"Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция" - читать интересную книгу автора (Белов Руслан)36Разбудил меня громкий смех. Разлепив глаза, увидел, что смеется девушка лет восемнадцати. Она сидела рядом с Пашей и смеялась заразительным природным смехом. Под глазом у нее набирал красу синяк, губы справа припухли и кровенились. Сообразив, что она смеется, чтобы разбудить меня, я вылез из мешка и подошел к кострищу. Несмотря на травматические украшения, лицо у гостьи было милым и характерным. – Вас, конечно, зовут Магдалина? – спросил я, оценивая прилично ли расстояние между ней и Павлом. Глаза ее застыли на мгновенье. С некоторым трудом оживив их, гостья сказала: – Меня зовут Настей. Но клиентам я называюсь Магдой... – Она на дороге работает, – прямо глядя, сказал Павел. – Ночью один дальнобойщик ее подобрал и выбросил потом из машины. – И от этого ты такая веселая?.. – я испытывал удовольствие, глядя на собеседницу, ничуть не огорченную ночным своим несчастьем. Мне казалось, она чем-то внутренним освещает все вокруг, а то, что исходит от меня, преобразуется в ней в нечто большее, как в линзе. Преобразуется и складывается с ее светом в единое доброе излучение. Вдобавок, кожа у девушки была белой и шелковистой. Вряд ли дальнобойщик мог ее оценить. – Не грузи, начальник, – отреагировал Грачев на мою реплику. – А ты и в самом деле Христос? – спросила она. Лицо ее попеременно выражало кокетство, надежду, страх, радость. Глаза удивляли чистотой. – Да, – ответил я просто. – И я знаю, что ты хочешь. – Что? – Мужа невредного на всю жизнь, и чтобы умереть с ним в один день. – В общем-то, да... – А знаешь, почему ты сказала "В общем-то, да"? – Почему? – Да потому что в настоящий момент ты больше всего хочешь другое. – Да, хочу... – согласилась, чуточку покраснев. Природные девушки всегда как на ладони. – Но это другое можно купить в магазине, а я не торговец. Я – Христос, и распространением Кока-колы не занимаюсь. Магда чуточку огорчилась. Ей хотелось баночку Кока-колы. Хотелось подержать ее в руке, ощущая крепкими пальчиками упругий металл, подержать, колебля то так, то этак содержимое и добавляя по желанию пустоты. Когда держишь что-то в руках, то чувствуешь себя увереннее. Это обычный хватательный рефлекс приматов. Люди сжимают в руке баночки, телефоны, поводки, близких. И чувствуют себя увереннее. – Ну ладно, давайте мужа... – сморщила носик. – Да ты не расстраивайся. Я найду хорошего, он подарит тебе эти несчастные штаны. Ей хотелось иметь самые дорогие джинсы. Она была уверена: если бы у нее были джинсы за тысячу баксов, ее увидело бы больше народа. И все бы сказали: "Ничего девочка!" – В самом деле, хорошего?! – Определенно. – Тогда пойдемте прямо сейчас? – Можно и сейчас... – посмотрел я на синяк и припухшие губы невесты. – Что, с ними муж будет хуже? – испуганно прикрыла ладошкой повреждения. – Наоборот, лучше. Без них тебя любой возьмет... – Он еще тебе не все сказал, – встрял Павел. – Чего не сказал? – испуганно посмотрела. – Что ты очень красивая, но одной разновидности красоты тебе определенно не хватает. – Какой еще разновидности? – Самоуважения. – Да, Настенька, ты – богиня, – покивал я. А ошиваешься черт те с кем. – Богов просто в нашем районе нет. А жить по-божески хочется... – Ладно, хватит молю катать, пошли, – Павел решительно встал и направился на станцию. Через четыре часа муж Насти нашелся в пригороде города Чехова. Я шел впереди, ведя ее за собой; Павел шел в арьергарде. Мужчины, попадавшиеся по пути, были либо так себе по внутреннему содержанию, либо не подходили по возрасту. Некоторые встретившиеся юноши были приятны лицом, но я чувствовал, что их хватит всего лет на шесть-семь супружеской жизни, и потому ими пренебрег. А мужа увидел сразу. Он, среднего телосложения, лет двадцати пяти, стоял с секатором во дворе ухоженного дома. Углядев Настю, застыл и стал думать: "Кто мог ударить такую девушку?!" Я посмотрел на Павла, и он, подойдя к забору, спросил: – Невеста не нужна? Самое то? Спросил он серьезно, я и Настя смотрели серьезно, и эта серьезность не дала пресечься мысли парня, и она продолжилась, несмотря на то, что девушка была в вызывающих бордовых чулках и коротенькой плюшевой юбочке, с головой выдававших ее способ существования. – Нужна, – буркнул парень, посмотрев на меня. – А вы кто такие? – Это Христос, – показал на меня Павел подбородком. Я не говорил, что шел, опираясь на посох, в верхней части которого веревочкой была прикреплена палочка, превращавшая его в крест. – Да, Христос... – ясно улыбнулась девушка, подавшись ко мне плечом. – Шутите? Я улыбнулся высокомерно: – Да нет, какие шутки? Доказать? – Чудо, что ли покажешь? – Можно и чудо. – Какое? – Огромное и чистое. Ты всю жизнь будешь счастлив с этой девушкой, и она будет счастлива с тобой. И люди вокруг вас будут становиться лучше и счастливее. Это не чудо? Парень посмотрел недоверчиво. Я сказал: – Чувствуешь, оно уже начало в тебя проникать? Настя освободила руку и шагнула к забору. Они встали друг против друга. – Кто это так тебя? – тронул он ее щеку. – Да никто. С поезда спрыгнула... Сказав, она почувствовала, что нисколечко не соврала (и это отразилось в ее глазах), почувствовала, что действительно спрыгнула с поезда, несшего ее от станции к станции по разменянной с детства жизни, спрыгнула с поезда, в окнах которого ничего было не увидать, спрыгнула с поезда, и теперь стоит на земле, на твердой своей земле, стоит с человеком, который как-то странно растворяет ее, прежнюю, снаружи, растворяет, наполняя изнутри живительным счастьем. Парень почувствовал, что эта девушка спрыгнула с поезда, спрыгнула, чтобы стать перед ним. Двумя ударами кулака он выбил справа от себя две заборные доски и предстал перед ней счастливый и сильный. Павел потянул меня за локоть, и мы ушли. |
|
|