"УЗНИКИ ПОДЗЕМНЫХ ЛАБИРИНТОВ" - читать интересную книгу автора (Уиндем Джон)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В следующую «ночь» Маргарет мало спала. Она лежала, снова и снова с тревогой обдумывая свою проблему. Ее ум был отягощен обязательством и соображал медленно.

Теперь она смотрела на «Солнечную птицу», как на основное средство спасения: погубить ее означало потерять все! Если бы речь шла о ком угодно, кроме Мигеля, она без колебаний пошла бы с ним или даже позволила уйти одному. Но Мигель есть Мигель, и никакие пожелания его не изменят. Почему из сотен человек, находящихся в тюремных пещерах, сюда попал именно он? Ответ был очевиден. Если бы попал не Мигель, то кто-нибудь вроде него. Только очень беспринципный и безжалостный человек мог заключить такую сделку с пигмеями.

Что остановит его в дальнейшем? Зачем ему соблюдать условия договора, если его не держат никакие моральные принципы? Стоит им тронуться в путь, он просто перекинет ее за борт и утопит.

Маргарет стало не по себе. Да, это была бы детская игра. Такой исход полностью удовлетворил бы его. Маргарет почти читала его мысли: эта женщина может случайно сообщить о нем властям или же расскажет как о свидетеле истинности ее истории. Зачем рисковать? Проще избавиться от нее во избежание проблем.

А затем?.. Не только она лишится жизни, но и исчезнет «Солнечная птица»… Неужели нет никакого способа заставить Мигеля соблюсти условия договора?

Деньги? Выплатить ему кругленькую сумму, когда она окажется в безопасности… Но у нее слишком мало денег! У Марка, она знала, их много, но от этого мало толку. Во-первых, тот может отказаться от ее обещания Мигелю, а во-вторых, шансы на спасение самого Марка весьма проблематичны… Нет, деньги тут не помогут. А что поможет?

Мысли Маргарет блуждали, как в лабиринте. Они множились, становились более сложными, запутанными, но ни к чему не приводили. Она не могла ничего придумать, все время мысленно возвращаясь к единственной проблеме. Все вертелось вокруг одного вопроса: имеет или не имеет она права рисковать, предоставляя «Солнечную птицу» такому человеку, как Мигель?

Если вопрос поставлен таким образом, ответ очевиден. Не имеет.

Приняв это решение, она постаралась заснуть.

На следующий «день» она решила рассказать Гарму о Мигеле. Задача была не из приятных. С точки зрения Маргарет, предательство ставило ее на одну доску с ним. Но она заставила себя это сделать. Если безопасность «Солнечной птицы» так важна, как она предполагает, ее надо обеспечить любой ценой. Мигель может найти самолет и без помощи Маргарет, может быть, уже ищет. Его надо остановить. Намеренно умалчивая о «Солнечной птице», она старалась, по возможности, очернить Мигеля.

Гарм слушал охотно. Он с самого начала невзлюбил Мигеля, и эта неприязнь была основана на тайных сведениях и на предрассудках. Жрец ничуть не удивился и не встревожился, узнав о замышляемом побеге: этого стоило ожидать, считал он. И чем быстрее это обнаружится, тем скорее решится вопрос с Мигелем. Однако когда Маргарет сказала, что ей тоже предложили бежать, он пришел в негодование. Предпринять побег ради собственной свободы естественно, но предлагать подобное служанке богини отвратительно!

И это было еще не все. Со все разгорающимся гневом он слушал красочный рассказ. Когда Маргарет закончила, ярость старика достигла апогея. Сам Гарм мало ценил безбрачие, но был убежден, что богиня требует от своей главной служительницы сохранения девственности. Но это еще не самое худшее. Оказалось, что этот подонок и мерзавец осквернил святыню, совершил грубое святотатство, оскорбив дух богини в ее святилище: он плюнул кошке в глаз!

Гарм в сердцах выбежал из пещеры, оставив Маргарет, ошеломленную собственным успехом. Запоздалая идея с кошкой сделала больше, чем все остальные слова. Она посмотрела на Бает, которая мигнула ей в ответ.

— Какое счастье, что ты не можешь меня выдать, — произнесла Маргарет. — С Мигелем, определенно, все кончено, а тебе он, кажется, нравился! Он так мило чесал тебе за ушками, да?

Ее вдруг одолели угрызения совести. Может быть, она преувеличивает? Хоть она и ненавидела Мигеля, ей вовсе не хотелось, чтобы его смерть была на ее совести. Гарм, похоже, слишком рассержен, чтобы ограничиться простым заточением, но она надеялась, что дальше дело не пойдет. В конце концов Мигель хочет свободы не меньше, чем остальные. Методы его неблагородны, но других у него нет. Не стоит слишком осуждать… Она решительно отогнала от себя эту мысль и попыталась сосредоточиться на своих обязанностях. Что бы теперь ни случилось, ситуация вышла из-под контроля!

Она взяла из миски белую, безглазую рыбу и принялась разрезать ее острым камнем. Бает, казалось, по-прежнему наслаждалась жизнью, и это было благословением. Маргарет положила кусочки в маленькую мисочку и подтолкнула ее по полу к кошке. Невероятно, до какой степени события зависели от этого комочка шерсти!

Если бы не Бает, она находилась бы сейчас в тюремных пещерах. Из-за того, что Маргарет оказалась здесь и могла показать дорогу к «Солнечной птице», Мигель заключил сделку с пигмеями. Она была уверена, что он с самого начала рассчитывал на ее помощь. Из-за его сделки в тюремных пещерах сейчас идет война. Ее мысли перенеслись к Марку. Хватит ли у него сил сражаться? Что это будет за бой? Огнестрельного оружия и мечей у пленников нет. Рукопашная, предположила она. Ряды пигмеев сильно поредели. С тех самых, изменившихся молитв Бает, которые, как она теперь понимала, были мольбами о сохранении воинов, сборища в храме посещали в основном женщины.

А пленники отразили первую атаку. Гарм рассказал ей об этом со смешанным чувством огорчения и удивления. Его гордость своей расой была уязвлена. С чисто практической точки зрения, судя по размерам, вполне можно было ожидать, что один пленник соответствует двум пигмеям, но когда примерно сто человек сумели бросить вызов более чем тысяче пигмеев, он испытал унижение. Он понял, что без обмана тут не обошлось.

— Мы, — объяснил он, — честные бойцы. Мы сражаемся, гордясь своей ловкостью и силой, но эти пленники… — он тряхнул головой. — Они не умеют сражаться. Они действуют хитростью и коварством, а не рогатками и ножами, как подобает настоящим мужчинам. Так вырождается военное искусство… Конечно, — он вдруг стал великодушным, — вряд ли их стоит в этом винить. У них совсем другие стандарты. Неудивительно, что, придя из мира, в котором не поклоняются богам, а дьяволам воздаются почести, они усвоили нищету духа и недостойные уловки, которые мы презираем.

— У нас есть поговорка, — виновато произнесла Маргарет, — что на войне все средства хороши.

Гарма это, похоже, шокировало.

— У вас, конечно, есть замечательные поговорки, но полагаю, эта худшая из всех, что ты до сих пор вспоминала. Неужели в ваших воинах совсем отсутствует понятие чести?

— Ее очень мало. Хотя очень многие согласились бы с тобой, что самое коварное и смертоносное оружие должно быть упразднено.

— Значит, они знают, что это бесчестно? Тогда у тебя есть надежда.

— Нет, не совсем так. Видишь ли, они больше не применяют к войне понятия чести.

— Тогда почему они хотят, чтобы это оружие было упразднено?

— Они думают, что оно слишком опасно.

— Они трусы?

— Нет.

— Но они должны быть или трусами, или людьми чести.

— Они просто разумные люди.

— Но неужели среди вас нет людей, которые думают о военной славе?

— Есть, конечно, но в большинстве своем они слишком молоды, чтобы иметь хоть какой-либо военный опыт. Есть среди них и те, кто говорит, что на войне все средства хороши.

Гарм явно смутился.

— Ты хочешь сказать, что люди, которые используют все вероломные, коварные средства уничтожения противника, верят в военную честь?

— Почти всегда так оно и есть, — согласилась Маргарет.

— Но это абсурдно. Как война с помощью уловок может быть честной? Ловкость — да, но не уловки.

— Но то, что ты называешь уловками, они называют ловкостью, — терпеливо объяснила она.

— Нет, — возразил Гарм, — даже такая раса, как ваша, не могла опуститься так низко, чтобы смешать уловки с ловкостью. Ты — женщина, тебе этого не понять. Женский ум… Маргарет поспешно вернулась к теме войны. Рассуждения Гарма насчет женского ума она уже слышала.

— Но что ваши люди собираются делать? Отступят?

— Отступят? — Гарм возмутился.

— А что делать, если ваши атаки можно отразить?

— Они уже однажды дали нам отпор. Мы изменим наши планы.

— Перехитрите их?

— Разумеется, нет. Мы воспользуемся другими методами. Мы никогда не действуем с помощью обмана. Когда мы сражаемся с врагом, который не имеет понятия о чести, мы приспосабливаемся — разумеется, временно — к его методам. Мы этого не одобряем, но самозащита требует.

— В этом есть что-то знакомое, — сказала Маргарет. В разговоре обнаружилась неожиданная сторона деятельности пигмеев. Слова Гарма «когда мы сражаемся» удивили ее, поскольку сражаться им, похоже, было не с кем. Она спросила:

— Когда вы сражались в последний раз?

На этот вопрос Гарм не сумел ответить. На его веку никаких сражений не было. Однако предания рассказывали о том, что время от времени предпринимались экспедиции против пленников, и не раз велись войны против приверженцев иной веры. Во всяком случае, настаивал он, эти войны всегда велись честно. Но так как именно эта потасовка велась столь недостойно, возникла необходимость принять все доступные меры.

Аборигены охотно сотрудничали, так как пещеры были для них таким же домом, как и для пигмеев. Некоторые из друзей Мигеля присоединились к ним, хотя невозможно было сказать, из принципа ли они решили примкнуть к победителям или в результате подкупа. Они обладали коварством, которого недоставало пигмеям. Отношение к ним Гарма было смесью восхищения изобретательностью и презрения к их методам. В языке пигмеев не было слова, обозначающего змею, а если бы существовало, он назвал бы отступников именно этим словом.

В конце концов Маргарет сделала вывод, что осажденные пленники пока не сдались и, похоже, продержатся еще некоторое время. Пока битва продолжается, Мигель уверенно передвигается по наружным пещерам и вполне может отыскать «Солнечную птицу».

Отношение к Мигелю изменилось не сразу. На встревоженные расспросы Маргарет охранники сказали только, что его приказали арестовать. Ей пришлось подождать, пока придет Гарм. Когда тот вернулся, выражение его лица было мрачным.

Нет. Мигеля еще не поймали. Он исчез. Спрятался в неиспользуемых туннелях. Хотя когда-то, когда пигмеев было много, как спор тысяч грибов… Маргарет снова терпеливо слушала рассказы о былой славе. Ее вдруг неприятно поразило, что она зря отгоняла от себя мысли о Мигеле.

— Но, — перебила она, — его, конечно, поймают?

— Конечно! — Гарм говорил с уверенностью, которая ничем не подкреплялась.

Скорее всего, он понимал, что в чем-то ошибается, а кое о чем неправильно информирован, но гордость старика от этого не становилась меньше. Мысль о том, что пигмеи могут не выполнить то, что задумали, не приходила ему в голову. Даже неспособность справиться с затоплением лишь слегка пошатнула его веру. В глубине души он был уверен, что пигмеи выдержат это испытание, как преодолевали остальные. Что же касается сбежавшего пленника, то немыслимо, чтобы он долго оставался в бегах. По-настоящему его беспокоило одно: как богиня не рассердилась на них за то, что богохульника до сих пор не наказали. На поиски в неиспользуемые пещеры, должно быть, пошлют экспедицию, а у них в запасе сейчас не так уж много людей.

— Мигель знает, что вы хотите его поймать? — спросила Маргарет. Гарм кивнул.

— Нам не везет. Мы нашли тела двух людей, которые были посланы на его поиски. Их рогатки и ножи пропали.

— Ты уверен, что их убил он?

— А кто же еще?

— Тогда он знает, что его ищут!

Маргарет испытывала дурные предчувствия. Мысль о бессовестном Мигеле, подогреваемая отчаянием, превращала ее опасения почти в страх. Впервые она радовалась постоянному присутствию четырех охранников. Мигель, наверное, не сомневается в том, кто затеял охоту. Было бы неприятно встретиться с ним наедине.

— Это было глупо, — говорил Гарм. — Они должны работать четверками, а не парами. Теперь, когда он предупрежден, мы потеряли время. — Он взглянул на Бает, свернувшуюся в ритмично сжимающийся шарик. — Она в порядке? — с тревогой спросил он.

— Вполне.

Гарм почувствовал облегчение. По счастью, богиня пока не проявляла неудовольствия. Но этим делом нельзя пренебрегать. Его осенила неприятная мысль: в тюремных пещерах произошло очередное поражение, тактика передвижения под защитой грибных шляпок себя не оправдала. Возможно ли, чтобы Бает таким образом выражала свое негодование?

Чем больше он думал, тем вероятнее казался такой вариант. Он удивлялся: почему не подумал об этом раньше? Ничто, кроме божественного противодействия, не могло помешать такой искусной атаке! Как он мог быть настолько глуп, чтобы предположить, что богиня ничего не предпримет? Какая богиня останется спокойной, когда ее символ стал мишенью для плевка? Чем скорее вина будет искуплена, тем лучше. Мигеля надо найти безотлагательно! Одержимый этим стремлением, старик почти выбежал из пещеры.

У Маргарет было тяжело на душе. Она представляла Мигеля, пробирающегося по туннелям и пещерам в поисках «Солнечной птицы». Или он спрятался в каких-нибудь неиспользуемых пещерах, чтобы избежать преследования? Станет ли такой человек, как Мигель, ждать, пока его отыщут? Скорее всего, отчаяние придаст ему безрассудную храбрость. Но шанс, что он отыщет «Солнечную птицу» до того, как его поймают пигмеи, ничтожен.

Маргарет постепенно успокоилась. Она четко представила себе все препятствия, которые выпадут на его долю. Если удача ему улыбнется, это будет чистая случайность. Она сделала все, что могла.

Маргарет устало покачала головой. Сколько же, интересно, она проспала? Во всяком случае, похоже, опять пора спать. Она расстегнула одежду и легла, глядя на горящую лампу. Сколько лет нужно прожить, чтобы привыкнуть к существованию без ночей? Без дня и ночи, кажется, нельзя полностью проснуться или заснуть, а можно только пребывать в дремотном состоянии, пограничном между сном и бодрствованием! Для Бает это не имеет никакого значения, если ее часто кормить, она, похоже, готова проспать сколько угодно. Маргарет захотелось, и не впервые, оказаться на ее месте… Она продолжала с завистью смотреть на кошку, но вскоре почувствовала, что у нее слипаются глаза…