"Дело Тутанхамона" - читать интересную книгу автора (Жак Кристиан)2Вот уже полчаса, как элегантный, стройный мужчина со строгим выражением лица и задумчивым взглядом следил за юным Картером. Говард, наслаждаясь солнечным деньком, установил этюдник прямо в поле. Неподалеку жеребенок сосал мать. Тем летом в Норфолке стояла чудная погода, и можно было неустанно рисовать, запечатлевая прелестные картины сельской жизни. Семнадцатилетний юноша шел по стопам отца и собирался стать художником-анималистом. Он не посещал сельскую школу, ведь отец сам обучил его читать, писать, а также рисовать красками, в основном собак и лошадей. И, несмотря на то что у мальчишки имелось восемь братьев и сестер, Говард ощущал себя единственным, ведь только он смог воспринять отцовские уроки и намеревался продолжить его дело. Ему лишь предстояло доказать, что он сможет прокормиться собственным искусством, поэтому прилежно рисовал, стараясь вникнуть в каждую деталь. Говард родился в Лондоне, в квартале Кенсингтон, девятого мая 1874 года. Потом семья переехала в Сваффем, тихую, утопающую в зелени деревушку, где и прошло безмятежное детство мальчика. Накануне описываемых нами событий случилось маленькое чудо – Говард впервые оказался доволен своей работой. На его последнем рисунке лошадь получилась как живая, хотя ноги оказались чуть толстоваты и не очень удалась морда. Но линия была уверенной и твердой, а значит, к нему постепенно приходило мастерство! Мужчина сорвал безвременник, сунул цветок в петлицу и пошел к подростку, который, заметив его, вскочил и самым неподобающим образом уставился на незнакомца. Тот медленно шагал по высокой траве, не боясь запачкать дорогие брюки, а подойдя к этюднику, как ястреб впился взглядом в акварельку. – Недурно, – сказал он. – Ты ведь Говард Картер, если не ошибаюсь? Парнишка не любил богачей: друг перед другом они расшаркивались, а теми, кто попроще, командовали, не стесняясь. – Я вас не знаю. Вы не здешний! – Увы, нас некому представить, кроме разве что кобылицы, а она явно занята, – улыбнулся незнакомец. – Поэтому просто скажу, что мое имя Перси Ньюберри! У нас с тобой есть общая знакомая. А теперь нарисуй мне, пожалуйста, утку! – Это еще зачем? – Наша общая знакомая, леди Амхерст, та дама, что живет в соседнем замке, сказала, что ты хорошо рисуешь. Она купила три твоих работы. Не спорю, эта кобыла удалась тебе, но вот утка… Говард вспылил, схватил листок и за минуту сделал восхитительный набросок дикой утки. – Да, леди Амхерст не ошиблась, – снова улыбнулся Ньюберри. – Хочешь рисовать для меня кошек, собак, гусей и прочую живность? – Вы что же, собиратель? – Я – профессор-египтолог Каирского университета. Он находится в Египте. – Ух, как далеко! – Да, очень! Зато Лондон ближе. – А при чем тут Лондон? – При том, что там находится Британский музей. Хочешь там побывать? Говард знал, что это самый большой музей в мире! Отец рассказывал. Может быть, когда-нибудь там будет выставлена его работа! – Так ведь у меня денег нет! Проезд, постой… – Об этом не тревожься. Готов ли ты оставить отчий дом, деревню, скажем месяца на три? Высоко в небе вились ласточки. Где-то на опушке стучал дятел. Оставить Норфолк, мать, отца, проститься с детством… Этюдник покачнулся и упал. – Когда едем? Несколько месяцев Говард сидел, не разгибаясь, за столом и рисовал иероглифы в виде зверей, людей, предметов, зданий, геометрических фигур и других знаков, составляющих священный для египтян язык. Сначала Говард рисовал, не задумываясь над смыслом, но само начертание величественных символов преображало его мысль и руку. Он старался аккуратно воспроизводить те образцы, которые давал ему профессор Ньюберри, и постепенно выучился писать, подобно древним египтянам. Работал Говард в одиночестве, ни с кем в музее не сдружившись. Чопорных джентльменов он дичился. Ему было спокойно только в обществе иероглифов… Лондон накрыла пелена дождя. Явившись в кабинет к профессору Ньюберри, Говард увидел на столе свои рисунки. – Весьма тобой доволен, – заявил Ньюберри. – Хочешь стать самым юным членом фонда исследования Египта? – А что мне придется делать? – недоверчиво спросил Говард. – Сказать по правде, Говард, – усмехнулся Ньюберри, – ты самый неприветливый и дерзкий юноша, который мне когда-либо встречался! – Что, это очень дурно? – Жизнь покажет. А что касается частного исследовательского фонда, который будет счастлив видеть тебя в своих рядах, то его задача состоит в изучении искусства и культуры Древнего Египта. Несмотря на твердое намерение казаться совершенно безразличным, Говард просиял: – Значит, я буду снова рисовать иероглифы?! – Боюсь, что нет. Говард решил, что Ньюберри над ним насмехается. – Я допустил какую-то ошибку? Вы что, хотите от меня избавиться? – Горячность может повредить тебе, мой мальчик! – Советы после, а сначала – правду! Ньюберри заложил руки за спину, повернулся к окну и стал смотреть на улицу. Шел дождь. – Говард, иероглиф «утка» означает «ядовитый». Один раз ущипнет, а потом всю жизнь будешь мучиться! – Да я их тысячу готов нарисовать! – Тебе придется всем для этого пожертвовать! Говард не дрогнул. – Я готов, профессор! Ньюберри медленно повернулся к юноше. – Вот вы и археолог, мистер Картер! Осталось только… – Что же? – Собрать вещи. Завтра мы с вами отправляемся в Египет! |
||
|