"Рубин" - читать интересную книгу автора (Скай Кристина)

Солнце расплавленным золотом освещало лишь зеленые верхушки деревьев, когда Пэйджен вернулся к бунгало, утомленный, но довольный подготовкой к завтрашнему путешествию. В дверях он был встречен приглушенными глухими ударами и пронзительными обезьяньими криками. Какую еще чертовщину затеял Маг? – спросил он себя.

Звуки доносились из-за двери его собственной комнаты, то есть его бывшей комнаты с тех пор, как появилась непрошеная гостья. Он остановился на пороге, изумленно подняв брови. Если бы он не был так удивлен, он бы, вероятно, рассмеялся. Но пока Пэйджен мог только молча созерцать развернувшуюся перед ним сцену.

Накинув его шелковый халат на обнаженное тело, красавица сражалась с небольшой обезьянкой за обладание скомканным, наполовину расшнурованным корсетом. Губы Пэйджена задергались в усмешке. Исчезла изящная надменная леди. Вместо нее он видел разъяренную женщину с золотыми волосами, разметавшимися по мягкой ткани, которая обрисовывала ее фигуру. Щеки полыхали алым румянцем, глаза горели голубым пламенем. Она была удивительно, захватывающе красива.

– Верни мне его, несчастное существо!

Женщина ухватилась обеими руками за одну из атласных лент и энергично тащила ее к себе, в то время как Маг испускал пронзительные крики протеста.

– Он тебе не нужен, слышишь? Что ты будешь с ним делать, глупое создание? Носить на голове? Сейчас же отпусти...

С громким треском лента порвалась в самый разгар борьбы. Англичанка покатилась на пол, ее шелковый халат задрался, открыв золотистую кожу от лодыжки до бедра. А Маг тем временем торжествующе подскакивал вверх, пронзительно вереща и прижимая драгоценный корсет к пушистой груди, как военный трофей.

Пэйджен закашлялся от смеха, и это его погубило. Женщина вскочила на ноги, запахнула поплотнее халат и рванулась к нему.

– Выйдите! Проваливайте оба! Я сыта по горло вашими тропиками, слышите? Я страдаю от недостатка приличной одежды! Мне жарко, и я вся липкая от пота! Моей кровью питаются все москиты на сто миль вокруг! И больше всего я устала от тебя!

У Пэйджена перехватило дыхание. Ее красота была почти сверхъестественной, первобытной и всепобеждающей. Он обнаружил, что она была бесконечно более соблазнительной сейчас, чем когда на ней было бессчетное количество слоев плотной ткани и условностей.

– Не нравится проигрывать, Циннамон? Особенно обезьяне?

– Проваливай! Проваливай, а не то я чем-нибудь разобью твою пустую башку, отвратительная злая собака!

Маг наклонил голову, прислушиваясь к этому диалогу, изучая сначала Пэйджена, а потом англичанку. Губы обезьяны растянулись в широкой усмешке, открывая блестящие белые зубы, и послышалось глубокомысленное шипение.

Вскоре он уже метался по полу, подхватив с кровати отделанные кружевом панталоны и связав их на голове, подобно чепчику.

Пэйджен разразился хохотом.

– Прекрати, чертово создание! – Женщина преследовала маленькую обезьянку до двери, безуспешно пытаясь спасти остатки своего белья. – Я потеряла свободу и память, но я не собираюсь расставаться с моей одеждой. Это единственное, что у меня осталось!

Пэйджен прислонился спиной к стене, наслаждаясь зрелищем.

– Очень изящно, Маг. Ты здорово разбираешься в шляпках. Его гостья продолжала кипятиться:

– Болван! Подлый дегенерат!

Пэйджен просто с упреком покачал головой и предложил руку Магу. Тот легко пронесся поперек комнаты, все еще с панталонами на голове. С легким вздохом обезьяна спряталась на руках хозяина и потерлась головой о его грудь. Широко улыбнувшись, Пэйджен погладил голову Мага и предложил ему арахис, который тот разгрыз с шумным наслаждением.

– Омерзительно! Вы оба сумасшедшие! Очень хорошо, забирайте вещи, как хочет это животное. Только оставьте меня в покое!

– Что тебя мучает, Циннамон? – мягко спросил Пэйджен. – Москиты? Или жара?

Женщина невнятно пробормотала что-то и нагнулась, чтобы ударить москита, сидящего на ее ноге. То, что она сказала, звучало подозрительно похоже на проклятие:

– И то и другое, если тебе интересно знать. Но я это переживу, можешь быть уверен! Сначала я хотела бы выяснить, как я попала сюда. И почему.

Она уничтожила еще одного обедающего кровососа. Пэйджен невинно улыбнулся:

– Может, ты хочешь взглянуть на то место, где я нашел тебя?

– На пляж?

Пэйджен кивнул, гладя пушистую голову Мага и наблюдая вспышку противоречивых эмоций на лице его пленницы. Ей-богу, ее глаза действительно изменяли цвет при каждом изменении настроения. Сначала они были темно-голубыми, потом стали бирюзовыми и, наконец, ярко-синими.

– Было ли там что-нибудь, что...

– Что могло бы навести на след? Ничего. Никакого кораблекрушения, никаких признаков борьбы, никаких следов. И никаких лодок. Я смотрел очень тщательно, Циннамон, поверь мне. Но не нашлось никаких улик. – Он предложил Магу еще один орех. – Кто бы ни привез тебя, он очень тщательно скрыл все следы.

Ничего. Мысль эхом пронеслась в голове англичанки. Ничего вообще, никакого прошлого, никаких разгадок. Никакого будущего, если принять во внимание холодную решимость, светившуюся в глазах Пэйджена.

– Ты действительно ничего не помнишь?

Она покачала головой, пытаясь справиться с приступом отчаяния.

– Они должны были привезти тебя на лодке. Если вы спускались от Негомбо или Коломбо по побережью, кто-то мог заметить вас. Но я послал моих людей на разведку на двадцать миль в обе стороны, и все они возвратились с теми же самыми результатами: ничего. Ни одного следа. – Увидев, что острое отчаяние затемняет ее глаза, он добавил: – Держись, Циннамон. Мы что-нибудь найдем.

– Значит, ты веришь мне?

Внезапно его лицо стало непроницаемым, как будто упал плотный занавес.

– Да, – сказал он после бесконечно долгого молчания. – Да, я верю тебе, Циннамон. Твоя история, может быть, и не правдива, но ты сама убеждена в ее истинности.

– Ты высокомерный...

Пэйджен спокойно продолжал:

– Ракели, конечно, не предусмотрел, что ты потеряешь память, но это добавляет некоторое звено правдивости к твоим заявлениям. Несомненно, в данный момент он гордится своей ловкостью.

– У тебя на все есть ответ, не так ли?

– Это моя самая заветная мечта, – мягко ответил Пэйджен, склоняясь в небольшом поклоне.

– Но вы допустили одну серьезную ошибку, мистер Пэйджен, – огрызнулась женщина, затягивая потуже пояс на своей тонкой талии. – Я не являюсь ничьей пешкой. Тебе лучше уразуметь это прямо сейчас.

– Правда? – Неповрежденный глаз Пэйджена вспыхнул Опасным огнем. – Но есть еще кое-что, чего ты не в состоянии понять, Angrezi. Ты все равно пешка в игре, хочешь ты этого или нет. Единственный вопрос – будешь ли ты пешкой Ракели, или ты будешь моей пешкой.

Женщина перед Пэйдженом не двигалась, загипнотизированная огнем, горящим в этом темном немигающем глазу. На долю секунды ей показалось, что она прочла в его взгляде сожаление. Потом и оно пропало, уступив место ленивой непринужденности.

– Ты хорошо отдохнула?

– Из-за бренди, который ты заставил меня проглотить утром! – резко ответила она. – Как ты посмел пытаться...

– Пытаться совратить тебя? Если бы я попробовал, Циннамон, поверь, я бы преуспел. – Его голос стал тихим и мягким. – И можешь быть уверена, что мы не стояли бы здесь полностью одетые, обсуждая этот вопрос.

Его мозолистые пальцы застыли на голове Мага, и обезьяна протестующе вскрикнула. Пэйджен хмуро посмотрел вниз и возобновил ласку.

– Ей-богу, женщина, ты такая же вздорная, как и Маг. Я дал тебе не больше наперстка бренди сегодня утром. Этого совсем недостаточно, чтобы развязать тебе язык, и, уж конечно, недостаточно, чтобы растопить твою ледяную броню.

– Проклятые москиты, – пробормотала она, яростно царапая шею.

– Дьявольски неприятно, правда?

Все еще держа Мага в руках, Пэйджен ловко устроился в бамбуковом кресле у окна.

– Ты не привыкла к тропикам, не правда ли? Но я сам могу ответить за тебя.

– Наверняка сможешь.

Она продолжала скрести шею.

– Как насчет чего-нибудь прохладного? Движение руки чуть-чуть замедлилось.

– Прохладного и гладкого. – Пэйджен наслаждался ее замешательством. – Прохладного, гладкого и очень влажного?

– Нет, спасибо. Я не собираюсь снова глотать спиртное, – сказала она сдержанно.

Пэйджен запрокинул голову и рассмеялся, а Маг с любопытством поднял глаза.

– Нет, кое-что получше, чем бренди, моя дорогая. Вода – вода для купания. Вода, в которой можно плавать, прохладная и приятная, так много воды, что нельзя рассмотреть берега.

Его пленница опустила руку.

– Правда? Где это?

– Не очень далеко отсюда. – Пэйджен постарался скрыть торжествующую улыбку. Пересадив Мага на подлокотник, он лениво поднялся на ноги. – Позволь мне проверить повязки, и мы пойдем купаться.

– Мы пойдем? Теперь я начинаю понимать. И если таково твое намерение, я в этом не участвую! А ты можешь забыть о моих ранах как предлоге, чтобы разглядывать мое тело.

Пэйджен протестующе поднял бровь.

– О, я уже видел все, что хотел, Циннамон. У тебя не осталось от меня никаких тайн.

Ее щеки вспыхнули огнем стыда.

– Испугалась, Angrezi? – Это был неприкрытый вызов.

– Ты считаешь себя чертовски умным, не так ли? Хорошо, это не сработает. Я знаю, чего от тебя можно ждать.

Пэйджен ждал молча, наблюдая за ее пальцами, перебирающими мягкий шелк халата. Он старался не воображать себе того, что было под ним.

– Я не слишком умен, – сказал он медленно. – Особенно в том, что касается тебя, Циннамон. – Что-то мелькнуло в темной глубине его взгляда. – Но я очень решителен.

Женщина перед ним нахмурилась. Решителен? Она не поняла, к чему это относилось. Но не спрашивала. Что-то говорило ей, что лучше этого не знать. И сейчас же мысль о том, что можно будет освободиться от надоевших повязок и погрузиться в прохладную тихую воду, настолько овладела ею, что она не могла сопротивляться искушению.

– Очень хорошо, мистер Пэйджен. Я думаю, что буду сопровождать вас.

– Чудесно. Я начинаю думать, что у тебя есть шанс, Angrezi.

– Прекрати называть меня Angrezi. Это звучит так, будто ты не такой же англичанин, как и я, если я правильно понимаю смысл этого слова.

Пэйджен не отвечал – его глаза исследовали ее лицо.

– Ну? – нетерпеливо потребовала она.

– Ты все правильно поняла. Но мне нравится это слово, и я вряд ли откажусь от него. Даже ради тебя, моя дорогая.

– Ты, без сомнения, самый высокомерный и себялюбивый ублю...

В долю секунды он оказался рядом с ней и грубо схватил ее запястье.

– Никогда даже не думай произнести это, – прорычал он.

Она отшатнулась, сама испугавшись грубости, готовой сорваться с языка. Испуганная еще и яростью, исказившей лицо Пэйджена, пока он снова не обрел над собой контроль.

Она пыталась вырваться из его железных пальцев, но от ее усилий только распахнулись полы шелкового одеяния. Матовая белизна кожи мелькнула из-под пестрого шелка, прежде чем она сумела запахнуть халат свободной рукой. Она сразу же почувствовала, как он напрягся. Женщина ощущала частые удары его сердца, чувствовала жар, излучаемый его упругими сильными бедрами.

Внезапно оба они замолчали, и напряженная тишина окутала комнату. Эхо безумного желания слышалось в этой тишине. Ее прерывистое дыхание еще больше усиливало напряженность возбужденного мужчины.

– Сними одежду, Циннамон.

– Н-нет, – пробормотала она.

– Скорее, женщина, – зарычал Пэйджен. – Мы никуда не пойдем, пока я не осмотрю раны.

Она только свирепо смотрела в его лицо.

– Ты действительно думаешь, что я могу причинить тебе вред?

Она изумленно подняла брови. В его голосе прозвучали неожиданные нотки. Что-то похожее на... сомнение. Она нетерпеливо пожала плечами, отгоняя эту мысль. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что этому человеку неведомы любые колебания.

Пэйджен принялся за повязки, уже жесткие от запекшейся крови. Женщина пыталась не думать о том, как приятно будет ощутить всем телом прохладную воду. Пэйджен заглянул ей в лицо, и их глаза встретились – горящие темно-голубые и непроницаемые серые, – и женщина вздрогнула всем телом.

«Только попроси меня, и я помогу тебе, Циннамон.

Я никогда не буду никого просить. Ни тебя, ни кого-либо еще».

– Н-не надо, – слабо возразила она.

Его большие руки потрясающе нежно прошлись по изгибу ее плеч. Что с ней происходит? Со сдавленным криком она отшатнулась назад, прижав руку к губам, как будто желая стереть жаркий след его пристального взгляда. Это не помогло.

Как ему удавалось доводить ее до безрассудной ярости, почти до полной потери контроля над собой, а теперь? Что теперь? – спросила она себя. Безрассудство? Голод? Потребность. Это единственно подходящее слово. Горячая, бесстыдная потребность, которая росла с каждым ударом сердца, пока она не могла уже ничего видеть вокруг, кроме широкого твердого рта. И сильных мозолистых пальцев. Она могла думать лишь об их прикосновении к ее коже. Везде и всюду. Чтобы ни полотно, ни шелк не мешали их путешествию. Пэйджен развернул ее и снял шелестящий шелковый халат с плеч, обнажив спину.

Она стояла напряженно, ее ноги налились свинцом, в крови бушевал пожар противоречивых ощущений. Она чувствовала жар и мощь его упругих бедер и странно нежную мягкость пальцев.

– Проклятие, Пэйджен, – прошептала она, как только он начал снимать верхний слой повязок.

Пэйджен, затаив дыхание, осторожно манипулировал, стараясь не причинить ей боли.

Женщина отрывисто вздохнула.

– Не шевелись, Циннамон.

Она вздрогнула, отчаянно стараясь стряхнуть с себя приятное оцепенение, охватившее все тело.

– Неужели ты не мог просто быстро сорвать повязку?

Ее руки сжались в кулаки. Она повернулась к нему лицом, сдерживая подступившие к горлу рыдания.

– Отпусти меня, недоумок! Мне больно!

– Лжешь, – прошептал Пэйджен. – Ты страдаешь не от боли, а от страстного голода и потребности и тысячи других эмоций. Я это знаю наверняка, потому что я чувствую то же самое, – отрывисто добавил он и прижал ее к груди. – Ведь это правда?

Она успокоилась, пытаясь не думать о твердой выпуклости, прижатой к ее мягкому животу.

– Мне больно, Пэйджен.

Но она подумала не о боли в спине. Это была другая боль – странная изматывающая неудовлетворенность, которая мучила ее. Сладкое, безумное желание...

Пэйджен загипнотизировано наблюдал за ее вздымающейся грудью и биением нежной жилки на шее.

– Повернись, – резко приказал он.

Он оторвал свежую полоску полотна и принялся ловко перевязывать заживающие раны, не произнеся ни слова. Единственным звуком, раздающимся в комнате, был шелест повязок. И дикий стук сердца в его собственных ушах.

«Черт побери, надо держать себя в руках!» Он начал было говорить, но, к своему чрезвычайному разочарованию, ему сначала пришлось прочистить горло.

– Лучше.

– Л-лучше? – беззвучно повторила его пациентка, так же как и он не в силах сосредоточиться на израненной спине.

– Твои раны. Кровотечение, кажется, останавливается. Те, что поменьше, – начинают заживать. Хороший признак.

Пэйджен нахмурился. Он едва мог связать вместе два слова! «Что дальше, когда ее раны заживут? Ты сможешь отпустить ее?»

– Нет! – сорвалось с его губ.

– Что – нет?

– Нет никаких признаков заражения.

Как смогла эта рыжеволосая искусительница победить его выработанную за тридцать лет логику и въевшийся скептицизм меньше чем за сорок восемь часов?

«Держи свое остроумие при себе, парень. Она может стать для тебя опаснее, чем любой тигр».

Но вот перевязка закончилась. Он снова натянул ей на спину халат. Едва он закончил, его пациентка с пепельно-бледным лицом повернулась.

– Ты причиняешь мне боль, черт возьми!

Ее глаза потемнели от боли и обиды. Внезапно Пэйджен вспомнил, как спокойно она стояла, пока он лихорадочно трудился над ее спиной. И он уже собирался поздравить себя с успехом...

– Почему ты не сказала мне раньше?

– Неужели это имело бы для тебя значение?

Пэйджен сжал зубы. Возможно, она была права. Это не имело бы значения, если вспомнить, в каком состоянии он тогда был. Дьявол, он до сих пор был в том же состоянии.

– Прости... Циннамон.

Она хотела отвернуться, но он обхватил ее щеки ладонями и повернул лицо к себе, с ужасом видя две слезинки, дрожащие на ее ресницах. Как во сне он снял эти дрожащие бриллианты указательным пальцем и поднес его к губам.

Он резко повернул ее и подтолкнул к кровати, где лежало платье.

– Оденься! Бухта небезопасна после наступления темноты. Он увидел вереницу эмоций на ее лице – гнева, удивления и неуверенности. Тонкие пальцы теребили шелковую ткань халата на груди.

– Небезопасна? Что ты имеешь в виду?

Она пуглива, как лань в сумерках, подумал Пэйджен. И так же красива.

– После захода солнца к воде подходят большие кошки, чтобы утолить жажду. И конечно, чтобы охотиться. Особенно теперь, во время засухи, рев леопардов можно слышать по всему побережью, потому что их привычные водоемы пересохли.

Интересно, а где тот тигр? – мрачно спросил себя Пэйджен. Или он был просто одним из его кошмаров?

– А как... Что я должна...

– Надеть? – Его голос прозвучал хрипло и негромко. – Влажный душистый воздух, Angrezi. И больше ничего.

Если уж он не мог пока прикоснуться к ней, решил Пэйджен, по крайней мере, он должен как следует рассмотреть ее.