"И придет рассвет" - читать интересную книгу автора (Скай Кристина)

Глава 23

– Проклятый вор! Негодяй!

Сердитый голос Индии звенел над палубой. Но ее гнев был лишь защитой. Пират знал, как ее зовут и что она женщина. Что он теперь с ней сделает?

Столкнувшись с проблемой, Индия поступила так, как обычно поступала с тех пор, как начала ходить. Она последовала примеру своих любимых и совершенно неуправляемых братьев.

Она подняла кулаки и приготовилась драться.

– Держись от меня подальше.

Француз закрыл дверь каюты и запер ее.

– Не подходи ко мне! Предупреждаю, ты пожалеешь!

Пират медленно повернулся и, прислонившись к двери, скрестил руки на груди. В каюте горела всего одна свеча, освещавшая только окованный медью сундук. Лицо бородача оставалось в тени.

Индия почувствовала, что начинает паниковать.

– Тебе эта лошадь ни к чему.

Ответа не было.

– Ты не сможешь на ней ездить.

Опять нет ответа.

– Ах, так! Ты не желаешь меня слушать! – Она выхватила из-за обшлага куртки пистолет. – Может быть, это тебя убедит. – Она нацелила на него оружие. – Не прикасайся ко мне, или я тебя убью!

– Неужели? – тихо сказал Француз и сделал один шаг. Индия сжала пистолет и, прицелившись, выстрелила в стену над его плечом.

– Предлагаю получше целиться.

– Я целюсь в тебя! Пират сделал еще один шаг.

Индия выстрелила во второй раз. Пуля снова попала в стену, при этом кусок штукатурки упал Французу на руку. Он не остановился.

– Ты что, оглох? Следующая пуля пройдет через твое сердце.

Он улыбнулся:

– Но у тебя не осталось пуль, малышка.

Индия слишком поздно сообразила, что он прав. Отбросив пистолет, она выхватила из-за голенища кинжал.

– Тогда тебе придется попробовать это.

– Столько огня – и это англичанка? Очень смешно.

– Ах, тебе смешно? Через минуту, негодяй, тебе уже будет не до смеха.

– Правда? Тысяча извинений. А я-то считал, что был так галантен.

Индия выставила кинжал, но он выбил его из ее руки.

– Я не собираюсь к тебе прикасаться, дурочка.

– Ха! А те люди на пирсе, полагаю, усиленно готовятся стать монахами.

– Мои люди не хуже других. Ни они… ни я тебя не тронем.

Индия посмотрела на него с подозрением:

– Вот как? Почему?

– Во-первых, потому, что мне нравится, когда мои женщины выглядят как женщины. А во-вторых, заставлять партнера силой ложиться в постель не очень-то приятно.

– Тогда что же ты намерен со мной сделать?

– Понятия не имею. – Он пожал плечами и достал из ящика письменного стола бутылку и два стакана. – Бренди?

Скрестив руки на груди, Индия вызывающе смерила его взглядом.

– Я вижу тебя насквозь, змей ты этакий. Тебе не удалось меня одурачить, так ты решил меня отравить!

– Боишься, что отравлю? – Француз налил бренди в два стакана и выпил свой. – Что скажешь?

Индия прикусила губу.

– Ты, должно быть, пытаешься загнать меня в угол. Но и это у тебя не получится.

Он осушил и второй стакан.

– Не хочешь пить, так расскажи, как ты оказалась у бандитов.

– Я была не одна. Со мной был мой грум.

– Это, конечно, меняет дело. Тогда позволь спросить, почему ты одета в мужские бриджи и ездишь на лошади, которая стоит больше, чем мои люди могут заработать за год?

– Не твое дело. Я ничего не стану тебе рассказывать. Даже если ты начнешь меня пытать.

– Пытки бывают разные, крошка. – Его голос стал тихим, но она почувствовала, как он весь напрягся. А еще больше ощутила его силу воли, которая держала в узде банду негодяев.

– И что это должно означать?

– А ты как полагаешь?

– Ты решил меня запугать.

– Просто констатирую очевидный факт.

– Я тебя не боюсь. Я не позволю себя запугивать. – Она выхватила из другого сапога второй пистолет и направила его на Француза.

Тот удивленно поднял брови.

– Неужели? Как интересно.

Он поднял руку и расстегнул одну пуговицу на рубашке.

– Что ты делаешь? – Ее голос неожиданно охрип.

– Даю тебе возможность осуществить свою английскую угрозу.

Рубашка слегка распахнулась.

– Ты что?..

– Конечно, англичанка. Никогда не следует угрожать, если не можешь выполнить угрозу. – Он будто предупреждал ее. Он был уже совсем близко, хотя его лицо по-прежнему оставалось в тени. – Ну же! Воспользуйся случаем. Я предлагаю свою грудь в качестве мишени. Застрели меня.

– Застрелить?

– Ты забыла, как это делается? Просто прицелься и нажми пальцем на курок.

– Я знаю, как стрелять.

– Тогда стреляй.

Индия смотрела на него в бешенстве.

– Значит, тебя удерживает не неумение стрелять? – с невинным видом спросил он.

Но это замечание еще больше ее разозлило.

– Меня ничто не удерживает! Я просто решила хорошенько прицелиться.

– Разумеется. На таком расстоянии я слишком трудная мишень.

Индия что-то буркнула себе под нос. Все, что ей надо было сделать, – это нажать на курок пистолета, который отец подарил ей в Египте.

Но она не могла. Не могла застрелить безоружного человека, не оказывающего сопротивления.

– Нет? Твои нервы… как это говорится… в критическом состоянии.

– Ничего подобного. Мои нервы в порядке. Просто… это неспортивно – застрелить безоружного.

– А-а, теперь ты заговорила о спорте. Англичане придают спорту такое большое значение. Я нахожу это совершенно непонятным.

– Где уж тебе, – буркнула Индия, – сейчас я покажу тебе…

Молниеносным движением Француз ударил ее по запястью и выбил пистолет из рук.

– Пусть это будет твоим первым уроком на борту «Цыганки». Никогда не поднимай пистолет, если не готова выстрелить. А ты, моя красавица, хотя и очень храбрая, убить человека не готова. Считай благословением Божьим, что у тебя никогда не было в этом необходимости. – Он поднял пистолет и положил его себе в карман. – А теперь начнем сначала. Как тебя зовут, красавица? Деламер, не так ли?

– Ничего я тебе не скажу. И как меня зовут, и вообще не единого слова.

– Что ж, – пожал он плечами. – Возможно, в этом нет необходимости. – Я уже видел этот высокомерный носик и этот холодный взгляд. Все Деламеры одинаковы.

Индия испытала шок. Боже мой, он не блефует. Он знает. Теперь ей не сбежать. Он потребует огромный выкуп. Может быть, даже нечто большее, чем деньги.

Этого она не могла допустить.

– Значит, вы заметили сходство. Это было проклятием всей моей жизни, потому что я не Деламер. Но я ненавижу их за это.

– Не понимаю.

– Я незаконная дочь герцога от служанки.

Француз отвернулся и снова наполнил стакан бренди. Ей послышалось, что он откашлялся.

– Говоришь, незаконная? То есть ты внебрачный ребенок герцога?

– Именно. – Индии понравилась ее выдумка. – Всю жизнь надо мной смеялись и издевались. Всем было известно, что я родилась вне брака. Я ненавижу всех Деламеров за это!

– Теперь понятно. И ты украла это великолепное животное из конюшни герцога из мести.

– Ничего я не украла, – отрезала Индия. – То есть я не сразу украла, я проработала у них несколько лет.

– Несколько лет? Боже, а ты выглядишь совсем юной.

– Мне показалось, что это были годы. И я считаю, что, раз между мной и герцогом существует связь, лошадь принадлежит мне. К тому же, кроме законной дочери герцога и меня, эта лошадь никого больше не слушается. Так что она может быть и моей.

– Боюсь, что судья будет другого мнения, – сухо заметил Француз.

– А что такой отщепенец, как ты, знает о судьях?

– Только то, что от них у меня одни неприятности. Но что же с тобой делать? Я не могу отпустить тебя без выкупа. Моя команда, как ты понимаешь, ждет этого от меня, потому что я очень кровожаден. Надо поддерживать свою репутацию. – Он внимательно посмотрел на нее.

– От меня не жди совета, – мрачно заявила Индия. – Тебе придется самому, без моей помощи, придумать, каким ты меня подвергнешь пыткам.

– Пытки будут страшные. Думаю, ты попала в самую точку. Я правильно выразился? Мой английский иногда доставляет мне неприятности.

– Наверное, не такие, какие доставляешь людям ты, негодяй. Отпусти меня, и нам обоим станет намного легче, уверяю тебя.

– К сожалению, я не смогу тебе угодить, моя милая. Мои люди… ну, ты понимаешь. Они очень рассердятся, если я упущу такой богатый улов.

– Пошли своих людей к черту!

– Я тоже так подумал. Просто удивительно, как мы одинаково мыслим. Ты уверена, что мы никогда раньше не встречались?

– Ты намекаешь на то, что я думаю, как подлый головорез и вор? Да я тебе за это язык вырву!

– Но у тебя нет ни кинжала, ни пистолета. Придется тебе задуматься, стоит ли угрожать, если не можешь выполнить угрозу.

Индия схватила бокал.

– Это тебе придется хорошо подумать, прежде чем угрожать, Француз!

– Ты собираешься потопить меня в моем собственном вине? – лениво поинтересовался он.

– Нет, я собираюсь уйти. Прямо сейчас.

– И как ты это сделаешь, позволь спросить?

– А так. Ты сам откроешь передо мной дверь.

– Вот тут ты ошибаешься.

– Неужели?

Она ударила бокалом по столу, так что он разбился пополам. Выставив стекло острыми краями, она стала наступать на Француза.

– Я не побоюсь перерезать тебе глотку, предупреждаю. – Он уже был приперт к стене, а острые края бокала были у самой его груди. – Так как?

– Любопытно будет посмотреть, как ты будешь резать, – спокойно ответил он, словно они обсуждали новый способ завязывания морских узлов.

– Черт бы тебя побрал! Я не лгу. Клянусь, я это сделаю.

– Я весь к твоим услугам, англичанка.

Индия закрыла глаза и сделала выпад. В тот же миг его рука оказалась на ее запястье. Бокал выпал.

Индия открыла глаза и, к своему ужасу, увидела, что его рубашка разрезана и испачкана кровью.

– Видишь, что ты заставил меня сделать! Зачем дернулся?

– Тысяча извинений, – сухо сказал пират. – Это всего лишь булавочный укол.

– Укол? Да у тебя кровь…

– Пустяки. Однажды я запугал дюжину варваров, которые налетели на меня, словно тропический ураган. Сражался безоружный с дикарями до тех пор, пока на мне живого места не осталось и я не начал истекать кровью.

– Это было у берегов Африки? – спросила Индия, невольно заинтересовавшись. – Мы с отцом плавали в тех местах, когда искали исчезнувший город Дидо в Энеиде. Знаешь, Карфаген… Впрочем, откуда тебе знать… Нас в течение трех дней преследовал пиратский шлюп.

– Вам повезло, что остались живы.

– Потом оказалось, что это был английский фрегат, который послали охранять нас. В Кадисе я познакомилась с капитаном корабля, и он вообразил… – Индия запнулась и залилась краской.

Француз взял ее за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

– Да, дикарка? Так что он вообразил? – Его голос был опасно нежным.

– Он почувствовал ко мне симпатию. Но это было глупо, потому что в то время мне было всего тринадцать лет.

– И что случилось с этим неотесанным капитаном и его глупой симпатией к тебе?

– О! Он вовсе не был так плох, красивый, с хорошими манерами, из респектабельной семьи. Кажется, из Беркшира.

– Да-да, – нетерпеливо перебил Француз. – А он ухаживал за тобой?

– Нет, не ухаживал. Отец сказал ему, что я не могу выйти замуж, по крайней мере, до тридцати лет, потому что я очень нужна ему в его исследовательской работе. Капитан расстроился. Кажется, сейчас у него пятеро сыновей.

– Как мне кажется, – сказал Француз, не выпуская ее подбородка, – его симпатия была ничтожной. Настоящий мужчина так легко не сдался бы. Он похитил бы тебя и уплыл на своем фрегате. А после этого ты осталась бы с ним навеки.

– В жизни все бывает по-другому. – В ее голосе послышались печальные нотки. – Это в книгах так, а в жизни… нет, в жизни все иначе.

– Разве? Думаю, ты ошибаешься. – Он провел мозолистым пальцем по ее щеке, потом – по верхней губе.

– Ч-что вы делаете?

– Удивляюсь.

– Чему?

– Тому, что твой капитан так легко от тебя отказался. Я ни за что не отказался бы. Даже если бы целый английский флот появился за кормой моего корабля.

– Н-нет? А что бы сделал ты? – Индия попыталась увидеть выражение его лица в тусклом свете единственной свечи.

– Думаю, что-нибудь очень опасное. – Француз провел большим пальцем по ее рту, и она вдруг испытала странное чувство: ей захотелось разомкнуть губы навстречу этому пальцу. – Во-первых, я прикоснулся бы к тебе. Вот так. – Он отвел с ее лица прядь волос. – И, наверное, сделал бы так. – Он наклонил голову.

Она чуть качнулась и замерла. Что она делает? Неужели она принимает ухаживания этого пирата?

– Не прикасайся ко мне! – Но каким-то образом она оказалась крепко прижатой к груди пирата. – И потом… у тебя кровь.

– Возможно. Но в тех местах, которые тебе не видны. А это… – Он посмотрел вниз на свою грудь. – Это чепуха.

Но даже когда он это говорил, кровь текла по рубашке.

– Тебе нравится издеваться надо мной. Это низко. – Ее уже начала разбирать злость от того, что она поддалась своей слабости. – Будь проклят ты и все мужчины.

Она выскользнула из его рук и стала швырять в стену все бокалы подряд. Потом увидела, что может дотянуться до кинжала, оставленного пиратом на кровати.

Она бросилась за оружием, но второпях споткнулась и упала на осколки.

Острый кусок стекла впился ей в бедро, причинив страшную боль, но она удержалась от слез.

– Дурочка, – сказал Француз, но это прозвучало как ласка. – Такая же буйная, как и твои волосы. Ты совсем не похожа на англичанку, детка.

– Но я англичанка. И вовсе не буйная. Уйди!

– Тебе больно? – Он поднял ее с пола и отнес на кровать. – Ты такая же дикая, как та лошадь, которая, как ты уверяешь, принадлежит тебе.

– Я не дикая. – Но она едва сдерживала слезы, и протест прозвучал не слишком убедительно.

– Ты и дикая, и безрассудная. – Пират одним решительным движением спустил бриджи с ее бедра и увидел, что осколок вошел глубоко под кожу. – Черт. – Он осторожно вытащил осколок и швырнул на стол. Потом нашел в ящике чистую тряпку и смочил ее бренди. – Будет больно, – предупредил он.

Она зарделась от смущения, но сильные пальцы безжалостно коснулись ее кожи, и от этого прикосновения ее сердце дрогнуло.

– Хватит. Все обойдется.

Он посмотрел на ее усталое лицо.

– А теперь тебе надо поспать, моя Индия. Индия.

– Ты не имеешь права называть меня по имени!

– Разве? А я считаю, что имею… как и на все другие, которыми мне вздумается тебя называть. – Он шутливо поклонился. – Подумай о том, чему я тебя сегодня научил. Спокойной ночи, моя дорогая.

Он отодвинул засов и вышел. Но с той стороны лязгнул другой, и она оказалась взаперти.

– Выпусти меня! – Индия стала трясти дверь.

– Может быть, завтра. А пока прекрати выть, или я вернусь и снова тебя поколочу, мальчишка. И ты ответишь за тот хрусталь, который разбил, паршивец!

На этот раз в дверь полетел ящик письменного стола.

– Это мы еще посмотрим!

Она шагала по каюте.

Она ругалась.

Она колотила в дверь.

Устав, она сползла по стенке на пол и засунула руку глубоко в карман. У нее, по крайней мере, остался бриллиант.

Индия задумалась. Она попала сюда в поисках Француза, но что-то заставило ее не упоминать об этом драгоценном камне. И до поры до времени она будет молчать. Как знать, может, с помощью бриллианта ей удастся сбежать от этого головореза.

Запрятав бриллиант поглубже и побушевав еще с четверть часа, Индия решила приберечь свою энергию для следующей встречи с пиратом. Она с подозрением понюхала одеяло, которым была застлана узкая кровать, но оно оказалось на удивление чистым.

Индия вытянулась поверх одеяла и вдруг ощутила, что страшно устала. Она закрыла глаза и почти в то же мгновение уснула крепким сном.

Сон начался так же, как обычно: с боя барабанов, криков и топота марширующих ног. Она вдруг снова оказалась там, в Брюсселе, забитом телегами, повозками и солдатами, возвращающимися в свои полки.

А она искала в этой бесконечной толпе широкоплечего высокого стройного человека с беззаботной улыбкой. Но все лица были одинаковыми, и она никак не могла его найти.

Вдали грохотала артиллерия, и мимо нее пробегали до смерти напуганные крестьяне. Потом она увидела первых раненых – грязных, оборванных, с глазами, полными ужаса и ненависти.

Она металась по кровати, пытаясь избавиться от кошмарных воспоминаний.

Все это время Индия твердила себе, что все будет хорошо, если только она продолжит поиски. Если долго искать, она найдет его…

Высоко подняв фонарь, Француз стоял у кровати, на которой металась во сне его прекрасная пленница англичанка. Одеяло сбилось в сторону, она раскинула руки, и под мягкой тканью старой рубашки обозначились ее роскошные груди.

Тихое проклятие сорвалось с его губ. Вожделение охватило его с такой силой, что стало трудно дышать.

Она была так близко.

Он мог бы доставить ей удовольствие, пока она спит. А когда она проснется, будет шептать его имя и раскроется ему навстречу.

Он поставил фонарь, налил себе бренди и залпом осушил стакан.

Он смотрел, как Индия сжимает смятые простыни, но не мог пошевельнуться, словно был парализован.

А может, он боялся?