"Дыхание дракона" - читать интересную книгу автора (Крускоп Сергей)

Глава 8 МЕЖДУНАРОДНОЕ БРАКОНЬЕРСТВО

Ивона отыскала отца в открытой галерее с видом на один из примыкавших к дому садов. Эльф, опершись о балюстраду, любовался стадом белоснежных ланей, пасшихся на лужайке между деревьями. Лани были миниатюрны, раза в полтора, а то и в два меньше своих обычных пятнистых сородичей, а у самцов на головах красовались великолепные, почти непропорционально большие рога, покрытые обрывками вельвета.

– Красивые, – сказала Ивона, – никогда таких не видела.

– А таких больше и нет. Это мой опыт по изменению наследственных свойств животных. Это гораздо труднее, чем у растений. Но, кажется, неплохо получилось. Как считаешь, дочь?

– Не хуже, чем с розами, – улыбнулась Ивона, – только в лес их нельзя выпускать – таких снежков первые же волки съедят подчистую.

– Ни в коем случае, – согласился Алеседион, отрываясь от своих творений. – А чем ты так довольна? Расскажи, я тоже порадуюсь.

Ивона чуть потупилась.

_ Довольна, – согласилась она, – но не уверена, что тебя это порадует. Торгон, гномий торговец, с которым я приехала сюда, вновь дает мне работу мага в его обозе.

Ивона осеклась, видя, как побледнело и без того не пышущее здоровьем лицо Алеседиона.

– И ты согласилась? – медленно спросил эльф.

– Да, – ответила девушка без прежнего энтузиазма.

– Я не отпущу тебя, – сказал Алеседион, помрачнев, – не могу отпустить.

– Я уже договорилась. Я не хотела тебе говорить раньше, боялась, что ты расстроишься. И, отец, я уже не ребенок, чтоб меня не пускать!

– Я не разрешаю тебе ехать!

– Неделю назад ты вообще не знал, что я существую! И я ездила куда и когда хотела, совершенно не вызывая этим твоих переживаний.

– Вот именно – неделю назад я не знал, что у меня есть дочь, и это слишком малый срок, чтобы вновь ее потерять.

– Ну почему потерять? А если бы со мной что-то случилось, когда я ехала сюда? Вероятность такая же…

– Не отпускаю!

– Отец!

– Я сказал – нет! В конце концов, теперь, когда я знаю, что я отец, должно же мое слово хоть что-то значить! Я могу тебя не пустить физически – я все-таки немного более опытный и умелый, маг. Но пока что я прибегаю к силе слова…

– Отец, – рассердилась Ивона, – извини, но ты не можешь меня пускать или не пускать! Да я понимаю, что у эльфов считаюсь еще ребенком. Но в большей степени я все-таки человек, если не по крови, то по воспитанию. Не забывай, в мои восемнадцать в крестьянских семьях женщины уже ведут свое хозяйство и рожают первого ребенка.. А некоторые – и не первого…

– И ты бы хотела осесть в человеческой деревне и нарожать кучу детей? – серьезно спросил Алеседион.

– Нет, – ответила Ивона, – по крайней мере не сейчас. А вот чего я действительно хочу – это стать магом, как моя мать и… как ты.

Алеседион выглядел осунувшимся и уставшим.

– Прости меня, – уже мягче сказала девушка: присаживаясь рядом, – но я дала обещание сделать эту работу, и если я сейчас откажусь… просто никто ко мне больше не обратится. Я не эльф, и у меня нет пяти столетий на физическое и духовное совершенствование, я хочу стать магом здесь и сейчас.

– После Предпоследней войны, – проговорил эльф, не глядя на дочь, – я постарался забыть о прошлом. Тогда это было даже не очень трудно: предыдущий Мастер Рощ пропал, многие рощи и сады Кверка пострадали от мародеров, разбегавшихся из Берроны, как тараканы. И я взялся за эту работу. А теперь, когда все более или менее стало налаживаться, я не могу ее оставить, иначе поехал бы с тобой.

– Отец, – Ивона грустно улыбнулась, – я обещаю, что со мной ничего серьезного не случится. И что я вернусь сюда и буду возвращаться регулярно, а еще регулярнее – посылать вести о себе. Да и неужели такой могучий и великий маг не сможет даже отсюда следить за перемещениями своего непутевого чада, раз уж выяснилось, что оно живо? Я попрошу тебя только об одном – не приказывать мне, что делать и как.

Алеседион выпрямился и привлек дочь к себе, обняв рукой за плечи.

– Ты действительно очень похожа на мать… – тихо проговорил он.

– Ага, – согласилась Ивона, – только масть другая и уши не той формы. Знаю. У тебя будет еще масса возможностей за меня попереживать, не расходуй все переживания сейчас.

– Как-то плохо мы рассчитали с выездом в этот раз, – посетовал Торгон.

– А все потому, – мрачно, себе под нос сказал седой гном, помощник купца, – что нечего было вчера злоупотреблять этой эльфийской кухней. Вот живот-то с утра и прихватило…

Торгон услышал.

– И ничего я такого не ел! – возмутился он. – И я в каждый приезд так питаюсь! И нормально.

– Да чем ты питаешься? И не говорите мне про эльфийскую кухню, – гнул свое седой, – приготовлено красиво, ничего не скажешь! Но разве ж это приличные существа едят?

– Да я уж видел, что ты одними яблоками да хлебом всю дорогу питался! А ведь нам такие кушанья подавали!

– Какие там кушанья!.. Только про хлеб и яблоки понятно, из чего приготовлены!

– Тебя, Гредор, послушать, так они только и мечтают нас отравить.

– Зато я до ветру трижды за ночь не бегал! Это ж надо удумать – улиток есть! И этих, с щупальцами, как их там…

– Кальмары, – услужливо подсказала Ивона, с интересом наблюдавшая за разгорающимся спором вместе с эльфами-охранниками. Виллеаден куда-то уехал (сам ли, по поручению – Ивона не знала), и к ним в столице приставили двух новых сопровождающих: видимо, чтоб те убедились, что званые, но не слишком желанные гости покинули страну, а не свернули где-нибудь по пути. С одним из эльфов, Бельвиэлем, Ивона познакомилась еще в Нареоль-Кверке.

– Вот-вот, кармары, я слышал – они в море живут. Пакость такая!..

– Невежда ты, Гредор, – вынес свой вердикт Торгон. – Правильный гном, но невежда!

Гредор от ярости аж полиловел, как слива, но ничего не ответил, мрачно замолчав.

Ивона, поняв, что перепалка окончена, задумалась о своем. Она не могла сказать, что покидает Кверк с легким сердцем, но и не поехать с Торгоном тоже не могла. И дело было даже не только в данном ему обещании. Ее словно что-то призывало ехать, какое-то неясное чувство, как будто должны произойти некие события, в которых ей уготована определенная роль. В последние дни эти мысли регулярно являлись ей во снах, входя в сознание как к себе домой и нагло там разваливаясь, но, проснувшись, девушка не помнила ничего из своих сновидений, кроме каких-то общих эмоций.

Тем временем завечерело – и стало понятно, что пересечь границу до темноты, как предполагалось, обозу уже не удастся. Эльфы поперешептывались, обсуждая этот очевидный факт, а затем один из них подъехал к Торгону.

– Мы можем переночевать в ближайшей священной роще, – проговорил он со смесью торжественности и сомнения в голосе.

– Что, без крыши? – подал голос Гредор. – Под открытым небом? А если дождь?

– В священных рощах, – сказал эльф таким тоном, словно втолковывал очевидное бестолковому ребенку, – дождь, как и другие осадки, не может идти без ведома Мастера Рощ.

Ивона продолжала о чем-то размышлять, но, заметив, что гномы повернулись к ней, утвердительно кивнула пару раз.

– Ну, тогда поехали в вашу рощу.

Роща располагалась на пологом холме, с которого днем при хорошей погоде была бы уже видна граница с Берроной. Здесь вперемешку, на первый взгляд – безо всякой системы, а на самом деле – в строго выверенном порядке, росли липы и приземистые коренастые вязы с темной корой и мелкими листьями. И те и другие деревья неплохо аккумулировали магию, и девушка довольно отчетливо ощутила накрывающий рощу «купол».

Ивона не стала всматриваться в ауры деревьев, выясняя, сидят ли внутри дриады. Те, если и были, не спешили показываться перед чересчур шумной компанией гномов, эльфов и одной полуэльфийки. Эльфы, впрочем, оказавшись под кронами, благоговейно притихли и стали переговариваться исключительно шепотом.

В роще было тепло – магия отгораживала рощу от прочего мира в достаточной степени, чтобы поддерживать под древесным шатром комфортные условия. И это было хорошо – костер здесь разводить все равно никто бы не позволил.

Гномы, которых ничто не заставит уснуть раньше, чем они вдосталь наговорятся, уселись в кружок между подводами; стреноженные лошади разбрелись по роще, пощипывая последнюю в этом году травку. Ивона, уставшая за день и от езды верхом, и – может быть, еще больше – от самокопания, расстелила одеяло под раскидистой липой и приготовилась отойти ко сну. Голоса гномов ей не мешали, хотя и разносились по всей роще – Торгон и Гредор все еще спорили о принципиальной съедобности улиток и кальмаров. Но едва она, улыбнувшись по поводу очередных аргументов, закрыла глаза, как по роще разнесся звук совершенно новый. То ли крик раненого зверя, то ли плач ребенка, пронзительный и заунывный одновременно. Ивона мгновенно вскочила, создав в руке мерцающий сгусток огня, правда, пока что не для боя, а для освещения. Гномы примолкли. На некоторое время наступила тишина, было слышно только, как переступают ногами насторожившиеся кони. Новый крик донесся уже с другого места.

– Это бэньши, – сказал Бельвиэль, убирая вынутый было меч.

– Предрекает чью-то смерть? – спросила шепотом Ивона, вспомнив, что она читала про Плачущих в ночи.

– Не знаю, – честно сознался эльф, – спроси у них сама, вон они пожаловали.

Девушка резко обернулась, заметив, как нечто скользнуло над ее головой – размытой тенью на фоне чуть более светлого неба. Ивона сделала несколько шагов в сторону от лагеря, светя себе пульсаром, и тут же прямо перед ней на низко склоненный вязовый сук опустилось существо, в первый момент показавшееся ей громадным нетопырем. Существо встряхнулось, складывая перепонки, – и девушка увидела, что черные крылья обрамляют вполне человеческое, даже довольно пропорциональное тело, судя по всему – женское. Правда, лицо бэньши отличалось несколько странными чертами: широкоскулое, с маленьким курносым носом и огромными блестяще-черными глазами. Ростом существо было примерно с четырехлетнего ребенка. Второй «нетопырь» опустился на землю шагах в пяти от Ивоны. Девушка в изумлении глядела, как крылья складываются, обвисая складками кожистого плаща, в который обе бэньши, не прикрывавшие наготу никакой одеждой, не преминули закутаться.

– Ты – родня Алеседиона, – безапелляционно заявила стоящая на земле бэньши, для убедительности указывая на девушку пальцем.

– Вы – Плачущие в ночи? – на всякий случай спросила Ивона (ее собеседницы слегка кивнули). – Вы предсказывали смерть своей… песней?

– Да, – отвечала бэньши, сидевшая на ветке. Глубокая серьезность ее голоса и лица забавно контрастировала с тем, что существо во время разговора беззаботно болтало ногами.

– А чью? – тут же полюбопытствовала Ивона.

– Не знаем. Нам все равно – была бы смерть, – отвечала та.

– Не твою, – упредила вопрос девушки вторая бэньши. – Мы бы почувствовали. А чью – мы не знаем. Но знаем, что первой должна умереть дриада. Мы бы не стали разговаривать об этом, если бы не почуяли в тебе кровь Мастера Рощ.

– Но почему… Что вам за дело? Подождите! – негромко вскрикнула Ивона, когда обе бэньши расправили крылья и клубками сумрака унеслись в ночь.

– Никому не выгодна смерть дриады, – донеслось из темноты, – даже нам.

– Ну что, рассказали? – поинтересовался один из эльфов, сидевший прислонясь спиной к вязу.

– Они сказали, что не знают, кто именно умрет, но что первой может умереть дриада.

– Дриада? – изумился эльф. – Они сказали «может умереть» или «умрет»?

– Они сказали – «должна». А почему им все равно?

– Алеседион не рассказал? Плачущие в ночи питаются и обычной пищей, но им необходимо периодически подкармливаться той энергией, которая выделяется из существ в момент смерти. Сами они не убивают, но обладают исключительным чутьем на то, где кто-либо может умереть.

Ивона проснулась мгновенно, словно кто-то подтолкнул ее, силой выбросив из небытия. Было еще сумеречно, но солнце уже ворочалось где-то за горизонтом, окрашивая край изрисованного облаками неба в желтые и розовые тона. Негромко фыркали во сне лошади, гораздо звучнее храпели гномы.

Но что-то было не так.

Бельвиэль вскочил на ноги и бросился куда-то, на ходу доставая меч. Не особенно раздумывая, Ивона кинулась следом. Эльф затормозил шагах в двухстах от лагеря, всматриваясь в неясные утренние тени.

– Там человек, – сказал он. Мужчина неопределенного возраста, чьи черты лица в неверном утреннем свете разглядеть не удавалось, возился у комля кряжистого дерева. Ивона, прикрыв глаза, взглянула на ауры существ – и ужаснулась: дерево умирало, его мерцающая аура гасла, в ней быстро разрасталась дыра, содержащая лишь мертвую древесину. Девушка открыла глаза и, уже на бегу, размахнулась и ударила в человека силовым заклинанием. Тот упал навзничь, остатки заклинания отлетели к магическому «куполу» рощи, заставив его на мгновение заискрить. Злоумышленник вскочил на ноги и бросился наутек. На мгновение Ивона и бегущий рядом с ней эльф увидели его лицо, на котором страх смешался с неприязнью и злорадством.

Ивона на мгновение задержалась, чтобы убедиться, что дриада, которую она заметила в пострадавшем дереве, жива. Увидев, что та уже выскользнула наружу и материализовалась, девушка бросилась вслед за эльфом и несостоявшимся дриадоубийцей. Тот улепетывал со всех ног и, вероятно, был хорошим бегуном, поскольку расстояние между ним и эльфом сокращалось довольно медленно. Ивона эльфийскими способностями похвастаться не могла, поэтому следующую сцену наблюдала издали.

Едва беглец покинул пределы рощи и удалился от нее саженей на пятьдесят, из ближайших к нему кустов молчаливой тенью выскочила собакоподобная тварь, подозрительно похожая на вурдалака. Хруст позвонков жертвы Ивона скорее представила, нежели услышала на таком расстоянии, – Плачущие в ночи получили свое. Вурдалак поднял голову и, обернувшись к невольно остановившимся преследователям, обнажил в безмолвном рычании окровавленные клыки. Затем вдруг словно засомневался: завертел головой, будто ища что-то, и, развернувшись, исчез в кустарнике.

Эльф стоял, ошарашенно глядя в ту сторону, где скрылся зверь. На опущенном к земле клинке меча медленно угасал сложный чеканный узор.

– Нежить, – проговорил эльф, – в самом Кверке, в полудюжине миль от границы!

– А человек, который что-то делал в священной роще, тебя не смущает? – спросила Ивона, отдышавшись и присаживаясь на корточки рядом с трупом.

– В Кверке немало людей, – сухо сказал эльф, – пока что…

Он все же присел рядом, разглядывая тело. Человек лежал ничком, вытянувшись во весь рост, одной рукой судорожно вцепившись в дерн. О том, чтобы вернуть его к жизни, не могло быть и речи: шейные позвонки несчастного были перекушены и раздроблены.

– Да, – сознался Бельвиэль, – одежда на нем не кверкская, скорее даже похожа на одежду жителей вашей северной провинции.

Они оставили покойного и направились выяснять, что злоумышленник делал с деревом.

– А у зверя, который напал, было что-то на шее, – вспомнила по пути Ивона.

– На ней был ошейник, – отозвался глазастый эльф. – Узкий, кожаный.

Дриада поджидала их возле дерева, скорбно глядя на расползшееся и уже почти полностью охватившее ствол пятно мертвой коры и древесины. Рядом стоял второй эльф.

– Посмотрите, – сказала она, указывая куда-то в траву, – тот выронил, когда бросился бежать. На смятой подсохшей траве валялся стеклянный цилиндрик, к внутренним стенкам которого прилипли тягучие капли непонятного состава. Несколько капель, вероятно, попали на траву, и теперь она в нескольких местах совсем пожухла.

– Он надрезал кору, вот здесь, – дриада показала пальцем на зарубку на стволе, стараясь ее случайно не коснуться, – и влил туда колдовское зелье. И теперь дерево умерло.

– Так же умирали деревья и в других священных рощах, – проговорил эльф, осторожно, через платок, поднимая с земли стеклянный цилиндр, – простых лесорубов-браконьеров мы бы давно поймали.

– И этого бы поймали, – подала голос Ивона, пораженная всем произошедшим, – но, похоже, кто-то предполагал такой поворот событий и подстраховался.

– Что она имеет в виду? – спросил эльф, не участвовавший в погоне.

– Когда стало ясно, что браконьеру не скрыться, его убил вурдалак, – сухо ответил Бельвиэль, – а на вурдалаке был ошейник.

Остаток пути до заставы проехали молча, подозрительно напоминая похоронную процессию. Даже гномы не переругивались, а эльфы и вовсе не желали ни с кем разговаривать. Пока десятник стражей проверял товары и бумаги, эльфы-охранники исчезли, не попрощавшись. Ивона махнула на них рукой, даже не особенно огорчившись.

Обоз остановился в маленьком приграничном поселении – даже не в городке, а скорее в поселке городского типа. Торгону нужно было разыскать прежних наемников, охранявших обоз по пути в Кверк, или нанять новых – Плецисский тракт слыл одним из наиболее опасных. У Ивоны в поселении не было дел, поэтому она уединилась за самым дальним столом местной корчмы в компании кружки кваса и своих мыслей. Она не спеша отпила уже полкружки, когда появился Торгон. Кивнув соплеменникам, не упустившим возможности съесть второй завтрак, он подошел к ней.

– Две новости, – сообщил он девушке.

– Плохая и хорошая? – поинтересовалась Ивона.

– Как водится. С какой начать?

– Все равно.

– Тогда с хорошей. Нашел одного из наемников, с которым мы ехали сюда, и еще одного нанял. Маловато, конечно, но больше желающих нет.

– А плохая?

Гном потупился, а затем пристально посмотрел на Ивону.

– В Кверке поговаривают… – начал он. – Ну, ты же знаешь, здесь Кверк буквально за околицей, вести мигом долетают… Так вот, рассказывают, что Мастер Рощ взят под стражу. Еще вчера.

Ивона побледнела.

– Почему? – шепотом спросила она.

– На территории Кверка убили рукотворного монстра. Такое доступно только магу уровня Мастера Рощ. – Гном вгляделся в расширенные глаза девушки. – Нет-нет, ему не выдвигают прямых обвинений, его пока лишь убедительно просили не покидать дом в Нареоль-Кверке…

– Я уверена, что это не он. У них же немало магов – почему сразу Алеседион?

– Полагаю, что проверят и прочих магов, способных на такое. Но проще всего сделать подобное именно Мастеру Рощ. Нет-нет, – зашептал гном, – я знаю, что ты думаешь. Я бы тебя даже отпустил, но тебе сейчас туда нельзя ездить. Да тебя, скорее всего, и не пустят. Не переживай зря, если твой отец не виновен – ему ничего и не сделают…

– Ты знаешь?

– Разумеется. Эльфы – очень скрытные ребята, именно поэтому подобные тайны очень скоро становятся известны всем и каждому.

– Да нет, особой тайны нет. – Ивона тяжело вздохнула.

– Расслабься, может, это слухи досужие! Ну, в самом деле, куда эльфы без своего Мастера Рощ?

«Вот именно – никуда», – подумала Ивона, залпом допивая остатки кваса.

Четверть часа спустя девушка уже подъехала к шлагбауму.

– Не положено, – заявил стражник, – заворачивай!

– Но мы же только сегодня оттуда проехали, и двух часов не прошло! – возмутилась Ивона.

– Оттуда проехали, а обратно – всё! – Стражник облокотился на опущенный шлагбаум. – Закрыта граница.

Шпат перебирал ногами и фыркал. Ивона, сдерживая коня, пристально глядела на стражника и молчала.

– И не смотрите на меня так, госпожа магичка. – Стражник все же отвел взгляд. – Не мы закрыли границу – эльфы, да еще предупредили, что ежели кто пойдет в обход большака, стрелять будут на поражение. Так что только королевские курьеры с этой, дел… деп… дипломатической почтой допускаются. Ничем не могу помочь!

– Да что там у них случилось?

– А мы-то почем должны знать? Поговаривают, будто какую-то тварь там поймали, которую им якобы мы, берронцы, подослали. Будто у них самих всякой нежити не шастает!

– Какую тварь? – продолжала выпытывать Ивона. – Маленькую белую лань?

– Да нет, – ответил стражник, продолжая то ли подпирать, то ли попирать шлагбаум, – говорят, большую мерзкую свинью. Да мне-то что? Ты, госпожа магичка, королевской грамоткой запасись и этим… магическим письмом и езжай, куда хошь! А так – ни-ни.

Ивона выругалась и двинулась обратно к поселку, одной рукой судорожно сжимая повод, а другой вытирая вдруг прорвавшиеся слезы. Плакала, как маленькая девчонка, и злилась на саму себя за это, а конь, косясь на хозяйку, шагал плавно и спокойно, чтобы ей не мешать.

Она отъехала на каких-нибудь четверть версты от пограничной заставы, когда ее внимание привлекло хлопанье крыльев над головой. Ивона подняла взгляд: прямо над ней, натруженно работая крыльями, зависла сине-голубая птица, явно желая совершить посадку именно на всадницу или ее коня. Ивона, отерев слезы рукавом, подняла руку, полусогнутую в локте. Птица благодарно взглянула на девушку и опустилась к ней на предплечье, вцепившись коготками в кожу куртки. Ивона удивленно рассматривала нежданную гостью, похожую на сизоворонку, только с коротким хохолком на голове и двумя длинными перьями в хвосте.

Птица в ответ пристально поглядела на девушку оранжевым глазом, а затем раскрыла крылья и застыла неподвижно. Мелкие пестринки и полосочки на нижней стороне ее крыльев сложились в буквы и слова.

«Ты была права, уехав, – прочитала Ивона. – За меня не волнуйся, это только проверка».

Птица, продолжавшая следить за Ивоной, хрипло каркнула – и разлетелась в воздухе облачком цветных перышек, испарившихся на глазах.

«Поколдовал – прибери за собой», – вспомнила Ивона, беря поводья в обе руки и трогая Шпата каблуками.

Лязгая доспехами, скрипя колесами подвод и высекая искры подковами коней, армия двигалась на восток. У одних горожан, жавшихся к стенам домов или поспешно отступавших в переулки, это вызвало неприязненное удивление, у других – громогласное одобрение, в первую очередь – у детворы. Мальчишки, свесившись с крыши, радостно вопили и приветственно махали невозмутимым всадникам в кольчугах и темных плащах. Гнедые кони ржали, помахивая расчесанными хвостами, солнце нет-нет да отсверкивало в оковках щитов, посылая слепящие блики в лица юных горожан, которые пока не задумывались, каким будущим грозит им это бесплатное представление. Строем шли пехотинцы, сверкая наконечниками пик; грохотали неповоротливые требушеты[9] реяли над отрядами знамена, в числе которых даже самый невнимательный наблюдатель легко заметил бы королевский штандарт.

Король задернул занавеску и отошел от высокого стрельчатого окна. В комнате стало темнее.

– Если Ваше Величество предпочитает сидеть с закрытыми шторами, – произнесла Релла, – не приказать ли принести еще свечей?

– Скажи, – обернулся к ней король, – я правильно поступил?

– Кто я такая, чтобы давать советы Вашему Величеству?

– Но ведь даешь же! Ты – умная женщина, чье воззрение я ценю. Тем более что я не прошу сейчас тебя совета, а интересуюсь твоим мнением об уже сделанном.

– Ну, – Релла слегка улыбнулась, – если все получится, вы, мой король, будете в политическом выигрыше, не только не поссорившись с соседями, а даже упрочив с ними отношения…

– А если не получится, – закончил монарх, – я окажусь в политической за… ну, в общем, там, где никому не советую оказываться!

Фаворитка чуть закусила губу, задумавшись.

– Если вам будет легче, – наконец сказала она, – то в сложившейся ситуации нельзя было пускать дела на самотек. Лучше уж играть по своим правилам, пусть и с риском проиграть, чем ждать, как все обернется само по себе.

– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил ее король и, оглядевшись, добавил: – Пожалуй, ты права – здесь темновато…

– Насколько я понимаю, от Хорта поступили в последнее время если не обнадеживающие, то, по крайней мере, небезынтересные сведения?

Король кивнул. Релла, улыбаясь одними уголками губ, понимающе и сочувственно смотрела на государя. На руках у нее сидел снежно-белый хорек, которого фаворитка задумчиво поглаживала. Зверек млел, расслабленно обвиснув и полуприкрыв глаза.

– А тебе идет, – неожиданно сказал монарх, критически оглядывая эту картину. – Надо бы заказать такой твой портрет какому-нибудь живописцу.

Хорек приподнял голову и посмотрел на короля блестящим взором.