"Лесная дорога" - читать интересную книгу автора (Голден Кристофер)

Глава 1

Этот ночной маскарад с громкими до неприличия голосами и взрывами звонкого смеха проносился мимо в ритме дикого, необузданного вальса. Такова вообще природа маскарадов. Майкл Дански стоял, прислонившись к стене, с бутылкой «Гиннеса» в руке, наблюдая за приливами и отливами броско разодетой толпы. Маскарады побуждают людей меняться. Человек забывает о запретах, и не только под действием алкоголя. «Вопрос лишь в том, - думал Майкл, - позволит ли маска человеку на время исчезнуть и вообразить себя кем-то другим, или же, скрывая лицо под маской, он лишь продемонстрирует свою истинную сущность».

Попав в очаровательный ресторанчик «Придорожный», гости словно переносились в девятнадцатое столетие. С другого конца бальной залы Майкл следил за тем, как его жена Джиллиан в платье елизаветинской эпохи скользит в маскарадной толпе, улыбаясь из-под элегантной полумаски. Майкл всегда считал Джиллиан довольно сексуальной, но в тот вечер она явно себя превзошла. У него дух захватывало от томности ее движений, от чувственного сияния глаз в прорезях маски. Когда она проходила через залу, ее поймала за руку какая-то женщина, блондинка в костюме джинна. Завязался разговор, о чем можно было догадаться по улыбкам и движению губ, но слова потонули в шуме голосов.

Майкл оттолкнулся от стены и направился к Джиллиан через залу. В его походке была заметна развязность, как следствие употребления пива или ношения маскарадного костюма, а, скорее всего, того и другого. Он усмехнулся про себя, догадавшись, что бутылка «Гиннеса» в руке несколько умаляет эффект от его костюма; накидки с капюшоном, сапог, шляпы и клинка стремительного д'Артаньяна, героя славных «Трех мушкетеров».

С обеих сторон бальную залу обрамляли две великолепные лестницы, ведущие на галерею, с которой был виден весь первый этаж. Несмотря на обилие канделябров, свет не был слишком ярким и не резал глаза. Подобные маскарады ежегодно проводились в поддержку детской больницы Мерримак-Вэлли, и за три года, прошедших со дня свадьбы, они с Джиллиан ни разу их не пропустили. Был субботний вечер, за три дня до Хэллоуина, и хотя для грядущего праздника готовились более современные наряды, организаторы маскарада настояли на том, чтобы все гости были облачены в костюмы, относящиеся к периоду не позднее 1900-х годов. Звучащая на празднике музыка была отобрана столь же строго. Некоторые из гостей в разговоре с Майклом сетовали на нехватку привычных танцевальных ритмов, но другие веселились вовсю, пробуя себя в менуэте, вальсе и даже кадрили.

Майклу все это нравилось. Старинная музыка и исторические костюмы возвращали всех к более простым временам, той эпохе, когда люди верили в существование таинственного. Майкл работал арт-директором рекламного агентства «Краков и Бестер» в Андовере, и по роду службы ему зачастую требовалось погружаться в историю стилей и художественных образов; но при этом нередко доводилось сталкиваться с людьми, начисто лишенными воображения.

Здесь же все его радовало.

Направляясь через залу к жене, он галантно раскланялся с красивой дамой-пираткой и одной из невест Дракулы. В разгар беседы с белокурым джинном Джиллиан наконец-то увидела его, и ее губы тронула игривая улыбка. Она еле заметно махнула мужу рукой.

На какое-то мгновение Джиллиан заслонили от него несколько пар, отплясывающих под бойкую мелодию. В поисках другого пути к ней он едва не натолкнулся на дородного Генриха VIII и запятнанную кровью Анну Болейн. Майкл затрясся от смеха, чуть не пролив свой «Гиннес».

– Что тут смешного, деревенщина? - грозно спросил король Генрих.

– Начать хотя бы с бороды, - ответил Майкл.

Король осторожно прикоснулся к своей приклеенной бороде. В жизни его звали Тедди Полито, а прелестная невеста-покойница была на самом деле его женой Коллин. С лица Тедди, составителя рекламных текстов из агентства «Краков и Бестер», не сходило вечное выражение недовольства, многих вводившее в заблуждение. Несмотря на брюзжание и частые жалобы, этот сорокалетний толстяк был добряком и вообще неплохим парнем.

– Я потратил целый час на то, чтобы как следует прилепить эту штуку, - пробубнил Тедди.

Майкл пытался спрятать улыбку, но это ему не удалось.

– Это… это просто героический поступок. Изогнув брови дугой, Коллин бросила на мужа оценивающий взгляд.

– Я бы не сказала. Создается впечатление, что для получения по-настоящему безупречного эффекта нужно было потратить гораздо больше времени.

Тедди приложил руку к груди.

– Ты меня убиваешь.

Супруга подтолкнула его изящно изогнутым бедром.

– Большой ребенок.

Это была брюнетка с золотисто-каштановыми прядями в волосах; лицо ее могло показаться заурядным, если бы не большие зеленые глаза.

– Совершенно верно, Коллин. Не понимаю, почему мы его терпим.

– Потому что я - загадка, - ухмыльнулся Тедди.

– Ну, твое обаяние не только в этом, - откликнулся Майкл. Озираясь по сторонам, он спросил: - И куда это подевалась моя милая женушка?

А в это время Джиллиан вместе с белокурой подругой-джинном поднималась по находящейся справа лестнице, держа в руке бокал. В тот момент, когда Майкл ее заметил, Джиллиан засмеялась. С зардевшимся лицом она прикрыла рот тыльной стороной кисти - привычка, оставшаяся у нее с юности, когда она носила скобки на зубах, - и отступила от джинна на шаг назад.

У него замерло сердце, когда она вдруг оступилась. Стоя в бальной зале среди танцующих пар, он, затаив дыхание, смотрел, как жена начинает падать.

Джиллиан выпустила из руки бокал, который, перелетев через перила, упал на пол и вдребезги разбился. Свободной рукой она ухватилась за перила, а другой по-прежнему прикрывала рот, глядя расширенными от страха глазами. А в следующее мгновение на ее лице промелькнула смущенная улыбка, и, повернувшись спиной к публике внизу, она сделала вид, что ничего не случилось. Рот ее все так же был прикрыт ладонью, и Майкл знал, что она прячет улыбку. Женщина-джинн с облегчением рассмеялась и, взяв Джиллиан за руку, повела ее дальше вверх по лестнице.

Только тогда Майкл смог выдохнуть.

– Кто-то у нас слишком развеселился, - сказала Коллин, но в ее тоне не чувствовалось осуждения. Джиллиан вовсе не злоупотребляла спиртным - она могла захмелеть, выпив больше одного бокала вина. Супруги Полито об этом знали.

– Пойду посмотрю, как она, - сказал им Майкл.

– Давай, - кивнул Тедди. - А мы подойдем попрощаться.

– Не стоит беспокоиться, - откликнулся Майкл, продолжая следить взглядом за Джиллиан, которая разговаривала с Недом Бергом, местным риэлтером, и его женой Сью.

Быстро жестикулируя, она о чем-то оживленно рассказывала - вероятно, о том, как только что чуть не упала с лестницы.

– Мы еще пока не превращаемся в тыквы.

Майкл повернулся, эффектно взмахнув плащом, и все трое направились к лестнице. Он с головой окунулся в образ д'Артаньяна, держа одну руку на эфесе шпаги и вышагивая с высокомерием настоящего мушкетера.

Д'Артаньян вел вверх по лестнице короля Генриха и воскресшую Анну Болейн. Некоторые из гостей окликали Тедди, и он махал им рукой. В какой-то момент он задержался, чтобы наклониться и пробубнить несколько слов на ухо мужчине - по смутным воспоминаниям Майкла, местному политику. Мужчина ответил с понимающим смешком. Тедди питал слабость к грязным шуткам. Коллин не слышала, что сказал муж, но пихнула его в плечо - на всякий случай.

Майклу тоже попадались знакомые, хотя костюм и маска подчас мешали узнать человека сразу. С противоположной лестницы ему помахал рукой Гэри Бестер, сын одного из основателей их рекламного агентства, и Майкл порадовался, что находится далеко от него. Гэри был одет в костюм Серого Волка, а его подружка Бриттни изображала Красную Шапочку. Эта девятнадцатилетняя девушка, секретарша агентства, была из тех, на кого помимо воли глазеют даже самые добропорядочные мужчины. А Гэри жутко действовал ему на нервы своими бессмысленными разговорами и безумной ревностью к любому парню, с которым общалась Бриттни. Лучше всего было просто избежать встречи с ними.

С верхней площадки лестницы открывался небывалый вид. Мелькающие яркие цвета, античное убранство бальной залы в сочетании со звуками скрипки и мандолины, аккордеона и клавесина - от всего этого у него захватило дух. Какая-то незнакомая Майклу женщина лет пятидесяти увлекла за собой Тедди и Коллин, и он на несколько мгновений помедлил у перил, наслаждаясь зрелищем.

Его созерцание было нарушено смехом жены. Повернувшись, он увидел, что она все еще разговаривает с Бергами. Теперь они оказались в окружении других людей, среди которых был тучный мужчина с оливковой кожей, носом картошкой и вьющимися седеющими волосами, а также худой ирландец с жидкими белыми волосами. Первый мужчина, одетый в костюм мексиканского крестьянина и с сомбреро на голове, Майклу был не знаком, но другого он узнал - Боб Райан, член муниципального совета.

На Райане были полинявшие джинсы, поношенные сапоги, удлиненный пиджак и шляпа, из-под которой выглядывали его поразительно яркие голубые глаза. У пояса Боба Майкл заметил перекрещивающиеся кожаные ремни для пистолета. Если и был на маскараде человек, выглядевший в своем костюме более органично, Майклу такой не попался.

– Адвокаты только говорить складно умеют, - утверждала Джиллиан, когда Майкл подошел к собравшемуся вокруг нее кружку. Послышался дружный смех, и она одарила слушателей саркастической ухмылкой. - Очень напоминает современную медицину. Всю работу выполняют медсестры, а слава достается врачам. В юридической фирме все делается помощниками адвоката, сами же адвокаты только выступают на процессах и подписывают бумаги.

Мексиканский крестьянин прищурил глаза. Адвокат. Это не вызывало сомнения.

– Нечасто приходилось мне встречать помощников адвокатов, защищающих дело в суде.

Джиллиан отмахнулась от него.

– Бенни, прошу тебя. Это как в шоу-бизнесе. Я имею в виду работу. Мы, разумеется, не исполняем песни и танцы, но мы их ставим, дорогуша. Пишем музыку и тексты. Как бы то ни было, это не моя сфера. Я занимаюсь корпоративным правом. Преступников у нас хватает, но они сидят за письменными столами, а не за решеткой.

При последних словах она заметила Майкла, и глаза ее засияли.

– Привет тебе, мой прекрасный мушкетер. Картинно взмахнув рукой, Майкл поклонился.

– Мадемуазель.

– А-а, Д’Артаньян! - Боб Райан с легким поклоном притронулся к шляпе. - Мы с сеньором Бартолини только что пытались убедить вашу прелестную жену в том, что этой осенью она может стать прекрасным кандидатом в муниципальный совет.

В недоумении подняв брови, Майкл взглянул на Джиллиан. Он сразу догадался, почему у нее заискрились глаза. В свое время она нацелилась на юридический колледж, но, сделавшись помощником адвоката и на первом году практики испытав на себе всю монотонность каждодневной работы, поняла, что для профессии юриста ее мазохистских наклонностей явно не хватает. И все же ей нравилось разбираться в судебных процессах, и она выбрала работу в этой фирме. Работа помощника адвоката была компромиссом, с которым она могла примириться.

За очень короткое время Джиллиан оказалась на первых ролях в сфере бостонского права. Она каждый день ездила в город, возвращаясь домой поздно вечером. Она работала менеджером в «Доуз, Грей и Уинтер», самой крупной и процветающей адвокатской компании в Бостоне. И хотя вслух это обычно не обсуждалось, Майкл знал, что Джиллиан метит на место повыше рангом - на должность руководителя адвокатских помощников.

Эти искорки в глазах выдавали ее амбиции.

– Так ты теперь политический деятель, а?

– Нет, - ответила она. - Скорее, я - народная избранница.

Она протянула ему руку, и Майкл предложил ей свою. Разорвав круг участвующих в разговоре людей и направляясь к нему, она на ходу покачивала бедрами, но он понимал, что виной тому спиртное, а не желание завлекать мужчин. Будь она алкоголичкой, его бы это встревожило. А в ее легком опьянении было нечто привлекательное, даже невинное. Джиллиан обвила его руками и нежно поцеловала в висок, потом томно оторвалась от него, встав рядом и глядя на окружающих.

– Что ж, милая, - молвил Майкл, пристально глядя на жену. - Голосую за тебя.

В полночь маскарад был еще в полном разгаре. Уже не один час Майкл и Джиллиан кружились по бальной зале. К ним присоединилась чета Полито, но Дански были моложе и в лучшей форме, так что скоро Тедди с Коллин сделали передышку, а потом и вовсе покинули залу, проведя остаток вечера с другими знакомыми.

Тем временем танцы собирали свою дань. Майкл натер ноги сапогами д'Артаньяна, пот покрывал его лицо, грудь и затылок. И все же, держа жену в объятиях, он представлял, что оба они - марионетки или что каким-то волшебством перенеслись в прошлые времена, и это наполняло его ребяческим восторгом, не позволяя остановиться.

Им все-таки иногда удавалось передохнуть, чтобы пообщаться со знакомыми и шепнуть на ухо друг другу какую-нибудь глупость. Танцы отчасти сжигали алкоголь, поэтому Майкл не слишком беспокоился о дополнительной выпивке, которую предлагали им друзья. Отказаться было бы невежливо.

Но в конце концов спиртное подействовало на Джиллиан.

– Пора домой, - прошептал Майкл ей на ухо. Она скривила губы.

– Милый! Еще рано. Никто пока не уходит. Чтобы сказать это, ей пришлось остановиться, и она сильно качнулась в его сторону. Наморщив лоб, Джиллиан взглянула на свои ноги, словно давая понять, что это они ее подвели. Потом тихо засмеялась и вновь подняла глаза.

– С другой стороны…

Джиллиан взяла Майкла под руку, и они стали пробираться к входной двери, по пути прощаясь с друзьями и знакомыми и желая им хорошо провести Хэллоуин. Сейчас, когда она перестала танцевать, стало заметно, что у нее немного остекленели глаза. Майкл словно видел, как алкоголь распространяет свое действие по ее организму. Обращаясь к Неду Бергу, Джиллиан очень невнятно выговорила «увидимся». Такое на его памяти с ней случилось впервые, и Майкл решил ни за что не говорить ей об этом. Он знал, что она придет в ужас.

У подножия одной из лестниц он снова увидел Боба Райана, но постарался не попадаться ему на глаза и поскорее подтолкнул Джиллиан к двери. Райан может не захотеть рекомендовать ее в муниципальный совет, если посчитает алкоголичкой.

С каждым шагом она все больше наваливалась на него; к тому моменту, когда они стали открывать входную дверь, она буквально висела на нем. Едва они вступили в пятно тусклого света от висящего над дверью фонаря, как были встречены порывом холодного ветра. До парковки свет почти не доходил, но сияла яркая луна, отражаясь в хроме и стекле.

Майкл остановился, сощурившись. Свежий воздух заставил поежиться. Щеки его горели. Был конец октября, но холод стоял декабрьский. Изо рта валил пар.

– Майкл, - начала Джиллиан.

Улыбка слетела с ее лица, уступив место смущению.

¦ - Тише, - прошептал он. - Отвезу тебя домой и - в постель.

Она подняла брови.

– Ты всегда так говоришь. Он не мог удержаться от смеха.

– И что в этом плохого?

– Ничего.

При этих словах глаза ее затуманились, а веки затрепетали. Он подумал, что она может в любой момент отключиться.

Пытаясь сориентироваться, Майкл огляделся по сторонам. Их темно-зеленый «вольво» был припаркован в дальнем левом углу стоянки. Он на мгновение остановился, чтобы половчее подхватить Джиллиан, закинул ее руку себе на шею, а потом повел ее, пошатывающуюся, через парковку. Будь они в другом месте, он мог бы просто взять ее на руки и понести, как перенес через порог апартаментов для новобрачных в день свадьбы. Но здесь было слишком много знакомых; она бы не захотела, чтобы кто-нибудь увидел этот спектакль.

У машины ему пришлось прислонить Джиллиан к дверце, пока он шарил в карманах в поисках ключей. Глядя, как она безвольно привалилась к холодному металлу, он вновь представил ее марионеткой, но на этот раз с обрезанными ниточками. Она тихо бубнила что-то; он не мог разобрать, что именно.

– Детка, а ты здорово набралась, - произнес он с ласковой улыбкой.

Придерживая ее одной рукой, он нажал большим пальцем на кнопку брелка, и замки открылись. Ему удалось с некоторым усилием уложить жену на заднем сиденье. Веки ее дрогнули, и она неверным движением протянула к нему руку.

– Я так тебя люблю…- пробормотала она.

– И я тебя люблю, - откликнулся Майкл, улыбнувшись при виде того, как у нее закрываются глаза.

У Джиллиан был такой невинный вид - он попытался представить себе ее маленькой девочкой. «Правда, маленькие девочки не напиваются», - подумал он, посмеиваясь про себя.

Утром он от души ее подразнит.

Захлопнув заднюю дверцу, он забрался на водительское сиденье. Едва усевшись, Майкл вновь ощутил, как горит лицо, и еще почувствовал, будто плывет куда-то - неожиданно проявилось действие пива. Он завел «вольво», и мотор тихо загудел. Открыв окно, он впустил внутрь холодный ночной воздух и в течение нескольких мгновений оценивал свое состояние. По правде говоря, он скорее устал, чем опьянел.

Положив обе руки на баранку, он глубоко вдохнул прохладный воздух.

– Все будет нормально, - произнес он вслух, удивляясь звуку собственного голоса и глядя на освещенные приборным щитком руки. - С тобой все будет нормально.

Выезжая со стоянки, Майкл оставил окно открытым. Держа руль одной рукой, он обернулся, чтобы взглянуть на Джиллиан. Вино и утомление, словно вступив в сговор, повергли ее в крепкий сон, и она даже похрапывала и бормотала во сне. Улыбнувшись, он сконцентрировался на дороге.

Прелесть «Придорожного» заключалась еще и в том, что он стоял на Старой Двенадцатой дороге, петлявшей среди примерно полудюжины городков долины Мерримак. Со времени прокладки Старой Двенадцатой дороги прошел не один десяток лет, и за это время в регионе возникла целая сеть автотрасс. В северной части штата Массачусетс проходили три крупные трассы, ведущие в другие районы страны. На долю Старой Двенадцатой дороги приходился лишь местный транспорт, и в это время ночи дорога была совершенно пустынна.

Редко стоящие фонари проплывали над головой в присущем только им ритме, отбрасывая свет на лобовое стекло и высвечивая салон машины. Почти на всем протяжении Старая Двенадцатая дорога была обсажена деревьями. Вдоль обочины стояли жилые дома, а изредка попадались вытянутые в линию здания торговых центров, бензоколонок или закусочных. Некоторые из них были возведены не слишком давно - свидетельства строительного бума конца предыдущего столетия или самого начала нынешнего, - но большинство сооружений относились к более раннему времени. Майкл часто восхищался нарядными колониальными и викторианскими зданиями, стоящими вдоль дороги.

Все окна были темными, но перед крыльцом некоторых домов горел свет. На ступенях красовались фонари из тыкв, а к фонарным столбам были привязаны пугала. В глубине одной боковой улицы, недавно застроенной роскошными домами, он успел разглядеть особняк, на лужайке которого была представлена сцена из Хэллоуина с оранжевыми фонарями и Смертью с косой. Словно владельцы спутали Хэллоуин с Рождеством.

Шины шуршали по дорожному покрытию, и, несмотря на задувающий в окно осенний ветер, Майкла потянуло в сон. Его начало убаюкивать мелькание придорожных огней. Он заморгал, пересиливая дремоту, но вскоре голова его упала на грудь, и он вздрогнул.

– Черт, - прошептал он.

Он несколько раз хлопнул себя по лицу - достаточно сильно, чтобы ощутили замерзшие щеки, и широко открыл глаза. «Пора включить музыку. Что-нибудь ритмичное».

Впереди показался плавный поворот дороги, поэтому только пройдя его, Майкл бросил быстрый взгляд на заднее сиденье. Джиллиан была в полной отключке. Он подумал, что радио вряд ли ее разбудит. Но пусть даже и разбудит - это ведь лучше, чем проснуться в кювете… или вообще не проснуться. Он включил приемник и быстро настроился на «Поцелуй 108». Он терпеть не мог весь этот хип-хоп и рэп, но надеялся, что это поможет ему не заснуть. Из колонок загремели рокочущие басы, которые он так часто слышал из проходящих машин или у светофора в ожидании зеленого света, и он, скривившись, еще прибавил громкость.

Затылок начал ныть от тупой боли. Он не знал, от «Гиннеса» ли это, от музыки или от холодного воздуха «Возможно, от всего вместе», - подумал он. Почувствовав во рту горечь, он провел языком по зубам. Майклу нравился «Гиннес», но, как от любого пива, во рту от него оставался привкус. Ему захотелось выпить чего-нибудь другого, и он попытался вспомнить, есть ли на Старой Двенадцатой дороге «Данкин Донате». Если закусочная еще открыта, он мог бы взять кофе. Вышибить одну горечь другой.

Шуршала под колесами дорога. Жужжал двигатель. Несмотря на музыку, веки наливались тяжестью. Щеки онемели, но он понимал, что не от холода октябрьской ночи. В основном потому, что ступни у него тоже как будто онемели, хотя внизу, у коврика, холодно не было. Нет, это точно давало себя знать пиво.

Возможно, он выпил больше, чем представлял.

В ушах у него глухо отдавалась музыка, и боль в затылке начала пульсировать. В лицо Майклу ударил свет очередного придорожного фонаря, и он заморгал. Шуршание шин по асфальту напомнило ему то время, когда он, восьми лет от роду, отправившись с родителями на автобусе во Флориду, проезжал ночью через центр Лафейетта.

Голова его мотнулась вперед, и от толчка он проснулся. С неровно бьющимся сердцем резко вскинул голову. Дорога поворачивала направо… а он ехал прямо на обочину, в сторону могучего дуба, ствол которого на высоте десяти футов разделялся на два громадных рога.

Во рту чувствовался металлический привкус, гортань жгло от желчи. Теперь лицо Майкла горело, онемение прошло.

Напрягая руки, он вжался спиной в сиденье и до упора вывернул рулевое колесо вправо.

В этот момент фонарь у него над головой погас; кусок дороги погрузился в темноту.

На дороге никого, кроме него, не было.

Пронзительно завизжали шины.

Волна не испытанного ранее восторга накатила на него, когда он понял, что ему это удалось, что он выровнял машину. Потом, слишком резко пройдя последнюю часть поворота, он вдруг заметил на обочине маленькую девочку.

Свет фар выхватил из темноты крошечное создание в голубых джинсах и крестьянской кофточке с оборками. Белокурые волосы были окаймлены по краям сиянием, как у ангела. Но больше всего поражали глаза девочки. Она пристально смотрела на Майкла через лобовое стекло, уставившись на фары без всяких признаков страха. У нее был такой вид, словно она только что очнулась от сна.

– Господи Иисусе! - вырвалось у Майкла Он крутанул руль влево.

Автомобиль прошел так близко от девочки, что через окно справа Майклу было видно, как она закачалась под действием воздушного потока. Чертыхаясь, он с силой нажимал на тормоза Колеса слегка пробуксовывали на дорожном покрытии, но затем включилась противобуксовочная система, и машина немного проехала перед остановкой.

– О Господи, - снова прошептал он, тщетно пытаясь замедлить удары сердца, привести в норму дыхание. Сжав губы, он наконец перевел дух.

«Я ее объехал, - подумал он. - Объехал».

В окно ворвался ночной воздух, лаская его лицо, и он смог отдышаться. Сердце по-прежнему гулко колотилось в груди, хотя уже не так часто. Приемник выдал очередную песню в стиле рэп, и у Майкла вдруг кончилось терпение. Он нажал на выключатель, и в машине стало тихо, если не считать его дыхания и жужжания мотора.

Его взгляд упал на часы приборной панели, светящиеся бело-зеленым светом. Они показывали 12.21.

Зачем, черт побери, в полпервого холоднющей ночи бродит по Старой Двенадцатой дороге маленькая девочка даже без куртки? Глядя на часы, Майкл на одно мгновение представил себе, что вот сейчас поднимет глаза и увидит, что девочка исчезла. Или, возможно, поймет, что ее там вовсе не было.

По-прежнему держа ногу на тормозе, он повернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло. Девочка стояла там, всего в нескольких футах от машины, словно купаясь в сильном красном свечении от стоп-сигналов. Из выхлопной трубы поднималось облачко газа, и малышка почти пропала в малиновом тумане. Но было видно, что выражение ее лица не изменилось.

У Майкла перехватило дыхание, и он снова вздрогнул, но теперь не из-за алкоголя или ночного холода. Причиной был бессмысленный, потерянный взгляд девочки.