"Мозг" - читать интересную книгу автора (Кук Робин)

Глава 6

Мартин оставил кабинет ангиографии, как только убедился, что стажер владеет ситуацией и катетер выведен из артерии пациента. Он быстро двинулся по коридору. Подходя к своему кабинету, он рассчитывал, что Хелен ушла на ленч, но, когда прошел последний поворот, она его увидела и по-кошачьи бросилась за ним, держа вечно не иссякающую кипу срочных сообщений.

Филипс не то чтобы действительно не хотел ее видеть, просто он знал, что у нее припасены самые разнообразные плохие новости.

— Второй кабинет ангиографии опять не работает, — выпалила она, как только завладела его вниманием. — Дело не в самом рентгеновском аппарате, а в устройстве перемещения пленки.

Филипс кивнул и повесил свой освинцованный фартук. Он знал о неполадке и рассчитывал, что Хелен уже позвонила в компанию, с которой был договор на обслуживание. Взглянув на печатающее устройство, он увидел целую страницу компьютерного сообщения.

— Кроме того, возникла проблема с Клер О'Брайен и Джозефом Аббоданца, — сообщила Хелен. Клер и Джозефа, лаборантов Нейрорадиологии, они тренировали уже несколько лет.

— Что за проблема?

— Они решили пожениться.

— Вот как, — засмеялся Филипс. — И что, они совершали недопустимые действия в темной комнате?

Нет! — отрезала Хелен. — Они решили пожениться в июне и потом уехать на все лето в путешествие по Европе.

— На все лето! — воскликнул Филипс. — Это невозможно! Дать им обоим двухнедельный отпуск одновременно и то будет трудно. Надеюсь, вы им это сказали.

— Конечно, сказала. А они отвечают, что им все равно. Они собираются это сделать, даже если их за это уволят.

— Боже, — простонал Филипс, хватаясь за голову. Он-то знал, что со своей квалификацией Клер и Джозеф могут получить работу в любом крупном медицинском центре.

— И еще, — продолжала Хелен. — Звонил декан медицинского факультета. На прошлой неделе они проголосовали за удвоение количества групп студентов, которые стажируются в Нейрорадиологии. По его словам, прошлогодние студенты при опросе назвали наше отделение в числе наиболее предпочтительных.

Филипс закрыл глаза и стал тереть виски. Еще больше студентов!

Только этого не хватало! Боже!

— И последнее, — сказала Хелен, направляясь к двери. — Мистер Майкл Фергюсон из Администрации сказал, что комнату, которую мы используем для расходуемых материалов, нужно освободить. Она нужна им для общественных служб.

— А что, позвольте узнать, мы будем делать с материалами?

— Я задала именно этот вопрос. Он мне ответил, что вам с самого начала было известно, что эта площадь Нейрорадиологии не принадлежит, и что вы что-нибудь придумаете. Ну, а у меня короткий перерыв на ленч. Я скоро вернусь.

— Хорошо. Приятного аппетита.

Филипс немного подождал, пока кровяное давление не вернулось к норме. Административные проблемы становятся все невыносимее. Он подошел к печатающему устройству и вынул сообщение.

РАДИОЛОГ, ЧЕРЕП 1 Марино Лиза Клинические данные: Женщина 21 года в течение одного года страдает эпилепсией лобной доли. Единственная левая боковая проекция выполнена с помощью портативного рентгеновского аппарата. Проекция, видимо, примерно на восемь градусов отличается от строго боковой. В правой лобной зоне имеется большая светлая область, в которой кости отсутствуют. Края зоны острые, что свидетельствует о ятрогенном происхождении. Это впечатление подтверждается наличием области плотной мягкой ткани ниже костного дефекта, что говорит о наличии черепной створки. Вероятнее всего, снимок оперативный. Отмечены многочисленные металлические тела, являющиеся поверхностными электродами.

Два тонких цилиндрических металлических электрода являются глубинными электродами в лобной доле, расположенными, вероятнее всего, в миндалевидном теле и гиппокампе. Плотность мозга слабо линейно меняется в затылочной, средней теменной и боковой височной долях.

Заключение: Оперативный снимок с обширным костным дефектом в правой лобной зоне. Множественные поверхностные электроды и два глубинных электрода. Широко распространенные изменения плотности незапрограммированного характера.

Рекомендации: Для более точного определения характеристик линейных изменений плотности и для локализации глубинных электродов рекомендуются фронтальная и косая проекции, а также компьютерная томограмма.

Рекомендуется получение ангиографических данных для установления относительного положения глубинных электродов и крупных сосудов.

Программа просит указать центральному блоку памяти значение линейных изменений плотности.

Спасибо, просьба выслать чек д-ру фил. Вильяму Майклзу и д-ру мед.

Мартину Филипсу.

Филипс не мог поверить прочитанному. Это хорошо, это больше чем хорошо — это потрясающе! А эта юмористическая нотка в конце совсем его поразила. Филипс еще раз просмотрел разделы сообщения. Было чрезвычайно трудно поверить, что это заключение их машины, а не какого-то другого нейрорадиолога. Хотя машина не запрограммирована на краниотомию, она, видимо, способна рассуждать на базе полученной информации и приходить к правильным выводам. А потом эта часть, касающаяся изменения плотности.

Филипс понятия не имел, что это такое.

Вынув снимок Лизы Марино из лазерного сканера, Филипс вставил его в статоскоп. Он стал ощущать беспокойство, не увидев упомянутых в распечатке изменений плотности. Возможно, их новая трактовка плотностей, которые с самого начала вызывали затруднения, совершенно неверна. Филипс включил проектор и на экране замелькали снимки; вот ангиограмма Лизы Марино. Он остановил проектор и взял один из прежних боковых снимков черепа. Поместив его рядом с оперативным снимком, он вновь стал искать указанные в распечатке изменения плотности. К его разочарованию, снимок выглядел нормальным.

Дверь кабинета открылась, и вошла Дениз Зенгер. Филипс улыбнулся, но потом опять вернулся к своему занятию. Сложив вдвое лист бумаги, он вырезал небольшой кусочек. В развернутом листе получилось маленькое отверстие.

Ну вот, — произнесла Дениз, обхватив его руками, — я вижу, ты занят вырезанием.

— Наука движется странными и необычными путями. С тех пор как я видел тебя утром, произошло много всего. Майклз доставил наше первое устройство для чтения снимков черепа. Вот первая распечатка.

Пока Дениз читала распечатку, Филипс приложил лист с отверстием к снимку Лизы Марино в статоскопе. Лист нужен был для того, чтобы устранить все сложные элементы снимка, кроме видимого через отверстие небольшого участка. Мартин старательно всмотрелся в этот небольшой участок. Убрав бумагу, он спросил Дениз, не видит ли она чего-либо необычного. Она не видела. Не видела и тогда, когда он приложил бумагу к снимку, не видела до тех пор, пока он не указал на вытянутые в линию мелкие белые крапинки. И убрав бумагу, они оба видели их, так как теперь знали, что ищут.

— Что ты думаешь это такое? — спросила Дениз, очень тщательно всматриваясь в снимок.

— Не имею ни малейшего представления. — Филипс подошел к пульту ввода-вывода и подготовил компьютер ко вводу прежнего снимка Лизы Марино.

Он рассчитывал, что программа обнаружит то же изменение плотности. Лазерный сканер схватил снимок с той же жадностью, что и прежде. — Но это меня беспокоит, — сказал Филипс. — Он отступил от устройства ввода-вывода, которое деловито затарахтело.

— Неужели! — воскликнула Дениз, на лицо которой падал бледные свет от статоскопа. — Я считаю, это потрясающе!

— Вот именно, — согласился Филипс. — В том-то и дело. Получается, что программа может читать снимки лучше, чем ее создатель. Я совсем не замечал этих изменений плотности. Это напоминает мне рассказы о Франкенштейне. — Мартин вдруг рассмеялся.

— Что такого смешного?

— Майклз. Похоже, эта штука запрограммирована так, что всякий раз, когда я ей даю для прочтения снимок, она будет мне советовать расслабиться, пока она работает. Первый раз она предложила выпить чашечку кофе. Сейчас она предлагает перекусить.

— Меня это предложение устраивает. Как насчет обещанного тобой романтического свидания в кафетерии? У меня мало времени, мне нужно возвращаться к томографу.

— Сию минуту я не могу уйти, — произнес Филипс извиняющимся тоном. — Он помнил, что звал на ленч, и не хотел разочаровывать ее. — Эта вещь меня совершенно взволновала.

— О'кей. А я пойду проглочу сэндвич. Тебе захватить что-нибудь?

— Нет, спасибо. Он увидел, что выходной принтер ожил.

— Я так рада, что твое исследование идет успешно, — сказала она уже у двери. — Я ведь знаю, как это для тебя важно. И она ушла.

Как только принтер замолчал, Филипс вынул лист. Как и в первый раз, сообщение было очень полным, и, к радости Филипса, компьютер вновь отметил изменение плотности и рекомендовал сделать дополнительные снимки под разными углами, а также еще одну томограмму.

Откинув голову назад, Филипс от возбуждения завопил и забарабанил по столу. Несколько снимков Лизы Марино выпали из зажимов и соскользнули с экрана. Филипс обернулся и, наклонившись, чтобы их поднять, заметил Хелен Уокер. Она стояла у двери и смотрела на него, как на сумасшедшего.

— У вас все в порядке, доктор Филипс?

— Безусловно, — ответил Мартин, поднимая снимки и чувствуя, что лицо его краснеет. — Я в полном порядке. Только немного возбужден. А вы разве не пошли завтракать?

— Я сходила. И принесла сэндвич, — съем у себя за столом.

— А как насчет того, чтобы соединить меня с Вильямом Майклзом?

Хелен кивнула и исчезла. Филипс вновь закрепил снимки. Глядя на мелкие белые крапинки, он раздумывал, что это может означать. На кальций они не похожи и не имеют ориентации, напоминающей кровеносные сосуды.

Неизвестно, как определить, располагаются ли они в сером веществе или в клеточной зоне — коре, или же находятся в белом веществе волокнистого слоя мозга.

Зазвонил телефон, Филипс дотянулся и взял трубку. Это был Майклз.

Филипс не скрывал своего восхищения, описывая чрезвычайно успешную работу программы. Он сообщил, что программа смогла уловить изменение плотности, которого раньше не замечали. Он говорил настолько быстро, что Майклзу пришлось просить его немного притормозить.

— Ну что, я рад, что она работает так, как мы ожидали, — вставил Майклз, когда Мартин, наконец, умолк.

— Как ожидали? Это больше, чем я когда-либо надеялся!

— Отлично, — сказал Майклз, — а сколько ты прогнал старых снимков?

— Практически только один, — признался Мартин. — Я прогнал два, но оба принадлежали одному пациенту.

— Ты прогнал только два снимка? — разочаровался Майклз. — Надеюсь, ты не перетрудился.

— Ну ладно, ладно. К сожалению, у меня днем выкраивается очень мало времени на нашу работу.

Майклз сказал, что понимает, но умолял Филипса пробовать программу на всех снимках черепа, проработанных в течение последних нескольких лет, а не увлекаться одним положительным результатом. Майклз снова нажимал на то, что на этом этапе их работы самым важным делом было устранение ошибочных отрицательных результатов.

Мартин продолжал слушать, но не мог при этом не рассматривать тончайшие изменения плотности на снимке Лизы Марино. Он знал о ее припадках, и в его мозгу исследователя почти сразу возник вопрос, нет ли связи между припадками и этими еле заметными особенностями. Возможно, это отражение некоторого диффузного неврологического заболевания.

После разговора с Майклзом на Филипса нахлынула новая волна возбуждения. Он вспомнил, что в предварительном диагнозе Лизы Марино числился множественный склероз. Что если он натолкнулся на радиологический диагноз этой болезни? Это была бы фантастическая находка. Врачи много лет ищут лабораторный диагноз множественного склероза. Нужны еще снимки и новая томограмма Лизы Марино. Получить их нелегко — ее только что оперировали, и требуется разрешение Маннергейма. Но Маннергейм сам исследователь, и нужно обратиться к нему напрямую.

Через дверь он крикнул Хелен, чтобы она соединила его с нейрохирургом, и вновь обратился к снимку Лизы Марино. В радиологии эти изменения плотности называются сетчатыми, хотя линии располагаются скорее параллельно одна другой, чем сеткой. Мартин посмотрел через лупу и задался вопросом, не связана ли наблюдаемая структура с расположением нервных волокон. Этого не может быть — для получения снимков черепа используются относительно жесткие рентгеновские лучи. Течение мыслей нарушил телефон.

Звонил Маннергейм.

Мартин начал разговор с обычных любезностей, обходя недавний эпизод со снимками в операционной. В общении с Маннергеймом всегда лучше забывать о таких столкновениях. Хирург был странно молчалив, и Мартин продолжил, пояснив, что звонит в связи с тем, что отметил необычные изменения плотности на снимках Лизы Марино.

— Мне кажется, эти изменения неплохо бы исследовать, поэтому я хочу сделать дополнительные снимки и еще одну томограмму, как только позволит состояние пациентки. Естественно, если вы согласны.

Последовало неловкое молчание. Только Филипс был готов заговорить, как Маннергейм злобно прорычал:

— Это что, такая шутка? Если так, то очень неудачная.

— Я не шучу, — опешил Мартин.

— Послушайте! — еще громче заорал Маннергейм. Радиология немного запоздала со своими снимками. Господи!

Раздался щелчок, а затем гудки. Похоже, эгоцентрические выходки Маннергейма достигли новых высот. Мартин в задумчивости повесил трубку. Не стоит давать волю чувствам; кроме того, можно зайти с другой стороны.

Известно, что Маннергейм не очень следит за своими послеоперационными больными, и за повседневную заботу о них отвечает Ньюмен, старший стажер.

Мартин решил связаться с Ньюменом и выяснить, лежит ли девушка еще в послеоперационной палате.

— Ньюмен? — переспросила дежурная операционного отделения. — Он недавно ушел.

— Надо же! — расстроился Филипс. Он переложил трубку к другому уху. — А скажите, Лиза Марина еще в послеоперационной палате?

— Нет, — ответила дежурная. — К несчастью, она не выжила.

— Не выжила? — Филипсу вдруг стало понятно поведение Маннергейма.

— Скончалась на столе, — сообщила сестра. — Трагедия, особенно если учесть, что у Маннергейма она шла первой.

Мартин вновь обратился к статоскопу. На месте снимков Лизы Марино ему виделось ее лицо, как оно выглядело этим утром в предоперационном помещении. Вспомнилась птичка без перьев. Он начал расстраиваться и с усилием переключил внимание на снимки. Что еще можно выяснить? Внезапно Мартин слез с табурета. Нужно просмотреть карту Лизы Марино, нужно попробовать установить связь между картиной на снимке и какими-нибудь признаками и симптомами множественного склероза в результатах неврологического обследования Лизы Марино. Это не заменит новых снимков, но хоть что-то будет.

Проходя мимо Хелен, жевавшей сэндвич у себя за столом, он попросил ее связаться с кабинетом ангиографии и сказать стажерам, чтобы начинали без него, а он скоро подойдет. Хелен быстро проглотила и спросила, что сказать мистеру Майклу Фергюсону по поводу помещения с материалами, когда он позвонит. Филипс не ответил. Он сделал вид, что не слышал ее. — Плевать на Фергюсона, — решил он про себя, сворачивая в главный коридор в направлении хирургии. Он терпеть не мог госпитальных администраторов.

Когда Филипс вошел в хирургию, несколько пациентов еще ожидали в предоперационной, но до утреннего хаоса уже было далеко. Филипс узнал Нэнси Донован, только что вышедшую из операционных. Он направился к ней, и она заулыбалась.

— Были какие-то сложности с Марино? — спросил Филипс сочувственно.

Улыбка исчезла с лица Нэнси Донован. — Ужасно. Просто ужасно.

Такая молоденькая. Мне так жалко доктора Маннергейма.

Филипс кивнул, хотя был ошарашен тем, что Нэнси Донован может испытывать сочувствие к такому ублюдку, как Маннергейм.

— А что случилось?

— Кровотечение из крупной артерии в самом конце операции.

Филипс покачал головой в знак понимания и огорчения. Он вспомнил о близости электрода к задней артерии мозга.

— А где может быть ее карта?

— Не знаю. Сейчас спрошу.

Филипс наблюдал, как Нэнси разговаривает с тремя сестрами за столом. Вернувшись, она сообщила:

— Они думают, что она все еще в анестезии, рядом с двадцать первой операционной.

Возвратившись в хирургическую комнату отдыха, которая теперь была полна людей, Филипс переоделся в хирургическую одежду. Потом пошел опять в операционную зону. В главном коридоре, соединяющем операционные, были видны следы утренних сражений. Вокруг каждой раковины стояла лужами вода с переливающейся мыльной пленкой на поверхности. На краях раковин громоздились губки и щетки, некоторые были разбросаны по полу. На каталке, придвинутой к стене коридора, спал какой-то хирург. Он, вероятно, оперировал всю ночь и по окончании операции решил воспользоваться каталкой для минутного отдыха. В результате он крепко уснул, и его никто не стал беспокоить.

Филипс подошел к комнате анестезиологов рядом с двадцать первой операционной и попробовал дверь. Заперто. Через маленькое окошко он заглянул в операционную. Там было темно, но дверь при нажатии отворилась.

Он щелкнул выключателем, и с гудением вспыхнул один из громадных операционных светильников. Плотный луч света от него падал прямо на операционный стол, оставляя всю комнату в относительной темноте. Мартин вздрогнул, обнаружив, что после несчастья с Марино операционную не убирали.

Пустой операционный стол с его механической конструкцией имел крайне зловещий вид. На полу в районе изголовья стояли лужи сгустившейся крови. Во всех направлениях расходились кровавые отпечатки ног.

Эта сцена вызвала у Мартина болезненное ощущение, напомнив о неприятных эпизодах из времен учебы в институте. Он встряхнулся и ощущение исчезло. Старательно обходя кровь, он обогнул стол и вошел в дверь анестезионной. Он придержал ногой дверь, чтобы можно было найти выключатель. Но, против ожидания, в комнате было не очень темно. Свет проникал через приоткрытую сантиметров на пятнадцать дверь из коридора.

Удивленный, Филипс включил верхние флуоресцентные лампы.

Посреди комнаты, по размерам вдвое меньше операционной, на каталке лежало тело. Труп был прикрыт белой простыней, и только пальцы ног были непристойно обнажены. Их вид привел Филипса в некоторое смущение. Они как бы сообщали, что возвышение под простыней в действительности не что иное как человеческое тело. Наверху была небрежно брошена госпитальная карта.

Дыша осторожно, как будто смертью можно заразиться, Филипс обошел каталку и настежь открыл дверь в коридор. Снаружи можно было видеть спящего хирурга и нескольких санитаров. Посмотрев в обе стороны, он предположил, что до этого пробовал открыть не ту дверь. Не в состоянии разобраться в этом противоречии, он решил не обращать больше на него внимания, и вновь вернулся к карте.

Он уже собирался раскрыть ее, но тут его охватило непреодолимое желание приподнять простыню. Он знал, что не хочет смотреть на тело, но рука его протянулась и медленно отодвинула простыню. Еще не открыв голову, Филипс закрыл глаза. Когда он их вновь открыл, прямо перед ним было безжизненное, мраморное лицо Лизы Марино. Один глаз был приоткрыт, и виднелся остекленевший неподвижный зрачок. Другой был закрыт. С правой стороны бритой головы виднелся тщательно зашитый подковообразный разрез.

Последствия операции были смыты, крови не видно. Может быть, Маннергейму это понадобилось для того, чтобы можно было сказать, что смерть наступила после, а не во время операции.

Холодная окончательность смерти ворвалась в сознание Мартина подобно арктическому ветру. Он быстро прикрыл бритую голову и пошел с картой к табурету анестезиолога. Подобно большинству пациентов университетского госпиталя, у Лизы Марино была уже толстая карта, хотя она находилась в госпитале всего два дня. Имелись длинные записи стажеров разного уровня и студентов. Филипс быстро пролистал многословные записи Неврологии и Офтальмологии. Он нашел даже заметки Маннергейма, но почерк был совершенно неразборчив. Мартину нужны были только заключительные выводы старшего стажера Нейрохирургии доктора Ньюмена.

Анамнез: пациент — женщина 21 года кавказского происхождения, в течение года страдает прогрессирующей эпилепсией височной доли, поступила в госпиталь для удаления правой височной доли под местной анестезией.

Усиленная лекарственная терапия на припадки пациента совершенно не действовала. Припадки участились, зачастую им предшествовало ощущение отвратительного запаха, они характеризовались растущей агрессивностью и сексуальными проявлениями. По результатам электроэнцефалографии установлено, что припадки идут от обеих височных долей, но в значительно большей степени от правой.

Сведения о прежних травмах и поражениях мозга отсутствуют. До наступления настоящего заболевания пациентка имела хорошее здоровье, хотя есть несколько записей об атипическом мазке. За исключением отклонений в ЭЭГ, неврологическое обследование дало нормальные результаты. Все лабораторные исследования, включая церебральную ангиографию и компьютерную томографию, показали норму.

Субъективно: пациентка сообщила о проблемах, связанных с визуальным восприятием, но со стороны неврологии и офтальмологии подтверждений нет. Пациентка сообщала также о неоднократных ощущениях онемения мышц и мышечной слабости, но документальные подтверждения отсутствуют. Предлагался, но не нашел подтверждения диагноз множественного склероза с припадками. Пациентка была направлена на консилиум Неврологии-Нейрохирургии, и, по общему заключению, ей полностью показано удаление правой височной доли.

(Подпись) Джордж Ньюмен Филипс осторожно положил карту поверх Лизы Марино, как будто она еще могла чувствовать. Сделав это, он поспешно удалился и пошел в комнату отдыха переодеться в свою одежду. Надо признать, карта не дала того, на что он рассчитывал. В ней действительно упоминается множественный склероз, но нет никакой информации, которая могла бы заменить дополнительные снимки или еще одну томограмму. Уже заканчивая переодеваться, он все еще видел перед глазами бледную лизину маску смерти. Тут он вспомнил, что вероятно, будет проводиться вскрытие, поскольку смерть произошла при операции. С настенного телефона он позвонил в Патологию доктору Джеффри Рейнолдсу, приятелю и однокашнику, и сказал ему о Марино.

— Пока не слышал о ней.

— Она скончалась в операционной около полудня. Но они не поленились ее зашить.

— Такое бывает. Иногда пациентов срочно переправляют в послеоперационную палату, чтобы их смерть была зафиксирована там и не портила им статистики операций.

— Ты будешь производить вскрытие?

— Не могу сказать. Это будет зависеть от следователя.

— Если ты будешь проводить вскрытие, то когда это будет?

— Сейчас мы очень заняты. Наверное, ближе к вечеру.

— Меня этот случай очень интересует. Слушай, я побуду в госпитале до окончания вскрытия. Ты не мог бы замолвить словечко, чтобы меня позвали, когда дойдут до мозга?

— Конечно. Мы попросим принести чего-нибудь и проведем вечерок. А если вскрытия не будет, я дам тебе знать.

Втиснув все в свой ящик, Филипс выбежал из комнаты. Еще со времени учебы на последних курсах он испытывал чрезмерное беспокойство, если отставал в работе по срокам. Пробегая по деловито гудящему госпиталю, он ощущал прежнее неприятное волнение. Он знал, что опаздывает в ангиографию, где его ожидают стажеры; знал, что нужно позвонить Фергюсону, как ни хотелось ему проигнорировать этого сукиного сына; знал, что нужно поговорить с Роббинсом о лаборантах, которые хотят сбежать на целое лето; знал также, что Хелен припасла ему дюжину других срочных дел.

Пробегая мимо томографа, Филипс решил сделать небольшой крюк. В конце концов, он пока опаздывал всего на две минуты. Войдя в компьютерный зал, Филипс с удовольствием вдохнул прохладный воздух, кондиционированный для обеспечения работы компьютеров. Дениз и четверо студентов окружили похожий на телевизор экран и были полностью поглощены своим занятием.

Позади них стоял доктор Джордж Ньюмен. Никем не замеченный, Филипс подошел к группе, и посмотрел на экран. Зенгер описывала большую левую субдуральную гематому и показывала студентам, как сгусток крови сдвинул мозг вправо.

Доктор Ньюмен вмешался и высказал предположение, что сгусток может быть интрацеребральным. Он считал, что кровь находится внутри мозга, а не на его поверхности.

— Нет! Доктор Зенгер права, — вступил в разговор Мартин. Все обернулись и с удивлением посмотрели на Филипса. Он перегнулся и пальцем обрисовал классические радиологические признаки субдуральной гематомы. Не было никаких сомнений в правоте Дениз.

— Что ж, тогда все ясно, — отреагировал Ньюмен добродушно. — Пожалуй, лучше взять этого парня в хирургию.

— И чем раньше, тем лучше, — согласился Филипс. Он предложил также, в каком месте лучше сделать отверстие в черепе, чтобы удалить сгусток. Собирался он также задать старшему стажеру несколько вопросов в связи с Лизой Марино, но передумал и дал хирургу уйти.

Прежде чем бежать дальше, Мартин отозвал Дениз в сторону. — Послушай. В обмен на обещанный ленч — как насчет романтического ужина?

Зенгер покачала головой и улыбнулась. — Что-то ты задумал. Ты же знаешь, что вечером я дежурю здесь, в госпитале.

— Знаю, — согласился Мартин. — Я подумал о госпитальном кафетерии.

— Чудесно, — произнесла Дениз с сарказмом. — А как же твой рэкетболл?

— Я его отменяю.

— Тогда ты действительно что-то задумал.

Мартин рассмеялся. Действительно, он отменял игру только при объявлении в стране чрезвычайного положения. Филипс попросил Дениз после окончания работы на томографе встретиться в его кабинете и просмотреть рентгеновские снимки за день. Можно привести и студентов, если они захотят.

Они быстро распрощались в коридоре, и Филипс ушел. Он вновь перешел на бег.

Ему хотелось набрать достаточную скорость, чтобы пронестись мимо Хелен неудержимым метеором.