"Если веришь" - читать интересную книгу автора (Ханна Кристин)

Глава 13

Помешивая густую овсяную кашу, Мария наблюдала в окно, как рассвет постепенно окрашивает сад в золотистые тона. Она пыталась уговорить себя, что не высматривает ничего – или никого в особенности. Но ее взгляд то и дело обращался в сторону реки.

– Так будет достаточно ветчины? – спросил Джейк, выжидающе посмотрев на Марию.

Мария улыбнулась. Джейк стоял рядом и старательно нарезал ветчину. Он выглядел совершенно другим мальчиком, чем полчаса назад. Он вымылся под душем, его короткие чистые волосы блестели, словно новый медный пятак.

Сердце Марии сжалось. Всего лишь на секунду она вообразила, будто именно здесь его дом, будто он даже захочет остаться. Она проглотила подступивший к горлу комок и кивнула:

– Пожалуй, хватит. Спасибо, Джейк.

– Хотите, чтобы я положил ее на сковородку?

– Конечно. – Она немного отошла в сторону, чтобы дать ему место у плиты.

Джейк выскреб из старой жестяной банки остатки свиного жира и бросил его на горячую сковороду. Жир зашипел и растекся по поверхности.

– Ты, наверно, помогал своей матери готовить?

Джейк поднял на Марию глаза, и в их зеленой глубине она увидела такую печаль, что ее словно ножом полоснуло по сердцу.

– Да.

Она протянула руку и убрала с его лба прядь волос.

– Она, должно быть, счастлива иметь такого сына, как ты.

Он не успел ответить, потому что открылась входная дверь. Глаза мальчика округлились от испуга, и он прошептал:

– Бешеный Пес пришел.

Сердце Марии упало, дыхание перехватило. Она с тревогой взглянула на дверь.

– Садись за стол, Джейк. Я сама все сделаю.

– Хорошо. – Он схватил чашку с остывшим кофе и сел на свое место.

Мария напряглась. «Успокойся, Мария. Не позволяй Бешеному Псу напугать тебя или вывести из себя. То, что случилось у реки, не имеет никакого значения. Никакого».

Но она знала, что все не так. Что толку пытаться рассуждать здраво, если она знает правду. Время, проведенное сегодня утром с Бешеным Псом, всего лишь ненадолго лишило ее способности думать, но теперь все встало на свои места, хотя произошедшее барабанило по ее нервам с такой силой, что ей трудно дышать.

Бог свидетель, она хотела, чтобы он ее поцеловал. Она жаждала его поцелуя отчаянно, до головокружения и потери власти над собой. Более того, она хотела, чтобы он повторился. Но сейчас она не хочет ни видеть его, ни говорить с ним. Она еще не оправилась после поцелуя. Если он сейчас на нее посмотрит или прикоснется к ней, она просто растает в его объятиях.

Надо уйти, прежде чем он снова заставит ее забыться.

Но он уже остановился на пороге и прислонился к косяку.

– Привет, Джейк. – Приложив два пальца к шляпе в знак приветствия, он ухмыльнулся. – Мария.

Она на мгновение запнулась, однако, гордо подняв голову, попыталась пройти мимо него.

– Извините.

Он схватил ее за запястье и дернул, так что она споткнулась и упала прямо на него.

– Такой номер не пройдет, – тихо прошептал он. Почти против воли она посмотрела на него. Он улыбался, но без насмешки или сарказма. Она облизнула губы.

– Какой номер?

– Вы не сможете от меня убежать.

Она хотела сделать вид, будто не поняла, о чем он говорит, но значение его слов и так слишком ясно.

– От чего? – Она хотела, чтобы вопрос прозвучал высокомерно, но, к своему ужасу, поняла, что ей едва удалось сдержать волнение.

– Между нами что-то происходит, Мария.

Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко.

– Между нами ничего нет. Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Вы лжете.

– Я не хочу, чтобы между нами что-нибудь произошло, – тяжело дыша, ответила она.

Он посмотрел на нее с такой грустью, с таким состраданием и пониманием, что у нее закружилась голова.

– Вы думаете совсем другое, Мария, не так ли?

Из ее груди вырвался приглушенный возглас отчаяния, и она, вырвав руку, выбежала из дома, ничего не видя перед собой.

Бешеный Пес посмотрел ей вслед и покачал головой, когда дверь с шумом захлопнулась.

Войдя в кухню, он налил себе чашку кофе и сел напротив мальчика.

– П-привет, – ответил Джейк, поперхнувшись кофе.

– Ох уж эти женщины.

Джейк ничего не ответил, а лишь смотрел на Бешеного Пса испуганными глазами.

Наступила неловкая тишина. Бешеному Псу все больше становилось не по себе.

– Часто дерешься? – наконец спросил он, не найдя лучшей темы для разговора.

– Не-а.

Джейк поставил чашку и посмотрел на Бешеного Пса в упор, словно ожидая чего-то.

– А любишь драться?

– Больше не люблю.

– А как насчет бейсбола? Правда, замечательная игра, а? Я болею за «Ред стокингз» из Цинциннати.

– Не.

Бешеный Пес поставил свою чашку.

– Ну же, малыш, помоги мне. Я пытаюсь поговорить с тобой. А что ты любишь?

– Не знаю, – пожал плечами Джейк. – Читать, разговаривать, сидеть дома. В общем, обычные вещи.

– Звучит не очень весело. Разве твой папа не научил тебя чему-нибудь?

На мгновение у Джейка перехватило дыхание. Он медленно встал.

– Нет. Мой папа ничему меня не научил.

– Послушай, малыш... – нахмурился Бешеный Пес. Но Джейк не слушал. Он стремглав выбежал из кухни, оставив Бешеного Пса одного.

– Господи Иисусе, – пробормотал он, – парень такой же недотрога, как она.

Мария мчалась по гравийной дорожке, пытаясь прийти в себя и снова обрести равновесие.

Внезапно она остановилась.

Перед ней возник белый штакетник.

«Когда-то ворота ничего для меня не значили...»

Что, если она сейчас отодвинет щеколду, откроет ворота и выйдет? Каково чувствовать себя по ту сторону?

Но ее немедленно начал душить страх. Сердце громко застучало, дыхание стало прерывистым.

Отвернувшись от ворот, она побежала в сторону сада.

«Может быть, завтра, – в отчаянии подумала она, – может быть, завтра ты выйдешь, ни о чем не задумываясь...»

Но она знала, что говорит пустые слова. Она уже много лет не хотела покидать ферму, с тех самых пор как вернулась – униженная, испуганная и... беременная. Тогда она закрыла за собой ворота и попыталась забыть о находящемся за ними внешнем мире. И хотя она не собиралась здесь оставаться и прятаться, получилось, что она так и не вышла за ворота.

Она вспомнила день, когда в последний раз закрыла ворота шестнадцатилетней девушкой.

Стивен.

Она медленно опустилась на колени в росистую траву. Голова ее поникла. В сознании всплыли воспоминания о том времени; она слишком слаба, чтобы побороть их, слишком устала, чтобы заставить себя забыть.

В тот вечер, когда она познакомилась со Стивеном, она приехала в город с родителями на представление «Ромео и Джульетта», которое давала заезжая европейская труппа.

Стивен, разумеется, играл Ромео.

Она не могла оторвать от него глаз. На сцене он казался выше, чем в жизни, и был ослепительно прекрасен. Когда он ей улыбнулся, сердце Марии просто расплавилось. Никто еще никогда так на нее не смотрел, никто так ей не улыбался.

Она ясно помнила тот вечер. В летнем небе сверкали мириады звезд. После представления она подошла к сцене, поджидая родителей. Она не сразу поняла, что они уехали домой без нее.

Даже сейчас, при одном воспоминании, она ощутила укол в сердце. Она знала, впрочем, как и сейчас, что они ее любят. Просто друг друга они любили больше.

Она сидела на деревянном мостике, болтая ногами. Опершись на шершавые доски и задрав голову, она смотрела на звездное небо и старалась не заплакать.

«Почему такая очаровательная крошка сидит здесь совсем одна?»

Мария до сих пор помнит его мягкий ирландский выговор.

Он казался таким красивым – ее Стивен. Очаровательный обманщик. Двадцатидвухлетний актер с заученной улыбкой и ласковым обхождением. Для одинокой шестнадцатилетней девушки он представлялся воплощением мечты, которая, по ее мнению, выражалась в словах: «Я люблю тебя». И когда он произнес их с тихим смешком и поцеловал, она забыла обо всем на свете.

Мария покачала головой и грустно улыбнулась. Если бы тогда его смех продлился бы чуть дольше или она бы меньше на него полагалась...

Она влюбилась так скоропалительно и так мало требовала взамен.

«Господи, не допусти, чтобы я снова совершила ту же ошибку. Укрепи меня...»

Она легла в мокрую траву и, закрыв глаза, подставила лицо теплым лучам восходящего солнца.

Она задремала. Разбудил ее звук шагов.

Мария открыла глаза, но сначала увидела лишь темный силуэт на фоне яркого солнца. Потом – знакомую шляпу и знакомую улыбку.

Бешеный Пес.

Мария приподнялась на локтях.

– Нет, не вставайте. – Он сел рядом.

Она хотела встать и убежать, но почему-то не могла даже пошевелиться.

Он вытянулся во весь рост. Она немного отодвинулась.

– Спросите меня о чем-нибудь, Мария. Спросите о чем хотите.

– Почему вы решили, что я хочу задать вам какой-нибудь вопрос?

– Я знаю.

– Что, если я задам слишком личный вопрос?

– Вы не сможете.

Она позволила себе посмотреть в его сторону. Он лежал, положив руки под голову, скрестив ноги и глядя в бледно-розовое небо. От его близости у нее перехватило дыхание. Ей вдруг мучительно захотелось сломать все барьеры прошлого и позволить себе полюбить его.

Однако она тут же себя одернула: «Не будь дурой!..»

– Всегда есть слишком личные вопросы, на которые трудно или не хочется отвечать.

– Мне нетрудно. Я могу рассказать о чем угодно.

– Почему?

– Потому что у меня нет секретов, – пожал он плечами. Она немного приподнялась, все еще разглядывая его профиль.

– Ладно. Вы говорили, что никогда не лжете. Тогда в чем же ваш грех?

– Что вы имеете в виду?

– Почти для всех ложь – самый большой грех. А у вас какой?

Он помолчал, раздумывая.

– Я всегда ухожу.

– Не вижу здесь греха. – Он повернул к ней голову.

– Загвоздка в том, как я ухожу.

Мария снова опустилась в траву и тоже стала смотреть в небо. Наступило молчание. Каждый обдумывал то, что сказал Бешеный Пес.

«Загвоздка в том, как я ухожу».

Мария почувствовала, что дрожит, хотя утро выдалось теплым. Его слова прозвучали как предупреждение. Как будто он хотел предупредить ее, чтобы она не ожидала от него ничего другого.

Какое-то безумие! Зачем ему предупреждать ее? Не все ли ему равно, что она от него ожидает?

– Меня всегда поражает ваша честность, мистер Стоун.

– Я никогда не совру вам, Мария.

Она закрыла глаза, не желая поддаваться очарованию его простых слов.

– Теперь моя очередь задавать вопросы.

– Я не давала согласия играть с вами в вашу игру.

– Разве мы играем, Мария? Мы ведем беседу. – Она попыталась расслабиться.

– О! Если так, хорошо. Задайте... не личный вопрос.

– Почему вы никогда не покидаете ферму? – Вопрос застал ее врасплох. Она напряглась, ожидая, что он ее потрясет, но ничего такого не случилось. Странным образом она даже почувствовала облегчение.

Ей никто никогда не задавал его, а в глубине ее души всегда таилось желание на него ответить. Она устала притворяться. Устала все время бояться. Если она попытается хотя бы один раз ответить на такой простой вопрос, возможно, все начнет, наконец, меняться. Если она сможет говорить о воротах, может, она когда-нибудь их откроет. И ничего страшного не случится, если она доверится человеку, которого скоро не будет рядом, и который не станет напоминать ей о ее промахе, если у нее ничего не получится.

Она набрала в легкие побольше воздуха и попыталась сделать то, чего уже очень давно хотела.

– Молодой девушкой, – она горько засмеялась, – я ничего не боялась. – Она закрыла глаза. – В общем, я... влюбилась в неудачника и сбежала с ним.

Она отчаянно боролась с собой, но признание застряло у нее в горле. Ее щеки запылали от унижения. Господи, как ей трудно рассказывать! Пусть даже бродяге, которому все безразлично, который никому ничего не передаст, да и вообще не имеет права ее судить.

В бессилии сжав кулаки, она села и уставилась на свое старое коричневое платье.

– Я доехала только до Уолла-Уолла, а потом вернулась домой.

– Что-то случилось в Уолла-Уолла?

– Случилось. – Ее голос стал безжизненным, как опавшие с деревьев сухие листья.

Бешеный Пес перевернулся на живот и посмотрел на нее. Вид у него оставался на удивление серьезным.

– Я знаю, что вы меня не очень-то жалуете, но если вам когда-нибудь захочется поговорить об этом...

От его простого предложения ее бросило в жар. Такого ей еще никто никогда не предлагал. Ей захотелось наклониться к нему. Их лица находились очень близко, и если она подвинется совсем немного, они смогут поцеловаться. От подобной мысли она совсем по-девичьи почувствовала головокружение, но страх взрослой и мудрой женщины пересилил.

Томление разлилось по всему телу, пальцы начали дрожать, в горле пересохло. Боже, ей хотелось прикоснуться к нему прямо сейчас, запустить пальцы в его слишком длинные волосы и притвориться, что никакого прошлого не существовало.

Но, как всегда, ей не хватило смелости. Ей нечего ему дать. Разве что рассказать правду...

– Дело не в вас.

– Что-то я не понимаю.

– Я относилась к вам несправедливо, плохо обращалась с вами, потому что... из-за другого человека.

– Который причинил вам боль?

– Да. Он очень похож на вас... Хотя, может быть, не так сильно, как мне показалось сначала.

– В каком смысле? Он был красив? Очаровывал вас? – Она почувствовала, что слабеет от его улыбки. «Прикоснись к нему... Просто попробуй».

– Ну же, Мария. В чем мое сходство с тем парнем?

– Вы... тоже уйдете.

Он перестал улыбаться. Таким серьезным она его еще не видела.

Их взгляды встретились. Его глаза притягивали ее. Ей вдруг захотелось, чтобы он прикоснулся к ней, захотелось самой безбоязненно протянуть руку и дотронуться до его руки, почувствовав шершавую кожу его ладони.

«Пообещай мне, – в отчаянии подумала она, – даже если ты не сдержишь обещания...»

– Вы правы. Я уйду.

Другого ответа она и не ждала, но невыносимая боль пронзила ее сердце. Она закрыла глаза. Ну не глупо ли хотеть, чтобы он соврал? А еще глупее думать, что Бешеный Пес может предложить нечто большее, чем улыбку или пару прикосновений.

– Спасибо за откровенность.

– Откройте глаза, Мария, и посмотрите на меня. – Она неохотно повиновалась.

Они так близко сидели друг к другу, что она могла разглядеть потемневшие зеленые точки в его серых глазах. Она чувствовала его дыхание на своих губах.

– Вы все истолковываете неправильно.

– Что значат ваши слова?

Он протянул руку и вынул шпильку из ее волос.

Она вздрогнула, но не отшатнулась.

А он продолжал вынимать одну за другой шпильки, до тех пор, пока тугой пучок не распался и волнистые темные волосы не упали каскадом по ее плечам и рукам.

Он долго ласкал ее мягкие волосы. Кругообразные движения его пальцев заворожили ее.

– Мария, – прошептал он, и ее имя повисло в воздухе.

Надо что-то сказать в ответ, но тогда нарушилось бы возникшее между ними ощущение интимности. А если она хотя бы немного к нему приблизится и протянет руку, то обратной дороги у нее не будет.

От его многообещающей улыбки исходило тепло, согревая ей душу. А он, придвинувшись ближе, сорвал травинку и сунул ее себе в рот. Потом вынул ее изо рта и очень медленно провел ею по лицу Марии.

Ее нервы мучительно напряглись: простое прикосновение травинки к ее губам всколыхнуло множество запретных воспоминаний и желаний. Она судорожно вздохнула.

– Наша близость могла бы стать лучшим моментом в вашей жизни, – медленно произнес он. – И никто никогда не узнал бы.