"Красотка" - читать интересную книгу автора (Коллинз Джеки)

1.

– Выглядишь потрясающе!

– Правда?

– Я знаю, что говорю.

Лиза Роман, прищурившись, оглядела свое отражение в большом, ярко освещенном зеркале. Выглядела она действительно безупречно. Что и неудивительно, учитывая, какие усилия она к тому приложила. Это был поистине героический труд. Йога, очищение организма, голодание, контрастный душ, бразильская эпиляция, краска волос, бег трусцой, плавание, специальная гимнастика по системе Пилатеса, аэробика, велосипед – можно перечислять до бесконечности. Лиза все это проделала. За исключением одного – пластической операции. Скальпеля она боялась смертельно. Она холодела от мысли, что хирург может сделать ее похожей на кого-то другого – стереть ее личность, лишить индивидуальности. Она видела тому множество примеров в Голливуде и среди женщин, и среди мужчин. А кроме того, помилуйте, ей ведь еще только сорок – меньше, чем Мадонне или Шэрон Стоун. Во всяком случае, прибегать к пластической хирургии у нее пока нет необходимости.

– Ты уверен, что я действительно выгляжу хорошо? – спросила она, вынуждая своего верного визажиста и парикмахера повторить комплимент.

– Обалденно! Божественно! Потрясающе! – заверил Фабио, откинув назад свою роскошную гриву – на самом деле это был дорогой шиньон.

И Фабио ни капельки не кривил душой, ибо, хотя Лиза Роман и не была красавицей в классическом понимании, в ней присутствовала некая изюминка, которая и делала ее суперзвездой. Это было сочетание неотразимой сексапильности, неиссякаемой энергии и сногсшибательной фигуры. Добавьте к этому сияющие синие глаза, высокие скулы и полные, капризные губы. Фабио обожал Лизу – ее аура его пьянила.

– А все благодаря тебе и твоим волшебным пальчикам, – проворковала Лиза и провела рукой по платиновым волосам, доходившим ей до плеч.

– То же самое мне вчера сказал Тедди, – заметил Фабио, самодовольно усмехаясь.

– Счастливчик ты, – прокомментировала Лиза, поднимаясь с кресла.

– Нет! – возразил Фабио, многозначительно воздев палец. – Это Тедди счастливчик!

– Ну у тебя и самомнение! – поддразнила Лиза и направилась к выходу.

– Не больше твоего, – язвительно парировал Фабио, провожая ее к выходу из салона, где ее поджидал фотокорреспондент журнала «Максим».

Лиза с Фабио работали вместе уже восемь лет и прекрасно ладили. Фабио искренне симпатизировал Лизе Роман – от человека ее положения вполне можно было ожидать куда больше эгоцентризма. Она была доброжелательна и приветлива, а временами с ней было по-настоящему весело. Конечно, она питала повышенный интерес к мужскому полу – но разве Голливуд может похвастать широким выбором достойных мужчин? На взгляд Фабио, все мало-мальски приличные мужики здесь были «голубые». И слава богу!

Второй муж Лизы – Антонио, отец ее единственного чада – производил впечатление лучшего из лучших, насколько это вообще было возможно. Впрочем, Фабио знаком с ним лично не был, зато видел фотографии: на них Антонио представал великолепным экземпляром – темные чувственные глаза, впечатляющая мускулатура, породистые черты лица. Фабио то и дело задавал себе вопрос: почему Лиза позволила ему уйти?

– Антонио оказался слаб на передок, – единственное объяснение, которым она его удостоила.

Фабио не мог взять в толк, почему цельные натуры вроде Лизы – а он считал ее цельной натурой – так щепетильны в вопросах секса? В конце концов, что плохого в «слабости на передок»?

Ники Стоун не мигая смотрела на рельефный бугорок под шортами своего тренера по кикбоксингу. Вполне внушительно, как и весь он. Его звали Бьорн, это был высокий поджарый блондин нордического типа, с бронзовыми ляжками – воплощение силы и мужественности. Роста в нем было метр восемьдесят с гаком, белые крупные зубы, как с рекламы жевательной резинки, и ослепительная улыбка.

«Бьюсь об заклад, этот не подкачает, – подумала Ники, улыбнувшись про себя. – И наверняка языком умеет работать. Он ведь скандинав, а скандинавы в постели не ленивы».

Нельзя сказать, чтобы у нее был в этом отношении очень уж богатый опыт. Ну, Свен, массажист-косметолог шведских кровей. Ну, Марл – датчанин, учивший ее рок-н-роллу. Да еще Ласти – ее личный тренер, норвежец. Вот, собственно, и все. Однако этого оказалось достаточно, чтобы обнаружить, что европейские мужчины в постели куда изобретательнее американцев.

Интересно, как это делает Бьорн? С его-то хозяйством! Может, дать ему шанс себя проявить?

«Нет! – сурово скомандовал внутренний голос. – Ты теперь помолвлена, и с развратом покончено!»

Черт подери! Да кто придумал все эти правила?

Ну конечно, мамуля. Лиза Роман – кинозвезда первой величины, певица и легендарный секс-символ Америки. Которая, между прочим, сама уже в четвертый раз замужем.

Да-да, именно так. В четвертый раз.

Ники надеялась, что этот брак окажется у матери удачнее предыдущих. Сейчас под венец должна идти она, и теперь наконец она будет в центре внимания, а не мать, как случалось всякий раз, когда Лиза выходила замуж.

У Ники было такое ощущение, будто ее с рождения преследует чувство соперничества. Быть дочерью Лизы Роман – это вам не в Диснейленд прокатиться! Когда ситуация позволяла, Ники держала свое происхождение в строжайшем секрете. Но ей никогда не удавалось долго это утаивать. Кто-нибудь обязательно разнюхивал, кто ее знаменитая мамаша, – и нормальным отношениям разом приходил конец. А что это вообще такое – нормальные отношения?

В свои девятнадцать Ники была красива броской, запоминающейся красотой. В отличие от матери – типичной платиновой блондинки – Ники унаследовала экзотическую цыганистую внешность своего отца-испанца, Антонио Мигеля Стоуна – мужа Лизы под номером два, симпатичного гуляки с более чем скромным состоянием и довольно сомнительной родословной. Утверждалось, что его мать, бабушка Ники, состоит в дальнем родстве с испанским королем – хотя на чай во дворец их почему-то никто не приглашал.

Ники знала, как все было у ее родителей. Лиза влюбилась в Антонио, когда тот приехал в Голливуд с какой-то рыжеволосой красоткой. Спустя пять дней после их знакомства рыжая красотка была предана забвению, а Лиза с Антонио улетели чартером в Лас-Вегас, где двое суток без перерыва предавались азартным играм и любви, а потом обвенчались.

Через девять месяцев появилась на свет Ники.

Еще один год прошел во взаимной страсти, а потом Лиза застукала Антонио со своей так называемой лучшей подругой и немедленно развелась. Вскоре после этого он вернулся в Европу, чтобы продолжить свою карьеру плейбоя, участвовать в автогонках и мотаться по лучшим курортам, ухлестывая за красивейшими из женщин.

В десять лет Ники начала требовать от матери более подробной информации об отце – человеке, знакомом ей лишь по фотографиям. Лиза нехотя велела своему адвокату связаться с ее бывшим и напомнить, что у него есть дочь. Как ни странно, в последующие несколько лет Антонио регулярно приглашал к себе дочку на каникулы. Приезд Ники всякий раз производил большой фурор – Антонио был без ума от своей хорошенькой, складненькой, смышленой дочери. До такой степени, что очень скоро она стала проводить со своим харизматическим папашей по нескольку месяцев в году, пока в возрасте пятнадцати лет и вовсе не бросила школу в Беверли-Хиллз и не перевелась в американскую школу в Мадриде. Лиза вроде бы не возражала, поскольку ей надо было думать о собственной карьере.

Ники была в восторге. Вот она, вожделенная свобода! Она быстро обнаружила, что жить с отцом куда как интереснее, чем с матерью. Он был ей скорее как старший брат, при этом испорченный до невозможности. Антонио обучил ее всем самым клевым штучкам – в том числе как курить кальян, пить мартини и не слишком пьянеть, а в общении с мужчинами сочетать в нужной пропорции лесть и безразличие. Одна из его многочисленных знойных подружек прочла ей экспресс-курс контрацепции. Ну разве не круто? Чего еще могла желать юная, жадная до жизни девочка-подросток?

К шестнадцати годам Ники была не по возрасту умудрена – настолько, что уже понимала, что ее отец неисправим: эдакий непослушный мальчишка с непреодолимой тягой к удовольствиям и большим сердцем. Он обожал дочь – она воплощала его связь с благопристойным образом жизни. Ники, в свою очередь, обожала отца, несмотря на то что отлично видела, какой он испорченный и бесхребетный. Ну и что с того? Он ее отец, и она его любит!

Жизнь с Антонио имела один недостаток – его мать Аделу. Это была свирепая сеньора, которая неизменно ходила в черном и готова была орать на сына, когда надо и не надо. Антонио это как будто мало трогало, и он с легкостью повышал голос в ответ, нимало не заботясь о посторонних. Вскоре Ники поняла, что это у них такая игра. Состязание. Выигрывал тот, кто дольше и громче орал. Однако верх всегда одерживала старуха – бабка у нее была женщина несгибаемая. К тому же она держала семейную казну, из которой с неимоверной скупостью выдавала сыну деньги по своему усмотрению. К вящему неудовольствию Антонио.

Дом, в котором они жили в Мадриде, принадлежал Аделе. Еще она имела в собственности роскошную виллу в Марбелле. Оба объекта недвижимости она получила в наследство от мужа, скончавшегося от сердечного приступа, когда Антонио было всего десять лет. С тех пор Адела вбивала в хорошенькую головку своего отпрыска мысль о том, что отныне он в семье единственный мужчина и должен заботиться о ней. Потом она быстренько сплавила его в военное училище, где процесс выбивания дури из его головы принял систематический характер.

Все годы, проведенные в казарме, Антонио мечтал о светской жизни и, едва освободившись, с головой в нее окунулся, несмотря на все возражения Аделы. Он исколесил всю Европу, без труда прокладывая себе путь в постель любой женщины, которая ему приглянется. Таких богатых дам на его счету была нескончаемая череда. Параллельно он увлекся автогонками. Узнав об этом, Адела пришла в неистовство. Дабы ее ублажить, Антонио перевел гонки из профессионального занятия в разряд хобби, о чем потом всю жизнь жалел.

Теперь он поочередно проводил время в двух резиденциях своей мамаши, тщательно заботясь о том, чтобы с ней не пересекаться.

Но Адела была не из слабых противников и пристально следила за сыном. Она считала, что он уже достаточно погулял без материнского присмотра, когда женился на дешевой американской актрисульке, и была преисполнена решимости больше такого безумия не допустить.

У Ники отношения со строгой бабушкой были натянутые. Адела делала вид, что любит свою американскую внучку, но, что бы та ни делала, вечно ее осуждала. Ники быстро нашла способ с этим бороться – всякий раз, как бесконечные поучения и старческое брюзжание начинали ей докучать, она улетала в Лос-Анджелес к своей трудолюбивой мамочке, которая была настолько увлечена своей карьерой, что проявляла, казалось, полное безразличие к тому, что творит ее дочь.

А Ники много чего творила, ибо унаследовала от матери страсть к преодолению преград в сочетании с отцовским распутством. Она слишком увлекалась экспериментированием. Ей все хотелось узнать, как далеко можно зайти, не делая этого. Несмотря на обширные познания в области контрацепции, она боялась переступить последнюю черту – пока не произошло ее знакомство с дальним родственником Антонио по имени Карлос.

Ники было семнадцать, и она чувствовала себя готовой на многое. Карлосу было двадцать пять, это был уверенный в себе и необычайно красивый парень. Ему не понадобилось много времени и усилий, чтобы переломить ее внутренние запреты, а затем и разбить ей сердце. К несчастью, подобно своему родственничку Антонио, Карлос был неисправимым распутником и не пропускал ни одной смазливой мордашки.

Разгневанная и оскорбленная его небрежением, Ники ступила на путь мщения и стала запрыгивать в постель к каждому встречному, рассчитывая в конце концов вызвать в Карлосе ревность и заставить его ползать перед ней на коленях, моля о прощении.

Но этого не произошло.

С настойчивой подачи старушки-матери Антонио вмешался и предостерег дочь, что, если она не образумится, ее начнут называть шлюхой и дрянью.

– А сам-то ты кто?! – набросилась Ники на отца, хорошо зная его неумение держать ширинку застегнутой. – Девственник, что ли?

– Нет. Но я мужчина, – ответил он и снисходительно улыбнулся. – А мужчинам все дозволено.

Они ругались чуть не до утра, причем в пылу спора наговорили друг другу таких вещей, о которых потом каждый страшно жалел. Наутро Ники села в самолет до Лос-Анджелеса и больше в Европу не приезжала.

С тех пор прошло без малого два года. Теперь, когда Ники была помолвлена, она никак не могла решить для себя вопрос, стоит ли позвонить отцу и поставить его в известность?

«Привет, папуля! – промурлычет она. – Я больше не шлюха и не дрянь. Не приедешь ли на мою свадьбу, чтобы вручить меня жениху, как полагается?»

Сеньор Двойные Стандарты! Мог бы и позванивать дочери хоть иногда. Нет же, ни разу! Впрочем, Лиза всегда говорила, что давно разочаровалась в Антонио, и, наверное, она права.

Тем не менее Ники по-прежнему любила отца, хотя, конечно, уважения к нему не испытывала. Как бы то ни было, беспечное отношение Антонио к женщинам наложило отпечаток на ее восприятие всего сильного пола. Теперь оно выражалось в девизе: «Имей их, пока не поимели тебя!» До последнего времени она так и жила, в отличие от добродетельной мамочки, которая продолжала влюбляться. Или впадать в грех вожделения – это как посмотреть.

Профессиональным мастерством и успехами матери Ники восхищалась. Однако особой близости между ними не было. Да и о какой близости может идти речь, если для Лизы работа всегда была на первом месте, любовь – на втором, и лишь где-то напо-зорном третьем угадывались материнские чувства, привязанность к своему единственному ребенку? Ведь Ники появилась на свет, когда Лизе было двадцать и впереди во всем своем блеске маячила подлинная слава.

Подчас Ники радовалась, что Лиза не завела еще детей: едва ли ее можно было назвать матерью по призванию.

Зато Лиза Роман была по призванию суперзвезда. Она пришла в этот мир, чтобы стать объектом поклонения миллионов.

Лиза Роман работала с камерой как никто другой. Все ее жесты и позы были точно рассчитаны, и она с упоением занималась любовью с объективом. И камера отвечала ей взаимностью, что даже в Голливуде происходит далеко не со всеми. Кроме всего прочего, Лиза никогда не боялась тяжелой работы. На самом деле именно в труде ее воспитывали родители – весьма строгие люди со Среднего Запада. «Трудись не покладая рук и не жди благодарности», – с детства вдалбливал ей отец. Это был суровый человек, не склонный к нежностям. В школе Лиза пахала что было сил, получала высшие оценки, но никогда не слышала похвалы от родителей. Даже когда ее назвали лучшей ученицей в классе, дома отказывались признавать, что она достигла чего-то из ряда вон выходящего. В конце концов в шестнадцать лет, после ужасной ссоры с родителями, она убежала из дома в Нью-Йорк со своим парнем и больше не вернулась. Насколько было известно, ее никто не стал искать, а ей и вовсе было на них плевать.

– Хочешь что-нибудь послушать, красавица? – спросил Фабио, украдкой наблюдая за своей клиенткой и одновременно потягивая зеленый чай из кружки, раскрашенной под шкуру леопарда.

– Да, поставь диск Нелли Фуртадо, – попросила Лиза. – Четвертый трек, называется «Легенда». Готова слушать ее без конца.

На каждый сеанс она непременно приносила несколько любимых дисков. Сегодня это были Нелли Фуртадо, Сейд и Марк Антоний. Лиза очень увлекалась латиноамериканской музыкой и стилем соул и в данный момент планировала выпустить собственный диск, в котором должны были сочетаться и то и другое. Кроме того, она работала над книгой – одному из представителей пишущей братии было доверено изложить на бумаге то, что, по замыслу, должно было стать бестселлером под названием «Одна неделя из жизни Лизы». Такая книжка украсит журнальный стол в любом доме и офисе.

«…из жизни Лизы». Подобно Мадонне и Шер, ее знали по одному имени!

Помимо работы над диском и книгой, впереди маячил еще фильм – ремейк классической картины «В джазе только девушки». Но пока это оставалось только в планах – Лиза ждала достойного сценария. А в самое ближайшее время у нее была однодневная гастроль в Лас-Вегас, где должна была состояться презентация какого-то невероятно роскошного нового отеля под названием «Принцесс-Миллениум». Ей был обещан трехмиллионный гонорар за один вечер – не так уж плохо. Ну а затем предстояла свадьба дочери, подготовкой которой Ники занималась сама.

Короче, Лиза была очень и очень загружена, но не настолько, чтобы не думать о надвигающемся очередном разводе. Ее мужем в настоящий момент был некий Грег Линч, автор и исполнитель простеньких шлягеров. Слава богу, в свое время адвокат Лизы настоял на том, чтобы Грег подписал брачный контракт, где все было четко оговорено. Это должно было существенно облегчить процедуру. Грег был моложе Лизы на десять лет, и в последнее время у нее появились подозрения, что он сочиняет свои любовные песенки где-то на стороне. И ладно бы только это – в последние полгода у него развилась привычка давить ей на психику. Грег взял моду изводить ее по поводу того, что она, с его точки зрения, сделала не так, и Лизе это начинало изрядно надоедать.

Временами он цеплялся к какой-нибудь мелочи и мог часами зудеть на эту тему. И даже повышать голос: А то еще принимался возмущаться, что она не записывает его песен, и обвинять ее менеджера и агента в заговоре против него. Грег уже пытался заставить Лизу выгнать обоих. «Неужели ты не видишь, что они тебя обворовывают? – вопил он. – Или ты такая тупая, что не замечаешь очевидных вещей?»

Ее менеджеру он не доверял. Ее адвоката презирал. Преподавателя йоги ненавидел. Друзей критиковал. По сути дела, всякий, кто работал на Лизу, для Грега был заведомым мерзавцем.

Лиза старалась не обращать внимания на его оскорбления, зная, что в глубине души он так не думает. Всякий раз, доведя ее до слез, Грег потом просил прощения. В сущности, она понимала истинную причину его раздражительности. Грег злился, что не достиг больших вершин, и пытался обратить свою досаду и злость на кого-то другого. А поскольку Лиза была ему ближе всех, то под руку всегда попадала она.

Главная проблема заключалась в том, что она никогда не знала, каким сегодня предстанет Грег, злым или добрым? И, как на грех, теперь обе его ипостаси существовали нераздельно. Когда он был настроен благодушно, то вел себя как любящий и заботливый муж, и Лиза его обожала. Однако эти качества проявлялись все реже и реже. А в плохом настроении он был просто невыносим.

Внутренне Лиза была готова вынести многое – по прошлому опыту она знала, что идеального мужчины не существует в природе. Но чего она не могла стерпеть, так это неверности. Едва заподозрив неладное, Лиза обычно сразу приступала к действиям. В конце концов, она не Хиллари Клинтон, тем более что в последнее время все признаки супружеской измены были налицо. Какие-то совещания до утра, всплеск интереса к собственной наружности, слишком частое посещение душа, маниакальная привязанность к мобильному телефону…

Как только Грег начал проявлять симптомы измены, Лиза обратилась в частное детективное агентство «Роббинс—Скорсинни» и попросила понаблюдать за ее мужем в течение двух суток. Она уже пользовалась услугами этого агентства в прошлом, и оно ее ни разу не подводило.

Почему, почему ей до сих пор не встретился мужчина, способный сдерживать свою похоть?!

Из динамиков лился проникновенный голос Нелли Фуртадо. Лиза облизнула и без того блестящие губы, а Фабио продолжал колдовать над ее прической.

– Надеюсь, мы сегодня быстро управимся? – спросила она у своего рекламного агента Макса, терпеливо дожидающегося ее у дверей в компании нескольких ребят-журналистов.

– Как скажешь, так и будет, – заверил Макс. Это был невысокий мужчина, любитель сигар и ярких костюмов. На каждый день месяца у Макса имелся свой галстук-бабочка.

– Еще один ракурс! – с мольбой произнес фотограф, он был молод, очень талантлив и благоговел перед звездой.

Лиза всегда была открыта ко всему юному и талантливому. Это позволяло ей чувствовать время и вносило в ее карьеру свежую струю. Откинув голову, она приняла очередную позу, глядя в объектив многообещающим взглядом. Приоткрытые губы, коварный взгляд из-под ресниц, выражение сексуального томления… Секс в исполнении Лизы Роман был чем-то фантастическим!

После окончания тренировки по кикбоксингу – настоящего пиршества пинков, толчков и спарринга – Ники поспешила в раздевалку, быстро ополоснулась под душем и надела шорты и маечку с открытым животом. Почему бы не похвастать перед другими своей сногсшибательной фигурой, бронзовым загаром и недавним приобретением – серьгой в пупке? Она с минуту смотрела на себя в зеркало, в очередной раз убеждаясь, что похожа на отца. Густые темные волосы с непослушной челкой, падающей на огромные карие глаза, опушенные невероятно длинными шелковистыми и блестящими ресницами. Длинные ноги, . подтянутая фигура. Полные чувственные губы и высокие скулы были единственным напоминанием о том, что она дочь Лизы Роман.

Да, как хотите, а Антонио надо позвонить. Он должен быть на ее свадьбе. В конце концов, он ее отец и обязан быть рядом с ней в этот самый важный момент ее жизни. К тому же родственников вообще набирается мало, учитывая, что бабушка и дедушка со стороны матери – запретная тема. Надо сказать, Ники втайне лелеяла надежду с ними повидаться – хотя бы убедиться, что они действительно такие консерваторы, какими их расписывает мама.

Подхватив сумку, Ники направилась к парковке и села в свой сверкающий серебристый спортивный «БМВ» – подарок к свадьбе от жениха Эвана. «Ах этот Эван! – с любовью подумала она. – Человек дела. Человек поступков. Знает, чего хочет. Тридцать лет, а уже миллионер, и добился всего сам! На его счету целый список эксцентрических кинокомедий, которые он поставил вдвоем с братом и по своим же сценариям».

Ники была так погружена в мысли об Эване, что, выезжая со стоянки и выруливая на Сансет, не заметила, как от обочины отрулил и увязался за ней пыльный коричневый пикап.

Эван и Брайан Рихтеры являли собой современный вариант братьев Фарелли. Их взлет был чем-то фантастическим – шесть фильмов за пять лет, и все – с потрясающим кассовым успехом.

Ники познакомилась с Званом на собачьей площадке. Она выгуливала дога своего тогдашнего дружка, а Эван пытался призвать к порядку двух уже довольно больших щенков немецкой овчарки, которые носились по всей площадке и приставали ко всем другим собакам. Хладнокровно оценив ситуацию, Ники схватила обоих щенков за поводки, решительно приструнила и подвела к Эвану.

– Вот, – довольно резко объявила она, – держите. Советую вам нанять для них инструктора.

– Сколько? – спросил он, весь такой взъерошенный, нескладный, похожий на комического персонажа.

– Что – сколько? – надменно переспросила Ники.

– Сколько бы вы за это взяли? Она обдала его презрением:

– Я вам не по карману! Он хитро усмехнулся!

– Хотите пари?

«А что, если и вправду?» – подумала Ники. Постоянной работы у нее нет, а парень с виду не бандит.

– Тысяча баксов в неделю, – поддразнила она. – Наличными.

Но для Эвана Рихтера это были не деньги.

– Когда сможете начать? – поинтересовался он, восхищаясь ее наглостью.

Так все и началось. Случайная встреча двух абсолютно чужих людей. Собак Эван продержал недолго – они каждый день переворачивали дом вверх дном. Но к этому моменту они с Ники уже были неразлучны.

Все это было пять месяцев назад, а теперь до свадьбы остается полтора месяца, и ей еще надо все организовать, не рассчитывая на мамину помощь – вся помощь Лизы свелась к совету нанять специального устроителя таких мероприятий.

Ники вздохнула. Естественно, она любит Эвана. В определенном смысле. Он, безусловно, умеет развеселить, хорошо с ней обращается, и вообще он такой умный. Его не смутил даже тот факт, что у нее такая знаменитая мамаша – а ведь многие парни от этого так и шарахались. Разве этого недостаточно для продолжительного и плодотворного супружества?

Достаточно. Если не считать одной маленькой детали. Очень маленькой. И совершенно незначительной.

Ники любила не только Эвана, но и его брата.

И не могла бы сказать, кого из братьев Рихтеров она любит сильней.