"Белая ворона" - читать интересную книгу автора (Уэстлейк Дональд)

Глава 20

Пальба.

Пригревшись, Гроуфилд дремал в своем коконе из одеял; его желудок спокойно переваривал вторую банку холодной говяжьей тушенки. Гроуфилд не сразу услышал приглушенные расстоянием звуки — треск, стрекот и отрывистый лай.

Он нахмурился, сел и прислушался. Звуки доносились издалека, очередями, сменявшимися тревожной тишиной. Господи, да там идет настоящее сражение! Где же? Разумеется, в усадьбе. Гроуфилд сбросил одеяла и поднялся. Теперь он видел тусклое красное свечение на горизонте в той стороне, откуда приехал.

Что же это? Неужели они подожгли усадьбу?

А может, там Кен? Спасательная партия? Неужели эти сукины дети все — таки вживили ему под кожу радиопередатчик?

Он никак не мог решить, радует его эта мысль в сложившихся обстоятельствах или огорчает.

В любом случае надо узнать, что происходит. Может, это всего лишь стычка между членами милой компании, а если так, он, вероятно, сумеет извлечь выгоду из их свары.

Гроуфилд свернул одеяла, снова привязал свои пожитки к снегоходу, повесил на плечо автомат, завел мотор и поехал в сторону мерцающего зарева. Минуты через две снегоход взобрался на высокий сугроб, и он увидел пожарище. Один из флигелей был объят пламенем, возле двух других строений суетились освещенные красными сполохами огня фигурки людей. Они проворно, но бестолково сновали туда — сюда.

Гроуфилд повернул руль вправо и поехал вокруг усадьбы, стараясь замечать все, что происходит, и при этом оставаться незамеченным. Оказалось, что его занесло прямо к озеру, на которое накануне сел самолет. Чуть погодя Гроуфилд увидел на льду еще одну крылатую машину. На ней стоял прожектор, направленный на главное здание усадьбы.

Неужто и впрямь Кен? На освещенном пространстве перед усадьбой не было видно ни одного человека, все действие разворачивалось на задах дома, в неверном свете пожарища. Самолет с прожектором маячил на озере черной глыбой, и было невозможно определить, чей он. Но даже если это не Кен с сотрудниками, все равно эти люди атакуют Рагоса, Позоса и компанию, а враги этой шайки — его, Гроуфилда, друзья. По крайней мере, сейчас он думал именно так.

Впрочем, не надо принимать опрометчивых решений. Поэтому Гроуфилд не поехал прямо к самолету, а взял чуть в сторону и подобрался к нему сзади. Снегоход двигался отнюдь не бесшумно, его мотор работал чуть тише газонокосилки, но звуки, доносившиеся из — за усадьбы, напрочь заглушали все остальные шумы. Рев пламени, сам по себе на удивление громкий и зловещий, смешивался с выстрелами, восклицаниями, криками и воплями участников стычки. Подъехав к самолету, Гроуфилд увидел его силуэт на фоне освещенного прожектором берега озера. Это был либо тот же двухмоторный транспортник, на котором они вчера прилетели сюда, либо очень на него похожий. Если самолет тот же самый, что это означает? Возможно, междоусобную войну.

Гроуфилд уже почти добрался до хвоста самолета, когда из — за угла усадьбы выбежали два человека с пистолетами в руках. Пригнувшись, они бросились к самолету, хотя Гроуфилд не заметил, чтобы за ними кто — нибудь гнался. Когда они приблизились, из среднего люка показался еще один парень. Он торопился навстречу приятелям.

Этот человек в самолете показался Гроуфилду знакомым, хотя он мог и ошибиться. Трое мужчин остановились под крылом и принялись совещаться, крича во все горло и размахивая руками. Они общались не по — английски. Гроуфилд не был языковедом, но их речь показалась ему похожей на говор того парня, который убил Генри Карлсона.

И почему один из этих троих знаком ему? Кто он такой, черт возьми? Гроуфилд вылез из снегохода и затрусил к самолету, потом осторожно подкрался ближе. Оказавшись возле крыла, он пригнулся и принялся рассматривать из — под фюзеляжа трех жестикулирующих мужчин. Тот, что показался ему знакомым, был «доктором». Именно он участвовал в похищении Гроуфилда. Густые усы, и так далее. Сейчас он что — то кричал, но не по — английски и не по — французски.

Кто же они? Квебекские сепаратисты? Но разве в такой глухомани начинают вооруженный мятеж? Нет, должно быть какое — то другое объяснение. Но сейчас не время его искать. Гроуфилд снял с плеча автомат и побежал обратно к снегоходу, то и дело оглядываясь. Его никто не заметил. Он забрался на переднее сиденье и поехал по льду озера прочь, подальше от шума и света.

Гроуфилд не знал, из — за чего сыр — бор, но понимал, что ни одна из враждующих сторон не станет его союзницей, а посему лучше всего убраться подальше и отсидеться, пока не кончится заваруха. А завтра утром он пойдет на пепелище и посмотрит, есть ли там, чем поживиться. Может, найдется компас. Это было бы просто чудесно.

Он думал о компасе, путешествии на юг и горячем душе, когда увидел впереди вспышку. Мгновение спустя что — то обожгло его левое плечо. Гроуфилд тотчас же свалился с сиденья на лед и перевернулся на живот, сжимая в руках автомат. Снегоход проехал по инерции еще несколько ярдов, потом остановился. Мотор заглох.

Зная, что его видно на фоне зарева, Гроуфилд не шевелился и вглядывался в темноту.

Скрип снега под подошвами. Гроуфилд не поднимал головы и прислушивался к нарастающему звуку шагов. Он уже хотел перевернуться и открыть пальбу, но тут увидел футах в шести от себя зеленые лыжные брюки. Гроуфилд заколебался. Вивьен сделала еще шаг, и Гроуфилд, вместо того, чтобы выстрелить, бросился вперед. Он ударил ее прикладом автомата по коленям и услышал, как она вскрикнула. Вивьен рухнула, словно из — под ног у нее вдруг выдернули коврик. Одной рукой Гроуфилд выбил у девушки пистолет, а другой вцепился ей в горло. Она была похожа на пушного зверька. Меховая шуба, меховая шапка с меховыми завязками под подбородком. Гроуфилд не сразу проник сквозь всю эту шерсть, но в конце концов добрался до шеи. Девица извивалась и дергалась, била его запрятанными в рукавицы кулачками, и в конце концов Гроуфилд не придумал ничего лучшего, чем схватить ее за шапку и разок — другой приложить головой об лед.

Бойцовский дух разом улетучился, руки Вивьен повисли как плети, глаза подернулись поволокой. Гроуфилд подобрал автомат, поднялся, отыскал в снегу пистолет Вивьен и похлопал им себя по боку, чтобы отряхнуть снег, после чего сунул оружие в карман пуховика и зашагал к снегоходу. Он уже садился, когда Вивьен окликнула его по имени. Гроуфилд оглянулся и с трудом различил во тьме ее силуэт. Она уже успела сесть.

— Почему бы вам не довести дело до конца? — с горечью спросила девица. — Или вы хотите, чтобы меня убили ваши дружки?

— Они вовсе не мои дружки, — ответил Гроуфилд. — Если вы говорите о той шайке, которая напала на вашу шайку, то никакие они мне не друзья.

Вивьен молчала. Гроуфилд не видел ее лица, поэтому в конце концов пожал плечами и опять принялся заводить мотор. Но тут девица сказала:

— Я вам не верю.

— Таков уж мой удел — удирать от своих друзей, — ответил Гроуфилд и запустил двигатель.

— Подождите! Прошу вас, подождите!

Он раздраженно повернулся и посмотрел в ее сторону.

— Чего мне ждать?

— Я думала, что они ваши люди, потому и стреляла в вас. Я бы не стала этого делать, если б знала.

— Я это запомню, — сказал Гроуфилд, берясь за рычаг переключения передач.

— Нет! Пожалуйста, выслушайте меня!

И почему он не бросил ее там? Разве она не стреляла в него? Разве не науськала на него этого полковника с жестяными звездами на погонах? Но ему вспомнилось выражение сомнения на лице Вивьен, которое он заметил перед тем, как выпрыгнул из окна, и то, как она неистово махала ему руками, когда он стоял внизу. Гроуфилд заколебался.

Ему пришло в голову, что, если девица влипла и ей не к кому обратиться за помощью, можно заключить с ней сделку. Он ей — защиту, она ему — сведения. Таким образом, он наконец — то узнает, что тут творилось. Разве это не обрадует Кена? Если, конечно, Гроуфилду суждено еще раз встретиться с Кеном и вообще увидеть цивилизацию.

Он запустил мотор и сказал:

— Ладно, слушаю.

Вивьен поднялась и заковыляла к нему, держась за ушибленное колено.

— Мне нужна ваша помощь, — сказала она. — И дело не во мне одной, а во всех нас.

— Не подходите слишком близко, — предупредил ее Гроуфилд.

— Стойте на месте. Я вас вижу, а вы оттуда меня не достанете. — Я не собираюсь на вас нападать, — ответила Вивьен. — Я думала, это ваши люди. Будь иначе, я бы не стала стрелять.

— Вы это уже говорили.

— Не понимаю, почему американцы так себя ведут. Стреляют, убивают, ни с того ни с сего поджигают дом. Не могу понять. — Они не американцы, — сказал Гроуфилд. — Они вообще неизвестно кто.

— Нельзя допустить, чтобы они захватили… — Вивьен умолкла, в отчаянии качая головой. — Надо их остановить. Вы должны мне помочь.

— Вы хотите сказать, что я многим вам обязан?

— Я никогда не желала вашей смерти. Я думала, они опять вас запрут. Вы сами виноваты. Не захотели сидеть под замком и вынудили полковника принять решение убить вас. А я хотела, чтобы вас просто куда — нибудь упрятали.

— Благодарствуйте.

— Потому что я вам не доверяла, — сказала Вивьен. — И вы должны согласиться, что это справедливо, признав, что я имела все основания не доверять вам. Вы хотели получить возможность все разнюхать и поэтому отказались сидеть под замком. Разве не так?

— Не обязательно было запирать меня, чтобы что — то скрыть.

— Вы слишком пронырливы, — возразила Вивьен. — Видите, я говорю то, что думаю. Мне жаль, что все так вышло. Я не думала, что у вас хватит тупости ставить полковнику ультиматум, и была права, призывая не оставлять вас на свободе.

Гроуфилд покачал головой и усмехнулся.

— Вы так сладкоречивы, — сказал он. — Вы вскружили мне голову, честное слово.

— Но я не хотела вашей смерти, — заявила девица. — Там, в усадьбе, я уже собиралась подать голос в вашу защиту, только это было совершенно невозможно. Вы сами лишили полковника выбора. Он не мог пойти на такое унижение.

Гроуфилд кивнул.

— Я готов признать, что неверно оценил положение, — сказал он. — Я полагал, с ним надо разговаривать уважительно, но на равных.

— Вы спорили с полковником, — произнесла Вивьен таким тоном, словно еще не совсем оправилась от потрясения, вызванного этим воспоминанием.

— Наверное, мне надо было рвать на себе волосы.

— Вам надо было сказать, что без его покровительства вы конченый человек, и умолять его о помощи. Каждый любит щегольнуть великодушием, а полковнику не чуждо ничто человеческое.

— Правда? Значит, вы просто делаете вид, будто он святой?

— Для человека, который плевать хотел на Америку, вы мыслите слишком по — американски.

— Возможно.

Гроуфилд оглянулся и посмотрел на усадьбу, самолет и поле брани. Шум сражения немного поутих. Гроуфилд опять повернулся к девушке.

— Это все, что вы хотели мне сказать? Что в моем поведении прослеживаются национальные черты?

Девица внезапно вспомнила о своем волнении.

— Мы должны как — то остановить их. Если они не американцы, то одному Господу ведомо, откуда эти люди и кто их нанял. Они не должны захватить… — Вивьен осеклась. Казалось, она хочет что — то сказать, но никак не найдет подходящих слов. — Там, в доме, спрятаны четыре железные канистры. Они не должны попасть в лапы к этим людям. Нельзя допустить, чтобы их отсюда увезли.

— Почему? Что в этих канистрах?

— Я… я точно не знаю. Это очень опасная штука. Оружие.

Оно не должно попасть в плохие руки.

— Если это и впрямь опасное оружие, то оно и так было в плохих руках, — ответил Гроуфилд. — Что это за оружие?

— Я и правда не знаю.

— Ну, тогда я и правда не могу вам помочь. Прощайте, Вивьен. С вами было совсем не скучно.

— Погодите!

Гроуфилд сидел и смотрел на девушку. Даже в темноте он видел, как на лице у нее появилось растерянное выражение. Он не понукал ее, просто сидел и ждал, наконец она решилась.

— Это бактерии.

— Что?

— Болезнетворные микробы, выращенные в лаборатории.

— Для использования в бактериологической войне?

— Да, — ответила Вивьен.

— Господи! Какие еще…

— Смотрите!

Самолет разворачивался. Медленно и величественно. Гроуфилд следил за ним.

И тут луч прожектора ударил ему прямо в глаза.