"Едем на Вял-озеро" - читать интересную книгу автора (Козлов Вильям)

8. ВЕСЕННИЕ ХЛОПОТЫ

— Что это такое? — спросил Василий Иванович, передавая Ване деталь от мотора.

Мельников долго вертел ее в руках, даже понюхал, однако что это за деталь, так ответить и не смог.

— А ты знаешь?

Андрей наморщив лоб и, наклонив набок голову, тщательно рассмотрел деталь.

— Лишняя, — заключил и он, возвращая ее Василию Ивановичу.

— Остряк, — улыбнулся старший Рыбаков. — Без этой штуковины мотор никогда не заведется. Это прерыватель с кулачком.

Василий Иванович поставил прерыватель на место, сильно провернул маховик, и сразу между контактами заискрило.

— Век учись — дураком умрешь, — мрачно сказал Ваня. — Я этот мотор наизусть знаю, а вот эту штуку в первый раз вижу.

— Зажигание — это самое сложное в моторах, — заметил Василий Иванович. — Лучше туда и нос не совать.

— А если прямо на озере откажет? — спросил Андрей.

Василий Иванович подробно объяснил, какие меры необходимо принять, если зажигание начнет барахлить. Вывернул свечу, приложил ее к корпусу и дернул за пускач. Между электродами свечи проскочила синяя искра.

— Значит, все в порядке, — закончил Василий Иванович. — Продуй цилиндр, ставь свечу на место и заводи: будет работать как миленький. А по сто раз дергают за трос лишь глупцы: не завелся после двух-трех рывков, выворачивай свечу и чисти. Забило смесью.

Ваня и Андрей не пропускали ни одного слова. Они и не ожидали, что холодное купание в Неве обернется для них настоящей школой по освоению моторов. Василий Иванович вместе с ними разобрал «Стрелу» до последнего винтика и вот собрал. Каждую деталь мальчишки по нескольку раз подержали в руках. Заодно разобрали и собрали «Салют».

Старший Рыбаков охотно и терпеливо все им рассказывал и показывал. Иногда объяснял по нескольку раз, пока не становилось понятным. Младший Рыбаков лодочными моторами не интересовался. Послонявшись с полчаса возле гаража, убежал в парк, где ребята запускали в небо авиамодели. Даже отсюда слышно было, как трещат бензиновые моторчики. Иногда легкий бамбуковый планер с пергаментными крыльями поднимался выше парковых деревьев.

Василий Иванович был в замасленных джинсах и голубой майке. Руки по локоть в масле и копоти. Ваня и Андрей в одних трусах. Они тоже перепачканы, но лица довольные.

Солнце припекает плечи, макушки. Разложенные на брезенте детали масляно поблескивают. На улице тепло, а стоит зайти в гараж, сразу озноб пробирает. В гараже почему-то холодно, как в погребе. По соседству два пожилых человека чинят старую «победу». Один весь забрался под машину, только ноги в желтых сандалетах торчат, второй стоял на корточках и подавал инструменты. От круглого зеркала бил в глаза солнечный зайчик.

— На сегодня хватит, — сказал Василий Иванович, распрямляя спину.

— А когда обкатывать будем? — спросил Ваня.

— Вы еще с того раза как следует не обсохли, — сказал Василий Иванович. — Костя три дня чихал.

— Мы уже и забыли об этом, — небрежно сказал Андрей. — Подумаешь, выкупались! Обычное дело.

Мальчишки вынуждены были рассказать Василию Ивановичу про свой неудачный рейс: мотор-то выкупали! Правда, про буксир и про то, как их спасали, они и словом не обмолвились. Сказали, что случайно опрокинулись у самого берега…

— В субботу приходите, — сказал Василий Иванович. — Позавтракаем — и на Неву!

— А если дождь, все равно приходить? — спросил Ваня.

Василий Иванович взглянул на безоблачное синее небо и улыбнулся:

— Вопрос по существу… Погода у нас, в Ленинграде, ненадежная. Если не боитесь весеннего дождичка — приходите.

— Мы не боимся, — сказал Андрей.

— Когда волна, даже интереснее, — прибавил Ваня. — Мы должны научиться управлять лодкой в любых условиях. Хорошо бы в шторм попасть…

— Не хотел бы я на большом озере оказаться в шторм на моторке, — сказал Василий Иванович. — Это то же самое, что прыгнуть с большой высоты без парашюта.

— Вы попадали в шторм? — спросил Андрей.

— Какой рыбак не попадал на озере в шторм?

— И вот живы ведь, — сказал Ваня. — Не утонули.

— У меня всегда с собой парашют, — рассмеялся Василий Иванович.

Когда, попрощавшись с Василием Ивановичем, они вышли из гаража, Ваня хлопнул ладонью Андрея по спине и затянул:

— «Раз пятнадцать он тонул, погибал среди акул… и ни разу даже глазом не моргнул…»

К концу учебного года у Вани с Милой отношения совсем стали хорошими. Даже когда всем классом пошли в кино, Ваня сел с Милой рядом. По привычке, наверное. Как-то Мила попросила замок на портфеле починить. Ваня проковырялся с замком с час, но сделал. Замок стал закрываться и открываться, как положено. В другой раз, когда Мила дежурила по классу, помог ей таскать тяжелые приборы из кабинета физики. Мила и не просила его — сам догадался. Потом, после уроков, когда возвращались домой, Мила сказала:

— Я тоже очень расстроилась, когда тебя ко мне пересадили…

— Ну, а теперь? — спросил он.

— Ты можешь быть хорошим другом, если захочешь, — сказала Мила.

— С девчонками я не дружу, — твердо заявил Ваня. — Другом может быть только мужчина.

— Какие отсталые у тебя понятия о дружбе! Вот Леня Бойцов иначе думает…

— Какая же эта дружба? Ленька смотрит Светке в рот и делает все, что она скажет… А друг — это когда все одинаково: равноправие и уважение. Вот ты убежала бы со мной из дому? Ну, куда-нибудь далеко? Где опасности и все такое.

— Не знаю…

— Ну вот, а говоришь о какой-то дружбе! Вот мы с Андрюшкой — настоящие друзья: куда я, туда и он.

— А если наоборот? — насмешливо сказала Мила. — Куда он — туда и ты? Или так не бывает? Всегда куда ты — туда и он… Где же у вас равноправие?

Мила загнала Ваню в тупик. И возразить ей было нечем. Ваня и припомнить не мог такого случая, чтобы он поступил так, как этого хотел Андрей. Всегда Андрей поступал так, как говорил Ваня.

— Андрей такой человек, — попытался он переубедить Милу да, кстати, и себя. — Мягкий, нерешительный… Им нужно руководить…

— Руководи на здоровье, — рассмеялась Мила и перевела разговор на другое.

На следующий день она принесла книжку Германа Мелвилла «Моби Дик» и дала Ване. Он залпом прочел и несколько дней ходил как ошарашенный: давно ему так ни одна книжка не нравилась. Дал с Милкиного разрешения Пирожкову, и тот сказал, что книжка великолепная.

Наверное, Мила заметила, с каким сожалением отдавал ей Ваня «Моби Дика», потому что спросила:

— Очень понравилась?

— Спрашиваешь!

— Я знала, что этот роман тебе понравится, — сказала Мила.

— Андрею — тоже.

— У тебя когда день рождения?

— Двадцать третьего августа, а что?

Мила достала ручку и на титульном листе написала: «Ване Мельникову от Милы Спицыной в день рождения!» И дату проставила: 23 августа.

— Сегодня ведь двадцатое мая, — сказал потрясенный ее щедростью Ваня.

— Как будто не знаешь наших ребят, — сказала Мила. — Если я подпишу книгу сегодняшним числом, Пирамида первый растрезвонит, что ты мне нравишься. А на день рождения люди всегда дарят друг другу что-нибудь.

Ваня ничего не сказал, но подумал: нужно узнать, когда у Милы день рождения, и тоже подарить что-нибудь хорошее. Он хоть сегодня подарил бы ей свою любимую статуэтку: Дон Кихот в доспехах с мечом, но действительно лучше подождать… На следующем уроке Ваня узнал у Светы Козловской, в каком месяце родилась Спицына. В ноябре. Ровно полгода ждать…

Этот последний день в школе тянулся удивительно долго. У кого занятия уже закончились, те с гамом и криком носились по школьному двору. Круглоголовые постриженные тополя и липы под порывами холодного ветра то становились ярко-зелеными, то бледно-серыми. Это трепещущие листья показывали свою изнанку. Закаленные голуби забрались в мелкую, подернутую рябью лужу у ограды и, взъерошив сизые перья, смешно приседали, барахтались в воде, не обращая внимания на рыжую кошку. Кошка, подобрав под себя все четыре лапы, сидела на каменной тумбе и, сонно щуря глаза, равнодушно смотрела на купающихся голубей. Уборщицы выносили на школьный двор старые парты. Их уже много стояло в углу у забора. Как только женщины ушли, стайка воробьев опустилась на парту.

Нина Васильевна что-то говорила, называла книги, которые нужно обязательно летом прочесть, но Ваня не слушал. Он смотрел в окно на кошку, голубей, липы и решетчатую стрелу башенного крана, медленно описывающую на фоне облачного неба круг. Напротив за четырехэтажным домом строили новое высотное здание.

И хотя Ваня давно ждал звонка, он прозвучал неожиданно. Очень громко и радостно. Последний звонок в этом учебном году. Как-то так получилось — Ваня и Мила вышли вместе. Андрея Пирожкова не было видно. Куда же это он мог подеваться? Обычно они вместе возвращались домой.

— Странная у нас погода в Ленинграде: зимой тепло, летом холодно, — сказала Мила и посмотрела на Ваню. Он обратил внимание, что на улице ее глаза стали гораздо светлее, чем в классе. Будто их разбавили небесной синевой. Кстати, и разрыве облаков появились глубокие синие окна. Наверное, он очень уж пристально разглядывал ее, потому что Мила вдруг покраснела и опустила глаза.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросила она.

— А разве нельзя?

— У меня, наверное, нос в чернилах?

— Успокойся, — сказал Ваня. — Нос твой в порядке.

— Я не люблю, когда на меня долго смотрят… Такое впечатление, будто тебя изучают, как географическую карту.

— Плохо, когда совсем на человека не смотрят, — глубокомысленно заметил Ваня. — Значит, такой человек неинтересный.

— В таком случае — смотри, — с улыбкой разрешила Мила.

— Ты сегодня красивая.

— Что ты летом будешь делать? — смущенно спросила Мила.

— Нас с Андреем зачислили в экспедицию, — похвастался Ваня. — Будем на катерах гонять по северным озерам. Наравне со взрослыми.

— Это ты сейчас придумал?

— Придумал! — возмутился Ваня. — Мы все лодочные моторы как свои пять пальцев знаем! Уж сколько раз с Андрюшкой на Неву выходили. По семь узлов в час выжимали на моторке.

— Узлов?

— На море скорость измеряется не километрами, а узлами, — пояснил Ваня.

— Интересно, — сказала Мила.

— Хочешь, тебя на моторке прокачу? — вошел в раж Ваня. — Это в сто раз лучше, чем на речном трамвайчике.

— Когда? — взглянула на него Мила.

И Ваня вспомнил, что занятия закончились и они теперь с Милой Спицыной не увидятся до первого сентября…

— Когда-нибудь прокачу по Неве, — сказал Ваня. — Вот вернусь из экспедиции…

— А я летом поеду к бабушке в Осташково, — сказала Мила. — Там чудесное озеро Селигер.

— Вял-озеро лучше. Оно дикое. Хочешь, я тебе привезу с Севера…

— Живого тюленя… — улыбнулась Мила. — Или моржа.

— Чего-нибудь привезу, — сказал Ваня.

Мимо прошли Леня Бойцов и Света Козловская. Прошли и сделали вид, что не заметили Ваню и Милу. Куда же это они направились? В кино или в мороженицу?

— Ты любишь мороженое? — вдруг спросил Ваня.

— Ореховое с вареньем, — сказала Мила. — И еще ассорти.

— Я к мороженому равнодушен, — дал задний ход Ваня, но было уже поздно.

— Я даже зимой ем мороженое, — сказала Мила.

Ваня растерялся: чего это он вдруг про мороженое ляпнул? Полчаса назад, на уроке, он твердо решил: прежде чем что-либо сказать, обязательно подумать. И вот на тебе! Еще хорошо, что в кармане пятьдесят копеек. Весь его капитал. На две порции хватит. Без варенья. А если она захочет еще одну, тогда что делать? В крайнем случае можно сказать, что у него ангина, и пусть она обе порции ест.

Чтобы никто из ребят случайно не увидел их вместе, Ваня повел Милу на улицу Восстания. Там, рядом с кинотеатром «Луч», есть кафе-мороженое. Маленькое, узкое. Всего четыре-пять столиков. Зато мороженое вкусное.

По дороге Ваня отобрал у Милы портфель. Она удивленно взглянула на него, но отдала. Зачем он это сделал, и сам не знал. Вспомнил, что Гиревик всегда носит портфель Светы Козловской. И в этот раз, когда повстречались на Литейном, нес. Наверное, смешно со стороны выглядит мальчик, который идет с девочкой и важно несет два портфеля. Ведь взрослые тети сами носят свои продуктовые сумки. Увидел бы его сейчас Андрей Пирожков, смеху было бы на целый год.

Ваня отворил тяжелую дверь кафе, пропустил вперед Милу и рот раскрыл: за столиком прямо у двери сидели и ковыряли ложечками мороженое Андрей Пирожков и… Надя Краснопевцева!