"И придет ночь" - читать интересную книгу автора (Скай Кристина)

Глава 33

Очертания мира перед глазами Силвер начали снова понемногу обретать четкость.

Это происходило не постепенно, а рывками и вспышками, отчего у Силвер кружилась голова и стучало в висках. Приоткрыв один глаз, она увидела, что лежит, прислонившись к бочке эля, на краю улицы. Рядом сидел на коленях Брэм. Вид у него был очень взволнованный.

Силвер попыталась ему улыбнуться, но у нее ничего не получилось.

– Ты его видел? Ты запомнил... его лицо?.. Брэм улыбнулся – ртом, но не глазами.

– В подробностях, Сил. У него узкое лицо, надменный аристократический нос и упрямые губы. Знаешь, у меня неплохо получаются портреты.

С этими словами Брэм протянул сестре свой блокнот. Из тетрадки выпали два потрепанных орлиных пера, кусочек засушенного мха и мышиный хвост. Все эти сокровища свалились на колени Силвер. Как и сказал Брэм, на помятых страницах блокнота было набросано лицо человека, каждая черта лица была подробно обрисована.

Силвер крепко сжала руку брата. Несмотря на то что голова у нее раскалывалась, а в ушах стоял назойливый звон, она была очень довольна их успехом.

– Превосходная работа, мой дорогой. А уличные мальчишки так же блестяще справились со своим заданием?

Брэм окинул взглядом толпу, собравшуюся вокруг них, и понизил голос:

– Да, неплохо. А теперь полежи спокойно и помолчи, Сил. Тебе крепко досталось. Если бы ты не отскочила, это чудовище непременно бы тебя переехало. Принц-регент пришел в ярость и обещал созвать армию полицейских.

– А тот человек, что ехал на подводе? С ним что?

– Этому прохвосту под шумок удалось уйти, черт бы побрал его подлую душонку.

Силвер нахмурилась: голос брата внезапно показался ей слишком высоким и как бы надорванным. Страшная боль у нее в груди отдавала в бок.

– А документы, Брэм? Что с ними?

– Они у меня в кармане, – прошептал ей брат. – Но лучше поговорим об этом позже. Сюда идет герцогиня. Господи! И принц-регент с ней. Похоже, на них произвела большое впечатление проделка мальчишек с реки.

Силвер вздохнула и откинулась назад.

– Дай каждому из них еще по кроне, – пробормотала она. Затем она закрыла глаза и погрузилась в темноту.

Когда Силвер очнулась, то обнаружила, что лежит на груде мягких подушек. До ушей ее доносился мерный стук лошадиных копыт. Во всяком случае, ей казалось, что это именно цокот копыт, а не биение ее сердца. Она открыла глаза и почувствовала, как чьи-то теплые пальцы сжали ее руку.

– Очнулась наконец, дорогая? – раздался повелительный голос герцогини Крэнфорд. – Ну и напугала же ты нас там, на улице! Никогда не видела принца в таком страхе. Но не буду утомлять тебя своей болтовней. Тебе нужен отдых, девочка моя.

– Но... – Силвер попыталась сесть. – Брэм! Где мой брат?

– Твой брат в полной безопасности. Он сейчас с Индией и Йеном, ее братом. Понимаешь, я вас обоих похитила. Сейчас мы едем в наше имение, где ты побудешь некоторое время, пока я не увижу собственными глазами, что ты поправилась.

Силвер раздражала властность этой старушки, но в то же время ее забота трогала до слез. Она подозревала, что подобные чувства испытывали все, кому посчастливилось повстречать герцогиню Крэнфорд на своем жизненном пути.

На губах Силвер появилась робкая улыбка.

– Вы очень своевольны, ваша светлость, но спасибо вам за мое похищение. Мне было не очень-то приятно валяться на пыльной улице под любопытными взглядами зевак.

Герцогиня прищурилась:

– А как же то дело, о котором вы говорили?

Силвер вспомнила о документах, спрятанных в ее кармане.

– Оно было успешно завершено. Но мы не должны...

– Ш-ш... Все уже решено.

– Я не могу остаться у вас. Меня и моего брата ждут неотложные дела. Кроме того, Брэм...

Герцогиня снова уложила Силвер на мягкие подушки.

– ...прекрасно себя чувствует. Он сейчас скачет впереди нас и, без сомнения, занимает Йена и Индию различными забавными историями из жизни норфолкской фауны и рассказывает им, чем предпочитают питаться серые крысы.

Силвер едва заметно улыбнулась.

– Боюсь, этот ребенок невыносим. Он всегда собирал ракушки, растения и разную живность. Закоренелый натуралист.

– Он нас всех сильно развлекает. Особенно Индию, и я за это ему очень признательна. Последние несколько лет она сама не своя, с тех пор как... – Герцогиня запнулась. Она посмотрела на пролетавший за окном пейзаж. На минуту черты ее лица омрачила печаль. – Но я снова начинаю брюзжать, дорогая. Прости меня. Ворчать – единственная прерогатива старости. А теперь приляг и прикрой глаза. Мы будем в Суоллоу-Хилл меньше чем через час.

Как и подозревала герцогиня, Брэм, усевшись на спокойную чалую лошадь, принялся подробно рассказывать своим попутчикам о встрече с беспризорниками в Кингз-Линне.

– Они настоящие забияки! Почти в два раза моложе меня, но как дерутся!

– Благодарение небесам, – обеспокоено произнесла Индия Деламер. – Если бы тому мальчику не удалось отвлечь злодея, что правил телегой, твоя сестра могла бы погибнуть. Не сочти меня излишне любопытной, но почему она столько времени упорно не желала уйти с дороги? Она, безусловно, самая упрямая и независимая женщина из тех, с кем я встречалась, но я не понимаю мотивов ее поведения.

Брэм закашлялся, чтобы скрыть неловкость.

– Ну, как бы вам сказать... Мне не хочется это обсуждать.

Тот, кто скакал слева от Брэма, негромко засмеялся. Йен Деламер, виконт Данвуд, недавно вернулся из Испании, где служил в войсках Веллингтона. Он посмотрел на сестру:

– Не надо допытываться, Индия. Мальчик ясно показал нам, что не желает говорить на эту тему. Не стоит быть излишне любопытной.

Брэм залился краской.

– Нет, ничего подобного! Черт возьми, каким вы меня, наверное, невежей сочтете после всего, что для нас сделали!

– Ничего мы для вас особенного не сделали, – возразил в ответ Йен. – У нашей бабушки – неистребимая страсть к сводничеству, и, увидев твою сестру, она решила, что нашла истинное сокровище. Ни о какой доброте речи быть не может: бабушку интересует лишь ее хобби.

Индия засмеялась и покачала головой:

– Твои остроты не к месту, Йен! Что о нас подумает юный Брэндон?

Брэм, о котором шла речь, бросил восхищенный взгляд на красивую девушку, скакавшую рядом с ним.

– Думаю, юный Брэндон решит, что ему повезло познакомиться с вами, – пробормотал он и залился еще более ярким румянцем.

Заметив смущение мальчика, добрая Индия на время отвернулась, чтобы дать ему время прийти в себя. Йен принялся подробно описывать ту страшную ночь, когда огромный, злобный медведь, подобный тому, что красовался на знамени полка, проник в палатку Веллингтона, когда сей великий человек спал крепким сном. Они скакали уже по сельской местности. Повсюду зеленели живописные холмы.

К тому времени когда Йен окончил свое захватывающее повествование, Брэм уже успел крепко сдружиться с братом и сестрой.

– Что здесь за хаос творится?

Люк стоял в центре Кинг-стрит и взирал на бочки эля, разбросанные вокруг теперь уже пустой подводы. Коннор, опытный следопыт, привел их в центр Кингз-Линна.

Коннор задумался.

– Я слышал множество диких версий: то говорят о французском завоевании, то утверждают, что принца-регента пытался убить наемник. Я ничего не могу понять, Люк. Единственным возможным разумным объяснением мне представляется рассказ о какой-то худенькой деревенской девчонке, что стояла посреди улицы и угрожала кучеру пистолетом.

При этих словах у Люка захолонуло в груди.

Худенькая деревенская девчонка с пистолетом в руке? Люк знал только одну женщину, которая отвечала этому описанию. Но такого не может быть! Наверное, она сейчас любуется витринами или пьет чай в одной из закусочных близ живописного здания ратуши, и он скоро ее найдет.

Но не попала ли она под пулю? По крайней мере Люк на это надеялся.

Одно не давало Брэму покоя.

Это беспокоило его уже несколько часов и связано было с тем сильным, широкоплечим, сероглазым человеком, что скакал рядом с ним. Брэм нахмурился и бросил еще один заинтересованный взгляд на брата Индии.

Ничто не ускользало от внимания этого высокого, задумчивого воина с мечтательным взглядом.

– Похоже, тебя что-то тревожит, Брэндон. Неужели за это короткое время ты уже успел меня невзлюбить?

– Нет, что вы! Просто вы очень похожи на одного моего знакомого. По крайней мере мне так кажется. Но я ни за что на свете не скажу, кто он.

Йен Деламер пожал широкими плечами:

– У меня просто распространенный тип лица. В Испании меня часто с кем-то путали. Это было чертовски неприятно.

– О Йен! – воскликнула Индия. – Только не говори мне, что тебя принимали за конокрада или за изменника!

На минуту в глазах ее брата вспыхнуло суровое выражение, но оно исчезло так быстро, что Брэм даже подумал: а не померещилось ли это ему?

Йен еще крепче сжал вожжи.

– Нет, за конокрада меня никто не принимал, Индия. Избавь меня от своих расспросов. К твоему сведению, ничто так не раздражает мужчин, как женское любопытство.

– Ох, ты смертельно ранил меня своей жестокостью! – Индия театрально заломила на груди руки, но по ее сияющим глазам было заметно, что она ничуть не обижена. – Ах, какой удар! От подобного отношения я хлопнусь в обморок и никогда, слышишь, никогда не очнусь.

Брат нежно взглянул на нее:

– Настоящая ведьма.

– А ты просто олух, – тут же ответила сестра.

Брэм, скачущий между ними, с трудом сдержал улыбку. Несомненно, это была самая необычная семья из всех, какие он только встречал.

Силвер открыла глаза и попыталась пошевелиться. Она с радостью обнаружила, что сердце ее колотится уже не так часто. И в висках у нее перестали стучать молоточки. Теперь у нее только слегка побаливала голова. Она попыталась сесть. Герцогиня помогла ей.

– Ну как, теперь уже лучше себя чувствуешь, дорогая? Ты вовремя пришла в себя – Суоллоу-Хилл вон за той горкой.

– Вы очень добры, ваша светлость. Мы ведь почти не знакомы. Не знаю даже, учтиво ли это – воспользоваться вашим гостеприимством.

– Вздор, моя дорогая! – отрезала герцогиня. – Я не веселилась так уже много месяцев, с того самого дня как... – В глазах у нее появился мечтательный блеск. – Но об этом как-нибудь в другой раз. А теперь выгляни-ка из окошка и увидишь крышу нашего дома.

Силвер отвела занавеску, и взгляду ее предстала изумрудная долина, где там и сям темнели дубы и живые изгороди.

У нее захватило дыхание.

Да, такой роскошный дом, как Суоллоу-Хилл, не каждый и не скоро забудет. Из-за зеленого гребня показались многочисленные башенки и причудливо изогнутые трубы из розового гранита. Южный флигель украшали большие окна, а вдоль западного крыла дома раскинулся сад в классическом стиле. В конструкции этого дома не чувствовалось никакого расчета, никакой симметрии: все флигели были раскиданы как придется. Словно дом строился в разные века, разными людьми.

И все же это нисколько не нарушало красоты усадьбы; наоборот, придавало ей живости и очарования. Сразу было ясно, что это родовое гнездо большого семейства, обитавшего здесь уже не одно поколение.

– Ну, как тебе? Это совсем не в палладическом стиле, который сегодня в моде. Боюсь, что наш домик покажется тебе уродливым.

– Уродливым? – возмущенно воскликнула Силвер. – По-моему, это самый красивый особняк, который я когда-либо видела.

Герцогиня сморгнула. Она откинулась назад, сжимая в сморщенных пальцах серебряную тросточку.

– Ты очень сообразительна, девочка моя. Я это сразу заметила.

– Но это правда! Может, этот дом и в самом деле беспорядочно выстроен: все окна разных размеров и флигелям недостает симметрии. Но это не страшно. Никто этого даже не замечает, потому что всем сразу же бросается в глаза величие и скрытая сила этого здания.

Герцогиня кивнула и тоже взглянула на величественный каменный дом, стоявший посреди зеленых холмов.

– Хорошо сказано, мисс Сен-Клер. Вы умны не по годам. – Когда она похлопала Силвер по руке, девушке показалось, что ее глаза блестят от слез. Затем герцогиня выпрямилась. – Первое, что мы сделаем, – это уложим тебя в постель. А затем позовем этого старого знахаря, сэра Реджинальда, чтобы он осмотрел тебя.

– Нет, нет. – Силвер помотала головой. – Я об этом даже слышать не хочу.

– Чепуха, девочка моя. Насколько я понимаю, то в придачу к шишке на голове ты еще и ранена в бок. Можешь соглашаться со мной или все отрицать, но я-то лучше знаю. Сейчас тебе нельзя возвращаться в твою деревню. Пока тебе никуда не следует скакать. Не сегодня. Может быть, завтра. Если ты беспокоишься о своих домашних, то я пошлю им гонца с запиской, что с тобой все в порядке. А когда ты себя будешь чувствовать немного лучше, ты сама напишешь им записку.

Силвер всматривалась в лицо герцогини. Она испытывала одновременно и раздражение, и благодарность.

– Вы самая удивительная и властная женщина из всех, кого я знаю, ваша светлость.

– Мне часто так говорят, – весело подтвердила герцогиня. Она ни капельки не обиделась. – Я такая из принципа, понимаешь ли.

Силвер покачала головой и тихонько рассмеялась. Карета со скрипом остановилась возле веселого дома под названием Суоллоу-Хилл.

Герцогиня провела их в великолепную, обтянутую желтыми обоями гостиную. Огромные французские окна от пола до потолка были распахнуты настежь, и можно было всласть любоваться обширными зелеными лужайками. Устроив Силвер поудобнее, не терпящая возражений герцогиня вышла из комнаты. Как только за ней затворилась дверь, Силвер откинула одеяло, которым ее заботливо укрыла герцогиня, и уселась на кровати.

– Где блокнот, Брэм?

Мальчик улыбнулся и похлопал по карману.

– А документы, что были в куртке у того человека? Я не знаю, куда они дели мой плащ!

– Они в целости и сохранности, Сил, не волнуйся. Я их вынул, пока все суетились вокруг тебя. Это оказался какой-то скрученный в трубочку документ, но я не могу понять, что он означает. Столбики цифр без всякого смысла и значения.

Силвер нахмурилась:

– Цифры? И все?

– Боюсь, что так. Но может быть...

В этот момент отворилась дверь и в комнату заглянули Индия и Йен. Брэм бросил на Силвер предупреждающий взгляд.

– Мы вас не потревожили? – спросила Индия.

– Ни капельки.

– Ну конечно же, мы некстати.

Индия и Йен одновременно произнесли эту фразу. После этого все четверо расхохотались.

– Мы решили пойти посмотреть, как вы, пока бабушка будит слуг. Понимаете, они думали, что мы появимся только через два дня, и, понятное дело, решили отдохнуть. Ведь отдых им просто необходим. Когда на бабулю находит боевой дух, она превращается в самое настоящее чудовище. Но вы, верно, это уже заметили, – сказала Индия.

– Напротив, я считаю, что ваша бабушка чрезвычайно щедрая и широкая натура.

– Да вы прирожденный дипломат, – одобрительно кивнул Йен. – Жаль, что вас не было с нами в Испании, вы бы там пригодились. Веллингтон был очень нетерпелив, и часто те, кто являлся к нему на переговоры, уходили, в сердцах хлопнув дверью.

– Так вы сражались на Пиренейском полуострове? – Силвер не могла отвести глаз от лица Йена. В нем было что-то знакомое, хотя она не могла сказать, что именно.

Йен Деламер стиснул зубы.

– Два года.

– Надеюсь, вас не ранили?

– Нет, значительных ранений я не получил.

– Не обращайте на Йена внимания, – доверительно сообщила Индия. – Он не любит говорить о себе. Никак не хочет бросить свои шпионские привычки.

Йен улыбнулся. Жесткого выражения в его глазах как не бывало. Но оно не укрылось от глаз Силвер, и она решила, что ему довелось пережить что-то такое, о чем неприятно вспоминать.

Через минуту дверь снова отворилась. На этот раз на пороге стояла герцогиня, а рядом с ней дворецкий, который держал в руках серебряный поднос.

– Поставь его сюда, Джефферс. – Герцогиня указала на красивый столик из розового дерева в стиле чиппендейл, что стоял около постели Силвер.

Вскоре они все собрались вокруг этого столика. Индия разливала в чашки прекрасный янтарный чай мелколиственного сорта сушонг и разрезала на ломтики мягкий торте грецкими орехами – фирменное блюдо кухарки Деламеров. Брэм был на седьмом небе от счастья, когда поднял глаза и увидел, что Индия и Йен ему улыбаются.

Он залился ярким румянцем и уронил свой кусок торта.

– Пожалуйста, не смущайся, – сказала Индия, похлопав его по руке. – Может, это невежливо с нашей стороны так тебя рассматривать, но если бы ты знал, как приятно встретить живого и непосредственного молодого человека.

Брэм робко поправил очки, вновь сползшие с его носа, и взял последний оставшийся ломтик торта.

– Жаль, что я не могу познакомить вас со своими родителями, – сказала Индия Силвер. – К сожалению, они отправились в поездку по Италии. В отце снова проснулась его старая страсть к сбору разных древностей. Вне всякого сомнения, из Венеции они отправятся в Афины, а оттуда – в Каир. На время их отсутствия бабушка милостиво согласилась взять на себя роль моей опекунши и сопровождать меня по всему Лондону, пока они не вернутся. Я ей постоянно твержу, что не буду пользоваться спросом на рынке невест: ни один джентльмен не отважится сделать мне предложение.

– Конечно, особенно когда они узнают, что ты умеешь драться, стрелять и сражаться на шпагах не хуже любого мужчины, – поддержал ее брат.

Герцогиня Крэнфорд только фыркнула.

– Прошу вас впредь не использовать при мне таких выражений, как «рынок невест», юная леди. Молодой барышне это не к лицу.

– Правда? Похоже, мне нужно меньше времени проводить со своими братьями.

В комнате воцарилось зловещее молчание. Герцогиня крепко сжала в руках свою тросточку, Йен стиснул зубы, а Индия побелела как полотно.

Силвер удивило это внезапное напряжение, охватившее все семейство Деламеров. Брэм же поедал свой кусок торта и ничего не заметил.

– Братьями? – спросил он, ни о чем не подозревая. – У вас что, есть еще брат, кроме Йена?

Индия чуть не задохнулась. Чашка английского фарфора выскользнула у нее из рук и разбилась вдребезги.

Все сразу же пришли в движение, словно с Деламеров было снято невидимое заклятие. Йен протянул сестре салфетку, чтобы она вытерла чай, пролившийся ей на юбки. Герцогиня гладила Индию по руке. Брэм покраснел и, нагнувшись, принялся собирать осколки.

– Не надо, Брэндон. – Индия заметила неловкость мальчика. – Не стоит этого делать. – Она легонько притронулась к его плечу.

Брэм взглянул на нее и увидел, что ее прекрасные глаза переполняют слезы.

– Простите меня, пожалуйста. Я вовсе не хотел вас так расстроить.

– Ты ни в чем не виноват. – Индия медленно поднялась на ноги. Вид у нее был очень усталый. – Извините, я пойду к себе в комнату. Я что-то нехорошо себя чувствую.

С гордо поднятой головой Индия повернулась и вышла из комнаты. Герцогиня последовала за ней.

– Я сказал что-то, чего говорить не следовало? – Брэм прикусил губу. – Это я виноват, что она ушла.

Йен пододвинулся поближе к Брэму и обнял его за плечи:

– Вздор. Ты ни в чем не виноват. Сядь, и я все объясню.

Брэм снова присел на тахту рядом с Силвер. Йен некоторое время ходил туда-сюда по комнате, заложив руки за спину. Когда он обернулся, на лице у него застыло суровое выражение.

– Понимаете, у нас и правда есть еще один брат. По крайней мере был. Он на семь лет старше Индии и на пять лет старше меня. Он пользовался всеобщей любовью тех, кому посчастливилось его знать. – Голос Йена задрожал. Казалось, что он больше не в силах продолжать.

– Вы говорите, что у вас... был брат? – переспросила Силвер. – С ним что-то случилось?

Услышав вопрос Силвер, Йен встрепенулся и снова продолжил:

– Боюсь, что так. Он исчез несколько лет назад. Полицейские с Боу-стрит и куча сыщиков, нанятых нашими родителями, прочесали всю Англию вдоль и поперек, даже до Европы добрались, но так его и не нашли. Он пропал бесследно. – Йен вздохнул и положил руки на спинку элегантного шезлонга в духе Людовика XIV. – Наверное, ему встретилась банда разбойников, и... – Глаза Йена на минуту словно заволокло туманом. – Мы очень сильно переживали, но Индия – больше всех. Понимаете, они были очень близки со старшим братом. Между ними словно бы существовала какая-то духовная связь.

Слушая этот рассказ, Силвер чувствовала, как в груди у нее все сильнее сжимается сердце. В ушах у нее стоял какой-то слабый жалобный стон. Она уже с трудом слышала, о чем говорит Йен.

«Он исчез несколько лет назад...» «Его так и не нашли... Так и не нашли...» Эти слова, словно эхо, звучали у нее в голове. – Какой же я болван, – сказал Брэм. Вид у него при этом был самый несчастный. – Не нужно мне было задавать этот дурацкий вопрос. – Все с тем же мрачным видом мальчик засунул руки в карманы. При этом он случайно задел свой блокнот, лежавший рядом с ним на тахте, и тот полетел на пол.

Услужливый Йен нагнулся, чтобы поднять тетрадь.

При падении блокнот раскрылся. Перед взором присутствующих предстали потертые страницы, на которых Брэм зарисовывал местную флору и фауну, ботанические редкости, циклы роста разнообразных норфолкских трав и огромное количество видов лаванды.

И набросок лица, сделанный несколькими днями ранее. На рисунке был изображен мужчина с живыми глазами, крутыми скулами и маленьким шрамиком над полными, чувственными губами.

Йен так и замер, уставившись на портрет. Силвер заметила, как по его телу пробежала дрожь. Он медленно поднял глаза. Его красивое лицо выражало сразу множество эмоций: неверие, смущение, гнев, надежда – вот что можно было прочитать на нем. Йен пристально посмотрел на Брэма:

– Господи, неужели ты его видел? Неужели он жив?

Стон в ушах у Силвер становился все оглушительнее. В горле у нее застрял комок. Она хотела встать, но ноги ее не слушались.

– Этот человек... он... он ваш брат?..

Йен утвердительно кивнул.

– Люк, – прошептала она. В голосе ее послышалось удивление и ярость. – Почему же он мне ничего не сказал?..

Йен крепко сжал кулаки, не веря своим ушам и надеясь на чудо.

– Это мой брат, Люсьен Рид Тибериус Фицджеральд Деламер, маркиз Данвуд и Хартингдейл. – Он смотрел на портрет и осторожно его поглаживал, не в силах отвести глаз от изображения. – Он бесследно исчез по дороге в клуб, и с тех пор мы его не видели. – Йен крепко сжал в руках тетрадь. – До этого момента.

Он взглянул на Брэма и Силвер. Теперь взгляд его серых глаз утратил прежнюю мечтательность и стал суровым.

– А теперь попрошу вас обоих объяснить мне, откуда у вас портрет моего брата?

Больше Силвер уже ничего не слышала. Комната начала бешено вращаться вокруг нее. Она прижала к груди руки.

«Ах, Люк, Люк, какой же ты дуралей! Чем же ты пожертвовал ради своей пресловутой чести! И как они тебя все любят!»

Это в корне меняло все. Старший сын герцога Девонхема ей не пара, независимо оттого, продолжит он играть в разбойника с большой дороги или нет. Между ними не может ничего быть.

Все кончено.

Когда Силвер наконец поняла эту жестокую истину, она потеряла сознание. Последнее, что она заметила, – это кремовые розочки на дорогом персидском ковре, которые стремительно неслись навстречу ей.