"Палм-бич" - читать интересную книгу автора (Бут Пат)

Глава 14

Лайза сидела рядом с Мэгги в видавшем виды «бьюике» подруги. Разговаривать она была не в состоянии. Она могла только чувствовать, как древняя машина тащится, словно черепаха, вдоль набережной к мосту Саутерн-бульвар. Скорость была ограничена двадцатью пятью милями в час, но они ехали и того медленнее. Движение заблокировала машина с туристами, которые рассматривали стоявшие вдоль дороги особняки. Они с любопытством глазели по сторонам, радуясь за других, потому что сами не могли позволить себе даже остановиться в таком доме. Когда-то Лайза была одной из них, но кто же она сейчас? Не станет ли она в ближайшее время опять наблюдательницей со стороны? Разумеется, ее выставят из города, как в старые времена выставляли преступников. Или, по крайней мере, она уберется подальше сама, пока еще не поздно. Однако, несмотря на тактическое отступление из Палм-Бич, она не чувствовала себя чужой для этого города. Она вкусила плодов с древа познания добра и зла, и она была подругой Марджори Дюпон Донахью. После этого пути назад не могло быть.

Исподтишка Лайза смахнула слезу. Палм-Бич. Он так могуществен. Она уже не идеализировала его, но он все же представлялся внушительной силой. Палм-Бич был ее устремлением и мечтой, но он навалился на нее всей своей тяжестью, жестоко обошелся с ней, а теперь отверг. Но Лайза все равно любила его. Она восхищалась его своенравной силой. Прежде всего, он был загадочным. Это было существо, беспредельно сложное, которое легко опровергает предсказания и отказывается отдавать свои блага без борьбы. Уж это-то она усвоила, поскольку сама потерпела поражение в кровавой битве. Война, однако, еще далеко не проиграна, и боевой дух Лайзы не угас.

«Лот дом Джона Леннона», – шепчут, наверное, друг другу туристы в идущей впереди машине. Больше они ничего и не скажут, будут только присвистывать, охать и фантазировать, как легендарный супергерой расхаживает по паркету бального зала на первом этаже. Лайза же не была тут посторонней. Она могла бы просветить туристов относительно некоторых пикантных подробностей. Например, рассказать о том, что Йоко Оно купила мизнеровский дом у моря за восемьсот тысяч долларов и тут же выставила его на продажу за бешеную сумму – в восемь миллионов. А еще о том, как за те несколько месяцев, что он здесь жил, Джон Леннон завел роман со своей секретаршей, а в результате последующего примирения с Йоко Оно мир получил удивительно прекрасную песню «Женщина». Она могла бы также поведать, что, хотя в доме и было два бассейна, построен он был для размещения слуг, работавших в одном из соседних домов.

Лайза вздохнула. Там, куда она поедет, никто и не знает о Палм-Бич. О, они, наверно, о нем слышали, но никогда не видели целых милей пустых песчаных пляжей на северных окраинах города, не бродили по мягкому песку и не собирали диковинные ракушки, не наблюдали за суетливыми крабами, не общались, наравне с лениво парящими над головою пеликанами, с постоянно меняющимися небом и морем. Они никогда не катались по тропинкам на велосипеде и не вдыхали пьянящих ароматов цветов, не смотрели на выписываемые воднолыжниками на глади озера затейливые фигуры, не видели, как океанские яхты величественно выплывают по каналу к морю. Они были бы чужими в строгой опрятности укрощенных джунглей, среди блистающей чистоты улиц и домов, в безмятежности города, где закрывать двери на замок было бы глупо. И уж конечно, им ничего не известно о течениях, которые бурлили и закручивались в водовороты под спокойным водным зеркалом этого немного рая, делая жизнь в Палм-Бич восхитительной И опасной, старых молодыми, а молодых старыми, чем город был особенно привлекателен по сравнению, например, с Беверли-Хиллз и Палм-Спрингс, для доступа куда не требовалось ничего, кроме денег и успеха.

Когда они приблизились к мосту, Мэгги нарушила молчание.

– Интересно, что они сделают с Мар-а-Лаго к тому времени, когда ты вернешься.

Мэгги чуть повернула голову и посмотрела на подругу. В каком-то смысле, она никогда еще не выглядела более красивой. Потерпевшая поражение, но невозмутимая. Тонкие черты лица по-новому заиграли от пережитой боли, характер заново выковался в огне опалившего все ее чувства пожара. Прошла лишь всего одна короткая неделя с тех пор, как ее мир в третий раз развалился на части. Сколько она еще сможет выдержать? Мэгги пыталась понять ощущения подруги, но так как сама никогда не знала сильных желаний, это оставалось вне ее понимания. Она испытывала сочувствие, но причина страданий была для нее книгой за семью печатями – из-за отсутствия собственного подобного опыта. Она знала только, что по какой-то важной, но необъяснимой причине Лайза уезжает и что ее больше совсем не интересует спортивный зал, который так много значил для них обеих. Накануне Лайза подписала все бумаги о передаче зала Мэгги за чисто символическую плату. Для Мэгги это могло бы стать зарей нового, блестящего этапа в жизни, но радость от случившегося перекрывалась горечью предстоящего прощания.

Лайза попыталась как-то поддержать геройские попытки Мэгги завязать разговор о том о сем.

– За пятнадцать миллионов им придется продать целую кучу домов в квартале. Бедная старая миссис Пост, наверно, переворачивается в могиле.

Миссис Мерривевер Пост. Когда-то, задолго до Марджори Донахью, она была королевой. За высокой стеной вдоль левой стороны дороги показалось низкое, приземистое здание Купально-теннисного клуба, и Лайза мысленно вернулась к тому времени, когда она была вызвана на аудиенцию, оказавшую такое драматическое влияние на ее последующую жизнь. Без той встречи у ее сына не было бы имени, а у нее – будущего. Как непонятен этот мир.

Марджори Донахью подарила ей дружбу, и вот теперь смерть забрала ее. Но Марджори оставила самое ценное наследство из того, что у нее было, – свои советы, и Лайза следовала им в точности. Она не разведется с Блэссом. Вместо этого она уедет и будет проводить дни и ночи в молитвах, выпрашивая у милостивого Бога его скорейшей кончины. Она отправится из Палм-Бич в добровольную ссылку, но, скитаясь по свету, как неприкаянная, она мудро и расчетливо использует это время для планирования и подготовки своего триумфального возвращения. Мысль об этом будет поддерживать ее вдалеке и давать силы, когда она станет овладевать тонкостями работы издательской компании, которая в один прекрасный день перейдет к ней по наследству. Сколько бы времени это ни заняло, Лайза во всем разберется, уяснит себе все плюсы и минусы, связанные с этим делом. Она изучит все потайные уголки и тихие заводи, заглянет во все шкафы и чуланы. А когда придет время, она возьмет поводья в свои руки и повернет все так, как ей будет нужно. Пока компания «Блэсс паблишинг» для нее – чистый лист бумаги, но скоро она превратится в раскрытую книгу.

Вернон Блэсс был удивлен, когда она предстала перед ним, спокойная и без каких-либо видимых эмоций. Она не пыталась выразить свое отношение к его поведению ни яростной вспышкой злобной брани, ни притворным сожалением. Она просто обыденным тоном изложила все, что сочла нужным.

– Я не буду жить здесь, Вернон, – сказала она, заставляя себя смотреть прямо в его глаза-буравчики И чувствуя, как липкие пальцы тошноты подбираются к горлу. – Я думаю, для нас обоих будет лучше, если я уеду из Палм-Бич на некоторое время. Я хочу изучить издательское дело. Я полагаю, вы могли бы устроить меня на работу в одно из отделений вашей компании в Нью-Йорке или Лондоне. Разумеется, я буду жить на то, что заработаю. Я не собираюсь отнимать у вас ваши прибыли. Я вполне привычна к такой жизни.

В течение секунды-другой, она видела это, на ненавистном лице отражалась внутренняя борьба. Какой-то частью своей души он хотел удержать ее здесь. Чтобы можно было затевать новые попытки унизить и уничтожить ее. И в то же время он видел, что девушка оказалась не той, за кого он ее принимал. Он ошибся в расчетах. У этой девушки был характер. Она не будет играть в его игру, и она его заставит заплатить. Развод только поднимет на поверхность грязь, об этом нечего и думать. Шума по телевидению и в прессе хватит не на одну неделю. Нет, лучше всего свести потери к минимуму. Засунуть ее в какую-нибудь контору на дальних задворках семейного бизнеса казалось неплохой идеей. Загадочность, окружавшая их брак, сохранится, а на людей даже произведет впечатление, что его молодая жена оказалась такой серьезной и трудолюбивой. «Отказывается взять хотя бы цент из моих денег. Настаивает на том, чтобы жить, как студентка – в арендованной квартире и платить за нее из своих собственных заработков. Мне это не нравится, но я не могу не восхищаться ею». Такое объяснение хорошо пройдет на званых обедах в Палм-Бич.

Он тут же согласился подписать рекомендательное письмо человеку, который возглавлял компанию «Блэсс» в Нью-Йорке.

Отдельный вопрос встал в отношении сына. Мальчика, который для всех был его сыном. Маленького Скотта Блэсса, всего лишь двух месяцев от роду.

Он хотел сохранить его при себе. В качестве символа своего семейного статуса. Живого свидетельства его мужской силы. Ведь не хочет же Лайза таскать его по всему свету в погоне за своей непонятной целью?

– Я думаю, Скотту и няне будет лучше здесь, со мной, – сказал он.

Несколько коротких недель тому назад, зная то, что ей стало известно, Лайза скорее оставила бы сына у ворот ада, чем на попечении Блэсса, но она изменилась. Ребенок никого не знал, никого не любил. Он представлял собой только клубок различных потребностей. В Европе или в Нью-Йорке он стал бы обузой. Скотт был бы гирей на ее шее, весившей намного больше, чем его несколько фунтов. Няня Скотта оказалась просто кладом – упрямая, как осел, и в то же время надежная и добрая. Даже Вернон Блэсс побаивался ее острого языка. С ней мальчик будет здесь в безопасности и окружен роскошью.

Конечно, нежелательно, чтобы матери бросали своих маленьких детей. Однако столько вещей, которые были «нежелательны», тем не менее произошли. Совсем «нежелательно», чтобы человек умирал от кровоизлияния в мозг, как это случилось с Марджори. «Нежелательно».нанимать проституток на первую брачную ночь, как это сделал Вернон Блэсс. «Нежелательно» было говорить человеку, которого Лайза любила, что она лесбиянка, как это сделала Джо Энн. По Лайзе прокатилась волна ледяного холода, и она приняла решение.

– Скотт может остаться, – произнесла она наконец, хотя сердце ее сжалось. – Но, Вернон, все это только с одним условием. Оба мы хорошо понимаем, что вы таким образом очень дешево отделываетесь. Развод стоил бы вам доброго имени и кучи денег. Если я сейчас уйду и не возьму с собой ничего, я хотела бы получить ваше слово, что я унаследую все, чем вы владеете. – Слово Вернона Блэсса. Внушающее почти столько же доверия, как и его моральные устои.

Лайза знала, что завещание можно в любой момент изменить, но приходилось идти на риск.

Минуту-другую Вернон Блэсс внимательно смотрел на нее. Странное выражение было в его глазах. Наконец он произнес:

– Я согласен со всем, что ты сказала, Лайза. Я даю тебе свое слово.

И вот она улетала в неизведанный мир. У нее не было ничего, кроме рекомендательного письма, дорожной сумки с ярлыком «Луи Вюиттон», обещания и молитвенника.

На Саутерн-бульвар она почувствовала, как затор внутри у нее прорвало, и волны одиночества хлынули в душу, заливая ее тоской. Было символично, что в этот момент черная туча набежала на солнце и отбросила на дорогу длинную тень как раз там, где они поворачивали налево к аэропорту.

Когда Лайза повернулась к Мэгги, внутренние шлюзы полностью открылись, слезы хлынули по лицу.

– О, Мэггс, я буду так скучать по тебе. Меня словно несет куда-то в темноту.