакет, увидел мокрые книги, пересыпанные кусками льда, и полюбопытствовал:

— А продавцы что, книги пробивали, а потом прямо в снег выбрасывали?

— Продавцы тут ни при чем. Просто… Мы с ними поскользнулись и упали, — сообщила Элла.

— С кем, с продавцами?

— С книгами.

Естественно, она не собиралась рассказывать Овсянникову о нападении в проходном дворе. Как она все это объяснит? Он еще и решит, что ее ударили из-за того, что она теперь его секретарша. Он ведь не знает, кто она такая на самом деле! «Интересно, а тот человек, который бил, — неожиданно подумала Элла, — знал? Или не знал и это в самом деле неудавшееся ограбление?» Вероятно, преступник услышал шум мотора и вынужден был ретироваться. Элла почему-то думала, что он знал. Не может быть, чтобы у тебя убили мужа, ты взялась за расследование, а потом получила кирпичом по голове по чистой случайности.

— Надеюсь, ты не будешь водить мальчиков ко мне домой? — спросил Овсянников, раздеваясь. — Остальные мои поручения ты выполнила так же хорошо? — Он был раздосадован и стряхивал с книг растаявший снег прямо на линолеум.

— Водить не буду, поручения выполнила, — успокоила его Элла, проплывая в свою комнату.

— У тебя такой вид, словно тебя по голове ударили, — пробормотал он. — И макияж… сдох. — Она молча закрыла дверь, и Овсянников крикнул в нее:

— На ужин будет пицца, я заказал!

Перед тем как выйти к ужину, Элле пришлось снова наложить на лицо грим и переделать прическу так, чтобы волосы закрывали уши. Правое ухо было вызывающе красным, и прямо над ним вздулась шишка.

— Астапова в городе! — сообщил Овсянников, когда она вышла и чинно уселась за стол.

— Откуда ты знаешь?

— У меня в милиции связи, — неопределенно ответил тот.

— Так ее что — поймали?

— Представь себе, нет! Но ее видели.

— Кто? — помертвела Элла, судорожно соображая, где и как она прокололась.

— Представляешь, эта милая дамочка заявилась в собственную квартиру как ни в чем не бывало! Потом еще имела наглость расспрашивать соседку!

— Это соседка на нее настучала?

— Не знаю, не знаю… Оперативники не выдают методов своей работы. Но не думаешь же ты, что они вообще оставили квартиру без присмотра. Наверное, кто-то там за ней наблюдает.

— Чего же ее не поймали, — постукивая зубами, поинтересовалась она.

— Наверное, не успели вовремя среагировать, она уже — фьюить! — и смылась. Сегодня утром ее сестрица открыла квартиру — а там…

— Что? — помертвела Элла.

— Жуткий погром! Все ящики вывернуты, вещи валяются на полу, с полок тоже все скинуто…

Элла не знала, что и думать. Портфель она искала аккуратно и уж точно не кидала вещи на пол. Значит, кто-то другой все перерыл. Тоже в поисках портфеля? Если менты присматривают за квартирой, что же они прошляпили того, кто там рылся? Да понятно! Они ловят конкретно ее, Эллу, — и баста.

— А милиции удалось узнать что-нибудь новое по делу? — осторожно спросила она.

— Кое-что. Например, у любовницы Астапова Нади стопроцентное алиби. Она с подругами занималась кройкой и шитьем. Нашлись посторонние свидетели. Так что у Астаповой все меньше и меньше шансов выйти сухой из воды. Хотя… Вся ее семейка в таком же положении. Алиби нет ни у одного из них! После того как Астапова сбежала с вечеринки, они все бросились врассыпную. Никто не знает, где был другой в то самое время, когда произошло убийство. И у каждого из них мог быть ключ от квартиры.

— А мотив?

— У них у всех был один и тот же мотив: Астапов оказался подлецом, и ему мстили. Мать могла отомстить за дочь, старшая сестра за младшую, Борис — за падчерицу и за то, что Астапов использовал его влияние в корыстных целях…

— А Поповский? Как его? — Она сделала вид, что припоминает:

— Юрий? У него какой мотив? Что-то не верится, что тот же самый.

— Он всегда к Астаповой неровно дышал. Бросился защищать ее честь!

— Притянуто за уши! — отмахнулась Элла.

— Ну, конечно! Ты просто всего не знаешь.

— Чего — всего? — насторожилась Элла.

— Мне тут Борька такую вещь рассказал… Примерно за месяц до убийства Поповский встретил Астапова возле банка и устроил на стоянке безобразную сцену.

— Поповский? — искренне изумилась Элла. — Безобразную сцену?

Это было невероятно! Юрий, который всегда отличался умеренностью и корректностью, который на службе слыл мастером компромиссов, устроил прямо на улице безобразную сцену?

— Они с Астаповым подрались. Да еще как! Чудом обошлось без кровопролития, потому что вмешались охранники.

— А в чем было дело? — спросила Элла, подозревая, что ответ ей не понравится.

— В Астаповой, конечно! Поповский категорически не желает говорить, из-за чего он затеял драку. Но вот Астапов, который не отличался особой щепетильностью, в тот же вечер позвонил Римме Поповской и сообщил, что ее муженек до сих пор сохнет по ее сестрице. И пусть-де она примет меры. Он не хочет, чтобы Поповский светился возле банка и портил ему репутацию.

— Очень странно, — пробормотала Элла, лихорадочно соображая, что такое случилось месяц назад. Ничего не вспомнив, она снова принялась за расспросы. — Но теперь, когда Астапова убили, Юрий просто обязан сказать, из-за чего была драка!

— Говорит, Астапов неуважительно отозвался о своей жене.

— Обо мне? — невольно воскликнула Элла. И, мгновенно спохватившись, выкрутилась:

— Обо мне если кто-то говорит неуважительно, я просто плюю!

— Ну ты-то здесь при чем? — отмахнулся Овсянников.

— Слушай, а милиция подозревает кого-нибудь из семьи?

— Не знаю, не знаю. Однако следователь скрупулезно выяснил, кто что делал после исчезновения Эллы Астаповой и кто где был. Однако ни один из четверых не может предоставить другому алиби. Борька выскочил из дому и решил в гараж не ходить, время не тратить. Остановил левака и доехал с ним до дома Астаповых. Благо ехать не так уж далеко. И все оставшееся время болтался именно там, у этого самого дома. Звонил в дверь, стучал в нее кулаком, звонил по мобильнику, бегал по улице и отходил подальше, пытаясь разглядеть, не мелькнет ли силуэт в окне. В общем, с ума сходил.

— А его там кто-нибудь видел?

— Да видели, конечно! Но видели как? Эпизодически! Кто-то с собакой гулял, кто-то поздно возвращался домой. Так что теоретически Борька вполне мог войти в квартиру, убить Астапова, запереть дверь и потом продолжать суетиться возле подъезда.

— Ты в это веришь?

— Он ведь мой клиент! Поэтому такую версию я даже не рассматриваю.

— А Дана, мать Астаповой? — напряженно спросила Элла.

— Дана, мать Астаповой, взяла ключи и отправилась в гараж. И после этого каталась на машине по окрестностям. Так говорит она. ГАИ ее не останавливала, никаких происшествий на дороге с ней не случалось, так что свидетелей ее разъездов найти не удалось. Поэтому алиби у нее нет. Она тоже могла поехать к Астапову и приголубить его сковородкой. Лично я думаю, это очень жизнеспособная версия.

— Почему? — расстроилась Элла.

— Я тебе уже говорил. Борькино поведение кажется мне подозрительным. Я прямо чувствую, что у него внутри сидит какая-то бяка.

— Какая бяка? — опешила Элла.

— У меня, слава богу, есть опыт! — рубанул ладонью воздух Овсянников. — Я нутром чувствую, когда Борька что-то скрывает. Мы с ним все-таки друзья детства, а друзей детства видишь насквозь!

— И по-твоему, Борис что-то скрывает?

— Мне так кажется. С другой стороны, я не вижу в нем страха. Отсюда и делаю вывод, что убил не он. Но об убийстве тем не менее Борька что-то знает. Что-то такое, в чем он не признался милиции. А почему не признался? — продолжил он вслух логическую цепочку. — Потому что кого-то покрывает. Кого может покрывать Борька, ты уже догадалась.

— Свою жену?

— Естес-с-ственно! Представь себе — Дана садится в автомобиль и мчится к Астапову. То ли она приехала раньше Бориса, то ли Астапов Борису не открыл, а ей открыл, не знаю. Она входит, ссорится с ним, бьет его сковородой по голове и в панике убегает.

— А Борис, который видел, как она убегала, — продолжила Элла довольно мрачно, — не стал ее останавливать. Он вошел, увидел труп, запер дверь и вызвал милицию. Сковородку протирать не стал, потому что Дана была в перчатках. Вероятно, на сковородке прежде были отпечатки пальцев Эллы Астаповой, и своими перчатками она их только смазала.

— Ты сама видишь, насколько все это здорово звучит! — обрадовался Овсянников.

— Интересно, но почему тогда милиция не арестовала Дану по подозрению в убийстве?!

— Потому что против нее нет никаких улик и ничьих показаний. И кроме того, она осталась дома, а не бросилась в бега, как эта дура, ее младшая дочь!

— Значит, лично ты подозреваешь именно Дану? И мотив убийства самый что ни на есть заурядный. Как же тогда объяснить портфель, погром в квартире, женщину в длинном черном пальто и капюшоне, которая входила в квартиру, открыв дверь своим ключом?

— Не знаю! — раздраженно сказал Овсянников. — Милиции это удобнее всего. Она подозревает Эллу Астапову, и поэтому у нее нет никаких затыков. Кстати, со второй супружеской парой могло произойти что-либо подобное.

— В каком смысле?

— В том смысле, что Римма бросила телефон — тем более что по нему за всю ночь никто ни разу и не позвонил из нашей, так сказать, блуждающей тройки. Бросила и отправилась к Астапову. Она его пришила, а Поповский это видел. Или это видел Борис. Или они оба это видели.

— Может, они вообще все сговорились? Кто-нибудь из них пришил Астапова и тут же рассказал об этом семье? И вся семья участвует в заговоре.

— Интересная теорий! — похвалил Овсянников. — Но я бы не стал на нее ставить. Уж очень они все складно врут. Редко бывает, чтобы в одной семье оказалось четыре отличных актера и записных вруна. Ну, женщины ладно, они действительно могут обмануть какого-нибудь следователя. И Борька может — у него профессия соответствующая. Но Поповский! Поповский у них — самое слабое звено. Так что, возможно, сговор был, но он в нем не участвовал.

— А если это Поповский совершил убийство, а трое остальных его покрывают? — задумчиво спросила Элла.

— Вот найду Астапову, допрошу ее, и тогда мы вернемся к этому вопросу!

На следующее утро, едва сыщик вышел из квартиры, она бросилась к телефону и позвонила сестре.

— Твою квартиру разгромили! — немедленно сообщила та. — Милиция опять искала там отпечатки пальцев.

— Когда Игорь в вечер убийства пришел домой, у него с собой был какой-то портфель, — сообщила сестре Элла. —А потом портфель исчез. Может быть, кому-то этот портфель очень нужен и ищут как раз его?

— Ну да! — не поверила Римма. — У тебя там весь комод перерыли. Какой портфель в комоде, сама подумай? Такое впечатление, что искали деньги.

— В комоде? Ты что, смеешься? Пятьдесят рублей под стопкой носовых платков?

— Тогда не знаю, что искали. Может, это вообще акт вандализма!

— Послушай, ты должна мне сказать вот что. С какой стати месяц назад твой муж напал на моего мужа прямо перед банком?

— Откуда ты знаешь? — немедленно испугалась Римма.

— Мне это еще Астапов доложил, — соврала та. — Но в подробности отказался вдаваться. А в свете происходящих событий я хочу знать правду.

— Ты что же, всех своих родственников по очереди решила подозревать? — неожиданно рассердилась Римма. — Сначала мать, потом меня, теперь моего мужа, да? Милые у тебя способы самозащиты! Мы все тут из-за тебя сна лишились, а ты только и думаешь, как бы спихнуть убийство с себя на нас!

Она закончила свою тираду почти поросячьим визгом и бросила трубку.

— Так, — пробормотала Элла и вопросительно посмотрела на трубку. — Интересно, что мне скажет сам Поповский?

Она немного подумала и поняла, что он ей ничего не скажет. Если уж он милиции ничего не сказал… Но попробовать стоит. Элла подошла к зеркалу и приподняла волосы. Ухо выглядело ужасно. Если бы нападавший не промахнулся и хрястнул кирпичом прямо по темечку, она вполне могла бы загнуться. Вполне. В конце концов, кирпич ничем не хуже чугунной сковородки. Ее тоже хотели убить? Заодно с Астаповым? Или потому, что она начала расследование и на что-то такое наткнулась?

— На что я наткнулась? — вслух спросила она себя. — Понятия не имею.

Теперь по улицам просто так не походишь! Нужно быть начеку. А Овсянников, как назло, уже вошел во вкус и надавал ей в три раза больше поручений, чем вчера. Миллион поездок по городу! Как, интересно, ей с этим быть?

Самое ужасное, что одним из пунктов в списке поручений оказалось посещение редакции ее родного журнала. Необходимо было передать конверт Шведову. Элла подозревала, что в конверте нет ничего, что имело бы отношение к профессиональной деятельности Овсянникова. Скорее всего, эти типы обмениваются какой-нибудь ерундой — марками с изображением Ленина или использованными телефонными картами, которые, говорят, очень любит коллекционировать сильный пол. Как она появится в редакции, когда ее знает в офисном здании каждая собака! И охрану на входе наверняка предупредили на ее счет.

Она позвонила Шведову и сказала:

— Дим, давай ты сам приедешь за конвертом. Или встретимся где-нибудь!

— Ну… — затянул ленивый Шведов. — Ты можешь войти в здание с черного хода и подняться в грузовом лифте. Тебя никто и не увидит.

— А если увидит? Ты для того мне помогал, чтобы я так по-глупому попалась?

— Ладно-ладно, — тут же сдался Шведов. — Давай встретимся во время ленча в кафе «Старая липа».

— И когда же у тебя ленч? — насмешливо спросила Элла.

— В полдень.

— Как в пионерском лагере. Дим, меня вчера чуть не убили, — без перехода сообщила, она.

Шведов поперхнулся и шепотом спросил:

— Что-о? Убили? Тебя?

— Чуть не убили.

— Как? — Судя по всему, у шефа пересохло в горле.

— Дали кирпичом по башке. В подворотне. Даже не знаю, что теперь делать.

— В мили… — начал тот и тут же прикусил язык. — А Овсянников в курсе?

— Ты что! Как я ему расскажу? И что он может подумать? Он подумает, что стукнули по голове твою племянницу, Бэллу… Кстати, как моя фамилия? Шведова?

— Нет, ты что! — испугался Дима. — У меня сестра, а не брат. Жека об этом знает. Ты, получается, дочь моей сестры — Бэлла Гаптержакова!

— Гаптер — кто? — простонала та.

— Гаптержакова. Заучи, дурочка. Фамилия богатая, ее надо произносить с чувством. А ты уверена, что тебя хотели именно убить?

— Дим, я не знаю, чего они хотели, но меня треснули кирпичом. Хорошо, я успела увернуться, а то бы все — поминай как звали!

— Мне это не нравится, — задумчиво сказал Шведов.

— Мне тем более не нравится!

— Знаешь что? Не ходи по городу пешком. Возьми тачку. И не какую-то там с улицы, а по телефону закажи.

— Да я разорюсь!

— Лучше быть бедной, но живой, чем богатой и — сама понимаешь.

Элла положила трубку, оделась, собрала все, что было необходимо раздать и отправить по почте, и тут поняла, что боится выйти на улицу. Боится до ужаса, до тошноты. Что, если сегодня кирпич швырнут в нее издалека? Или он свалится ей на голову с крыши подъезда? Да мало ли способов прикончить человека!

Она вызвала такси и, когда диспетчер сообщил, что машина приехала, на ватных ногах вышла из квартиры. В ту же самую секунду черная фигура метнулась по лестнице вниз, грохоча по ступенькам, словно тележка с углем. Элла мигом забыла о своих страхах и, выдернув из замка ключ, бросилась следом. Дверь подъезда хлопнула прямо перед ее носом. Она толкнула ее плечом и вывалилась во двор. По двору мимо детской площадки мчалась какая-то девица в длинном черном пальто и с капюшоном на голове!

Крикнув шоферу: «Ждите меня здесь!» — Элла пронеслась мимо, развив космическую скорость. Девица выскочила из-под арки, заметалась — куда броситься: направо или налево? Потом выбрала — направо — и нырнула в продуктовый магазин. Элла настигла ее в самом дальнем углу возле полки с овсяными хлопьями, схватила за хлястик и вырвала его с мясом.

— Ты чего? — взвизгнула девица и обернулась.

Элла видела ее в первый раз. Девица была черной масти, с раскосыми глазами и подбородком, острым, как мыс Горн.

— Ты хотела меня убить? — прошипела Элла, исходя ненавистью, как пончик кулинарным жиром. — Признавайся, гадина!

— Это была шутка! — воскликнула девица и попятилась, потому что Элла нашарила за спиной бутылку с кетчупом и выставила ее вперед.

— Ну ни фига себе шутки! — хохотнула она и переложила кетчуп в другую руку.

— Девочки, вы что? — спросил какой-то дядька, резво разворачивая тележку в сторону кассы.

— Иди отсюда, папаша, а то тоже получишь по чайнику! — запальчиво сказала Элла.

— Что значит — тоже? — испугалась девица. — Что это ты задумала? Надеюсь, ты не собираешься бить об меня бутылки?

— Тебе, значит, меня кирпичом по башке можно, а мне тебя кетчупом нельзя?

— Каким кирпичом?! — Девица растопырила пальцы, унизанные массивными кольцами, которые вполне можно было рассматривать как груз для тренировки мышц плечевого пояса. — Я просто сказала: «Я ее убью!» Это всего лишь треп! Из-за мужика и не такое скажешь!

— Подожди-подожди, — нахмурилась Элла. — Из-за какого мужика?

— Из-за моего мужа, конечно! Из-за Жеки!

— Блин! — с чувством сказала Элла и осторожно поставила кетчуп на место. — Как тебя зовут?

— Оксана.

— Вроде бы Жека — бывший твой муж?

— Ну и что? Но ведь муж же!

— Логично, — кивнула Элла, — Пальтишко новое или как?

— У меня? — Девица с недоумением оглядела свое пальто. — Старое, а что?

— Подкладку покажи.

Девица торопливо расстегнулась и показала подкладку.

— Я не думала, что ты секретарша, — принялась объяснять она. — Я думала, ты его пассия.

— Пассий не заставляют таскать на горбу бандероли, — буркнула Элла. — Значит, это не ты за мной охотилась в проходном дворе? С кирпичом?

Оксана сглотнула и энергично покачала головой, что, мол, нет, не она.

— А от Овсянникова тебе что надо?

— Хочу, чтобы он взял меня назад.

Элла немного подумала, потом спросила:

— А вторая жена тоже хочет, чтобы он взял ее назад?

— Наташка? Тоже. Но ей лучше — у нее ребенок, и Овсянников постоянно с ней общается, потому что она мать.

— Ты что, тоже хочешь стать матерью?

— Нет, не то чтобы сразу матерью… Скорее, меня интересует сам процесс.

— С ума сойти! — пробормотала Элла и громко добавила:

— Ну что ж? Пожалуй, я побегу. И впредь советую тебе не показываться мне на глаза в этом своем пальто. У меня аллергическая реакция как раз на такие пальто.

Она вручила Оксане хлястик и вышла из магазина. Шофер спал, откинув голову назад и разинув рот. Элла попыталась его разбудить, но это ей не удалось. Она бегала вокруг машины, прислонялась к стеклу носом и скребла по нему ногтями.

— Если мужик не хочет тебя с собой брать, — сочувственно сказал какой-то датый тип, выгуливающий без поводка овчарку размером с детскую коляску, — не унижайся.

Элла плюнула на землю и пнула колесо ногой. В тот же миг шофер очнулся и посмотрел на нее осоловевшими глазами:

— И ведь он заставит меня платить за простой! — возмутилась она и попыталась открыть дверь. Когда та не поддалась, она рванула ее на себя двумя руками и завопила:

— Ну помогите же мне!

— Что-то вы такая нервная, — обиженно сказал шофер и, дождавшись, пока она усядется, повернул ключ в замке зажигания.