"Ткачи Сарамира" - читать интересную книгу автора (Вудинг Крис)

Глава 14

Когда спускалась ночь, Азара выходила на охоту.

Благодаря попутному ветру путешественники прибыли в порт Пелис до заката. На фоне алого заходящего солнца виднелись лишь силуэты стоящих в гавани кораблей. Тени удлинились, а вечернюю тишину разрывали похожие на ругань крики чаек. И хотя присутствие вездесущих грузчиков и шумных моряков ощущалось здесь, как и в каждом торговом порту, разгрузка шла в спокойном и неторопливом ритме, словно из почтения к надвигающемуся сумраку. Освещенные фонарями таверны и провинциальные магазинчики пустовали в ленивом тепле умирающего дня. Наступало время влюбленных парочек, которые прогуливались рука об руку в поисках укромного местечка.

Кайку была очарована атмосферой этого места еще до того, как «Летний ветер» со скрипом пришвартовался в порту. Несмотря на небольшую удаленность от материка, жизнь на острове Фо протекала совсем по-другому. И даже чужеземец мог заметить разницу с первого взгляда. Азара не раз бывала здесь прежде, и у нее имелись основания не любить Пелис. Кайку сразу заметила эту неприязнь. Тихое спокойствие гавани было мучительно для Азары, и она с нетерпением ждала, когда они отправятся дальше, в более дикие части Фо, где жизнь течет не так гладко и размеренно.

После того как путники высадились на берег, Азара объявила, что им нужно выступить в путь не позже завтрашнего утра. Бывшая служанка посоветовала приобрести оружие. В том месте, куда они отправляются, ей необходима защита. Кайку взволновали эти слова. Она всегда была превосходным стрелком, но давно не практиковалась. Вместе с Тэйном Кайку отправилась в магазин, чтобы купить припасов на дорогу и оружие.

Азара, как обычно, предпочла остаться одна.

Самым простым и безопасным способом добраться до цели была поездка с торговым караваном, направляющимся в Хайм. В свои прошлые посещения острова Азара научилась определять, с кем можно отправляться в дорогу. Теперь она выглядела совершенно по-другому, и никто не смог бы узнать ее. В то утро в Хайм отправлялся всего лишь один караван, но зато он хорошо охранялся и подходил их требованиям. Азара подошла к владельцу каравана во время погрузки товаров. Купец запросил за проезд относительно невысокую цену.

Азара легко манипулировала мужчинами. Она хорошо знала, как влияет красота на сильный пол, и кокетничала напропалую, улыбалась и хихикала, наклонялась к собеседнику и дотрагивалась до него, в душе умирая от скуки. Несколько таких обольстительных приемов, и жертва с радостью и надеждой заглатывала приманку. Иногда в сценарий приходилось добавлять кое-какие детали, но обычно все проходило гладко.

Азара вздохнула и отошла от купца. Соглашение было достигнуто. Мужчины виделись ей безмозглыми животными, готовыми, словно собаки, стоять на задних лапах за угощение. Азара не испытывала уважения к сильному полу, а редкие исключения лишь подтверждали правило. Она полагала, что женщины обладают большим набором достоинств, чем самодовольные, но ограниченные мужчины.

Покончив с делами, бывшая служанка встретилась с Тэйном и Кайку. Молодые люди сообщили, что остановились в тихой гостинице при храме. Азара хорошо знала это заведение и одобрила выбор. Приказав спутникам возвращаться и отдыхать, она пообещала присоединиться к ним позже, сославшись на то, что ей необходимо уладить перед отъездом кое-какие дела, Кайку и Тэйн молча выслушали спутницу, отлично понимая, что все расспросы бесполезны. Хотя вопросов накопилось множество: куда исчезли ожоги, от которых Азара пострадала? Почему она так изменилась? Тэйна же больше всего поразило исчезновение с ее руки татуировки императорского посыльного. Он заметил это, когда она вышла на палубу корабля в рубашке с коротким рукавом. На том месте, где раньше находилась татуировка, темнел большой синяк. А на следующий день следов вообще не осталось. Но Азара не собиралась удовлетворять любопытство своих спутников.

Девушка шла по узким, живописным улицам. Стемнело так быстро, словно кто-то вылил на город банку чернил. Ария и Нерин – огромная жемчужина и ее крошечная зеленая сестра – мертвенным блеском освещали небо. Самой яркой луны Иридимы не было видно. Наверное, сегодня она освещала другую часть Сарамира. В бледно-зеленом сиянии Азара блуждала по узким переулкам, бесцельно убивая время, проходила мимо таверн и ресторанов, в окнах которых мелькали силуэты, слышался шум голосов и смех. Но все эти люди казались ей чужими, и она чувствовала себя ужасно одинокой. Город сохранил обаяние старины, с ее балконами, коваными металлическими перилами и узкими улочками, но даже это не трогало сегодня Азару.

Постепенно Пелис погрузился в сон. Но девушка чего-то ждала, как паук, притаившийся в углу своей паутины. Она уже выбрала жертву на сегодняшнюю ночь, которая, ни о чем не подозревая, ковыляла впереди. Обычно Азара предпочитала женщин. Ей нравились чувственные изгибы тела и приятный аромат. Но встреча с хозяином каравана возбудила иное желание, и теперь она искала мужчину, толстого и отвратительного. Избранник торговал рыбой, о чем можно было судить по запаху, и жил в неприметном доме на углу тихой улочки. Обычно, прежде чем напасть, охотница тратила немало времени, чтобы присмотреться к избраннику и изучить его привычки, по крайней мере убедиться, что жертва живет одна. Но сегодня Азара позволила себе небольшое безрассудство. Кто знает, когда снова представится такой шанс. Ей выпал удобный случай позабавиться, и пропустить возможность было бы досадно.

Ружье Азара спрятала в кустах, чтобы не мешало. Она еще какое-то время побродила по улице, пока не убедилась, что за ней никто не наблюдает, затем перешла дорогу, прижалась к стене и медленно пошла вдоль нее. На первом этаже хозяин наглухо закрыл окна, поэтому Азара передвигалась без опаски, но на втором ярусе ставни были распахнуты, позволяя летнему ветерку беспрепятственно гулять по дому. Девушка ощупала стену. Крепкую каменную кладку выложили довольно грубо – видно, строители торопились и особо не заботились о красоте, поэтому выступов, чтобы схватиться рукой или поставить ногу, было предостаточно.

Азара еще раз осмотрелась и полезла вверх. В четыре скачка она достигла окна и заглянула внутрь. Комнату ярко освещал зелено-перламутровый лунный свет.

Внутри дом так же отличался простотой убранства. На полу, выложенном плиткой, валялась скомканная грязная одежда торговца рыбой. Сам хозяин дома лежал в углу на циновке, ворочаясь во сне из стороны в сторону. Жирное тело прикрывала простыня, которая то и дело соскальзывала с живота. Грязные, засаленные волосы торговца, доходившие ему до плеч, спутались и слиплись от пота. Мужчина крепко спал, и все же Азара выждала еще две-три минуты прежде, чем влезть в окно.

Осторожно ступая по холодному полу, охотница сделала несколько шагов по направлению к жертве. Подойдя к циновке, Азара откинула назад роскошные волосы и внимательно посмотрела на торговца, от которого исходил резкий запах пота, смешавшийся с рыбным духом. А еще чуткий нос уловил слабый аромат духов и тепло недавних любовных ласк. Взгляд ее упал на небольшое углубление на циновке, слишком маленькое, чтобы его оставила туша торговца.

Азара обернулась в тот же миг, когда в дверях появилась женщина. На ней была длинная серая ночная рубашка. Черные волосы спутались, глаза сонно таращились в полумрак комнаты. Кто знает, что заставило ее встать в такой поздний час, но сейчас она возвратилась, чтобы вновь погрузиться в сон. Увидев незнакомку у постели любовника, женщина застыла на месте и с опозданием вскрикнула.

Азара отреагировала в мгновение ока, наотмашь ударив женщину по лицу. Бедняжка отлетела к стене и, стукнувшись головой, сползла вниз. Азара не знала, мертва ли женщина или просто потеряла сознание, но сейчас ей было не до нее.

От шума торговец рыбой проснулся и, увидев, что произошло, отчаянно заработал пятками и локтями, отползая к стене и всхлипывая от удивления и страха. Девушка подошла к испуганному мужчине и чуть сдавила рукой дряблое горло. Потом зажала его руки между колен, чтобы избежать сопротивления. К тому времени, когда торговец оправился от первого шока, было уже поздно – охотница сидела на волосатом животе. Несчастный пытался освободиться, но ему мешала собственная неповоротливость. Азара бросила взгляд на лежащую у стены женщину, но ее лицо закрывали волосы.

Жертва продолжала сопротивляться, но безуспешно. Он попытался закричать, но и эта попытка была тут же подавлена железной рукой, сдавившей горло. Торговец замолк, глаза его расширились от ужаса.

– Тихо, – мягко произнесла Азара. – Я хочу только поцеловать тебя.

Она прижалась к сальным губам с быстротой змеи, хватающей мышь, и принялась высасывать душу. Торговец рыбой вытянулся в струну. Что-то билось в нем, рвалось наружу, уходило из его рта в ее. Это что-то напоминало сверкающий, искрящийся бурливый поток, который всасывала, поглощала ненасытная охотница. Несколько секунд мужчина чувствовал себя примерно так же, как тающее в лучах рассвета привидение, потом зрачки его расширились и потемнели, а тело, лишившееся сил, обмякло. Еще немного, и жизнь оставила его с легким вздохом сожаления. Широко открытые глаза безжизненно устремились куда-то вдаль, голова с глухим стуком упала на вымощенный плитками пол. Aзара вытерла рот тыльной стороной ладони, несколько раз глубоко вздохнула, наслаждаясь ощущением раскатывающегося по телу тепла, и поднялась.

Она не могла объяснить, что такое живет внутри нее, заставляя ее вести себя подобным образом. Сравнивать было просто не с чем. Иногда это представлялось чем-то вроде тугого кольца из плоти, обосновавшегося где-то между желудком и спиной. Насытившись, это живое кольцо расширялось, уплотнялось, и Азара ощущала его теплое присутствие; голодное, оно слабело, истончалось, теряло упругость, съеживалось, и тогда освободившееся пространство наполнялось пустотой, куда более мучительной, чем боль. Муки были невыносимы, и именно они вынуждали Азару искать новую жертву.

Раньше девушка не пользовалась своими способностями так часто, поэтому могла контролировать чувство голода, подкармливая то, что жило в ней, лишь для того, чтобы сдерживать неумолимое наступление возраста. Но после первого столкновения с шин-шинами положение изменилось, и к тайным талантам приходилось обращаться все чаще и чаще.

Азаре стоило огромных трудов исцелиться после того, как Кайку бросила ее на пороге смерти. Она не смогла бы спастись самостоятельно, если бы вовремя не подоспели два лесника. Мужчины прибежали на запах дыма и обнаружили обожженную, изуродованную служанку. Их жизненная энергия способствовала восстановлению лучше, чем любое лекарство или уход, которые они могли предложить. Потребовалось немало времени и сил, чтобы, подобно змее, вырастить новую кожу и волосы, заживить ожоги на руках и лице. А их откуда-то нужно было брать. Изменение внешнего вида стало больше прихотью, чем необходимостью, но девушка занималась восстановлением до тех пор, пока новый облик не удовлетворил ее полностью. Прислуживая Кайку, Азара в течение двух лет мирилась с внешностью миловидной простушки-крестьянки и наступала на горло присущему ей тщеславию. Теперь же она решила превратиться в настоящую красотку, объект всеобщего вожделения.

Как ужасно, думала Азара, носить всю жизнь одно и то же, полученное при рождении лицо.

И тут же с грустью вспомнила, что никогда не знала своего.

Поддавшись внезапно нахлынувшему раскаянию, она подошла к лежащей у стены женщине, присела рядом с ней на корточки и убрала волосы с лица новой жертвы. На щеке уже темнело пятно от ушиба. Несчастная была без сознания и едва дышала. Азара повернула ее голову сначала в одну, потом в другую сторону. Любовница торговца не была симпатичной, но обладала определенной чувственной притягательностью. В конце концов для желающего напиться тонкий букет не самое главное. Если бы она не вошла в комнату, не увидела незваную гостью, Азара сохранила бы ей жизнь. Но теперь у охотницы не было другого выбора.

Девушка взяла голову незнакомки обеими руками и прижалась к губам, слегка приоткрыв рот жертвы.

Императрица Анаис ту Эринима шла по коридору дворца в дурном настроении. Едва у нее появилось время, чтобы принять ванну после целого дня встреч, обсуждений и споров, как слуги сообщили, что господин Мос, отец ее мужа и глава семьи Бэтик, прибыл с важным сообщением. Будь это кто-то другой, Анаис заставила бы визитера подождать до завтра. Но рисковать отношениями с отцом Дуруна она сейчас не могла. Глава семьи Бэтик был самым сильным союзником правящей династии. Теперь императрица нуждалась в каждом надежном человеке.

Императрица шла по бесконечной анфиладе комнат. Ее путь освещал мягкий лунный свет, проникающий внутрь сквозь огромные арочные окна. Нерин выглядывала из-за своей могущественной сестры Арии – бледно-зеленый пузырь на краю ровного жемчужного диска, который отчетливо виднелся на усыпанном звездами небе. Тонкие облака лениво двигались по ночному куполу, сморенные летней жарой. В свете фонарей Аксеками казался обманчиво тихим и мирным. В такую ночь приятно расслабиться на балконе, выпить вина и хотя бы на время позабыть обо всех накопившихся заботах. Но, кажется, это было невозможно.

Теперь каждый день походил на предыдущий. Императрица не знала покоя ни днем ни ночью. Не было времени даже заняться собой, хоть раз выспаться или просто передохнуть. Каждое утро приносило новую проблему: там – выступление с протестами и обвинениями; тут – смутьян Унгер ту Торрик, распространяющий грязные слухи; прошение союзника, добивающегося милостей, но готового перейти к плохо замаскированным угрозам… Кругом доносы о предательстве, измене, требования о смещениях, заменах или назначениях. А самое главное, что ничего нельзя пропустить, ко всему нужно проявлять внимание. Как бы там ни было, она сама привела Сарамир в движение, а что из этого получится, то покажет будущее. Положение осложнялось тем, что теперь ее окружали враги, и лишь немногие из них действовали открыто.

Единственный положительный момент во всем этом хаосе стал для нее полным сюрпризом. Отношения с мужем несколько выровнялись. От накопленного за день раздражения она избавлялась в спальне. Не церемонясь. Каждую ночь. Государственные заботы лишили Анаис покоя, состояние дел требовало неусыпного внимания, и потребность в разрядке проявлялась все сильнее и откровеннее. Супруг старался соответствовать ее желаниям, чего нельзя было сказать о большинстве мужчин. И хотя они все еще не могли признаться друг другу во взаимном влечении, Дурун, по крайней мере, прекратил перечить жене. Анаис заметила, что он перестал придумывать оправдания и предлоги для того, чтобы покинуть дворец. К тому времени, как императрица возвращалась в покои, супруг уже ждал ее в спальне.

Анаис не переставала изумляться, почему ей только сейчас пришло в голову, что лучший способ держать собственного мужа на привязи – регулярно заниматься с ним любовью. Они как бы пришли к определенному молчаливому согласию, но только в одном вопросе. Не более того.

Императрица стремительно летела по коридору, словно скользя по пронизанным венами каменным плитам, как вдруг впереди открылась дверь, и появился Виррч. Анаис передернуло при виде согнутой, завернутой в рваные тряпки фигуры. Отвратительное бронзовое лицо, обрамленное каймой протершегося капюшона, повернулось к ней.

– А, ваше величество, – с притворным удивлением хрипло произнес главный ткач.

Императрица знала, что встреча не случайна и не предвещает ничего хорошего, но не желала впустую тратить время, терпя выходки гадкого червя.

– Виррч, – Анаис кивнула мимоходом, словно удостоила приветствия какого-то безродного слугу.

– Нам нужно переговорить.

Но императрица никак не отреагировала на его заявления. Даже не замедлила шаг.

– Я не хочу иметь никаких дел с тем, кто желает смерти моего ребенка.

Виррч, не ожидавший такого ответа, остановился как вкопанный, но тут же опомнился и последовал за ней своей примечательной, хромоногой походкой. Но как ни кривы кости, главный ткач вовсе не был так медлителен, как могло показаться со стороны.

– Остановитесь! – закричал он, задетый поведением Анаис. – Вы не можете так просто уйти от меня!

Императрица засмеялась от удовольствия, что вывела его из себя.

– Как видите, могу, – бросила она через плечо. Хромающему Виррчу было тяжело догнать легко шагающую Анаис.

– Не можешь! – прошипел главный ткач.

Что-то невидимое, словно могучая рука, схватило ее вдруг и повернуло к Виррчу лицом. Она пошатнулась, замерла, ошеломленная, и только тогда невидимая сила отпустила ее.

Виррч холодно посмотрел на Анаис из-под маски.

– Тебя следует казнить за это, – зло бросила императрица, чьи щеки уже окрасил румянцем гнев.

Но Виррч не боялся угроз.

– Мы очень недовольны вашим поведением, Анаис. Очень недовольны. Если вы избавитесь от меня, ни один ткач не займет мое место. Прежде всего, мы связаны обязательствами с Аддерахом, а потом уже со своими хозяевами. Вы же действуете вразрез с нашими интересами. Ни один из нас не займет место главного ткача, если меня казнят. Думаете, что сможете пережить гражданскую войну, на грани которой по вашей милости балансирует страна, без помощи ткача?

– Во всяком случае, без твоей. Ты готов предать свою императрицу и строишь против меня козни, – прошипела Анаис. – Думаешь, я не знаю об этом? Может быть, я смогу обойтись и без ткача.

– Возможно, – ответил Виррч. – Хотя тогда вы останетесь без надежной связи с вашими союзниками, если, конечно, не захотите вновь прибегнуть к услугам посыльных или почтовых голубей. Но я не представляю, как можно эффективно управлять страной таким способом.

Императрице послышалась издевка в изнуренном и надломленном голосе, и это возмутило ее еще больше. Но она постаралась сдержаться, остудив и закалив гнев подобно тому, как поступают с только что выплавленным металлом, погружая его в ледяную воду.

– Не смей угрожать мне, Виррч. Тебе хорошо известно, что если ткачей заподозрят во вмешательстве в политику, то и мои враги, и мои союзники уничтожат вас. Ваша обязанность – помогать правительству, но сами вы ничего не решаете. И ты не хуже меня знаешь, что благородные семейства скорее согласятся отдать трон порченому, чем ткачу. Вы, конечно, можете считать, что нам не обойтись без вашей помощи. Но не следует забывать, что это вы состоите при нас, а не наоборот. Иначе вас пристрелят, как взбесившихся собак, которые пытаются укусить хозяина.

– Вы так думаете, ваше величество? – усмехнулся Виррч. – Неужели вы надеетесь, что сможете убедить народ признать порченого урода правителем и склонить благородные семьи к тому, чтобы избавиться от ткачей? Да это просто смешно.

– Не смей говорить со мной в таком тоне, ты, мерзкая тварь. И не упоминай при мне об уродах. Мне нет никакого дела до недовольства ткачей. Запомни, вы не часть правительства Сарамира и у вас нет права голоса. Мне не о чем больше говорить с тобой. К тому же я опаздываю на встречу.

Анаис развернулась и двинулась дальше по коридору. Виррч больше не стал окликать императрицу. Но женщина ощущала пронизывающий взгляд до тех пор, пока не скрылась за поворотом.

Широкоплечий, с мощной грудью и мускулистыми руками, Мос производил впечатление важного человека, хотя и уступал в росте своему сыну. Бородатое лицо с выдвинутой вперед челюстью, приземистое туловище с короткими ногами придавали ему основательность и значимость. Будучи ростом не выше шести футов, он возвышался над Анаис подобно могучему утесу. Императрица никогда не видела главу семьи Бэрак в гневе, он всегда держался с невесткой тактично и нежно. Впрочем, она уже не раз сталкивалась с темпераментом его сына и смогла бы дать отпор отцу.

Императрица встретилась с Мосом в своих покоях, в комнате, украшенной массивным барельефом из слоновой кости с изображением двух птиц. Эффект этой объемной картины заключался в том, что птицы казались настоящими. Анаис всегда восхищало искусство скульптора. Мос, по-видимому, тоже не остался равнодушным перед искусством древнего мастера. Когда императрица вошла, отец ее мужа как раз любовался барельефом.

– Мос, прошу прощения, что заставила вас ждать.

– Ничего страшного, – ответил вельможа, поворачиваясь к ней лицом. – Скорее мне нужно извиниться, что прибыл в неурочное время. Но дело не терпит отлагательства.

Анаис с любопытством посмотрела на гостя и предложила сесть. Его извинение польстило ей, но и немало удивило. Добиться от Бэрака слов раскаяния было равнозначно тому, чтобы выдавить кровь из камня. Именно поэтому на императрицу произвел сильное впечатление тот факт, что старик попросил прощения за выходки отпрыска.

Две изящных кушетки, стоявшие напротив открытого балкона, возле низкого стола из черного дерева, перегораживали комнату пополам. На столе, испуская горьковатый фруктовый аромат, дымились на плоском блюде орехи колы. Совсем недавно этот запах снова вошел в моду. Молодые дамы даже клали орехи в карманы, чтобы наслаждаться их соблазнительным ароматом. И Анаис тоже пристрастилась к нему.

Собеседники устроились друг против друга. Анаис откинулась на спинку кушетки, Мос сидел на краю дивана, подавшись вперед и сжав кулаки. Неожиданно императрица с досадой заметила, что в комнате отсутствуют закуски и напитки. Мос понял ее беспокойство и рассеянно махнул рукой.

– Ваши слуги уже приходили, но я отослал их. Не собираюсь вас долго задерживать. Но если вам что-то нужно, приказывайте.

Такое поведение уже больше соответствовало славе бестактного мужлана, которая закрепилась в обществе за Мосом. Можно подумать, императрица нуждается в его разрешении, чтобы отдать распоряжение слугам накрыть на стол в своем собственном доме. Но Анаис предпочла, не возмущаясь, выслушать сообщение главы одного из родов Бэрак.

– Не думаю, что стоит просить вас сохранить в тайне то, что я сообщу, – серьезно произнес вельможа.

– Можете не волноваться, – заверила его императрица.

– Это касается только вас, моего сына и моей внучки.

Удивленная улыбка скользнула по губам Анаис. Она не ожидала, что Мос назовет так Люцию.

– Понимаю.

Похоже, гостя удовлетворил такой ответ.

– Ваш ткач, Виррч… Простите, главный ткач. Откуда такой титул?

Анаис удивилась. Она думала, что человек, занимающий в обществе такое положение, как Мос, должен знать столь простые вещи.

– Это звание дается ткачу императора или императрицы, чтобы подчеркнуть, что он самый лучший, самый искусный в своем мастерстве.

Мос попытался осмыслить услышанное.

– Скажите, вы ему доверяете?

– Виррчу? Конечно же нет. Он уже давно расправился бы с моей дочерью, если бы был уверен, что сможет избежать наказания. Но Виррч понимает, что произойдет, когда знатные семьи узнают об убийстве наследницы ткачом, независимо от того порченая она или нет. – Последние слова дались женщине нелегко, но она не могла выразить свои мысли по-другому.

– В этом есть доля правды, – хрипло подтвердил Мос. – Но я подозреваю, что главный ткач Виррч и Сонмага ту Амаха объединились и что-то замышляют против вас.

Анаис удивленно приподняла бровь.

– Действительно? Ваша новость меня ничуть не удивляет.

– Дело плохо, Анаис. Вы же знаете, у меня, как и у всех, есть свои шпионы. Я не слишком им доверяю, но в политических интригах они так же необходимы, как и ткачи. Я приказал разузнать все поподробнее, как только возникли первые подозрения. И, кажется, одному из них повезло. Я узнал о человеке по имени Пурлох ту Ириси. Это первоклассный вор-домушник. Могу ручаться, что это он пробрался в сад императорского дворца и встретился с Люцией.

Анаис похолодела от предчувствия чего-то ужасного.

– Он пробрался к Люции?

– Это случилось несколько недель назад. Он мог убить ее, Анаис.

Императрица вцепилась в кушетку. Почему Люция ничего ей не сказала? Конечно, чему здесь удивляться. Проведя всю жизнь взаперти, девочка стала скрытной. Но все же иногда принцесса была слишком доверчивой и открытой и легко вступала в общение с сомнительными людьми. В такие моменты Анаис вообще не понимала своего ребенка. Ей стало грустно оттого, что у дочери есть какие-то тайны от нее. Но с этим императрица ничего поделать не могла.

– Но убивать наследницу ему не поручали, – продолжил Мос. – Он не тронул ее и пальцем. Всего лишь взял локон ее волос.

– Локон волос? Но зачем? – изумленно спросила Анаис, и глаза ее потемнели от беспокойства.

– Тот, кто нанял его, желал получить доказательства, что ваша дочь – порченая, а затем распространить эту новость среди знати и возбудить недовольство. Ткачи умеют как-то определять это. Как, не знаю – некоторые их хитрости ведомы только богам, – но для этого им потребна часть тела: кожа, волосы, ногти… – Он пожал плечами. – Так или иначе, этот Пурлох оказался ловким малым и, прежде чем браться за столь рискованное поручение, позаботился о гарантиях. Не захотел быть пешкой в чьих-то руках. Решив узнать, кто заказчик, он проследил за посредником и вышел на… кого бы вы думали? Да, на Сонмагу.

Анаис задумчиво кивнула. Вот оно что! А она ломала голову, как получилось, что благородные семейства почти одновременно прознали, что ее ребенок не такой, как другие.

Сонмага! Да, такое в его духе.

– У вас есть доказательства?

Мос на мгновение смутился.

– Пурлох пропал из виду почти сразу же после того, как выполнил задание. Свидетельств против Сонмаги нет, а если бы и были, что от них толку? Слово вора ничто против слова вельможи, тем более такого знатного.

– Этот… Пурлох знал о причастности Виррча?

– Он ничего не знал. Или ничего не сказал. Следов не осталось. По крайней мере таких, которые мог бы обнаружить кто-то, кроме другого ткача. Но вот меня больше всего тревожит во всем этом деле. Пурлоху заплатили огромные деньги. Сонмага не тот человек, чтобы тратиться и рисковать ради всего лишь локона с головы девочки. Вывод только один.

– Он уже что-то подозревал, – кивнула императрица.

– Он уже знал, что она – порченая, – поправил Мос. Свекор употреблял это слово легко, не делая над собой усилий, точно так же, как произносил слово «внучка», и уже одно это располагало к нему Анаис.

– Если знал, значит, ему кто-то сказал, – заключила она. – Виррч.

– Да, он как-то пронюхал. Это единственный ответ.

– Не единственный, – осторожно ответила Анаис. – Есть и другие. Наставники, кое-кто из слуг…

– Но никто из них не знает больше Виррча. И никто другой не решился бы на такое предательство. Только он теряет почти все, если на престол взойдет порченый. Представьте, что будет, если Люция станет императрицей? Она узнает, что ткачи желали ее смерти. А если она остановит их? Положит конец уничтожению порченых? Попытается принизить роль ткущих или даже изгнать из страны? Ткачи отлично понимают, что им придется нелегко в стране, где на престоле порченый. Две сотни лет они упорно искореняли всякие отклонения и теперь боятся, что пришел час расплаты.

– Может быть, именно это нам и нужно, – сказала Анаис, обдумывая последний разговор с Виррчем. – Проклятые богами паразиты. Без них нам всем жилось бы легче. Нельзя было допускать, чтобы преследования зашли так далеко. Нельзя было позволять им стать незаменимыми.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Мос. – Ненавижу этих скрытных слизняков. Но поостерегитесь выступать против них открыто. Вы ходите по краю. Один неверный шаг – и пропасть.

– Да, – задумчиво протянула Анаис. – Вы правы.