"Толстая тетрадь" - читать интересную книгу автора (Кристоф Агота)

Купание

Мы приходим в дом священника. Экономка впускает нас через черный ход. Мы кладем мешки в кладовой и идем за экономкой в прачечную. Здесь от стены к стене натянуты веревки для белья, стоят всякие чаны и баки, а также цинковая ванна странной формы — она похожа на глубокое кресло.

Экономка открывает наши чемоданы, замачивает нашу одежду в холодной воде, потом начинает разводить огонь под двумя большими котлами. Она говорит:

— Что вам сразу понадобится надеть, я прямо сейчас постираю. Пока вы моетесь, все и высохнет. А прочее завтра принесу — все равно там еще шить и штопать надо.

Она наливает в ванну горячей воды, потом добавляет холодной.

— Ну, кто первый?

Мы не двигаемся.

Она говорит:

— Ну, кто? Ты или ты? Давайте раздевайтесь!

Мы спрашиваем:

— Вы что, не уйдете, пока мы моемся?

Она громко смеется:

— Че-го? Разумеется, не уйду! Я вам еще спину и голову помою. Вы же не станете меня стесняться, а? Я вам, можно считать, в матери гожусь!

Мы по— прежнему не двигаемся. Тогда она начинает раздеваться сама:

— Ну ладно. Тогда я вымоюсь первой. Видите, я-то вас не стесняюсь! Вы ведь еще маленькие.

Она напевает что-то себе под нос, но краснеет, когда видит, что мы разглядываем ее. У нее тугие груди с острыми концами, похожие на воздушные шарики, которые надули не до конца. Кожа у нее очень белая, и на ней много белых волос. Не только между ног и под мышками, но и на животе и бедрах. Она продолжает напевать и намыливается. Потом она смывает пену, выходит из ванны и быстро накидывает купальный халат. Потом она меняет воду в ванне и, повернувшись к нам спиной, берется за стирку. Тогда мы раздеваемся и забираемся в ванну вдвоем — места нам в ванне вполне достаточно.

Через некоторое время она протягивает нам две большие белые простыни:

— Надеюсь, вы хорошенько оттерли всю грязь!

Мы садимся на лавку, завернувшись в простыни, — ждем, пока высохнет наша одежда. Прачечная полна пара, очень тепло. Экономка подходит к нам с ножницами:

— Теперь я вам ногти подстригу. И хватит валять дурака — я вас не съем!

Она обрезает нам ногти на руках и ногах. Потом она стрижет нам волосы. Она целует нас в лицо и шею и не переставая говорит:

— О! Какие чудные ножки, такие красивые, такие чистенькие! О! Какие хорошенькие ушки, какая нежная шейка! О! Как бы я хотела, чтобы у меня было два таких милых, красивых сыночка, как вы, два моих милых мальчика! Я бы их ласкала и щекотала, вот так, вот так!

Она гладит и целует нас по всему телу. Она языком щекочет нам шею, подмышки и между ягодиц. Потом она встает перед скамьей на колени и сосет наши члены, которые от этого становятся больше и тверже. Потом она садится между нами, обнимает нас и крепко прижимает к себе:

— Если бы у меня было два таких малыша, я бы им давала пить сладкое молочко — вот так, вот так!

Она прижимает нас к груди, которая теперь вся снаружи, потому что халат распахнулся, и мы сосем розовые концы грудей, которые становятся очень твердыми. Она засовывает руки под халат и трет себя между ног:

— Ах, были бы вы чуток постарше!… О! Как хорошо играть с вами!…

Она вздыхает, задыхается и потом вдруг застывает неподвижно.

Когда мы уже уходим, она говорит нам:

— Приходите сюда купаться каждую субботу. И приносите грязную одежду. Я хочу, чтобы вы были всегда чистыми.

Мы говорим:

— Мы будем приносить вам дрова за вашу работу. А летом — еще грибы и рыбу.