"Темная сила" - читать интересную книгу автора (Фихан Кристин)

Глава 2

Как только Грегори опустил Саванну на землю, она тут же метнулась прочь, в ней ожил страх. Одним скачком карпатец преодолел расстояние между ними. Кровь желанной женщины звала его. Он позволил аромату проникнуть в легкие, и его собственная кровь хлынула по венам горячим потоком. Мужчина стал следить за дыханием и биением обоих сердец, борясь с пробудившимся демоном за спокойствие, которое было необходимо, чтобы не причинить ей боль.

Саванна – юная, дикая, красивая – смотрела на него огромными от страха глазами. Она вжалась в угол, мысли и чувства метались в хаотичном смятении. Грегори с трудом мог разобрать, что на самом деле творилось в ее голове. Горе и чувство вины за погибшего друга. Отвращение и унижение оттого, что тело может предать, оттого, что недостаточно силы, чтобы дать отпор карпатцу. Ужас оттого, что он будет контролировать ее, что может причинить боль. Саванна твердо решила сражаться не на жизнь, а на смерть.

Ни один мускул не дрогнул на лице мужчины. Он искал выход из ситуации. Рискнув ради этой женщины рассудком, душой, Грегори не мог лишиться всего из-за своей неловкости – он никогда не позволит ей погибнуть.

– Я соболезную тебе, – тихо произнес карпатец низким музыкальным шепотом.

У Саванны от неожиданности задрожали ресницы.

– Мне следовало появиться там раньше, чтобы спасти его, – добавил он мягко.

Она облизнула губы и вздохнула. Грегори выглядел непобедимым, безжалостным. Темная энергия сочилась сквозь каждую пору его тела, сексуальность покоряла. Абсолютное спокойствие противоречило чувственности и огню в бледных глазах.

– Я не настолько бесчувственен, чтобы давить на тебя, пока ты переживаешь горе. Расслабься, mа petite. Я жесток по отношению ко многим, но тебе никогда не причиню вреда. Ты в безопасности. Я хочу лишь успокоить тебя. – Карпатец почувствовал попытку девушки проникнуть в его мысли. Она хотела понять, правдивы ли его слова. Грегори редко позволял кому-то погружаться в сознание. Мысленное единение с Саванной было непривычным и болезненным, но доставляло огромное удовольствие.

Карпатка смогла прочесть в мыслях мужчины лишь потребность успокоить ее, сознание Грегори казалось зеркальной гладью озера. Девушка расслабилась. Почему она так на него реагирует? Грегори прав: прикосновения любого другого мужчины вызывали у нее отвращение. Ему же достаточно лишь находиться рядом, чтобы ее тело взывало к нему.

Мужчина подошел к светильнику, стоящему рядом с кроватью. Бледная, испуганная Саванна следила за ним, не отрываясь. Он бросил травы в хрустальный бокал. Умиротворяющий аромат заполнил комнату.

– Подойди ко мне, ma cherie[2], – его голос был низким и властным. – Почти рассвело.

Девушка впервые огляделась. Мерцающие свечи освещали просторную комнату, обставленную антикварной мебелью. На огромной дубовой кровати лежали свежесрезанные розы. Комната в готическом стиле была прекрасной и пугающей одновременно. Карпатка закашлялась и в сомнении потерла лоб.

– Я бы предпочла спать в собственной спальне.

– Ты не покинешь моей спальни, – властно ответил Грегори, не сводя с нее глаз.

– Нет? – У Саванны вдруг закружилась и заболела голова, ноги подкосились, и она неожиданно опустилась на пол. Грегори подхватил ее на руки, словно ребенка. Девушка спрятала лицо на его могучей груди, не в силах больше сопротивляться. Рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности.

Грегори наслаждался ощущением ее тела в своих руках. Внезапно боль пронзила его. Голод усиливался. Карпатец опустил свою ношу на кровать. Животная природа – охотника, хищника – призывала немедленно сделать ее своей, привязать навеки. Без Саванны он был бессердечным демоном, обреченным на бесконечное одиночество, бродил по земле веками, могущественный целитель, мертвый внутри. Но теперь появилась эта девушка, и он уничтожит любого, кто попытается отнять ее или причинить ей зло.

Завораживающий голос Грегори снимал боль в висках, успокаивал душу. Карпатец лег позади Саванны. Ее тело казалось крохотным на фоне его огромной фигуры. Тело Грегори мгновенно отреагировало на ее близость. Желание загорелось в крови, мускулах, каждой клетке. Он сжал ее в объятиях и изумился совершенству и хрупкости фигуры, но девушка дрожала так, что стучали зубы.

– Саванна, я – монстр, какого не знало человечество. Но всегда был честен, и могу дать два обещания: я всегда буду говорить тебе правду и защищать тебя ценой собственной жизни. Я уже сказал, что не буду ничего требовать этой ночью. Сначала ты должна успокоиться.

Девушка уткнулась лицом в его шелковую рубашку, чтобы слышать стук сердца, чувствовать жар кожи. Тело Грегори изнывало от сильнейшего желания, он и не пытался его скрыть. Саванна была слишком измотана событиями вечера, чтобы продолжать сопротивляться. Обессиленная, она лежала в объятиях мужчины.

– Ты думаешь, что я такая же, как остальные карпатки, Грегори, но это не так, – мягко сказала девушка, не понимая, оправдывается она перед ним или пытается найти объяснение для самой себя.

– Ты знаешь, что происходит с мужчинами нашей расы, Саванна? Твой отец наверняка рассказывал тебе об этом. Ты не можешь быть предоставлена сама себе. Есть и другие, подобные Роберто, – дикие, опасные, доведенные до безумия отсутствием спутника жизни.

– Роберто был вдвое младше тебя. Почему он стал ренегатом, а ты нет? – Она повернула голову, их взгляды встретились. Дрожь пронизала тело Саванны, увидевшей жестокость, горящую в ледяной глубине серебристых глаз.

– Ты задумывалась над тем, почему карпатцев так мало?

– Конечно задумывалась. Если я не собираюсь создавать пару, это не значит, что меня не волнуют проблемы наших людей. И не стоит принимать это на свой счет, Грегори.

Он улыбнулся.

– Я знаю, ты боишься меня, ma petite.

Не желая быть втянутой в спор, который заведомо проиграет, девушка попыталась сменить тему разговора.

– Карпатцев так мало потому, что осталось мало женщин, девочки не рождаются больше, да и мальчики редко выживают. – Саванна невольно придвинулась к Грегори, который в самую кошмарную ночь в ее жизни дарил ощущение тепла и комфорта.

– А что с мужчинами? Ты задумывалась, почему лишь немногим удается не стать вампирами? – Он гладил ее по голове. – Ты когда-нибудь чувствовала себя одинокой? По-настоящему одинокой?

Когда Саванна была ребенком, семья жила уединенно, но любящие родители позаботились о том чтобы дочь не чувствовала себя одинокой. Необычный друг, волк, также заполнял пустоту в жизни девочки. Саванна не знала одиночества до тех пор пока родители, волк и исцеляющая земля родины не остались по другую стороны океана. Девушка будто оставила в Карпатах часть души, и в ней зияла огромная дыра, которую не могли заполнить любовь Питера и отношения с остальными членами команды. Со временем пустота стала расти, угрожая поглотить душу. Не желая делиться своими секретами с Гpeгори, Саванна промолчала.

– Мы, мужчины, не можем победить тьму без своей половины, ma petite. Наша природа – агрессивная, хищная, захватническая – и жаждет крови. Нам нужен баланс. Карпатцы начинают угасать спустя несколько столетий, когда перестают испытывать искренние чувства, различать цвета и начинают полагаться лишь на силу воли. Некоторые выбирают самоубийство, встречая рассвет, пока не становится слишком поздно. Добрая половина других выбирает объятия тьмы, продает душу. Они насилуют детей и женщин, охотятся и убивают ради удовлетворения мимолетного желания, ради получения силы. Это недопустимо.

– Мой отец и ты – древнейшие. Как вам удалось выжить?

– Когда мы переживали самые голодные годы, по всей Европе шли войны. Наша энергия была направлена на спасение других от разрушительных армий. Нам приходилось спасаться и от охотников на вампиров. Между собой мы заключили договор о том, что встретим рассвет прежде, чем обратимся в вампиров. На твоем отце лежала ответственность за наших людей, которая помогла ему оставаться в своем уме, а потом он встретил твою мать, женщину с экстраординарными способностями и такой смелостью, что она нашла в себе силы принять наш образ жизни.

– А ты?

– Лучшее, что я могу о себе сказать, – это то, что я никогда не причинял вреда женщинам и детям и что столетиями изучал искусство врачевания. Но я хищник по природе, как и все мужчины нашей расы. Монстр силен во мне, ведь мне много лет. – Он тихо вздохнул. – Пять лет свободы, которые я подарил тебе, стали адом для меня и всех, кого я встречал. Я очень близок к тому, чтобы стать вампиром. Поздно встречать рассвет, Саванна. Ты мое спасение. – Его пальцы запутались в шелке ее волос, скручивая их в пряди. – Я не могу больше ждать.

Это признание вырвалось из глубины души. Грегори не мог подарить ей единственную вещь, о которой она просила, – свободу. И хотя он был Темным, самым могущественным среди карпатцев, ему не хватало силы воли для того, чтобы оставить ее в покое. И несмотря на то, что Саванна была очень молода, она станет его спутницей жизни.

– Ты когда-нибудь думал о том, чего это стоит женщине нашей расы, Грегори? Осознание того, что в восемнадцать лет мы должны уйти от отца к какому-то незнакомцу? – воскликнула Саванна, вспомнив события пятилетней давности.

Как всякую девушку, ее опьяняло осознание красоты и власти над мужчинами. Было приятно, когда отец собрал всех карпатцев для знакомства с ней. Проигнорировав предупреждение матери, Саванна невинно порхала среди гостей, не осознавая того какие чувства в них провоцировала. Чувство опасности появилось, когда она явственно ощутила запах их желания и разглядела голод в глазах. Девушку душило осознание того, что никто из приглашенных не интересуется ее мыслями и чувствами. Никто не пробудил в ней чувств, которые должна испытывать карпатка к спутнику жизни.

Саванне стало страшно, она закрылась в спальне и попыталась смыть прохладной водой усталость и липкое ощущение грязи. Умыв лицо, юная карпатка обернулась и увидела Грегори.

От Темного веяло невероятной силой. Он был опаснее, могущественнее остальных, казавшихся в сравнении с ним просто неоперившимися цыплятами. Кожа девушки начинала пылать там, где задерживал взгляд Грегори. Она затаила дыхание и наслаждалась прежде неведомыми ощущениями.

Страх вернулся вместе с осознанием того, что он может легко украсть волю, что она будет готова на все только ради того, чтобы быть рядом с ним.

– Ты принадлежишь только мне и никому другому. – Услышав эти слова в своем сознании, Саванна вдруг осознала, что ментальная связь между ними до боли знакома и очень сильна. Мысленную связь способны были поддерживать только очень близкие люди. Сердце девушки забилось в ожидании. Ей стало трудно дышать. Карпатец провел пальцем по ее обнаженной руке и окольцевал, словно браслетом, запястье. Каждая клеточка ее тела расслабилась. Грегори крепко прижал ее к себе, нежно приподнял подбородок и коснулся губами губ.

В этот момент все в жизни юной карпатки изменилось. Земля разверзлась, воздух вспыхнул. Тело ей больше не принадлежало. Их мысли слились воедино. Больше не было Грегори без Саванны и Саванны без Грегори.

Когда Темный отпустил ее, девушка ощутила такую пустоту, словно он украл ее душу, оставив лишь тень. Эта мысль ее ужаснула. Незнакомец, который не любил ее, был способен отнять жизнь. Это пугало гораздо больше, чем мысль отдаться другому мужчине. Другой не будет ее любить, но зато не сможет и контролировать, не сможет проникнуть в сознание. Задумавшись над этим, Саванна попросила у Грегори свободы и позволения жить собственной жизнью. Его глаза потемнели от горя, но он согласился отпустить девушку на время, хотя карпатка рассчитывала навсегда избавиться от власти Темного.

Хуже всего было то, что после переезда в США у Саванны появилось ощущение, что Грегори одним только поцелуем отнял часть нее. Он всегда был в мыслях девушки, часто звал ее в снах. Иногда, когда карпатке удавалось сконцентрироваться, она даже ощущала его дикий запах. Но Саванна понимала, что Темный – огромная угроза ее душе.

– Мы справимся с твоими страхами, ma petite. Они вполне преодолимы. – Грегори успокаивающе гладил девушку по волосам.

Сердце карпатки замерло: ничто не могло пробудить в нем милосердия, даже то, что она поделилась с ним одной из самых сокровенных историй.

– Я не хочу этого, – прошептала она, ком стоял у нее в горле. Саванну безмерно оскорбляло то что он игнорирует ее слова.

– Сейчас тебе нужен отдых, bеbe[3]. Мы поговорим об этом позже.

Карпатка молчала; она, казалось, смирилась. Но У Саванны было еще несколько трюков в рукаве ведь в конце концов, она считалась одной из лучших фокусниц мира. Возможно, Грегори и предлагает отсрочку, но, когда проснется, его аппетит будет неукротимым. Даже огромное самообладание не спасет ее. Необходимо пойти на крайние меры и избавиться от него раз и навсегда.

– Саванна? – Карпатец крепко прижал ее к себе. – Не пытайся сбежать. Я все контролирую.

– Итак, ради тебя я должна пожертвовать жизнью? – Слезы упали ей на руку.

– Ты не сможешь жить без меня, ma petite. Тьма поглотит тебя – это лишь вопрос времени. – Он поднес ее руку к губам и слизнул с нее слезы, пробуя их на вкус. Его голос стал ниже на октаву. – Не отрицай этого. Я чувствую, как к тебе подбирается мучительное одиночество.

Сердце Саванны замерло, когда шероховатый бархат языка коснулся ее пальцев, но она твердо решила, что не даст себя соблазнить.

– Сколько пройдет времени до этого момента, Грегори? Столетие или два? Пять? Больше? Ты ведь не знаешь, так? Ни одной карпатке не позволили распоряжаться собственной судьбой. Я не должна отвечать за твою жизнь.

– Мы карпатцы, ma petite. Мы не люди. Несмотря на то, в чем убедила тебя мать, на мне лежит ответственность за твою жизнь, а на тебе – за мою. Это путь нашей расы, и единственное, что может защитить от нас смертных.

Наши женщины желанны, защищены, к ним относятся с уважением, их охраняют, как сокровище. – Он терся подбородком о ее затылок, и это странным образом успокаивало. – Мать забила твою голову всяким вздором вместо того, чтобы подготовить к реальной жизни.

– Почему ты считаешь это вздором? Потому что она хотела, чтобы я могла самостоятельно управлять своей судьбой? Быть свободной? Я не хочу кому-то принадлежать!

– У нас нет другого выбора, ma petite. – Его объятия стали крепче, теплое дыхание медленно подбиралось к ее уху. – Спутники жизни созданы друг для друга. Свобода – слово, у которого много значений. – Его голос был нежен, в противовес сухим, основанным на фактах, словам.

Саванна закрыла глаза, ощутив его губы на мочке уха, затем на шее. Она наслаждалась прикосновениями и ненавидела себя за это.

– Спи, Грегори, мне нужно подумать.

Он слегка укусил ее в шею, туда, где бился пульс. Ударил по нему языком, провоцируя острые ощущения.

– Хватит думать, ma petite. Делай как я говорю, иначе мне придется самому тебя убаюкать.

Она побледнела.

– Нет! – Саванна знала, какой уязвимой становится, когда солнце встает и ее тело погружается в сон. Если Грегори прикажет ей что-либо в это время, она не сможет ему перечить. – Я буду спать. – И она действительно замедлила свое дыхание и биение сердца.

Грегори сконцентрировался на входе в логово, защищая его древнейшими заклинаниями. Затем он сфокусировался на входах в волчьи вольеры. Открыв их, выпустил на волю огромных волков, чтобы те могли свободно бродить по дому и охранять его. Саванна все еще надеялась на спасение, но и не подозревала, сколь могущественен Грегори. Он пообещал всегда говорить ей правду и потому не мог сказать пустых слов во избавление от страхов. Знания позволили ему сохранить разум и тело сильными в бесконечные годы опустошающей тьмы. Он ждал Саванну, свою спутницу жизни, с момента ее рождения. Когда Равен Дубрински пострадала от рук охотников на вампиров, Грегори исцелил ее своей могущественной кровью. В тот момент он почувствовал, что дитя, которое носит Равен, принадлежит ему, что эта девочка станет ему спутницей. Тогда он наладил ментальную связь с младенцем и сделал все, чтобы ребенок выжил, несмотря на тяжелейшие раны. Приложив столько усилий, чтобы привязать к себе Саванну еще до рождения, он не мог позволить ей покинуть его сейчас.

Темный крепко прижал девушку к себе. Роберто путешествовал в компании других вампиров, убивающих, насилующих, зомбирующих. Они пришли в Сан-Франциско за Саванной, и этот город стал местом охоты. Грегори должен был позаботиться о безопасности своей женщины, он не мог помочь горожанам, но знал, что это сделает Айдан Свирепый – могущественный карпатец, охотившийся на проклятых в Сан-Франциско. Он был искусным охотником, которого опасались вампиры.

Грегори с нежностью погладил волосы Саванны. Он хотел бы дать ей желанную свободу, но это было невозможно. Она всегда будет рядом с ним. Мужчина вздохнул, замедлил ритм сердца и подготовил легкие ко сну. Ему часто приходилось уничтожать проклятых. Древнейший очень сильно сомневался в том, что отец Саванны справится, если тьма одержит верх и Михаилу придется уничтожить его, сильнейшего из карпатцев, чье перевоплощение в вампира может стать настоящей катастрофой. Только Саванна могла спасти Грегори от сгущающейся тьмы. Он не мог отпустить ее, не мог пойти на такой риск. Темный сделал последний вздох, вдыхая запах любимой женщины, удерживая его в себе, пока сердце не перестало биться.

Солнце поднялось над горными вершинами, лучи света пробивались сквозь окна огромного одиноко стоящего дома. Стены из полированного дуба блестели. Мраморная плитка на полу искрилась. Слышалась лишь легкая поступь волков, патрулирующих дом. Снаружи волки также без устали бродили вдоль высокого забора. Он был предназначен больше для того, чтобы предостеречь случайно забредших людей, чем для того, чтобы удерживать внутри волков. Их ментальная связь с Грегори была столь сильна, что они никогда бы не оставили хозяина.

Солнце затеяло битву с тяжелым слоем облаков, вальяжно разливая золотые полуденные лучи; и фая с листьями, начал подниматься ветер. В просторной спальне царила полная тишина. Затем вдруг стало слышно биение сердца и дыхание. Саванна осмотрелась. Грегори лежал рядом с ней, словно мертвый, властно обнимая ее.

Саванна вздохнула с облегчением. У нее был секрет, о котором не знал никто, кроме ее волка. Большинство детей карпатцев умирали в первый год жизни. В этот критический период, когда тело Саванны отторгало молоко и кровь матери, та кормила дочь разбавленной кровью животных. И хотя девочка была слабее остальных детей, она выжила.

Уверенная в том, что стоит вести настолько нормальный образ жизни, насколько это возможно, карпатка придерживалась своей необычной диеты и в последующие годы, надеясь, что это поможет ей отличаться от остальных, поможет управлять своим будущим.

В шестнадцать лет Саванна начала эксперименты с солнцем. Равен рассказывала ей множество историй о дневной жизни за океаном. Это были красивые истории о свободе и путешествиях. Саванна, в свою очередь, делилась ими с единственным другом, волком.

Со временем она стала просыпаться все раньше и раньше, постепенно увеличивая время пребывания на солнце в надежде выработать иммунитет, отсутствие которого заставляло карпатцев прятаться от солнца под землей и оживать лишь ночью. Она решительно и настойчиво добивалась перемирия с солнцем. Иногда боль была столь сильной, что девочке приходилось на несколько дней прекращать эксперименты.

Постепенно ее кожа привыкла к солнечным лучам. И хотя Саванна должна была носить темные очки днем и при свете ярких прожекторов на сцене, ей все же удалось избежать ужасной летаргии, присущей выходцам Карпат. Она пожертвовала ради этого силой, которую давала человеческая кровь, но получила возможность жить при дневном свете, так, как это описывала мать.

Девушка закрыла глаза, вспоминая времена, когда выскальзывала из дома, пока родители спали глубоким дневным сном в подземной спальне.

Однажды она стала взбираться по скале, тренируя физическую силу, но у самой вершины оступилась и потеряла равновесие. В отчаянии карпатка попыталась вцепиться в скалу, но все же не смогла удержаться и сорвалась. Падая, перекувырнулась в воздухе с ловкостью кошки в надежде приземлиться на ноги, но не заметила торчащий из скалы обломок древесного корня. Он пронзил ее бедро, намертво пригвоздив к скале. Саванна кричала от боли, кровь хлестала из раны. Темные очки сорвались с лица. Она провисела так до тех пор, пока корень не сломался под весом тела. Упав на землю, девушка не могла дышать, воздух со стуком выходил из легких. Зажмурившись и стиснув зубы, карпатка прижала руки к ране и в отчаянии призвала на помощь своего волка. Позже она удивлялась тому, что сделала это не раздумывая. Зверь тут же услышал ее, она почувствовала это. Он находился очень далеко, но вскоре подоспел на помощь.

В ожидании Саванна приложила к ране землю, смочив ее слюной. Боль разорванной плоти была несравнима с болью от солнечных лучей, пронзающих незащищенные очками веки.

– Поторопись! – умоляла она, слабея от потери крови.

Волк выскочил из леса, его глаза слезились. Он покрыл разделяющее их расстояние в два прыжка, мгновенно оценил ситуацию и бросился к очкам подруги. Бережно взяв их зубами, он вложил очки в ладонь Саванны, а потом стал зализывать рану. Девушка обвила рукой шею зверя и зарылась лицом в густую лоснящуюся шкуру, ища в ней силы.

Первый и единственный раз в жизни она просила крови, зная, что без нее не выживет. Благодаря сильной связи, существовавшей между ними, волк понял ее без слов. Он без колебаний подставил шею, Как можно нежнее и осторожнее она вонзила зубы в шею животного. Одновременно Саванна мысленно пыталась его успокоить. Но это было лишним. Это волк ее успокаивал, отдавая себя без остатка. Девушку шокировало то, что тело не отторгает кровь, полученную напрямую от животного. Обычно карпатка пила кровь из чашки.

А после она лежала, обвив шею волка руками, а он продолжал нежно зализывать рану. Саванна могла поклясться, что волчья кровь и слюна каким-то непостижимым образом исцелили страшную рану. Она ощущала растекающееся по телу исцеляющее тепло и энергию и не чувствовала страха, окруженная заботой волка.

Рана на ноге молниеносно затянулась, и девушка никогда не упоминала о ней при родителях, зная, что они придут в ярость, узнав о том, что дочь экспериментирует с солнцем. Родители были бы потрясены этим. Но Саванна никогда не жалела о решении отказаться от человеческой крови или о том, что кожа привыкла к солнечным лучам. Это подарило ей свободу, теперь дающую шанс на спасение.

– Прости меня, Грегори, – мягко прошептала она. – Я не могу посвятить свою жизнь тебе. Ты слишком могущественен для того, чтобы жить с кем-то вроде меня. Пожалуйста, найди кого-нибудь другого и будь счастлив. – Карпатка знала, что сама никогда не будет счастлива, но выбора не было – она не хотела быть чьей-то вещью. Девушка закусила нижнюю губу. Несмотря на всю решимость, ей жутко не хотелось покидать Грегори, хотя она и знала, что придется сделать это, иначе он ее погубит.

Темный был прав: она знала, что такое пустота, знала, что значит чувствовать себя одинокой, даже находясь в толпе. Когда-то Саванна поделилась со своим волком тайной: она знала, что никто, кроме Грегори, не вызовет в ней настоящих чувств. Ее душа принадлежала ему. Девушка хотела, чтобы он понял это, хотела объясниться. Но этот карпатец никогда никого не слушал.

Грегори был древнейшим, могущественным, опаснейшим убийцей, хищником по природе. Столетия не смягчили его и не изменили принципов. Он безоговорочно верил в свои права на нее, верил, что она принадлежит ему. Он будет защищать ее ценой жизни, следить за тем, чтобы ей было комфортно. Но всегда будет и доминировать.

– Прости, – прошептала карпатка, пытаясь подняться с постели, но тяжесть в груди не позволила ей этого сделать. Ритм сердца изменился. Саванна уставилась на Грегори, испугавшись, что потревожила его сон. Но он спокойно спал, не подавая никаких признаков жизни. Девушка глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Затем она снова осторожно попыталась выскользнуть из-под его руки, но ощутила, что вокруг лодыжки что-то сжалось. Саванна посмотрела на свои ноги. Их ничего не сдерживало, и все же она не могла пошевелиться, словно была прикована к постели.

Сначала она подумала, что какой-то карпатец или вампир пробрался в логово, но потом поняла, что ни один из них не позволил бы себе потревожить Грегори. Значит, каким-то непостижимым образом Грегори контролировал ее во сне. Легко. Безо всяких усилий. Он был настолько уверен в своих силах, что мог даже не просыпаться, чтобы остановить ее. Саванна сфокусировалась на своих лодыжках, пытаясь освободиться от невидимых кандалов.

– Ты будешь спать. – Этот приказ прозвучал в ее мыслях.

Сознание девушки затуманилось, ритм сердца замедлился. Саванна сопротивлялась, боролась, искала силы, чтобы противостоять воздействию Грегори. Ее унижало, что он мог контролировать ситуацию даже во сне. Если он так вел себя во сне, то какой будет ее жизнь, когда он проснется?

Низкий дразнящий смех заполнил ее сознание.

– Засыпай, та petite. He провоцируй меня. Это опасно.

Карпатка повернула голову. Грегори лежал как мертвый. Как ему удавалось быть столь могущественным? Даже ее отец, Михаил, Принц Тьмы, не обладал такой силой.

Саванна закрыла глаза, утомленная сопротивлением. Она была вне себя от отчаяния.

– Хорошо, Грегори, на этот раз ты победил.

– Так будет всегда, та petite.– Он не хвастался, лишь успокаивал ее.

Спокойствие Темного убедило девушку в том, что Грегори был опаснее, чем она представляла. Он не угрожал ей, не кричал на нее, не гневался, был невозмутим, и, что еще хуже, все происходящее, кажется, развлекало его. Знакомый запах наполнил легкие. Волк, ее волк, пришел к ней, чтобы успокоить. Саванна ощутила под рукой мягкую шкуру. Она не открывала глаз, боясь спугнуть иллюзию.

– Я скучала по тебе, – мысленно обратилась она к волку. – Я бы хотела, чтобы ты сейчас был рядом.

– Я всегда рядом.

Сознание волка приняло ее, окутало теплотой, и это ощущение было таким знакомым, словно она бродила по нему тысячи раз.

– Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, чтобы ты был реальным.

Его дикий запах стоял в ее ноздрях. На мгновение карпатка задержала дыхание, не решаясь сделать вдох. Она медленно открыла глаза. Рядом с ней лежал, вытянувшись, волк. Его лоснящаяся черная шкура касалась ее кожи. Волк повернул голову, и она увидела серые, необычайно умные глаза. Сердце Саванны забилось быстрей. С ее губ сорвался стон недоверия. Это была не иллюзия. Грегори владел искусством перевоплощения. Он был ее волком. А она наивно полагала, что единственная среди карпатцев, кому не страшны солнечные лучи. Саванна связывала это с тем, что питалась кровью животных, а нелюдей. Ей следовало бы посоветоваться с родителями. И почему она поделилась своим секретом лишь с волком?

Теперь ее тайна казалась смешной и наивной. Она должна была узнать эти отливающие серебром глаза, этот проницательный взгляд. Она рассказывала волку обо всех своих страхах, желаниях, рассказывала каждый свой сон. Он знал все ее секреты, все самые сокровенные мысли. Хуже всего было то, что они обменивались кровью: она через кормление, он – когда зализывал ее рану. Возможно, обмен был не таким, каким он бывает в карпатских супружеских ритуалах, но благодаря ему ментальная связь между ними была нерушимой.

А она была так наивна! Обычный волк не мог быть таким умным, таким понимающим, способным защитить и успокоить ее. Грегори наладил связь между ними тогда, когда она была еще совсем ребенком.

– Тебе было одиноко.

– Ты не оставил мне выбора, ведь так?

– Все началось гораздо раньше. – Никакого раскаяния, лишь спокойствие, лишь непреклонная решимость.

В ярости она закрыла ему доступ в свои мысли. Он обманывал ее все эти годы, пользуясь своим превосходством. Она вспомнила, как волк пришел ей на помощь. Ничто не защищало его глаза от палящего солнца. Возможно, Грегори и был очень могущественным, но все же карпатцем, и на солнце должен был испытывать сильнейшую боль.

Девушка чувствовала дискомфорт, вспоминая о принесенной жертве. Ей не нужна была забота, ей хотелось разозлиться на него, ей не нравилось, что пульс ускоряется, а волшебное тепло разливается по всему телу, когда он прикасается к ней. Карпатка не хотела верить в то, что между ними существует связь, что он – ее счастье и безопасность. Объяснение было таким простым и понятным. Тебе было одиноко. Так просто. Естественный ответ для карпатца.

– Прости за то, что ты пострадал из-за меня. – Она тщательно подбирала мысли, не желая, чтобы он уловил хаос, царящий в ее голове. Грегори провел рукой по ее волосам.

– У нас впереди вся ночь. Тебе нужен сон. – Это была не просьба, с которой девушка могла бы не согласиться. Это был приказ. Саванна покорилась ему и наконец погрузилась в глубокий сон, необходимый для восстановления сил.

Нужно было на корню пресечь эти попытки обрести независимость. Нельзя было позволять ей идти наперекор самой себе, но что-то внутри Грегори таяло, когда их мысли сливались, когда Саванна была рядом.