"Босоногая принцесса" - читать интересную книгу автора (Додд Кристина)

Глава 9

– Мы получили! Мисс Викторина, мы получили!

Был уже день, когда Эми, зажав в руке письмо Харрисона Эдмондсона, ворвалась в домик мисс Викторины.

Пом не спеша шел за ней.

Мисс Викторина выбежала из кухни. На ней поверх платья был надет фартук. За ней по пятам шел Уголек.

– Слава Богу! Теперь мы можем освободить его светлость.

– Да, наконец-то мы от него избавимся, – ответила Эми, не скрывая своего ликования.

Настроение Эми вызвало у мисс Викторины беспокойство.

– Неужели ты хочешь сказать, детка, что считаешь правильным посадить в темницу молодого здорового лорда?

– Ему это пошло на пользу. – Эми распечатала письмо.

– Как ты можешь так говорить?

Эми начала про себя читать письмо, но ответила, запинаясь:

– Он… э… научился… терпению.

– В чем дело, дорогая? – Голос мисс Викторины дрожал.

Она и Пом не сводили с Эми глаз. Как им сказать?

– Ну же, мисс, говорите, – подтолкнул ее Пом. Это она втянула их в авантюру: Пома, как всегда здорового и сильного, но уставшего от постоянной нехватки денег, и сгорбленную, хрупкую мисс Викторину, прозябающую в нищете.

– Мистер Харрисон Эдмондсон сообщает, что он не станет платить выкуп. Он пишет… он пишет, что сожалеет, но нам придется убить лорда Нортклифа.

– Не понимаю! Неужели он верит, что мы его убьем? – Эми сидела за кухонным столом, обхватив голову руками.

Мисс Викторина наморщила лоб.

– Мы… не станем его убивать.

– Но мистер Эдмондсон этого не знает! – Эми хотела возмутиться, но на самом деле она была поражена. – Он же не знает, что этот план придумали две отчаявшиеся женщины. По его мнению, мы закоренелые преступники. Убийцы. И даже если он заплатит выкуп, мы все равно убьем лорда Нортклифа.

– Мы никогда никого не смогли бы убить.

– Я в этом не уверена. Такого отвратительного человека, как лорд Нортклиф… – Увидев, как мисс Викторина от удивления открыла рот, Эми смягчилась. – Ладно, его мы тоже не смогли бы убить. – Но когда она вспоминала, как он возлежит на койке, словно какой-нибудь римский патриций, и грубит ей, будто она деревенская девка, в голову ей приходила мысль, что убить его было мало. – Но Харрисон Эдмондсон этого не знает.

– Может, и так. – Пом стоял у двери, скрестив руки на могучей груди. – Но мистер Эдмондсон – коварная свинья. Ему, наверное, все равно, убьете вы его племянника или нет.

Эми внимательно посмотрела на Пома. Весь мир сошел с ума, а с ним и Пом, подумала она.

– Пом, какие ужасные вещи ты говоришь! – Сказать, что мисс Викторина была шокирована, значило не сказать ничего. – Я тоже не люблю Харрисона, но он не убийца.

– Нет, мисс Викторина. В данном случае он не будет убийцей, – не сдавался Пом. – Но тогда почему он отказывается платить выкуп?

– Мы слишком много запросили. – Подумав, мисс Викторина кивнула, видимо, решив, что она права. – Бедняга, он, должно быть, раздавлен горем. Одна мысль, что его племянника могут убить из-за денег…

– Но он богат! Его фабрика производит тысячи ярдов вышитых бисером кружев! – Эми стукнула кулаком по столу. – А изобретение – ваше!

– Дорогая, ты не разбираешься в финансах, – пыталась успокоить ее мисс Викторина. – Для того чтобы начать производство, нужен капитал на покупку здания и станков. На это, видимо, и пошли деньги Харрисона.

– Откуда вы знаете? – удивилась Эми.

– Моя семья не всегда была бедной.

– Моя – тоже, – сказала Эми, – но нам никогда не приходилось самим распоряжаться своими деньгами.

– У вас был управляющий? – Глаза мисс Викторины заблестели, как бывало всегда, когда они говорили о романтическом прошлом Эми. – Разумеется, был и казначей, и премьер-министр…

Неожиданно снизу раздался громкий мужской голос.

– Эми, я слышу, что вы разговариваете. Если вы вернулись, значит, можете меня отпустить!

– Боже милостивый. – Эми была в отчаянии. – Что мы ему скажем?

– Мы? – Взгляд мисс Викторины был простодушным.

– Полагаю, я это заслужила, – вздохнула Эми. Лорд Нортклиф снова что-то крикнул, и Эми посмотрела в сторону лестницы, ведущей в погреб. – Что мне ему сказать?

– Что мы в любом случае его освободим? – предложила мисс Викторина.

– Что за глупость! Мы не можем отказаться от своего плана сейчас. Он знает, кто его похитил, а без денег мы никуда не сможем уехать. – Она встала. – Позвольте мне уладить дело, – сказала она и направилась к лестнице.

– Мисс, может быть, вы постараетесь усмирить дикого зверя? – Пом кивнул на поднос с чаем для лорда Нортклифа, приготовленный мисс Викториной.

– Почему я должна заискивать перед ним? Он в наших руках.

Ее слова были встречены молчанием. Она нехотя налила в чашку чаю, положила сахар и добавила немного сливок. Отложив несколько пончиков на другую тарелку для мисс Викторины и Пома, она сунула под тарелку письмо мистера Эдмондсона.

Нетерпеливые крики из погреба становились все громче.

Она бы дорого дала, чтобы не встречаться сейчас с лордом Нортклифом лицом к лицу и пытаться объяснять ему, что произошло.

Уголек прошмыгнул вниз вслед за ней.

Как только ступени заскрипели под ногами Эми, крики прекратились. Она уже чувствовала на себе взгляд лорда Нортклифа, но смотрела только на чашку с чаем, твердо решив, что не расплескает ни капли. И не будет смотреть на него.

Глядя, как она ставит поднос на дальнем углу стола, он сказал с явной издевкой:

– Вы просто-таки воплощение домовитости. Для полной картины не хватает только домашнего чепца и белого фартучка с оборками.

Она метнула на него взгляд. Ее насторожил его саркастический тон.

Он знал. Каким-то образом он все понял.

– Вы не знаете, могу ли я слышать все, что происходит наверху? Нет, не могу. Но когда вы спускаетесь с чаем и с этим выражением… я понимаю – что-то пошло не так, как вы рассчитывали.

Эми выпрямилась.

– Но вы с этим ничего не можете поделать. Вы наш пленник. – Все же, оставаясь вне досягаемости его длинных рук, она подвинула к нему поднос.

– Да, мне тоже все это чертовски надоело. – У него на подбородке был порез от неумелого обращения с бритвой. – Когда я буду освобожден?

– Съешьте пончик. Их испекли сегодня утром в лучшей булочной Сеттерзвея.

– Не хочу я никаких пончиков, – раздельно произнес он. – Я хочу уйти отсюда!

– Мы не можем пока отпустить вас. – Она села на ручку кресла и постаралась выглядеть безмятежно, хотя ее дыхание то и дело сбивалось. – Выпейте по крайней мере чай, пока он горячий.

– Почему вы не можете меня освободить?

– Потому что ваш дядя не хочет платить за вас выкуп.

– Что? – Джермин выдохнул с такой силой, что она чуть было не упала с кресла.

– Ваш дядя не хочет…

– Я слышал, что вы сказали. И вы думаете, что я в это поверю? – Он встал, вытянувшись во весь свой немалый рост.

– Зачем мне вам лгать? – Она нервничала, но испытывала и возбуждение. Возможно, это было неприлично, но ей нравилось, что лорд Нортклиф рвет и мечет от гнева. А оттого, что он сердится, ее сердце начинало неровно биться, а по телу бежали мурашки. Ей не хотелось признаваться себе в этих странных и, пожалуй, постыдных чувствах, тем более что она их не понимала. Но они были, и она это чувствовала. – Если учесть, какая вы для нас обуза, неужели вы хотя бы на минуту вообразили, что я хочу, чтобы вы здесь оставались?

– Я думаю, что вы получали от всего этого удовольствие. Как же! Держите в своих маленьких ручках судьбу лорда. Используете меня как мальчика для битья за всех мужчин, относившихся к вам без должного уважения и почтения, которых вы, по вашему мнению, заслуживаете. – Он сделал несколько шагов – насколько позволяла цепь, – при этом его мускулы напряглись, как у тигра, вышедшего на охоту. – Я не знаю, кто вы, леди Презрение, но ваш план был с самого начала обречен на провал.

– Стало быть, вы считаете, что наш план провалился? Или я солгала вам по поводу выкупа, чтобы держать вас здесь из чувства мести? Предлагаю вам выбрать – либо ваш дядя отказывается платить, потому что не может собрать нужную сумму…

– Абсурд!

– Либо я веду игру, в которой участвуем только вы и я, а также злорадное с моей стороны – не скрою – удовольствие видеть вас закованным в кандалы.

– Так вы этого не отрицаете?

– Нет, не отрицаю. – Она тоже встала. – Вы заслуживаете того, чтобы вас высекли. Это научит вас манерам, хотя я думаю, что учить вас уже слишком поздно. Но если то, что я сказала о нас с вами, правда, если я держу вас здесь, чтобы мучить, каков будет конец, милорд? Когда я должна сказать: с этим покончено – и уйти? Возможно, это и ускользнуло от вашего внимания, но мы вложили последний шиллинг в то, чтобы обеспечить вас хорошей едой.

– Вы считаете это хорошей едой? – Он смахнул все с подноса. Чашка с блюдцем, ударившись о стену, разлетелись на осколки. Пончики упали на пол, а за ними и письмо.

Уголек с воплем бросился наверх. Увидев черепки, Эми рассвирепела.

– Хотя мисс Викторина не могла себе позволить белую муку, мясо и яйца, чтобы самой что-то испечь, для вас она купила самое лучшее.

– А вы чем бы меня кормили? Кашей?

– Каша – это обычная пища на этом острове.

– А я не совсем обычный человек!

– Это понятно. Обычные рыбаки и фермеры работают. Они что-то делают. А вы открестились от ответственности и превратились в не что иное, как уродливую бородавку на благородной заднице Англии. – Она уже перешла на крик.

Его голос, напротив, становился все тише и холоднее.

– Вы слишком откровенны, милая девушка. Леди таких слов не употребляют, и они, во всяком случае, так не разговаривают с теми, кто выше их по положению.

– Я никогда не разговаривала бы так с теми, кто выше меня по положению. – Эми сжала кулаки, и ее глаза стати цвета разбушевавшегося океана.

Она была великолепна. Ему захотелось встряхнуть ее. И поцеловать. И овладеть ею. Чтобы она поняла значение слова «беспомощность», как только что она дала понять ему.

Отчаянный возглас отвлек их:

– Дети. Дети! – Мисс Викторина стояла, заломив руки и глядя то на Нортклифа, то на Эми, то на разбитую посуду. – Что вы делаете? Что вы сделали?

– Он эгоистичный, самодовольный, заносчивый болван, который заслуживает того, чтобы умереть с голоду. И пусть собирает с пола пончики и ест их в темноте и холоде. Пусть подавится этими пончиками. – В ярости Эми бросилась бежать вверх по лестнице.

Джермин смотрел ей вслед, проклиная ее за то, что позволил ей так себя разозлить.

Но у него не было другого занятия, кроме чтения. Его одолевала скука. А руки… руки просто чесались от желания прикоснуться к ней. Он встречал гораздо более красивых женщин, танцевал с ними, а если они были дамами полусвета, спал с ними. Но он не встречал женщины, которая так смело бросала бы ему вызов, как Эми Розабел. Когда она смотрела на него, ее глаза сверкали, своим острым языком она рвала в клочья его достоинство, но то, как она двигалась, заставляло его сердце биться быстрее обычного… и приводило его самого… в смятение.

Он мог бы винить в своем безумии то, что его заперли в четырех стенах, но ведь он почувствовал какое-то волнение, как только увидел ее в первый раз… когда она протянула ему стакан с ядом. Тогда он отмел это: хозяин никогда не связывается со служанками. Но он дал волю своему воображению и своим желаниям, обнаружив, что она не была его служанкой. А то, что она своим поведением бросила ему вызов, лишь подстегнуло его. Когда ее не было рядом, он думал о ней. Кто она? Почему она такая колючая? Он еще никогда не чувствовал себя таким живым, как в ее присутствии. А вожделение просто сводило его с ума. Как можно желать такую мегеру, как Эми.

– Она разбудила во мне все самое худшее.

– Я знаю. Вы оба…

Джермин услышал дрожащий голос мисс Викторины. Он почти забыл, что она еще не ушло.

– Мне не следовало разрешать ей… спускаться к вам одной. Особенно с такими… плохими новостями.

К своему ужасу, он заметил, что мисс Викторина плачет и мужественно старается это скрыть.

– На самом деле она милая девушка, а вы… хороший мальчик, но вы… как вода и масло…

– А масло все время начинает воспламеняться. – Он старался, чтобы голос был ровным и невыразительным.

Мисс Викторина с трудом наклонилась и стала собирать осколки посуды.

– Да, милорд, очень точное сравнение. – Она дотрагивалась до черепков так, как мать дотрагивалась бы до покалеченного ребенка, – осторожно и с любовью.

Чувство вины охладило его ярость. Он вспомнил, что посуда, на которой она подавала ему еду, была вся выщерблена, а мисс Викторина обращалась с ней так, словно она должна была прослужить ей до конца жизни. А возможно, каждый предмет хранил память о прошлых поколениях ее семьи.

– Разрешите, я вам помогу. – Цепь это ему позволяла.

Но когда он приблизился к ней, она вздрогнула. Он ведь приставлял нож к ее горлу. А потом, пусть из лучших побуждений, он так ее толкнул, что она ударилась, и он видел синяки на тонкой коже ее рук и то, как она потом хромала.

– Милорд, позвольте я сама…

Джермин никогда раньше не считал себя никчемным человеком, но сейчас почувствовал себя и бесполезным, и беспомощным. Когда ему об этом говорила Эми, он ей не верил и относился к ее словам с презрением. А теперь задумался. Если человек ведет себя, как избалованный мальчик, а вину сваливает на другого, разве он на самом деле не избалованный мальчишка?

Мисс Викторина придвинула к себе поднос и протянула Джермину письмо.

Он узнал почерк дяди Харрисона и сунул письмо в карман.

Мисс Викторина подняла с пола пончики и стряхнула с них пыль.

– Я их заберу, а вам принесу чистые и налью вам чашку чаю.

А грязные съест сама.

Он схватил с подноса два пончика.

– Нет, я съем эти.

– Что вы… вы ведь маркиз Нортклиф. – Большая слеза скатилась по щеке мисс Викторины. – Вас следует кормить бифштексами и клубникой, а не грязными… пончиками.

– Единственное, что доставляло мне удовольствие, пока я сижу в этом погребе, это то, что я мог есть простую пищу. – Он откусил от пончика порядочный кусок и понял, что плохо смахнул с него грязь. Песок заскрипел у него на зубах. Но он не подал виду и решил польстить старой леди: – Мне всегда нравилось, как вы готовите, мисс Викторина.

Он жевал и улыбался с восторгом, на какой только был способен. Но он видел, что мисс Викторина не успокоилась, и понял, что его энтузиазм был неуместен.

– Мисс Викторина.

Она посмотрела на него, и в ее глазах он не увидел признаков ни безумия, ни старческого слабоумия. Но в них была такая глубокая печаль, что ему стало стыдно, как же он не замечал ее раньше.

– Мисс Викторина. – Он помог ей встать. – Принесите сегодня вечером ваш челнок и научите меня, как вышивать бисером.

– Разве вам интересно вышивать? – Ее взгляд упал на черепки, и губы задрожали.

– Мне не так интересно вышивание, как ваше общество. Я чувствую себя здесь одиноко, мисс Викторина, а мне, вероятно, придется провести здесь еще немало дней. – Он вымучил эту просьбу из самой глубины своего бесполезного, эгоистичного сердца. – Вы не согласились бы проводить со мной вечера?

Мисс Викторина сначала будто повеселела, а потом снова умолкла.

– Я сказал что-то не так?

– А как же Эми? – разочарованно протянула она.

– Пусть тоже приходит. – Он будет вежлив, даже если это его убьет.

Ради мисс Викторины.

– Итак. – Джермин боролся с маленьким, величиной с ладонь, челноком, милями тонких ниток и дюжинами крошечных бисеринок. У него были слишком большие и неуклюжие пальцы. Нитки цеплялись за шершавую кожу. Если бы кто-нибудь из лондонских друзей увидел, как он сидит в погребе с двумя женщинами и котом и вышивает, они бы так хохотали, что он не поручился бы за чистоту их нижнего белья. – Что вы намерены делать дальше?

– Что вы имеете в виду? – Эми указала ему на рукоделие. – Вы пропустили стежок.

– Ничего подобного.

– Пропустили.

– Дайте я взгляну. – Мисс Викторина водрузила на нос очки и, наклонившись поближе к свету и вытянув руку, стала разглядывать кружево.

– Мисс Викторина, вам нужны новые очки, – улыбнулся Джермин, наблюдая за действиями старой леди.

– Да, возможно, мой дорогой. Вот здесь. – Она указала место, где он ошибся. – Распустите до сих пор и начните сначала.

– Вот видите, – пробормотала Эми себе под нос. Он фыркнул, распустил и начал этот трудоемкий процесс… сначала.

В этот вечер все они были натянуто вежливы, говорили ровными голосами и избегали смотреть друг на друга. Не смотреть на Эми было для Джермина благом: так он мог держать в узде свой гнев и свое вожделение.

– Она не может позволить себе новые очки, – сказала Эми. – Она их купит, когда мы получим выкуп.

– Дядя Харрисон не собирается его платить, – ответил Джермин, еле сдерживая раздражение. – Забыли?

– Сегодня я написала мистеру Эдмондсону новое письмо и уменьшила сумму. – Эми улыбнулась, будто была уверена в правильности своей стратегии. – Теперь он заплатит.

– Вы сократили сумму выкупа? – не поверил своим ушам Джермин.

– Именно так, – сказала Эми, не отрываясь от работы. – Всего несколько часов назад я отвезла еще одно письмо к вам домой и оставила его там, где его наверняка увидит дворецкий.

– Вы сократили сумму выкупа? Словно я какая-нибудь ненужная шляпа? Или старый охотничий пес? Или грязный носовой платок?

– Скорее как старый охотничий пес, чем остальное, – дерзко ответила Эми.

Он приготовился съязвить ей в ответ, но вмешалась мисс Викторина:

– Эми! Ты обещала!

– Извините, – буркнула Эми.

– Конечно, не как шляпа. – Мисс Викторина погладила лежавшего у нее на коленях кота. – Мы немного изменили свои условия, чтобы дать возможность мистеру Эдмондсону собрать деньги.

– У дяди Харрисона нет нужды собирать деньги, – презрительно бросил Джермин. – Я разрешил ему управлять всем состоянием семьи.

– Мы предполагаем, что он вложил их в расширение производства и поэтому ему не хватает наличных, – пояснила Эми таким тоном, что он понял, что к ней вернулось хладнокровие.

– Чепуха!

– Тогда почему он не заплатил выкуп?

Ответа на этот вопрос Джермин не знал. Он прочел письмо дяди, но не понял ни почти заискивающего тона, ни его отказ внять угрозам убить его.

Ему уже начало казаться, что он вообще ничего не понимает.

– Ничего, милорд, – лицемерно утешила его Эми. – Всего каких-нибудь три дня, и вы будете на свободе.