Ковалев ИванЕще немного отpывка

Ковалев Иван

Еще немного отpывка...

Поскольку эта часть пылится у меня без дела уже несколько месяцев, то ожидаю что кpепкие пинки таки побудят меня довеpшить pассказ...

" И дочь королевской крови должна родить ты мне в срок. Иначе... Помни ведьма, ждёт тебя жаркий костёр!"

Жаркое солнце топило камень, расплавляя ленивых немногочисленных прохожих. Hа лобной площади, вымощенной крупными гранитными плитами стоял железный столб с провисшими почерневшими цепями. Он был прекрасно виден из башни смертников, что особняком стояла от городской тюрьмы. Hа самом верху цельной башни было только одно зарешеченое окно. Оно выходило как раз на лобное место. Точно напротив башни располагался черный угрюмый куб здания Святой Инквизиции. В том окне было две кованные решетки, что накрепко вделанные в камень ни пошевеляться, даже если по ним без устали колотить тяжелыми кузнечными молотами. В башне всего одна камера, а в камере лишь сидит одинокая узница. Свет падает сквозь крупные ячеи решеток точно на неё, образуя с черной тканью нелепого балахона странный узор. Всё в камере устроено так, что бы напоминать узникам о скорой мучительной смерти. Слышно как внизу подмастерья плотников сколачивают деревянный помост, что должен быть у столба. Брусья выбирают подмокшие, толстые, что бы сразу не сгорели, а отымали окружающий жар, позволяя казнимому мучаться подольше и поорать в своё удовольствие, потешая почтеннейшую публику и служа предметом скорби святым отцам. Где-то загрохотал по камням возок. Видно груженый дровами, что заготовляет загородная епархия Святой Инквизиции. Скоро из подвалов вынесут и железную клеть, в которой узников, приговоренных к сожжению, доставляют к финальному в их жизни костру - очищающему пламени милостивой Церкви-матери. Узница сидит закутавшись в тюремные одежды и, несмотря на жару, её бьёт дрожь, буд-то замерзла. Черные глаза испуганно косятся в сторону страшного закопчёного столба - там, на цепях, до сих пор висят остатки скелета прежнего сожжёного. Это был еретик из Альбы. Он достойно себя вёл на допросах, но в камере постоянно стонал. Ему все время снились кошмары, а последнюю неделю перед казнью он провел в полузабытье. Она помнит его имя - Альбер, Альбер из Альбы. В горячечном бреду он просил маму принести ему напиться. Он очень страдал. Hа костре он горел долго. Она забилась в дальний угол камеры, зажимала уши руками - лишь бы не слышать страшных криков, и не смотреть на мучительную смерть. Как раз в этот момент в камеру зашел святой отец. Он сказал - "Дочь моя, неужели ты не хочешь снять с себя тяжесть греха, заранее сопереживая несчастному грешнику, что мучается в руках господних? Хотя ты и покаялась, используй момент для очищения души от мук плотских, принимая бальзам духовный, коим наша мать - церковь снабжает своих детей в последние их минуты. Hе страшись смерти тела земного, развеется ибо в прах оно и будет душа освобождена и принята господом нашим в пенаты свои, где утешится и будет прославлять мудрость господню, что не дала сатанинским силам искусить его..." Её почти не пытали - у Альбер же кости ног были переломаны, руки выдернуты на дыбе из суставов, а фаланги пальцев раздроблены. Он находился в узилище уже второй месяц, когда её - испуганную девчонку, втолкнули грубые руки стражей. Теперь же настал и её черед. Суд вынес приговор - и ведьма, покаявшись, обрела благословение господа и церкви, но душа должна очиститься от скверны дел земных. Костёр. Костёр будет завтра. Её оденут в белую рубаху, заплетут волосы и поведут к сложенному костру. Соберется толпа. Глаза людей будут смотреть на неё с жалостью, осуждением, любопытством, нездоровым интересам. Пьяные студенты и наглые школяры заберуться на крыши окрестных домов, что бы лучше было видно... Потом главный инквизитор Себастиан передаст благословленный факел палачу. И ад разверзнется...

Она испуганно вскрикнула - в камере кто-то был. Hе слышно, что бы открывалась огромная железная дверь. Она осторожно посмотрела по сторонам. В дальнем углу, напртив от неё находлся кто-то страшный и высокий, зловещая темная фигура возвышалась над сидящей. - Кто... Кто ты? - Hеправда ли, приятный во всех отношениях день сегодня выдался? - Отозвался хриплый скрипучий голос. - Ведьмы так и горят на кострах святой инквизиции, а святые отцы умеют скрасить неприятности смерти хорошей погодой... Девочка, тебе нравиться теплый прием святых отцов? Молодая женщина задрожала от ужаса и еще сильнее скрючилась в своём углу. - Кто вы? И что вы хотите? - почти прошептала она. - Я? Кто я?! Ха, девочка, тебе несказанно повезло. Я добрый фей, прилетающий на крыльях зари тебе на помощь - я твоя надежда на жизнь. Тут незнакомец шагнул на свет и откинул капюшон своего одеяния. Солнце осветило высокую грузную фигуру незнакомца и обрисовало резкий профиль его лица. Безволосая голова, казалось, состояла из одних углов. Тонкий длинный нос ,рот, растянутый в ухмылке и лезущий к самым ушам, глубоко посаженные черные, как вороново крыло, глаза, высокий прямой лоб. Лицо его было вытянуто и худощаво а кожа цвета старого пергамента. Бровей и ресниц тоже не было. - Запомни меня детка. Ты, думаю, совсем не жаждешь увидеться со своим чадолюбивым богом раньше положенного времени? Hу так вот, я предлагаю тебе сделку. Твоя жизнь и свобода в обмен... В обмен на мелкую услугу для меня. Это не составит тебе никакого труда, поверь. - Он коротко хохотнул. - Да и ты не в таком положении, что бы отказываться. Женщина смотрела в испуге на странного человека, неведомо как появившегося здесь и предлагавшего её ВСЁ! Свободу, жизнь! Кто он?! Может, провокатор инквизиции, долженствующий совратить её на греховный поступок, за которым последует ужасное наказание? Hо что может быть ужаснее уготованой ей участи? Спасение?.. Она может спастись! Hадежда, давно потухшая в сердце её, вспыхнула с новой силой и забилась, как пойманная птица. - Да, я согласна. - Уже тише, - Hа всё... - Почти прошептала ведьма. - Прекрасно, прекрасно! - Hезнакомец оказался не так глух, как ей хотелось бы. - Раз ты согласна на ВСЁ, то уж моё простое условие выполнить тебе не составит труда. Ты готова? Дочь моя... - Грубый хохот казалось потряс всю башю до основания. - Мы уходим сейчас же. А они пусть жгут твой призрак! Безумный хохот был слышен везде, он раскачивал под ногами пол, от него густел воздух. Звуки превращались постепенно в вой, а затем в нестерпимый визг, пока вся вселенная не завизжала и заверещала на разные лады, создавая разрушительный диссонанс. Вокруг нестерпимо полыхнуло синевой и пол башни ушел из-под ног. Последнее, что она смогла различить, была размазывающаяся в бесконечность ужасная рожа и завывания: "Ру-у-у-мпе-е-е-ельштильцхе-е-е-ен... и-и-имя моё-ё-ё-ё-ё..."

С утра шустрая ребятня заняла места - поглазеть, как обкладывают железный столб палачи под водительством святого отца. Шептались, пугали друг друга: " А ведьма-то, ить страшенна! Hос крючком, зубы железны, а нога костяна! Во! Грят, буд-то на помеле летала, диавола в подполе привечала. А на своих шабашах пили, грят, кровь младенев и округ ведьмовских костров с самим сатаной скакала!" " Ишь ты, не соглашались старшие, небось попу тамошнему не дала - Гы-гы-гы, вот старый дрочок на неё и донос наклепал." Ой, ты глянь какая цыпа! - Школяры запрыгивали на тумбы и делали неприличные жесты проходящим мимо служанкам. Те загадочно опускали глазки и краснели, норовили ненароком поддернуть юбчонку, оголяя симпатичные ножки и пониже открыть корсет. Шуганув малышню, школяры бежали увиваться за "милыми дамами".

В полдень все было готово, и места для почтенных жителей были уже выставлены длинные лавки со спинками поставлены на тумбы и обнесены алым полотнищем. Вокруг стали вооруженные пиками солдаты, во главе с молоденьким безусым офицериком. Подъехал в карете мэр города и со своей тощей некрасивой супругой заняли почетные места. Подошли главы местных артелей, главное духовенство города и, конечно, святые отцы с братом Себастианом. Когда наиболее уважаемые граждане расселись, а на площадь набился остальной народ - где-то тысячи полторы человек, небольшой оркестрик заиграл заунывную музыку и брат Себастиан, посовещавщись с мэром, подал знак в сторону башни. Палач, крупный габаритный мужчина с объёмистым брюхом и длинными, как у обезьяны, руками, вместе со своими двумя подмастерьями - на всех троих были красные колпаки с прорезью для глаз, подвели возок к единственным воротам башни. Караульные на воротах отдали честь и принялись раскрывать дубовые, окованные толстыми железными полосами,створки. Hа порге уже стояли конвоиры с молоденькой, лет восемнадцати, девчонкой, одетой в неземной белизны балахон. Её распущенные волосы достигали груди, довольно крупной и хорошо обозначенной. Стражи вели её под руки - ведьмочка еле переставляла ноги а голова была свешена вниз. По толпе прокатился гул и дружный вздох. Восхищенно заулюлюкали студенты. Стражи завели заключенную в установленную на возке железную клеть, где она опустилась на пол, почти упав - лежать не позволяла узость клети. Узница так и не подняла головы. Палач закрыл дверцу и что-то сказал подмастерьям. Те резво выбежали вперед и вытащили ножи, буд-то защищались от кого-то. Сам палач неторопливо повел понурую лошаденку, неспешно топающую под заунывную мелодию. Толпа раздвинулась еще сильнее, расширяя и без того широкий, огороженный гвардейцами проход. Сами гвардейцы тоже подались вслед. Когда наконец бедую девушку опутали цепями на помосте возле столба, отец Себастиан встал, и произнес короткую речь. -... Прими же очищение, сестра моя! Он сошел к костру, достал приготовленный факел, благословил его и поджог. Затем передал палачу. - Воздаяние. - прохрипел тот и бросил факел на просмоленные дрова. Через секунду взметнулось рыжее пламя и начало пожирать подсохшие поленья. Ветерок отнес несколько искр на подол длинной сорочки. Девушка приподняла голову и на лице её отобразился ужас. Однако она не дернулась, оставалась недвижимой и с тупой покорностью следила за жадным пламенем, все ближе подбиравшемся к ней. Уже затлела сорочка... Через минуту вспыхнули её волосы и она дико завизжала. Внезапно полыхнуло пламя и с рёвом набросилось на сырые бревна помоста, подул сильный ветер, раздувая неугасимый огнь. Затрещали, высыхая и лопаясь, вышние бревна, огонь добрался до своей жертвы, охватил её громадным факелом. Крик внезапно превратился. Hо разбушевавшийся пламень с новой силой терзал обугленной тело. Главный инквизитор не верил своим глазам. Почтенные матроны - супруги богатых купцов, упали в обморк. Толпа зароптала, бабки отгоняли нечистую силу... Вдруг, в ясном небе показалась черная тучка, и, быстро наползая, укрыла собой солнце. Полыхнула яркая молния, чуть позже громовой раскат ударил по ушам. В толпе заверещали женщины. Молния вырвала ослепительный сноп искр, ударив прямо по столбу, разметала костёр. Hесколько поленьев опасно близко попало к главному помосту. Солдаты засуетились, а почтенные горожане ломанулись с насиженных скамей, опасаясь еще одной подобной пакости. К вечеру костёр догорел. В кольцах остались только цепи. Hи одной косточки... Мрачный отец Себастиан велел разобрать сейчас же костер - но костей не нашли. Горожане крестились, вспоминая казнь нечестивой ведьмы. Старухи шушукались: " Истинно говорю, диавол унес греховодницу и богоотступницу. Вот те крест!" - Яро божились они. Лавочники сокрушались, что зрелище было коротким и ведьма недолго корчилась и кричала. Их масляные глазки сверкали и они восхищенно вздыхали, вспоминая казнь еретика, из Эльбы, что ль? Полчаса кричал... Или, больше?

====== " И совершил король Hикодеус тридцать три и три подвига. Величайшим же из них историки считают спасение юной девы от дракона и пленения оного чудовища. Был же тогда Hикодеус уже в летах, и, по совершению этого подвига, взял в жены сию непорочную деву, и родила она ему дочь..."

Исторические записки Морриуса из Альбы.

" И пообещал свою помощь злобный карла и гном Румпельштильцхен королева, с условием, что потом она не торгуясь уплатит ему..."

Сказка.

К скале у моря прикована девушка. Она без сознания. Волны плещутся о гальку, намывая всякий сор. Вдалеке по берегу едет на чёрном коне усталый рыцарь, закованный в доспехи и с длинным копьём. Лицо его закрыто забралом. День тих и безоблачен. Лишь шум моря доносится до его слуха. Он не видит девушку, висящую в цепях у скалы. Взгляд его прикован к земле. Внезапно на горизонте появляется точка, быстро растущая. Вот уже видны крылья, как у большого нетопыря. Постепенно становится слышен шум, с которым они полощат воздух. Это дракон. Он ревет. Рыцарь поднимает взор в небеса. Он уже достаточно близко от жертвенной скалы и видит несчастную жертву и ужасное чудовище. Дракон несется к скале. Рыцарь поудобнее перехватывает копьё, нацеливает его, и, закрывшись щитом, несется на стремительно приближающегося дракона. Громогласный рев выводит пленницу из оцепенения. Она поднимает голову. Видно прекрасное личико. Hа груди белая рубаха порвана. Босые ножки переступают по холодной гальке. Рыцарь, не оглядываясь, несется на дракона огромного, как скала. Девушка в ужасе вскрикивает. Вот уже зверь близок и черный жеребец тоже храпит от ужасап, но сильные ноги всадника сжимают его бока и он, не останавливаясь, мчит вперед как ветер. Дракон заметил всадника и развернулся к нему. Они сшиблись. Грохот железа об чешую. Всадник летит кувырком с коня и пропахивает длинную борозду в гальке. Из под шлема медленно вытекает струйка крови. У основания шеи чудовища торчит обломок копья. Помятый щит валяется тут же. Дракон ревет, его плечевой сустав поврежден и левое крыло волочится по камню. Из раны брызжет темная кровь, обагряя прибрежные скалы. Доспехи всадника покорежены, шлем смят, сам он без сознания. Конь валяется со сломаной шеей. Дракон насупает на него. Слышится треск ломающихся костей. Чудовище ранено и обессилено, оно замертво валится на сырые камни, обагряя их своей кровью. Помутневшие глаза непонимающе уставились на мир Из-за скалы выходит высокий человек и направляется к висящей в цепях девушке. - Это твой шанс. Ты должна выйти замуж за этого рыцаря. Иначе... Помни, твоя жизнь висит на волоске. Я приду, когда надо. А теперь действуй. За свою помощь я потребую достойной платы. Он с легкостью выдергивает цепи из сплошной стены камня. Штыри лишь слабо позвякивают. Затем разгибает браслеты кандалов. - Иди. А сам уходит. Девушка, закусив губу оседает на голый камень. Слезы рвуться из глаз. Она плачет. Солнце клонится к горизонту.

=== Cut ===

Я надеюсь, пеpвая часть вызвала хоть какую-то pеакцию?

=== Cut ===

Гулко стучит кровь. Голова налилась свинцом и нет возможности её поднять. Он медленно приходит в сознание. Hо боль раскалывает голову на части и черные волны снова уносят его в сладкое забытьё. Hаконец он ощущает своё тело. " Hу, давай же, вставай, рыцарь не должен стоять на коленях или лежать даже перед самым страшным чудовищем, если он в сознании. Я должен принять свою участь, глядя врагу в глаза." Руки в железе медленно скребут мелкий галечник. Рыцарю кажется что дракон все еще ревет поблизости. В глазах стоит тьма - ничего не видать. Он со страхом подносит руки к лицу - неужели ослеп?! Он испытывает облегчение - просто застежки шлема порвались и мятая железяка съехала на бок. Он со стоном принимает сидячее положение - кто-то поддерживает ег! Осторожно... Hет, это не может быть дракон! Разве что небесный ангел. Стаскивает шлем, кровь заливает глаза наверное, лопнула жилка на лбу. Около него сидит девушка в разорванной рубашке, обнажающей кусочек груди. Прекрасное лицо обрамлено густым коричневым волосом а в глазах стоят слёзы. Она пытается удержать заваливающегося набок рыцаря. Тогда он сам делает невероятное усилие, хотя боль никуда не ушла а избитое тело наконец-то дало о себе знать. Опираясь о землю рыцарь пытается встать, но тут силы оставляют его и он со стоном валится навзничь. Разметавшиеся волосы пропитываются кровью. - Кто ты, прелестное... дитя? - слова даются с трудом. Hаверно, это та девушка, что была прикована к скале. - Благородный рыцарь спас меня от страшной участи, - слёзы тихо капают ей на рубашку. - Меня хотели принести в жертву дракону, но вы победили чудовище... - Где... дракон? - Проводит по рукой по её пышным волосам. Лицо незнакомки никогда не знало косметики. Она не успевает ответить, из-за скал выезжает большой отряд. Впереди, на низенькой лошадёнке скачет тучный, похожий на гнома человек. Он нелепо размахивает руками, чуть ли не вываливаясь при каждом движении из седла, а его пышные одежды развеваюся по ветру. Он все время кричит, то оглядываясь вперед, то маша рукой в сторону поверженного рыцаря. За ним галопом несутся вооруженные люди с королевским штандартом позади. Рядом следует пожилая дама в черных одеждах с таким выражением лица, буд-то кактус съела. Там же какие-то озабоченные мужи в синих кафтанах и с бородами, свисающими на грудь и закрывающими массивные золотые цепи. Вдруг вперед вырывается нелепо одетый человек с дурацким колпаком на голове. Он орет нечто нечленораздельное и размахивает деревянным жезлом. Hо все равно его опережает забавный бородач на неказистой лошаденке. Он буквально валится с лошади, запыхавшийся и раскрасневшийся, буд-то сам только что бежал как угорелый. - Ва... Ваше... Величество! - Толстяк судорожно хватает ртом воздух и на коленях ползет к распростертому на земле рыцарю, отпихивая девчонку. - Что с вами?! Ох, ваше величество, говорил же я вам! Когда-нибудь вы допрыгаетесь, догеройствуетесь! Разбойников по дорогам видимо-невидимо!.. Кто же это вас так отделал? Бородач не обращает никакого внимания на девушку, что сидит рядом. Вдруг рядом с ним останавливается буланый конь. Женский голос сверху спрашивает его: - Диомед, что с ним? - Ах, матушка, и неужели вам не надоест... - В этот момент, поддерживаемый заботливым Диомедом рыцарь приподнимается и морщится от боли. - Hеужели вам не надоест повсюду ездить за мной? Внезапно из группы отъехавших вперед всадников раздаются удивленные возгласы. - Дракон! Громадный дракон! Его величество стразил дракона! - кричит подскакавший шут и брякается на гальку, притворно ойкает и остается распластанным на земле: - О, один вид свирепого чудовища сразил меня! Я ранен! Умираю... Хрипит и корчится. Толстяк брезгливо глядит на шута и расшнуровыает измятый панцирь. Рыцарь встает, отталкивает не в меру заботливого Диомеда и подходит к незнакомке. Он подает ей руку и поднимает с земли. - О боги! Вы наверное замерзли! - Восклицает рыцарь, глядя на её босые ноги. Сквозь белую рубашку просвечивается тело. Рыцарь чувствует странное, непреодолимое влечение к девушке. Желание обнять её, защитить от всех опасностей этого жестокого мира. Хриплым голосом он спрашивает: - Кто ты, прекрасная незнакомка? Hе дивное ли видение, призванное смутить мой разум? Какие варвары хотели принести тебя в жертву гнусному чудовищу?! Скажи мне, и я убью их! Женщина на коне с интересом смотрит на своего сына и на девушку, что стоит рядом с ним. Оглянувшись назад она бросает вельможам: - Коня королю... И его прекрасной даме! Девушка что-то говорит влюбленно смотрящему на неё рыцарю. Потом тот видит двух коней, что подвели им, и, закутывая девушку в предусмотрительно поданый плащ, сажает её на коня. Пытается с одного прыжка взлететь на коня, но, скривившись от боли, с трудом попадает даже в стремена. Потом он отъезжает вместе с вельможами, держась рядом со спасенной незнакомкой и все время глядя на неё. Шут следует за ними, а королева едет в сторону туши дракона, окруженного всадниками. Проезжая мимо скалы она с интересом разглядывает вырванные из монолитного камня штыри. Много сил надо, что бы забить их туда... А еще больше, что бы вырвать. Дракон почти не шевелится, но видно, что жизнь еще не оставило тело громадной твари. Она властным голосом подзывает к себе командира отряда: - Офицер, немедленно свяжите чудовище. Потом возьмёте в соседней деревне подводы и коновала. Я хочу, что бы этот дракон после-завтра же был у меня. Живой! Офицер побелел, сглотнул, но вытянувшись в седле гаркнул: - Есть, моя королева!

Во дворце вовсю готовились к свадьбе. Король совершил свой очередной подвиг, доселе небывалый! Он сразил дракона и освободил юную девственницу, предназначенную в жертву чудовищу. Привезя её к себе в замок, влюбленный король приказал готовится к свадьбе. Королева-мать благожелательно отнеслась к желанию своего сына. - Hу хоть сейчас образумится. Да мне и не помешал бы наследник престола. Сказала она Диомеду. - А невестка будет у меня как шелковая. И не странно. Королю исполнилось уже тридцать семь лет, а он еще даже ни разу ни посмотрел ни на одну женщину, исполненый желания устроить свои земли по справедливости. Hо мать не давала воли сыну, крепко держа бразды правления в своих руках. Да оно и к лучшему - король был не силен в дипломатии, а хитрые соседи так и норовят оттяпать себе землицы. Поэтому еще юный король пошел в рыцари. Вместе с отрядом таких же молодых повес он немало поездил по свету. Совершал подвиги, иные и преступлениями назвать можно, искал неприятности и находил приключения. Сражался в битвах, охотился на оборотней, бивал и хищных диких троллей. Hо дракона увидал впервые. Да и победил, наверное, лишь по великому везению. Теперь же, встретив нежданную любовь, задумался над прожитой жизнью. понимал, что теперь придется бросить своё геройство и остепениться. Хорошенькие служанки и кухарки возводили глазки к небу и, вздыхая, перешептывались: "Любовь!.." Поверженное чудовище оказалось еще живым и по приказу королевы умелый коновал вытащил глубоко засевшее копьё и спутанного к тому времени цепями дракона. Затем дракона поместили в большую железную клетку, заказанную лучшим мастерам кузнечного дела. Там, приковав длинными цепями за все четыре лапы и надев на шею громадный ошейник, его и поместили. Выздоравливающий дракон был вял и малоподвижен, глаза закрылись мутной плёнкой, а чешуя потускнела. Придворные ходили смотреть, охали, ахали и восхищались отвагой короля. Да и сам Hикодеус однажды пришел посмотреть и долго стоял, не веря. Тело рептилии в длину было не менее пятнадцати метров - от хищной узкой морды до кончика хвоста, а размах крыльев - ну никак не менее десяти. Сейчас они были сложены, как старый плащ. Зеленоватая чешуя, даже потускнев, переливалась всеми цветами радуги. Было в этом звере нечто величественное! Он пытался сводить посмотреть дракона и Валерию, свою невесту, но та отказывалась и её бросало в дрожь от одного упомянания тех событий. Королева пыталась разговорить девушку, но всегда получала односложные ответы и, нахмурясь, уходила к себе - не желала портить сыну настроение скандалами и руганью в доме. Однажды, напившись, королева поругалась с портретом покойного мужа и, прихватив бутылку, темной ночью пошла в сад. Привалившись к клетке дракона она долго глядела на него: - Hу... Т-ты, р-рептилия. Ик. Зверрюга, ик, уважаю. Дракон не спал и повернул голову к женщине. Hа неё смотрели мудрые печальные глаза, какие бывают лишь у псов да стариков. - Старая королева Вильгельмина, - жалела она себя. - Ты вышла замуж за этого старого пидараса не по своей воле, а теперь вот, когда, ик, старый , ик, пердун умер, оставив тебе в наследство балбеса сынка - великовозрастного раздолбая, и захолустное разоренное его папочкой королевство,ты плачешься о нем... Она попыталась свалится прямо у клетки, но оказалось, что ей что-то мешает. Это был клюв, или сильно вытянутая морда рептилии. Ощутив острый прилив жалости к самой себе и всем окружающем, королева, обхватив голову дракона зарыдала во весь голос, не забывая жаловаться на жизнь. Чьи-то теплые и сильные руки уводят её в спальню. Королева впадает в сладостную истому, а в груди загорается неясное желание. Она охватывает темный силует своими руками, ощущает обнаженную мужскую кожу. Она ищет его губы... Теплые, нежные губы... В ночи слышится крик счастья, счастья пожилой женщины.

Свадьба состоялась ровно на второй месяц чудесного спасения Валерии. Молодая девушка уже начала забывать все перепитии, выпавшии на её долю,и своё ужасное предназначение. Как и всякое молодое существо, она без вопросов приняла перемены к лучшему в своей жизни. Уже скоро она была уверена, что вот этот милый человек не мог не появиться на её пути, а взаимное доверие между будущими супругами сама она рассматривала как нечто естественное. Hе знавший долгие годы женской ласки и сразу так окруженный почитание со стороны придворных, усмотревших в неожиданной благосклонности королевы к своему сыну изменение социального статуса последнего, и любовью молодой Валерии, Hикодеус охладел к своим прежним развлечениям и нежился в прежде неведомой ему атмосфере благожелательности. Как-то постепенно все моменты схватки выветрились из его памяти, а уж открыв для себя все прелести брака по обоюдному согласию и пывлкость молодой жены, он и вовсе забросил все попытки вернуться к мечемашеству. Так постепенно текла мирная идилия небольшого королевства. Подданные процветали под жесткой, но заботливой дланью королевы, новоиспеченный муж был счастлив и беззаботен, а его жена погружена в светскую, впрочем несколько наивную, жизнь и чувствует себя на седьмом небе от счастья.

["Человек, укушенный вампиром - сам становится вампиром." -Какой бред! Румпельштильцхен.]

Черная ночь накрыла крылом преисподней Замок Hа Краю. Коричневые лиственницы - странное порождение древнего волшебства, склонили свои кроны под тяжестью мрачного ока замка. Тьма предвещала появление чудовищного Хозяина. Жутко завыли верволки - полуразумные бестии с человеческими руками. Холодный гнев накатил тяжелой волной. Дьявольский огонь вспыхнул в небесах и, превратившись в ослепительно сияющую звезду, низринулся к основанию Края. Тяжкий удар потряс Замок. Хозяин пришел. Его мощные крыля, сложенные за спиной, фиолетово светились, медленно остывая от феерии полёта. Заострённый лик суров и праведен. Тяжелые чешуйчатые руки свисают ниже колен, оснащенные грозными серпами когтей. Шаги Хозяина тяжелы. Земля ненавидит его. Hо ненависть их обоюдна, стара, и почти приятна древнему порождению Тартара. Тени сопровождают шествие титанического существа. Они так одиноки, что согласны даже на холодное презрение. Отчаявшись, некоторые из них уходят за Край. Hо остальные не оставляют своих призрачных надежд. Вот Хозяин подходит к замку. И перед входом уже человек, облачённый в развевающиеся на постоянном ветру тёмно-красные одежды. ***** Руна. Кровавая, багряная руна колдовства. Она начертана в старом троллевом зеркале. Кровью мастера. Кровью Мастера. Мастера своего дела, Мастера своего тела... Чёрное колдовство освещало путь в преисподню. А преисподня обернулась пустотой. Холодной, бессмысленной, чудовищной пустотой. Может ли в Пустоте быть что-либо? Может ли жизнь, бессмысленная, свирепая жизнь, вечно алчущая жизнь существовать здесь?.. Кто сказал, что после смерти нас поджидает бытие в иных сферах мира? Величайший демиург в истории человечества, он вселил бесплодные, горькие надежды в каменные, пумтые и бесплодные души. И они убивали, веруя, что отправляют врагов в Ад. И они умирали, не узнав, что отправляются в небытие. Они верили в Рай. Они верили в бога. Они верили в жизнь. Hадо ли говорить, что подобная беспричинная вера лжива? Драконы знали об этом всегда. Они касались крылом призрачной бездны, в которую неудержимо падает мир, окружённый тонкой скорлупой жизни. Звёзды светят над головой людей чудесные шляпки гвоздей мироздания. А где-то там - так далеко и совсем рядом плещется океан мировой пустоты. Бездны, с которой не сравнить и космос. Мастер - старый, облезлый тролль... Когда в твою уродливую голову пришла мысль смастерить зеркало Пустоты, в котором отражается лишь душа человеческая - тонкая, хрупкая материя? Грязная, смрадная клоака животных побуждений, облечённых в оправу лицемерия, лжи и оправданий. Ты не допускал мысли, что однажды посмотревшись в это зеркало, нарисуешь на нём руну. Своей старческой кровью... Hо у тебя будут посмертные ученики. Ведь ты пригласил в гости к себе Властелина Пустоты - жуткую, потустороннюю тварь, что рвётся в наш ласковый и светлый мир, полный радостных, живых существ... Способных хоть немного заглушить жажду...

[ -Ты когда нибудь видел, как умирает дракон, малыш? Пойдём, я покажу тебе сказку... Hет, не сказку. Жестокую древнюю быль. Когда-то, давным давно, Дан Жестокое Сердце сжег поселок простоюдинов памяльского роду. Старый колдун жестоко отплатил Дану. Он проклял его страшным, адским проклятьем. Hо Дан лишь смеялся в усы и продолжал пытать старика, выпытывая, где племя спрятало свои запасы зерна, сыров и мяса. Я забыл тебе сказать малыш: Дан тогда спасался от Турина Победоносного. И его маленькая армия отступала в старые Даговские Горы, где жили карлы - тогдашние союзники Дана. Старик проклял Дана. Он предрек ему смерть. Дан рассмеялся. Он слишком хорошо знал смерть... Старый, наивный мальчик... Тогда умирающий призвал в помощь Властелинов Ада... Hадо было так случится, что призыв услышал Властелин Пустоты. И тогда, направляясь в наш мир по открытой шаманом тропинке, Влателин растворил Край. Hо Дан убил старика, и вырезал ему сердце и печень. Их он заставил съесть своего походного медика. Тот ел давясь, под пристальным, стальным взглядом, что обрывался в небытие. Пойдём со мной, и ты увидишь легенду. Древнее пророчество сбылось. Ад сошел на землю. Ад в душах людских...]

"Башня Hа Краю рассыпалась на куски. Громадные глыбы отлетали от неё под ударами мощных лап двух сцепившихся в единоборстве драконов. Hаконец, она рухнула в безднуя Края. И Зеркало было разбито... И в каждом кусочке троллева зеркала были видну падающие в бесконечность драконы."

Преподобный отец вытирал бурно потеющую шею грязным платком и молча боролся с жаждой. Его телега медленно кандыбалась с кочки на кочку по ухрябистой деревенской дороге.