"Faserland" - читать интересную книгу автора (Крахт Кристиан)Послесловие переводчикаО Кристиане Крахте, авторе "Faserland", известно очень мало. Он родился в 1966 г., в Швейцарии, детство провел в США, Канаде и на юге Франции, какое-то время жил где-то в Центральной Америке, кажется, в Венесуэле, а сейчас — в Бангкоке. "Faserland" — его дебютная книга, впервые опубликованная в 1995 г. и переиздававшаяся уже пять раз. Критики встретили ее по-разному: кто-то возмущался, кто-то находил "вполне нормальным скучным повествованием от первого лица" (отзыв в еженедельнике "Штерн"), многие отмечали пристальность авторского взгляда, своеобразие стиля, сопрягающего в себе юмор и меланхолию. Грегор фон Реццори, например, писал: "Такой точности восприятия мира, который сплошь состоит только из фирменных товаров, такой трезвости взгляда посреди пустоты, такого неприятия коллективных банальностей при сохранении тонкости распознающих способностей — всего этого, да притом в столь кристально-чистом отображении, мне еще никогда не доводилось встречать. Поздравляю автора и издателя!" Мне тоже сразу понравился тон повествования, его лаконичность и присутствующая в нем недоговоренность. Но какие-то вещи казались даже не столько непонятными, сколько как будто намекающими на что-то, чего я не знала или не могла вспомнить. Прежде всего, почему роман называется "Faserland"? Первое, что приходит в голову, — перевести это слово как "Отечество", предположив, что рассказчик использует не немецкий термин ( На возможность того, что под внешним "будничным" слоем повествования скрывается какой-то иной смысловой пласт, как будто указывали эпиграф из Беккета, многозначительные названия баров, клубов, пляжей и улиц — бар "Один" (Один в германской мифологии — хозяин Вальгаллы, последнего прибежища погибших героев), клубы Можно предположить, что этот тайный код как-то связан с фантастическим романом Эрнста Юнгера "Гелиополис" (Юнгер несколько раз упоминается в "Faserland", хотя рассказчик и уверяет, что сам его не читал). В "Гелиополисе" есть такая вставная новелла: некий опустившийся человек встречается с дьяволом или посланцем дьявола (якобы окулистом, "доктором Фэнси"), который дает ему выпить темно-красного эликсира ("блэкберри-бренди"), а затем отводит в свой врачебный кабинет (где стоит ящик со стеклянными глазами) и закапывает ему особые капли. После этого бродяга как бы прозревает и начинает воспринимать мир так, словно живет "с микроскопом на глазах среди людей, даже не подозревающих о существовании такого прибора". Он видит "силы, определяющие ход событий, зародыши нарождающегося счастья и несчастья". Он становится сказочно богатым, но не хочет и не может быть пособником злой силы, и в конце концов "доктор Фэнси" отнимает у него волшебный дар, возвращая к обычной человеческой судьбе…[43] Если прочесть "Faserland" так, чтобы сквозь его страницы "просвечивал" текст "Гелиополиса", то, пожалуй, и название прояснится, и некоторые знаки просто совпадут (вспомним, что в самом начале и почти в самом конце рассказчик встречается с Карин, девушкой с Отсылкой к мотиву "встречи с дьяволом" в современной жизни можно, при желании, считать и упоминание Томаса Манна, написавшего "Доктора Фаустуса", и даже эпиграф (потому что аналогичный мотив, в своеобразной трактовке, есть и в беккетовском "Безымянном": "…кто мог сюда прийти, дьявол, может быть, я не в состоянии представить себе никого другого, это он показал мне все, здесь, в темноте, и как говорить, и что говорить, и немного природы, и несколько имен, и внешнюю видимость людей, имеющих тот же образ, что и я, на которых я, возможно, похож, и их способ жизни, в комнатах, в сараях, в автоприцепах, в лесах, и как они приходят и уходят, я уже забыл, и кто ушел и покинул меня — знавшего, что я был искушаем, знавшего, что я пропал, независимо от того, поддался искушению или нет; я не знаю, это уже не я, вот все, что я знаю, с того дня я уже перестал быть собой, с того дня никого больше нет, я, наверное, все-таки поддался искушению. Впрочем, количество аллюзий и литературных параллелей не ограничивается Юнгером и Манном. Вспомним,что встречей с борзым псом открывается не только "Faserland", но и "Божественная комедия" Данте. Похоже, отдельные эпизоды у Крахта не только в определенном смысле соответствуют эпизодам "Божественной комедии", но и Если продолжить такую линию рассуждений дальше, то можно предположить, что последняя, "швейцарская" глава "Faserland" соответствует странствиям Данте по чистилищу. В "Божественной комедии" путь через чистилище, от Долины земных властителей до вершины горы, занимает время одного дня, от восхода солнца до темноты. События восьмой главы "Faserland" укладываются в такой же промежуток и заканчиваются встречей героя с таинственным перевозчиком на берегу Цюрихского озера (Леты?). Хотелось бы сказать еще об одном любопытном наблюдении. Герой путешествует, то и дело меняя свои планы и, соответственно, избранный им самим маршрут (и перемещаясь из одного "круга ада" в другой) под воздействием неких "посредников" или "наблюдателей", которые все так или иначе связаны с буквой "М". Первая пара таких посредников — Карин (которая ездит на "мерседесе" и подкармливает собаку Макса) и Серхио (имеющий мобильный телефон); в поезде на Гамбург рассказчик встречает "Пиздобородого" ( Мои соображения, высказанные выше, вовсе не навязывают читателю однозначную интерпретацию романа. Во-первых, "Faserland" прочитывается, доставляет удовольствие и без учета всего этого ассоциативного ряда, намеренно или ненамеренно подключенного к нему автором. Во-вторых, интересно даже не столько само наличие всех этих параллелей с Данте, Юнгером или Беккетом, сколько вопрос, И, наконец, в "Faserland" могут быть (даже наверняка есть) также и другие подтексты: скажем, вероятно, его несколько по-иному, глубже поймет тот, кто разбирается в современной музыке, в тонкой семиотике поп-культуры. Так или иначе во время перевода этой, на первый взгляд простой и легко сделанной вещи, я не могла не заметить того, что перед нами текст, целиком находящийся в сложных отношениях с предшествующей литературной традицией. Бунтарство и стихия молодежного сленга, казалось бы, выступающие в качестве основной движущей силы романа, — всего лишь вершина айсберга под названием "Faserland". |
|
|