"ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Сборник НФ" - читать интересную книгу автора (Гримм Кристофер, Рассел Эрик Фрэнк, Дэниэлс...)

Вердж ФОРЕЙ ДВОЙНИК (Перевод. Дж. Дж. Мариконда)

Verge Foray DUPLEX 1968 by the Conde Nast Publications, Inc.

Одноместный вертолет со свистом пронесся над Нью-Мехико. Кент Линдстром перевернул страницу сборника сонат Бетховена и сердито посмотрел, как Пард, балуясь, протянул руку к штурвалу.

Вот черт! Он был раздражен. Это Парду, а не ему, следовало бы освежить в памяти некоторые места сонаты. Но он, Кент, смотрел на ноты, вместо того чтобы расслабиться и вздремнуть по пути в Лос-Анджелес. А все это делалось на благо Парда. Разве Пард понимал? Да нет же, черт возьми. Наоборот, его мысли где-то блуждали. Он был занят всякими пустяками, совершенно игнорируя Бетховена.

Небрежно придерживая сборник сонат правой рукой, левой Кент повернул штурвал на несколько дюймов против часовой стрелки и отпустил его. Штурвал автоматически вернулся в прежнее положение, и вертолет постепенно лег на курс.

Кент как раз решил сказать Парду, что пора уже повзрослеть. Но в этот момент оглушительный удар вывел машину из равновесия. Кент выронил ноты и взволнованно посмотрел на пульт управления. Может, Пард, балуясь, повредил что-то? Загорелась только лампочка указателя давления в кабине. Вертолет был разгерметизирован, воздух со свистом стал выходить из кабины.

Кент потянулся за кислородной маской, но тут же заметил, что его левая рука уже е amp; натянула и теперь застегивает ремешки.

Пард, несмотря на все его недостатки, был скор на руку.

— Что случилось? — спросил Кент.

Пард наклонил голову и посмотрел вниз направо. Там, на дне, зияла дыра диаметром в дюйм, металлические края которой завернулись кверху. Через это отверстие Кент смутно мог различить на фоне заходящего солнца проплывающую под ним панораму Нью-Мехико. Затем Пард поднял голову и посмотрел туда, где налетевший предмет пробил еще одну Дыру. Отверстие в крыше было расположено на несколько футов в сторону от пробоины внизу.

— Что это было? — пробормотал Кент.

Пард даже не пытался ответить.

Кент поднял ноты. Положив их себе на колени, он начал следить за пультом управления. Вертолет по-прежнему придерживался своего курса и определенной скорости.

Дурные мысли бродили в голове Кента. Он мысленно провел линию между отверстиями. Она проходила параллельно его телу, не более чем в трех футах с правой стороны от его сидения. Но Пард именно в момент удара повернул машину влево.

— Ты спас нас, — сказал Кент.

— Да, — ответил легким кивком головы Пард.

— Как ты догадался повернуть штурвал? — спросил Кент.

Он протянул левую руку и постучал пальцем по правому виску части головы, которая принадлежала Парду.

— Ну, конечно, ты умница, — проворчал Кент с раздражением, потому что ответа не последовало. — Самый умный дурак, которого я когда-либо знал. — Успокоившись, он добавил:

— Извини, Пард, я не хотел.

Он погладил его по голове. Кент хорошо знал, что глупо ссориться с Пардом. Если бы он не был так расстроен и немножко напуган, ни за что на свете не обозвал бы его дураком.

Пард был неразговорчив и совершенно беззаботен. В отношении последнего Кент мог только догадываться, так как было совершенно невозможно узнать настоящее отношение Парда к чему бы то ни было. Ведь речевой центр находился в полушарии головного мозга, которое принадлежало Кенту. Пард не мог разговаривать, и его попытки писать тоже были неудачны. Таким образом, Кент давным-давно оставил надежду достичь двухстороннего общения. Пард легко понимал написанное или сказанное, но напрочь был лишен способности выражать свои мысли.

Следовательно, Пард был не в состоянии ответить на вопрос: «Как ты додумался повернуть штурвал?»

Ответ должен был состоять из понятий, которые Пард не мог выразить на своем «языке кивков», которым он пользовался для передачи таких важных мыслей, как «да», «нет», «вставай», «я иду спать».

Но это не означало, что Пард — дурак. Хотя, с одной стороны, Кент был лучшим пианистом, так как Пард не отдавался полностью музыке. С другой, Пард всегда мог предвидеть воздействия факторов окружающей среды, что не удавалось Кенту. Например, предмет, который пробил вертолет…

Кент посмотрел на несколько счетчиков в левом углу пульта управления. Шесть маленьких стрелочек беспрерывно дрожали от колебания воздуха. Пард тоже краем глаза следил за стрелками, ибо основное внимание его было обращено на партитуру Бетховена. Колебание стрелок говорило зачастую ему намного больше, чем Кенту. Это он, Пард, почувствовал приближавшийся снизу предмет и вовремя повернул штурвал, чтобы спасти им жизнь.

Поняв это, Кент почувствовал большое расположение к Парду. Ведь именно счетчики помогли им избежать несчастья.

— Я больше никогда не буду упрекать тебя за баловство, — сказал Кент.

Пард ничего не ответил.

А что касается налетевшего предмета… Кент подумал, что сами по себе предметы не могут отрываться от земли. А если бы и могли, они никогда с такой точностью не попали бы в пролетающий на высоте 15 миль вертолет.

— Кто-то покушался на нас, — сказал Кент. — Но это невероятно.

— Да, — кивнул в ответ Пард и сказал на своем языке: — Расслабься.

Кент откинул спинку сидения. Менее чем через три часа им предстоит очень важный концерт, поэтому они должны быть сильными телом и духом.

Он лениво взял сборник сонат. Книга открылась на странице, где лежала фотография. И прежде чем ближе рассмотреть ее, Кент точно знал, что это было еще одно фото «загадочной девушки». Кент подозревал, что Пард нашел эти фотографии, когда он дремал. Может, человек, который занимал этот гостиничный номер перед ними, оставил их в халате? Но Кент не мог понять, почему Пард делал всегда так, чтобы они попадались ему на глаза. Он даже не пытался спросить об этом. Может, это просто шутка? Но, во всяком случае, Пард как-то особенно относился к женщинам. Кент положил фотографию назад и закрыл книгу. Ему нужно было немножко отдохнуть.

Кент думал о причине покушения. Может, их перепутали с кем-то другим? А может, это проделки какого-то сумасшедшего, который считает всех, путешествующих на вертолете, своими врагами? Нет, точно покушались не на него. И поэтому такой случай не должен повториться.

Все оставшееся время полета он дремал, но глаза были открыты и насторожены — Пард следил за ситуацией.

Кент проснулся, когда Пард плавно посадил вертолет на узкую площадку на крыше Дома Искусств. Он с удовлетворением заметил, как Пард положил сборник сонат в сумку и сошел на землю. Служитель издалека помахал им рукой и пошел им навстречу. Пард махнул в ответ.

Он наклонился, чтобы снаружи посмотреть дно кабины, и сразу же обнаружил дыру. Бросив на нее беглый взгляд, Пард пробрался к средней части машины. Здесь он увидел странное ярко-зеленое, круглое пятно диаметром дюймов в восемь.

Кент понял, что если бы налетевший предмет пробил вертолет именно в этом месте, он точно задел бы пассажира.

— Теперь у тебя есть над чем подумать, — почти неслышно сказал Кент.

— Да, конечно, — кивнул Пард, пожав плечами.

Он отскоблил ногтем краешек пятна, чтобы можно было пощупать его. Потом ловким движением содрал это пятно с металлической поверхности. Оно было похоже на круглый кусочек липкой ленты. Пард открыл сумку и бросил его на сборник сонат.

— Мистер Линдстром! — воскликнул служитель, заглядывая под вертолет. — Что-то случилось?

— Нет, ничего особенного, — ответил Кент. Он повернулся, закрыл сумку и начал выползать из-под машины. — Что-то пробило вертолет. Я осматривал дыру.

— Вас могло убить! — сказал служитель, широко открыв от ужаса глаза.

— Да, но как видите… — лаконично ответил Кент. — Теперь, будьте любезны, проводите меня в комнату и сообщите менеджеру, мистеру Зискинду, о моем приезде…

Его сольный концерт имел успех. Он играл в самом крупном зрительном зале Дома Искусств. Свободных мест не было. Программа транслировалась по некоммерческим каналам на всю страну. Это был прекрасный случай завоевать всенародное признание — мол, Кент Линдстром, по всей вероятности, самый талантливый молодой пианист десятилетия.

Реакция зала подтвердила это. Публика не ждала окончания концерта, чтобы одарить его бурными овациями. Весь зал поднялся, аплодируя, когда он еще играл свою собственную фантазию.

После антракта Кент сыграл одну единственную сонату Бетховена — аналог его девятой симфонии, которая требует от пианиста таких сверхчеловеческих усилий, что можно восхищаться одним только исполнением.

Но Кент Линдстром видел в себе двух пианистов. Один — он сам, господствующее сознание, хозяин, обитатель левого полушария мозга, который руководил. правой рукой. Другой — Пард, подсознание, изолированное в правом полушарии, который управлял левой рукой. Поэтому Кент Линдстром был единственным пианистом, о котором можно было сказать, что его правая рука не знала, что делает левая. Сложный контрапункт и чертовски искусный ритм, которые завалили бы нотами обыкновенного пианиста, легко им исполнялись.

Он делал больше, нежели только исполнял сонату. Он старался представить ее с наилучшей стороны.

Публика бурными аплодисментами вызывала его на «бис». Но он слишком долго ждал этого момента, чтобы потом тратить свои силы на подобные пустяки. Кент хорошо знал, что делать. После нескольких поклонов он подошел к фортепиано, и тогда зал замер. Опустив руки на колени и пристально всматриваясь в клавиши, он молча считал до двадцати. Потом встал и обратился к публике взволнованным голосом:

— После несравненной сонаты Бетховена я не в состоянии играть что-либо другое. Это будет провал. Спасибо!

И ушел со сцены под ликующие возгласы.

После концерта во время приема, на котором присутствовало много городских и университетских «шишек» плюс избранные студенты музыкальных факультетов, Кент увидел девушку, которая ему понравилась. Он незаметно дал знать Парду.

— Оставь! — предупредил тот.

Кент гневно нахмурил брови, однако послушался. Раньше он несколько раз сталкивался с подобным случаем и хорошо знал, что, когда Пард советовал держаться в стороне от девушки, лучше подчиниться. Даже если в сознании господствовал Кент, он не мог противостоять советам Парда, особенно когда дело касалось женщин.

Однажды это было в Вашингтоне. Пард заставил его пару минут носиться подобно веселому гомосексуалисту, прежде чем Кент понял, в чем дело. Это могло очень повредить ему. И было бы тяжело для такого известного, как он, музыканта, исправить свою репутацию.

Кент возмущался: «Почему в эту ночь я не могу сам выбрать себе девушку? Почему, когда дело касается женщин, Пард такой глупый?»

Но наконец Пард разрешил ему соблазнить всегда улыбающуюся блондинку, студентку-скрипачку, так что вечер был прекрасен. Хотя девушки такого типа обычно не вызывали у Кента восторга. Он без сожаления расстался с ней, когда около двух часов ночи его невозмутимый менеджер, Дейв Зискинд, проводил ее из его комнаты.

Кент зевнул и улегся с намерением поспать, по крайней мере, до обеда…

Было еще темно, когда он проснулся. Полностью одетый, он лежал на куче мусора в темной аллее. В ушах звенело. Он моментально узнал сирену полицейской машины.

Кент испуганно посмотрел вокруг. Судя по звукам, полицейские машины остановились в начале аллеи. Он хотел было скрыться в глубине, но Пард остановил его:

— Ничего не выйдет!

— Там тупик? — спросил Кент.

— Да!

Кент сел на землю и задумался. Он и раньше замечал, что Пард любит гулять ночью: грязные ботинки, несколько царапин и синяки тому свидетели. Но никогда раньше Пард не будил его во время ночных прогулок. Почему он сделал это теперь?..

— Я думаю, сейчас не время расспрашивать тебя, — сказал Кент.

— Да.

Кент тяжело вздохнул, поднялся и пошел на свет машин. Несколько полицейских бросились к нему и сразу же окружили.

— Есть удостоверение личности? — спросил один из них.

Кент пошарил в пустых карманах.

— Нет. Я оставил бумажник в отеле. А что случилось?

— В каком отеле?

— «Шератон Сансет». Я — Кент Линдстром. А теперь…

— Линдстром? — перебил его полицейский и начал внимательно к нему присматриваться. — Да, это — он! Эй, Майкл! Позвони и скажи, что мы нашли Линдстрома. Он выглядит отлично — разве что несколько синяков.

До этого Кент не ощущал боли. Он поднял руки и посмотрел на пальцы. Ох, этот бестолковый Пард! Руки — его единственное орудие.

— С кем вы дрались? — спросил полицейский.

— Я не спрашивал, как их зовут, — ответил Кент. — Дело было так: я не мог уснуть и вышел прогуляться. И вдруг эти ребята напали на меня. — Он посмотрел вокруг и указал туда, где стояли полицейские машины. — Мне кажется, это было вон там.

Он угадал.

Полицейский кивнул головой и сказал:

— Вы — счастливчик. Вам повезло, Линдстром! Теперь вы должны пройти в отделение и дать показания.

— Счастливчик? — тяжело вздохнул Кент. — Я — пианист. А вы посмотрите, что с моими пальцами!

— Раны заживут, — ответил полицейский, — но если бы вы были в три часа ночи у себя в номере, их бы вообще не было. Бомба взорвалась под вашей кроватью.

В полицейском участке возникли некоторые недоразумения, и его задержали. Полицию не интересовало, кто совершил нападение. Но все дело состояло в том, что в районе места происшествия была попытка поджога. После мятежей 60-х годов полиция задерживала каждого, кто был найден на месте пожара.

Кент позвонил Зискинду, чтобы тот нашел для него адвоката. Затем его проводили в камеру. Он упал на койку и сразу же уснул.

Он проснулся, но продолжал лежать со слегка прикрытыми глазами. Потом встал и посмотрел сквозь решетку. Заметив смотрителя, окликнул его:

— Когда мне принесут завтрак?

Человек из соседней камеры с издевкой сказал:

— О! Наш пианист проголодался!

Кент сделал вид, что не слышит.

— Через сорок минут, — ответил смотритель.

Кент занялся утренней зарядкой. Правда, места было маловато. Но привычка есть привычка: каждое утро двадцать минут для поддержания формы. На этот раз вокруг были люди, поэтому он немножко поотжимался, поприседал и сделал еще пару гимнастических упражнений. Заключенные и смотритель наблюдали за ним с удивлением. Его пальцы уже не болели благодаря полицейскому хирургу.

На полу камеры лежали сумка и туалетные принадлежности, которые принес Зискинд. После зарядки Кент бросил вещи на койку и подошел к маленькому умывальнику, достал электрическую бритву. Он всегда ею пользовался, когда очень спешил. Приведя себя в порядок, сел и открыл сумку. Ослепивший его ярко-зеленый овал напомнил, что за двадцать четыре часа дважды покушались на его жизнь.

— Лучше отдать это в полицию, — пробормотал он.

— Нет, — Пард покачал головой.

Он сел на койку и достал сборник сонат. К нотам прилип зеленый диск. Пард отодрал его и внимательно осмотрел. Диск был толщиной в два листа печатной бумаги и почти такой же гибкий. С одной стороны — липкий и сделан из плотного материала. Пард попытался разорвать его на части, но тщетно. Тогда он провел пальцем по поверхности и отметил, что она была ребристой. Пард продолжал внимательно рассматривать диск, а Кент помирал от скуки. Наконец Пард повернул овал липкой стороной и ногтем начал очищать поверхность.

— Слушай, — тихо попросил Кент, — перестань играться с ним. Ты бы лучше отдал его в полицию. Этот диск — серьезная улика.

— Нет.

— Ты знаешь, что ты делаешь?

— Да.

Вдруг липкая поверхность неожиданно отклеилась.

— Эй! — воскликнул Кент. — Внутри он электрический. Правда?

— Да.

— А если бы что-то его повредило?.. — Он недоговорил.

Кент вдруг ясно представил: маленький смертоносный предмет отрывается от земли где-то в районе Нью-Мехико, чтобы достичь зеленого диска и пробить его насквозь, а заодно и Кента Линдстрома, затем диск падает в пустыне, где его уже никто не найдет как улику.

Должно было существовать что-нибудь похожее на этот диск, иначе снаряд не смог бы попасть в вертолет с такого расстояния. Пард ухитрился накренить вертолет в десятые доли секунды — это был слишком короткий срок для того, чтобы снаряд успел изменить курс.

Кент посмотрел на диск.

— Я никогда не видел ничего подобного. Это, должно быть, какие-то военные штучки.

— Да.

— Секретные?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

Пард пожал плечами.

«Ситуация усложняется! — подумал Кент. — Тот, кто следил за мной, имеет доступ к секретному оружию! Пард был уверен, что полицейские не смогут помочь. Но почему именно я оказался в этой передряге?!»

Ответ был только один: во всем виноват его молчаливый компаньон.

— Это ты что-то натворил! — укоризненно сказал Кент.

— Да.

Пард постоянно был чем-то занят. Вот и сейчас он скрутил диск в трубочку и взял бритву. Кент знал, что только непрерывно спрашивая, он чего-нибудь добьется от Парда. Это, конечно, займет много времени. И вот у него уже готов первый вопрос:

— Замешана ли в этом та «загадочная девушка» с фотографий?

— Да.

Пард вставил скрученный диск в бритву перпендикулярно лезвиям.

— Ты влюблен в нее?

— Да.

Пард переключил бритву. И тут случилось что-то невероятное: лампочки в тюремном корпусе вспыхнули и погасли. Включилась сирена. Зазвенели звонки. Щелкнули замки в камерах и все. двери открылись. Заключенным представилась хорошая возможность бежать, и они, конечно же, дружно повалили из камер. Сбив с ног испуганного смотрителя, все устремились к выходу, вопя от радости. Пард со своим изобретением присоединился к ним.

— Нет, — закричал Кент. — Не будь дураком!

Пард задержался на минутку.

— Нам не удастся бежать от закона и наших убийц. Это бывает только в фильмах и книгах, — быстро сказал Кент. — А теперь садись и сделай что-то со своим глупым изобретением. Давай! В любом случае ты далеко не уйдешь на одной ноге. А я не собираюсь двигаться с места до тех пор, пока ты не придешь в себя.

Пард пожал плечами и плюхнулся на койку.

— Так будет лучше, — сказал Кент.

Это новое устройство все еще гудело. Кент почти не разбирался в электрике и, когда Пард перед сном принимался читать журналы по электронике, тут же засыпал. Однако он имел общее понятие и мог догадаться, как работал этот прибор.

Поверхность зеленого диска очень быстро реагировала на звуки. Это означало, что она принимала сигналы приближающейся ракеты, усиливала, изменяла их каким-то образом и посылала обратно в качестве инструкций. Но диск мог делать это только тогда, когда имел форму пластинки и не было интерференции между электромагнитными полями. Когда диск был скручен, он отвечал на каждый доходивший до него сигнал — из электросети, от выключателей, сигнализации. А диск, вставленный в бритву, к тому же еще и шумел.

— Выключи его, — сказал Кент.

Левая рука медленно начала подчиняться. Но именно в этот момент прибор сам по себе перестал работать, так как села батарейка. Пард вынул диск, скомкал его и бросил в унитаз. Тут же вспыхнул свет.

Через минуту в корпус ворвались вооруженные полицейские. Они сердито осмотрели пустые камеры.

— Большинство из ваших гостей расплатились и уехали из гостиницы, — иронично заметил Кент.

Увидев его, сержант подошел к открытой двери.

— А вы почему не убежали? — удивленно спросил он.

— Зачем мне бежать, если я ничего не сделал?

Потирая ушибленную голову, подошел смотритель.

— Это — Линдстром, — сказал он сержанту. — Пианист.

— О, да?

Сержант наблюдал, как Кент подошел к унитазу и спустил воду.

— Нельзя ли сообщить, что случилось? — спросил задержанный.

— Это вас не касается, — ответил сержант и направился к выходу.

Сбежавших по одному возвращали в камеры. Завтрак принесли через час.

В три часа Кента проводили в комнату свиданий. Там его ждали мистер Зискинд, адвокат и два технических специалиста.

— Мистер Линдстром, — сказал юрист, — я думаю, мы сможем быстро завершить это дело, благодаря вашему хорошему поведению сегодня во время происшествия в тюрьме. А что касается поджога, против вас нет никаких улик. Но полиция может держать вас еще пару дней по подозрению. Я сообщил в надлежащие инстанции, что у вас очень важная программа. Они пообещали что-то придумать. Таким образом, мистер Линдстром, если вы дадите согласие на допрос, который будет проводиться с помощью прибора — когда-то он назывался «детектором лжи», чтобы доказать вашу невиновность этим джентльменам…

— Я не доверяю этим приборам, — вмешался Кент. — Я где-то читал, что они ненадежны.

— Да, в них есть недостатки, — согласился адвокат, — но эти специалисты очень полагаются на них. А я прослежу, чтобы во время допроса не произошло ничего, что скомпрометировало бы вас. Если все пойдет по плану, вас скоро выпустят, мистер Линдстром.

Кент начал сомневаться. Этот прибор, скорее всего, может повредить ему. Это же он мог устроить поджог прошлой ночью. Или, точнее сказать, не он, а Пард. Только Кент знал, что в его мозгу был еще один обитатель. Но это — тайна. А прибор мог как-то выдать присутствие Парда. Кент хотел было уже отказаться от этого допроса, но Пард кивнул:

— Да.

Прикрыв рот рукой Кент, спросил:

— Ты хочешь, чтобы я согласился на допрос?

— Да, я буду спать.

Кент решил, что, если Пард уснет, все будет нормально.

— Я согласен, — сказал Кент.

Специалистам потребовалось несколько минут, чтобы подготовить его к допросу. А за это время Кент убедился, что Пард уснул.

Вдруг отворилась дверь, и в комнату вошел седой мужчина.

— Это — мистер Байер, — сказал сопровождавший его полицейский. — Он — представитель владельца склада.

— Да, — сказал Байер. — Я узнал, что обвинения против этого молодого человека будут зависеть только от показаний какого-то прибора. Я хочу присутствовать на этом допросе. Я — за справедливость, джентльмены.

Он продолжал:

— Мне не нравится, что суд не взирает на лица, особенно на человека, который считает себя известным пианистом, а на самом деле не умеет себя вести. Я — реалист, джентльмены, и я хорошо знаю, под каким нажимом полицейские выполняют свои обязанности. Поэтому, так как мне представилась возможность присутствовать здесь, я прослежу за ходом допроса.

Кент понял, что Байер не собирается соглашаться с показаниями прибора.

— Возражения будут? — спросил один из полицейских.

— Нет, — ответил Кент.

— При условии, что мистер Байер не будет вмешиваться, — внес поправку адвокат Кента.

— Хорошо, давайте начнем, — сказал полицейский.

Сначала было несколько общих вопросов. Затем перешли к делу.

Вопрос: Вы не могли уснуть прошлой ночью?

Ответ: Да, я только вздремнул.

Вопрос: Почему вы не приняли снотворное?

Ответ: Я принимаю таблетки только когда болею.

Вопрос: Вы пошли прогуляться?

Ответ: Да.

Вопрос: А не страшно ли гулять в такое время, да еще в незнакомом городе?

Ответ: Это уже привычка.

Вопрос: Где вы гуляли?

Ответ: Я не могу сказать, я плохо знаю Лос-Анджелес.

Вопрос: В котором часу вы вышли из отеля?

Ответ: Около трех.

Вопрос: Вы уверены, что покушались на вас дважды: вчера утром и ночью?

Ответ: Да.

Вопрос: Почему вы не сообщили в полицию сразу же после первой попытки?

Ответ: Сначала я подумал, что это просто случайность.

Вопрос: Кто пытается убить вас?

Ответ: Я не знаю.

Байер вертелся возле специалистов, внимательно прислушиваясь к ответам Кента.

Вопрос: Почему кто-то пытается убить вас?

Ответ: Наверно, здесь замешана какая-то девушка.

Вопрос: Какая?

Ответ: Я не знаю.

Байер подошел к человеку, который задавал вопросы, и прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул.

Вопрос: Вы были в близких отношениях со многими девушками?

Ответ: Да, у такого человека, как я, их много.

Вопрос: Проявлялись ли у вас когда-нибудь гомосексуальные влечения?

Ответ: Нет.

Вопрос: Может, вы подумаете?

Ответ: О да, в Вашингтоне в прошлом году. Но это было несерьезно.

Вопрос: Хорошо, вернемся к прошлой ночи. Кто были те люди, которые напали на вас?

Ответ: Не знаю. Я не узнал их.

Вопрос: Вы уверены, что среди них не было ночного сторожа со склада?

Ответ: Не уверен. Я даже не знаю, о каком складе вы говорите. Я вообще не собирался драться.

Вопрос: Мы предполагаем, что кто-то обвернул камень масляной тряпкой, зажег ее и бросил через окно склада. Вы ничего подобного не делали прошлой ночью?

Ответ: Нет.

Вопрос: Вы носите с собой спички или зажигалку?

Ответ: Нечасто, я не курю. Иногда, когда встречаюсь с девушкой, которая курит. Я не припоминаю, были ли они у меня прошлой ночью.

Задававший вопросы откинулся на спинку стула и оглянулся.

— Будут еще вопросы? — спросил он.

Байер был вне себя от гнева.

— Это все — фарс! — воскликнул он. — Этот негодяй явно ненормальный. Он обманывает вас.

Допрашиваемый посмотрел на него.

— Мне кажется, что вы уверены в виновности Линдстрома, — сказал он. — Но если у вас есть какие-то доказательства, почему вы скрыли их от полиции? Я вам напомню еще о двух вещах. Во-первых, ваши клиенты собираются дать показания относительно того, что нашли пожарники на складе.

— Мои клиенты ничего не знают, — возразил Байер.

— Во-вторых, кто-то пытался убить Линдстрома. А вы столь явно проявляете к нему враждебность. Возможно, есть какая-то связь?

— Это — абсурд.

— Может, вы сядете на место Линдстрома?

— Я не имею никакого отношения к вашей машине, — резко ответил Байер и направился к выходу. Уже в дверях он сказал:

— Что это за страна, где закон на стороне хулиганов?

— Я прошел испытание? — поинтересовался Кент.

— Да, вы свободны. Но вам следовало бы побыть под защитой полиции, пока мы все не выясним.

Кент неопределенно кивнул и спросил:

— А все-таки, что случилось на складе?

— Незаконное хранение оружия.

— Похищение винтовки?

— Более мощное оружие. Его достаточно, чтобы взорвать весь город.

Кенту казалось, что все это происходит во сне. Он не понимал, как невинный пианист может быть замешан в эту страшную игру?..

Все это из-за Парда. Тот зеленый диск — боевое устройство. А теперь еще тайный склад оружия. Это все связано. Но самое главное, что он тоже был втянут в эту историю.

Кенту продолжала грозить опасность. Поэтому он и Зискинд возвращались в отель в полицейской машине. Пианист почти всю дорогу молчал. Зискинд не вмешивался, так как хорошо понимал его состояние.

— Дейв, — наконец спросил Кент, — кого представляет Байер?

— Семейство Морганов. Они принадлежат к правому крылу и не так уж наивны, как думает полиция.

Спустя некоторое время Зискинд решился спросить:

— Ты хочешь, чтобы я отменил программу?

— Не знаю. А что у нас дальше по графику?

— Чайковский в Торонто. Мне пора выезжать. А для тебя заказан билет на самолет «Транс-АМ», который вылетает сегодня вечером в 19.47.

Кент задумался. Ему хотелось четко придерживаться графика: действовать, как будто ничего не случилось.

— Я сообщу вам через некоторое время, — сказал он.

Как только Кент остался в своей комнате один, он разбудил Парда.

— Меня выпустили, — сказал он. — Но в тюрьме я бы чувствовал себя в большей безопасности. Намерены ли мы продолжать программу?

— Да.

— Хорошо, я сообщу Зискинду. Для меня уже заказан билет на самолет?

— Нет.

— Почему?

Пард снисходительно похлопал Кента по голове:

— Подумай.

— А, я понял: никаких посторонних лиц?

— Да.

Кент позвал Зискинда.

— Дейв, я решил продолжать программу. Но после всего, что случилось, я не намерен путешествовать с посторонними людьми. Узнай, предоставит ли полиция мне другой вертолет?

Зискинд кивнул:

— Хорошо, на этот раз я полечу с тобой. Может, я смогу…

Кент покачал головой.

— Нет, Дейв. Я полечу один. Зискинд пожал плечами.

— Как хочешь. Ты вправе решать все сам. Ну, счастливо! — Уже от двери он добавил: — Вчера вечером концерт был превосходный, Кент.

— Спасибо, Дейв.

В 19.30 вертолет уже ждал на крыше. Кент подошел к нему в сопровождении Дейва и двух полицейских. Он наклонился и полез под машину.

— Эй, что вы там делаете? — удивленно спросил полицейский.

— Просто интересно, — объяснил Кент, вылезая. — Вертолет во время полета продырявили. Я просто хотел посмотреть.

— Вертолет отремонтирован, — успокоил полицейский.

Кент поднялся на цыпочки и внимательно осмотрел крышу.

— Там также была дыра сверху, — объяснил Кент.

Он не заметил никаких зеленых пятен на поверхности. Вообще все было в порядке. Довольный, он сел в кабину, помахал на прощание рукой и взлетел.

Как только вертолет лег на курс северо-восток, Пард сказал Кенту:

— Контролируй меня.

— Начиная с сегодняшнего дня я буду за тобой следить, — пробормотал Кент.

Пард встал с сидения и начал аккуратно разбирать его на части.

— Что там еще? — спросил Кент.

Пард не ответил. Он продолжал работу, пока не нашел то, что искал. Еще один зеленый диск! Он был спрятан под этикеткой фирмы.

Пард достал лезвие и разрезал диск на мелкие кусочки. Затем завернул их в этикетку и дернул ручку запасного выхода. Вылетающий воздух унес сверток из кабины. Пард повернул ручку обратно и подождал, пока давление внутри нормализуется. Успокоившись, он собрал сидение и сел.

— Расслабься!

Откуда Пард узнал о зеленом диске?

Кент был очень удивлен. Как Пард мог связаться с людьми, которые занимаются похищением секретного оружия? Ведь он, Кент, никогда не имел с ними дела. Конечно, эти странные ночные прогулки… Но как человека, который не умеет разговаривать, могли втянуть в это дело? Но фотографии той «загадочной девушки» свидетельствовали, что Пард действительно в чем-то замешан. И он сам признался, что влюблен в нее.

— Ты уверен, что причиной всему — та девушка? — спросил Кент.

— Да.

— Откуда ты знаешь? Вы целовались?

— Нет.

— Вы были в близких отношениях?

— Нет…

Кент улыбнулся.

— Пард, ты какой-то странный.

Он сидел в кресле и всматривался в темноту.

— Я понял, — сказал Кент через некоторое время, — это из-за нее ты не позволяешь мне встречаться с девушками.

— Да.

— Ты специально разбрасываешь повсюду ее фотографии. Ты хочешь, чтобы я тоже влюбился в нее?

— Да.

— Гм… — Кент презрительно хмыкнул. Но в душе он признал, что «загадочная девушка» была очень привлекательна. Может, она подошла бы ему? Было бы очень интересно встретиться с ней. Кроме того, ему уже 24 года, и пора подумать о женитьбе. Да и Пард должен одобрить выбор, так как в какой-то степени это будет и его жена.

Бедный Пард! 18 лет в изоляции, практически без общения. Интересно, о чем он сейчас думает?

Кент и Пард были одним человеком. Таким образом, кем бы ни был Пард, он был вторым Кентом, только лишенным возможности разговаривать. Кент пытался представить себя на его месте. Но это было почти невозможно. Бедный Пард, как он еще не сошел с ума?

Кент был совсем маленьким, когда в его сознании появился Пард. Поэтому сейчас было очень трудно вспомнить детали.

…Это случилось во время большого урагана во Флориде, когда ему было 6 лет. Он помнил ужасный толчок, разрушивший дом. Что-то больно ударило его по голове. А мать с отцом исчезли навсегда.

Кент не помнил тот эпилептический припадок, когда спасатели привезли его в маленькую больницу. Ему сказали обо всем через две недели, уже после операции, когда он начал поправляться. Старый доктор был чрезвычайно внимателен. Он очень извинялся, что не смог облегчить ему операцию, так как в больнице не было соответствующего оборудования.

— Мы были вынуждены вселить в тебя, малыш, еще одного человека. Теперь вы должны быть друзьями, всегда работать и отдыхать вместе. Потому что он может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, или воздержаться от того, что ты ему прикажешь. По-видимому, только один из вас сможет говорить. Но тот, кому будет предоставлена. такая возможность, должен быть особенно внимателен к другому. Он никогда не должен рассказывать кому-либо о своем двойнике. Потому что люди примут его за больного и отдадут в больницу.

Позже Кент много читал об эпилепсии.

В 60-е годы было разработано очень сильное лекарство от этой болезни. Его можно было применять только в исключительных случаях. Однако очень скоро оно устарело. Исследования неврологов дали возможность более точно определить причины этой болезни. Но тот старый доктор во Флориде сделал все, что было в его силах.

Операция заключалась в том, чтобы разделить полушария головного мозга. Разрезали соединительные нервные ткани, тем самым нарушив связь между полушариями и в то же время уничтожив эпилептический синдром.

Последствия такой операции были не столь тяжелыми, как можно было этого ожидать, особенно у взрослых. Каждое полушарие способно руководить почти всеми функциями организма. Существование двух полушарий начинается в одинаковых условиях. Но в детстве одно становиться доминирующим, оно преобладает в сознании; другое отвечает за менее важные функции. А у взрослых пациентов этого различия нет.

Как и предвидел доктор, у шестилетнего мальчика двойственность сознания была очень сильно выражена. Таким образом, Кент был единственным в мире человеком, у которого было два сознания в одном теле, что причиняло много неудобств.

Но Кент утешал себя тем, что Пард был хорошим, разумным парнем, хотя немного загадочным. Похитители оружия собирались убить его. А это значило, что он не был с ними. И в конце концов, его поведение в Лос-Анджелесе разоблачило эту шайку.

— Пард, — наконец сказал Кент, — те люди знают, что мы отправились в Торонто. Они могут поджидать нас там.

— Да.

— Нам нужно остаться в живых, и тогда мы доберемся до сути дела. Но у нас нет никаких шансов. Если я поговорю с твоей девушкой, она сможет нам помочь?

— Да.

— Где она?

Пард достал карту и указал на Нью-Йорк.

— Я уверен, что меня там узнают, — возразил Кент.

Пард провел пальцем вниз по карте и указал на маленький городок, в штате Нью-Джерси. Затем медленно вернулся к большому городу.

Кент согласно кивнул.

— Да, будет лучше приземлиться в этом городишке, а потом сесть на поезд. Но я должен переодеться.

Пард жестом посоветовал ему подстричься.

— Я так и думал, — недовольно проворчал Кент.

Все же он достал ножницы, маленькое зеркало и начал расчесывать свои длинные вьющиеся волосы. Раньше он часто подстригал их, хотя не очень коротко. Но теперь, когда они уже подросли порядочно, ему было жаль расставаться с ними.

— Я не знаю, как отнесутся к этому мои поклонники в Торонто, — заметил Кент и добавил: — Если я когда-нибудь попаду туда.

Они добрались до Нью-Джерси к полуночи. Маленький город, в отличие от туристических центров, спокойно отдыхал. Пард направился в сторону жилых кварталов. Пройдя половину пути, он остановился перед каким-то домом и осмотрелся.

— Она живет здесь? — спросил Кент.

Пард пожал плечами: и да, и нет.

— Ты хочешь запутать меня?

Пард не ответил. Поднявшись по ступенькам, Кент увидел ряд квартирных звонков. Пард быстрым движением нажал все кнопки. Затем сбежал вниз, пересек улицу и, спрятавшись за машину, стал ждать.

В окнах зажегся свет. Спустя несколько минут кто-то открыл дверь и выглянул на улицу. Кент услышал громкие голоса, но не смог разобрать слова. Через пять минут дом снова погрузился в сон.

Пард еще немножко постоял за машиной и вышел.

— Ты всегда таким способом проверяешь, дома ли она? — с долей иронии спросил Кент.

Пард ответил после небольшой паузы:

— Да.

— Не совсем порядочно.

— Да.

Сначала на метро, затем на автобусе Пард добрался до окраины Нью-Йорка. Место было спокойное и тихое.

Пард завернул за угол какого-то дома и пошел вдоль его стены. На крыльце стояло пустое мусорное ведро. Он схватил его и изо всех сил стукнул им об стену. Изнутри послышался пронзительный женский визг, за ним посыпалась мужская ругань. Пард спрятался за гараж. На крыльце зажегся свет. Мужчина высокого роста вышел, пошатываясь, с ружьем в руках. Он глянул на мусорное ведро и опять выругался. Осматривая двор, он остановил глаза на гараже, за которым прятался Пард, но к нему не повернул. Наконец вошел в дом, хлопнул дверью и погасил свет.

Пард вышел из-за гаража и направился к автобусной остановке. Кент раздраженно спросил:

— Ты собираешься довести до конца то, за что взялся?

— Да.

— Не уверен, — резко ответил Кент.

Когда Кент возвращался в город, Пард, спал. На рассвете он позавтракал и заправил вертолет. Когда они сели в вертолет, Кент спросил:

— Куда теперь?

Пард развернул карту и указал на Вайоминг.

— Ты думаешь, девушка где-то там?

— Да.

— Буду надеяться, что ты прав.

Кент думал о генеральной репетиции в Торонто. Но ему, видимо, не суждено туда попасть. А если артист не приезжает по приглашению, это отрицательно сказывается на его репутации.

Пард приставил к голове воображаемый пистолет и спустил курок. Это напомнило Кенту, что в Торонто его ждали не только поклонники, но и опасность. Кент успокоился.

Пард посадил вертолет в Грин-Риверз. Они направились в бюро проката машин. Кенту показалось, что девушка, которая принимала заказы, довольно обрадована и наверняка увлекается музыкой. Но когда он расписался за машину, она даже не узнала его имени. Кент разочарованно вздохнул.

Издалека эта местность была похожа на ранчо.

Местность, куда они направлялись, находилась в 50 милях от Грин-Рмверз. Полтора часа они двигались по узкой, неровной дороге, никого так и не встретив.

Приехав, Кент осмотрелся: все было похоже на ранчо. Пард спрятал машину, а сам пешком пошел к дому. Незаметно, маленькими перебежками, он продвигался вперед, от дерева к кустам, от кустов к оврагам. Кента заинтересовало: где Пард научился этой тактике? Они не имели военной подготовки. Призыв в армию был отменен еще до того, как они стали совершеннолетними.

Но Кента пугало то, что Пард хотел проникнуть в дом незамеченным. Он продолжал наблюдать. А тот двигался, словно под вражеским огнем.

— Это глупо, — громко сказал Кент.

— Расслабься, — бросил Пард.

— Что ты делаешь? Когда мы только начинаем делать карьеру, ты…

Но Кент не стал мешать Парду. По-видимому, тот знал, что делает.

Неожиданно раздалась пулеметная очередь. Пули пронеслись в четырех футах от куста, где спрятался Пард. Он припал к земле и посмотрел на дом, находившийся в сотне шагов.

Неизвестно откуда появившийся голос, усиленный динамиком, сказал:

— Для тебя сюрприз, Линдстром! Ты не ожидал., что здесь оборонительные сооружения с дистанционным управлением? Руки вверх и выходи!

Пард поднялся и направился к дому.

Говоривший убавил громкость и сказал:

— В этом преимущество глуши. Во времена ковбоев понадобилось бы шесть стрелков. А наше оружие стреляет само собой.

Он умолк. В это время в пятидесяти футах от Кента взорвалась мина. Он припал к земле.

— Не бойся, тебя не задело, — сказал тот же голос. — Вставай и иди сюда! Я просто хотел напомнить тебе, что ты всегда у меня на прицеле и мне совершенно безразлично, убьют тебя или нет.

Слегка контуженный, Кент поднялся и побрел через двор к дому. Дверь открылась, и навстречу вышло двое с пистолетами.

— Заходи, — бросил один из них.

Кент вошел в комнату. Там находился третий, который тут же стал у двери.

— Ложись на живот! — послышалась команда.

Кент подчинился. И только тогда один из них подошел, чтобы обыскать его.

— Повернись! — сказал он, закончил обыск. — А теперь вставай и спускайся вниз по ступенькам!

По дороге Кент заметил, что охрана всегда стояла на одном и том же расстоянии от него. Пистолеты были направлены прямо ему в живот. Незнакомцы были очень осторожны, не позволяя Кенту даже в мыслях предпринять что-нибудь отчаянное. Правда, он и не пытался.

— Без паники! — успокаивал он себя.

Его провели в комнату, где находились три человека. За столом сидел мужчина с густыми бровями, в генеральском мундире. У стола стоял мистер Байер из Лос-Анджелеса и торжественно улыбался. А «загадочная девушка» сидела в углу комнаты. Ее левая рука была прикреплена наручниками к стене.

Кенту показалось, что он немного знаком с каждым из них.

Сидевший за столом сказал:

— Я уверен, что нет необходимости представляться, а потому…

— Я не согласен, — возразил Кент, пытаясь хотя бы на словах проявить сопротивление: — Я встречался только с мистером Байером. Девушку я видел издалека. А что касается вас, генерал Престон, то вы — герой вьетнамской войны, консерватор и тому подобное. Но мне неведомо, какую роль вы играете здесь. Неужели теперь награждают медалями тех, кто охотится за пианистами? Престон улыбнулся:

— Молодец! Люблю дерзких. Из вас бы получился хороший солдат, Линдстром. Хорошо, давайте продолжим. Вы утверждаете, что незнакомы с этой девушкой. Знакомьтесь — ее зовут Педжи Блоджет. Что касается меня — я допускаю, что вы не знаете моих политических взглядов.

— Да, это правда, — сказал Кент. — Я не интересуюсь политикой.

— Очень хорошо. После краха коммунизма, в начале 70-х годов, такая большая нация, как наша, вылетела в трубу. — Его глаза загорелись. — Мы раздавали наше несравненное богатство ни на что не годным бездельникам! Мы, самое мощное государство в мире, стали слабыми. У нас больше нет силы — ни дипломатической, ни военной. Мы превратились в кучку слабохарактерных и обливающихся кровью сердец. Вот вы — первый пример. Физически сильный мужчина играет чувствительные романсы на фортепиано…

— Какое вы имеете право называть знаменитую Бетховенскую сонату таким…

— Молчите! Я не бросаю слов на ветер. Я человек действия, в отличие от политиков, которые управляют нашей страной. Я всегда подтверждаю свои слова делом.

— Уничтожение пианистов — это ваше дело? — спросил Кент.

— Нет, уничтожение каждого дурака, который стоит на моем пути! — сказал генерал. — А вы с мисс Блоджет делали именно это!

Кент пожал плечами:

— Но зачем вы воруете оружие и занимаетесь подобными вещами, генерал? Такой человек, как вы! Что вам нужно?

— Я хочу спасти нашу нацию, мальчик! Этого можно добиться только, когда я и мои друзья придут к власти, желательно при поддержке народа. Но последнее необязательно, если народ предпочитает спать дальше.

— Диктатура? — спросил Кент и поспешно добавил, не дав возможности генералу ответить: — Но какую роль играет в этом мисс Блоджет?

— У мисс, как известно, особый талант, — сказал генерал. — Мои речи производили на нее благоприятное впечатление. Поэтому, когда из патриотических побуждений она решила посвятить свой талант родной стране, то пришла ко мне.

Он повернулся и посмотрел на девушку.

— К сожалению, патриотизму мисс Блоджет не хватает реализма. Ее тяжело убедить, что прежде чем сделать омлет, нужно разбить яйца. Поэтому она пыталась дезертировать с вашей помощью.

— Каким талантом она обладает? — спросил Кент.

Генерал Престон занервничал:

— Я устал от этих разговоров и не собираюсь тратить время на вещи, которые вы давным-давно знаете.

Впервые за все время девушка подала голос:

— Я — телепат, Кент. Я полезна генералу, потому чтог способна видеть происходящее на расстоянии восьмидесяти ярдов от Белого дома и Пентагона.

— Замолчи! — крикнул Престон. — Ты должна отвечать только на мои вопросы. — Затем он обратился к Кенту: — Я хотел уничтожить вас, потому что вы стали на моем пути. Но теперь, когда вы у меня в руках, я использую вас в своих целях. Мисс Блоджет очень чувствительно относится к своему родному городу — Лос-Анджелесу. Поэтому я разместил хранилище оружия именно там. Я угрожал спокойствию этого города, чтобы заставить мисс Блоджет сотрудничать с нами. Но, поскольку она обладает телепатическими способностями, ее не проведешь. К тому же, из-за вас у нас отобрали самое важное оружие. А вы найдете себе новую работу. Вы будете моим заместителем в Лос-Анджелесе. Конечно, мисс Блоджет очень боится за вас. Таким образом, она будет сотрудничать с нами, чтобы вас не тронули.

Он засмеялся и продолжал:

— Поэтому я заманил вас сюда. А мисс Блоджет была приманкой. Мистер Байер специально был послан в Лос-Анджелес, чтобы сообщить, где она находится.

Генерал посмотрел на Кента.

— Сначала я даже сомневался, попадетесь ли вы в эту ловушку. Байер никогда ранее не был на этом ранчо. Он не знал, что это — моя главная крепость и что она послужит западней для вас. Он также не знал настоящей цели встречи с вами. Что вызвало у вас подозрения? Почему вы не прибыли сюда прошлой ночью, как я предполагал? Я даже спрятал радиоответчик в вашем вертолете, чтобы точно знать, когда вы приедете. Куда вы полетели сначала?

Кент пожал плечами и не ответил. Ом вспомнил, что Пард спал, когда Байер был возле него вчера. Поэтому-то и не получил сообщение Престона. Пард также не мог получить послание от Педжи Блоджет. И как-то странно он вел себя прошлой ночью: будил людей, а потом убегал, как будто что-то узнал от них. Но почему Пард ничего не сообщил ему?

— Парду было бы тяжело все объяснить, — ответила Педжи. — И он не хотел вас тревожить.

— Я сказал тебе — замолчи! — крикнул Престон.

Она печально улыбнулась. И Кент вдруг понял, что Педжи была самой прекрасной девушкой во всей Вселенной.

Престон снова обратился к Кенту:

— Позже, Линдстром, вы получите другое задание. Но для этого нужно будет разделить моих людей, присутствующих здесь, которым можно было бы доверить тайну мисс Блоджет и вашу. Сейчас это еще рискованно. А теперь надо заставить мисс Блоджет с большей жалостью и ответственностью относиться к вам. Вы оба хорошо знаете, что я имею в виду. Я думаю, Линдстром, что мизинец очень нужен пианисту? Ведь так?

Мы уберем ваши мизинцы на обеих руках. Вы не волнуйтесь, это будет не больно. Престон продолжал:

— Не думайте, я не варвар, которому нравится мучить людей. Я предполагаю, что это положительно повлияет на вас и на мисс Блоджет. Джентльмены, приступайте!

— Нет! — громко воскликнул Кент. — «Конфигурация Шопена»!

— Да, — согласился Пард.

— Что это? — растерялся генерал.

В это время из охраны подошли к пленнику.

У Кента не было ни времени, ни желания объяснять, что «Конфигурация Шопена» — это способ разделения обязанностей между ним и Пардом. В произведениях этого композитора, которые исполнял Кент, партитура левой руки была более сложной. Кент решил, что Пард будет контролировав все тело, кроме правой руки. Он назвал этот метод «Конфигурация Шопена», хотя использовал его при исполнении других произведений.

И сейчас, перед битвой, Кент не хотел сидеть, сложа руки, не будучи в состоянии помочь Парду, которому предстояло сражаться с пятью могучими мужиками. Особенно он не хотел, чтобы это видела Педжи.

— Контролируй глаза, — сказала Педжи.

Кент знал, что она передавала сигнал от Парда, так как он не мог следить за глазами.

— Меня не трогает ваше наигранное безразличие, мисс Блоджет, — хихикнул генерал, не поняв, что она имела в виду. — Приступайте, джентльмены!

Кент, воспользовавшись приемом дзю-до, сильно ударил стоявшего справа от него по шее. Но удар только оглушил его.

Другой, слева от Парда, попытался прийти своему коллеге на помощь. Но Пард резким движением схватил его за шею и развернул таким образом, чтобы можно было прикрыться им от направленного на него пистолета.

Кент пытался обезоружить оглушенного, который начал приходить в себя. Наконец, ему удалось поймать его за руку, ловким движением отобрав у него оружие.

В это время Пард свернул шею своему противнику, бросил к ногам еще одного приближающегося вооруженного бандита и бросился на помощь Кенту. Он схватил оглушенного за горло.

Кент, вовремя вооружившись, выстрелил в приближавшегося охранника с пистолетом.

А Пард уже вынул из-за пояса лежавшего на полу нож и бросил его в Байера, который тоже прицеливался, но промахнулся.

Генерал Престон, достав свой старый армейский револьвер, навел его на Линдстрома. А в это время Кент, увидев Байера, выстрелил и попал ему в руку. Пистолет вывалился на пол, а его хозяин пошатываясь двинулся к двери.

Но и Педжи не дремала: сняв туфлю, она с силой бросила ее в голову генерала, но только слегка задела его нос.

Генерал резко повернулся и выстрелил. Педжи вовремя нагнулась и пуля пролетела мимо.

Наконец Кент прицелился в генерала и выстрелил. Неожиданно он заметил, что его первый противник потянулся к оружию Байера. Кент опередил его.

Пард устремился за Байером, который был уже футах в тридцати от него.

— Стреляй! — крикнула Педжи.

Кент даже не пытался поднять пистолет.

— Идиот! — с раздражением сказала девушка. Между тем Пард выхватил у Кента оружие и продырявил Байера насквозь.

— Почему ты это сделал? — спросил Кент. — Он уже был не в состоянии сражаться.

— Потому что он — единственный свидетель, — объяснила Педжи.

Пард вынул ключ из кармана Престона и освободил Педжи от наручников. Она сразу же подошла к столу и внимательно посмотрела на пульт управления.

— У нас еще есть пять минут, чтобы выбраться отсюда. — Сообщив это, она быстро направилась к выходу.

Когда они бежали через двор, Кент спросил у Педжи:

— Почему ты умеешь говорить, а Пард — нет?

— Потому что я — телепат от природы. А Пард — искусственный. Полушария моего головного мозга соединены.

— Ты единственная, кого он нашел? — спросил Кент.

— Да.

— Я рад, что это ты, Педжи. Ты — прекрасная девушка.

Она улыбнулась.

— Меньше чем через минуту это все взорвется.

— Теперь мы будем убегать всю оставшуюся жизнь, — сказал Кент с раздражением.

— Нет. Мы отрубили голову чудовищу Престона, и теперь оно умрет. Мы даже успеем сегодня на генеральную репетицию в Торонто.

Она прыгнула в овраг. Пард последовал ее примеру. Через несколько секунд раздался ужасный грохот. Резиденция Престона взлетела в воздух. Земля накрыла их. Пард прижал к себе Педжи.

Вскоре все прекратилось. Педжи подняла голову и посмотрела испуганными глазами:

— Мы спасены! Но сейчас нам лучше скрыться.

Они выкарабкались из оврага и медленно направились к машине.

— Это был ужасный денек, Педжи! — сказал Кент. — Но я об этом не жалею.

— Это благодаря вам мы спаслись, — улыбнулась Педжи.

— Я очень рад за Парда, — добавил Кент. — До этого дня жизнь должна была казаться ему ужасно мрачной. Это прекрасно — найти человека, который нравится тебе и с которым ты можешь поговорить. С этого момента он не будет больше чувствовать себя таким одиноким и второстепенным!

— Второстепенным? — спросила Педжи.

— Да. Ты понимаешь, он всегда должен был играть вторую скрипку по отношению ко мне.

Педжи радостно посмотрела, но промолчала. Кенту не нравился этот разговор. Он чувствовал себя очень неловко. «Конечно, она всегда может предвидеть то, что я собираюсь сказать. Но я привыкну к этому».

Машина выехала на дорогу. Кент почувствовал, как Педжи дотронулась до его руки, а затем нежно поцеловала его. Это было невероятно, но в то же время прекрасно.

Вдруг этот яркий, новый мир вокруг Кента потемнел. Педжи шептала ему на ухо:

— Пард, милый Пард! Я люблю тебя!

Кент был абсолютно уверен, что он никогда не сможет привыкнуть к этому…