"Ночной огонь" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 4

— Добрый вечер, Ариель. Надеюсь, я не слишком обременяю тебя своим присутствием.

Ариель долго молча смотрела на брата:

— Не ожидала больше когда-либо увидеть тебя, Эван, — выговорила она наконец ледяным тоном. — Каким образом ты ухитрился пробраться в мой дом?

— Не очень ты гостеприимна, милая сестрица. Я просто решил узнать, как ты здесь живешь. Твой дворецкий — не могу вспомнить имени старика — куда-то девался, и дверь была открыта. Надеюсь, ты не возражаешь против моего появления?

Ариель пренебрежительно подняла брови, отлично понимая, что Эван лжет. Чтобы Филфер оставил дверь открытой и куда-то девался? Немыслимо! Неужели Эван подкупил дворецкого, чтобы тот впустил его?

Мысль эта мгновенно вызвала неприятно-сосущее ощущение в желудке.

— Ты, по-видимому, желаешь чаю или что-то вроде?

— Немного бренди, если не возражаешь. «Бренди», — с ужасом подумала Ариель, живо представляя кошмар прошлой ночи, но, холодно кивнув, направилась к буфету, налила в рюмку бренди и подала брату. Сейчас она внезапно вспомнила ту минуту, когда, избитая и измученная, прибежала к брату, прося помощи и защиты… и его пальцы очертили рубцы на ее спине. О чем думал Эван, когда делал это? Сколько запросил у Пейсли за ее возвращение?

— Не присоединишься ко мне? Ариель покачала головой:

— Что тебе нужно, Эван? Говори да побыстрее. Я желаю, чтобы ты убрался из моего дома.

Эван пригубил бренди, не сводя с сестры пристального взгляда.

— Я уже сказал тебе. Зачем бы я стал лгать? «Ты мужчина, — хотелось ей крикнуть, — и ложь для тебя вторая натура, и псе, что есть в мире ужасного и подлого, естественно для тебя».

Но она только поморщилась и сказала:

— Если настаиваешь на том, чтобы придерживаться этой сказки, кто я такая, чтобы возражать?

— Как великодушно, — пробормотал Эван.

— По-моему, я уже говорила, что никогда больше не желаю видеть тебя, и не лгала при этом. В моей жизни для тебя нет места.

— А я хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль, что все так вышло. Я действительно понятия не имел, что Пейсли Кохрейн такой…

— Довольно, — вскрикнула Ариель.

— Превосходно. Мой отец не мертв, Ариель, и я могу это доказать. Я не лгал, поверь, и скажи, неужели ты не защитила бы своего отца любой ценой, даже пожертвовав своим братом?

— Тобой? В мгновение ока.

Не обращая внимания па ее слова, Эван медленно продолжал:

— Он в Париже и очень болен. Я должен ехать к нему. Вот письмо от отца. Прочти. Прочти и пойми, что я говорил правду. Я не причинил бы тебе зло сознательно, Ариель, клянусь, Сама не зная почему, Ариель взяла тоненький листочек бумаги и развернула его. Почерк был неразборчивым. чернила — густо-синими. Записка содержала всего несколько слов и была подписана:

«Твой любящий отец».

Ариель вернула письмо Эвану.

— Значит, он жив. И что ты собираешься делать? Немного помолчав, она сверкнула глазами:

— А, теперь я вижу. Как глупо с моей стороны! Если твой отец жив, значит, мать никогда не была замужем за Артуром Лесли, и следовательно, я незаконнорожденная. Не так ли, Эван? Я права?

На лице Эвана появилось оскорбленное выражение.

— Надеюсь, ты не вообразила, что я собираюсь объявить об этом соседям! Не такой уж я негодяй, как ты думаешь!

«Ха!» — подумала Ариель.

— Что же тебе нужно?

— Денег, — без обиняков заявил Эван.

— И за соответствующую плату ты будешь молчать о моем сомнительном происхождении?

— Но я вовсе не это имел в виду!

— Все-таки, знаешь, ты удивительно жалок! Однако каким же образом ты ухитрился истратить за три года все двадцать тысяч фунтов, которые получил за меня?

Эван стиснул зубы. Но чего же было ожидать? Сестра пренебрежительно смотрела на него, и Эван пришел в такое бешенство, что едва не ударил ее.

— Да, в самом деле, — продолжала Ариель, видя, что он молчит. — Жаль. Сомневаюсь, что твой родитель стоил этого.

— А твой родитель, Ариель? Его доброе имя?

— Это называется шантажом, Эван. — Она улыбнулась и очень медленно произнесла:

— Если хочешь довести до всеобщего сведения, что твоя сестра — незаконнорожденная, пусть будет так. Поверь, Эван, мне абсолютно все равно.

— Что с тобой, черт возьми? Проклятие, он думал, что его молчание принесет неплохой барыш, но, очевидно, ошибся.

— Совершенно ничего. Ты и твои угрозы просто смехотворны. Убирайся, Эван.

— Прекрасно, я ухожу. Спасибо, что уделила мне немного времени, Ариель.

— Будь Филфер на месте, я бы не приняла тебя.

— Видимо, так. Ну что ж, чего мне было ожидать? Прощения за ошибки, которых я не совершал?

Эван глубоко вздохнул. Ариель снова ощутила прилив нерешительности и мысленно покачала головой. Нет, двадцать тысяч фунтов Эван все-таки взял. Пейсли вел тщательные записи расходов.

— Прощай, Эван.

Ариель повернулась и, не оглядываясь, вышла из гостиной, не позаботившись проверить, следует ли он за ней. Уголком глаза она заметила появившегося из кухни Филфера. Старик уклончиво-хитровато ухмылялся, но она, не слушая извинений, продолжала путь в маленькую столовую, где обычно ужинала и где, к своему удивлению, нашла сидевшую там Доркас. Та напряженно прислушивалась к шагам хозяйки.

— Он ушел?

— По-видимому, да. Странно, что ты не явилась на белом скакуне с копьем в руке, чтобы защитить меня.

— Что он хотел?

— Шантажировать меня. Видишь ли, он утверждает, что его отец жив и, следовательно, я незаконнорожденная. Он требовал денег за молчание. Я сказала Эвану, что мне все равно.

— Джон Годдис жив? Это вздор! Я была рядом с вашей матерью, когда принесли его труп с раной в груди. Он был мертв, грязный негодяй, поверьте, наконец-то мертв.

— Но зачем Эвану эти выдумки? — нахмурилась Ариель. — Разве он не знал, что ты при этом присутствовала?

— Наверное, нет, — пожала плечами Доркас. — Его-то не было там, лживого ублюдка!

«Все это очень интересно», — думала Ариель, поднося ко рту кусочек копченого окорока.

Совсем по-другому проходил ужин в величественной столовой Рейвнсуорт Эбби. Дождавшись, пока подадут вареную баранью ногу с молодой морковью и самым зеленым шпинатом, когда-либо виденным Берком, Ленни объявила, что через три дня отправляется в Лондон.

Берк подумал о благословенной тишине, которая вскоре сменит непрерывное щебетание, и с трудом скрыл радость по поводу столь мудрого решения. Подавив ликующий вопль, он вежливо сказал:

— Понимаю. Остановишься в городском доме?

— Нет. У Коринны с Ллойдом. Она пригласила меня, с девочками, конечно.

Берк не знал этого и искренне удивился. Даже Ленни была поражена, поскольку его старшая сестра не делала секрета из своих чувств по отношению к невестке. Ленни была невероятно глупа, и с этим ничего не поделаешь. Почему вдруг Коринне вздумалось пригласить ее?

— Сколько ты пробудешь в Лондоне? Ленни забыла о баранине и выпрямилась, раскрасневшись от возбуждения:

— О, в столице столько интересного, Берк! Русский царь и члены королевских семей со всей Европы! Кориннa пишет, что каждую ночь даются балы, и хотя сезон давно закончился, повсюду царит веселье.

— Да, когда я жил там, веселья было больше, чем я мог переварить.

— Ах, но ты мужчина, и ужасно скучный! Я заеду к своей модистке — ее зовут мадам Жизель. Нет, не нужно так кривить рот. Можешь не беспокоиться, что я буду тратить твои деньги! У меня есть вдовье содержание, и после смерти Монроуза я старалась сократить расходы, поскольку самое мое существование целиком зависит от твоего великодушия и…

Берк оглядел ломтик пирога с крыжовником, лежавший на тарелке, притворяясь, что с должным вниманием прислушивается к нескончаемому монологу Ленни. Слава Богу, он останется один в Рейвнсуорт Эбби! И попросит Ариель навестить его. Сможет понять, понравится ли ей дом, сможет…

Берк постарался выбросить из головы заманчивые мысли. Что, если она откажется видеть его?

— …По правде говоря, Коринна писала мне об одном джентльмене… а, я вижу, твое любопытство возбуждено! Ну что ж, если настаиваешь, его зовут Перси Кингстон, по, к сожалению, он всего-навсего баронет, лорд Карвер, по-моему. Однако, если верить Коринне, он превосходная партия и очаровательный мужчина, и я обязательно…

Пирог с крыжовником продолжал подвергаться тщательному исследованию. Нет, Ариель не сделает этого. Берк не позволит. Он любит ее и хочет видеть своей женой.

Берк упрямо сжал челюсти, чуть прищурил глаза.

— …. И, конечно, я возьму Поппет и Вирджи, хотя ты знаешь так же хорошо, как я, что они капризничают в экипаже, но это просто…

«Буду считать это подготовкой к сражению, — решил Берк, поднимая бокал с вином и разглядывая на свет рубиново-красную жидкость. — Волосы. Эти густые, роскошные тициановские волосы!»

Берк тихо выругался. Он сделает все необходимое.

— … Я знаю, ты будешь настаивать, дорогой Берк, и поэтому сообщу Джону, что возьму карету, что же касается грумов и охраны, возможно, стоит взять по меньшей мере одного сопровождающего.

Берк поднял голову и только сейчас сообразил, что все это время невестка безостановочно болтала, но не имея представления, о чем, просто кивнул и любезно объявил: «Все, что тебе угодно, дорогая Ленни», горячо молясь, чтобы она подобно Саломее не потребовала его голову на блюде[2].

Позже Берк сидел перед камином в библиотеке. любимой его комнате в этом мрачном особняке, со стаканчиком бренди. Странно, что в июне может быть так холодно. Может, его кровь остыла за эти годы, проведенные в Испании и Португалии? Интересно, что поделывает Найт? Они случайно встретились в Париже, когда Берк возвращался в Англию и не успел как следует оправиться после ранения. После того как они с Ариель обвенчаются, он пригласит Найта погостить. Найт понравится Ариель — он всем женщинам нравится.

Берк невольно нахмурился. Нет, Найт — человек чести, он никогда не позволит себе завести интрижку с женой друга.

Берк неожиданно вспомнил те три беззаботных дня в Португалии, когда он и Найт были свободны, как птицы, и решили поискать романтических приключений. И, естественно, нашли, что искали. Ее звали Габриела, и она оказалась очень хорошенькой и готовой выполнить все желания английских офицеров. К счастью, у нее оказалась сестра, Санча, такая же милая и услужливая.

Берк мгновенно ощутил, как при воспоминании о тех счастливых мгновениях в нем просыпается неудержимое желание. Выругавшись сквозь зубы, он поднялся и заходил по комнате.

Он хотел Ариель, будь прокляты ее чистые голубые глаза!

Берк решил прибегнуть к тактической хитрости, поскольку не сомневался, что она вновь попытается избежать разговора с ним. На следующий день он велел Джошуа не спускать глаз с парадного входа Рендел-холла, а сам держал под наблюдением сад дома, чувствуя себя при этом совершенным ослом, но тем не менее не собираясь сдаваться. Через час появился Джошуа, пробираясь между кустами и деревьями, словно солдат во вражеском лагере.

— Ее милость идет к конюшням, майор лорд.

— Пожалуйста, Джошуа, прекрати величать меня подобным образом! Не упоминай хотя бы про майора!

— Есть! — воскликнул Джошуа, окидывая хозяина задумчивым взглядом. — Что вы собираетесь сделать с девушкой?

— Девушкой?

— Она и есть девушка. Девушка, которая слишком молода, чтобы быть тем, кто она есть, не говоря уже обо всем, что рассказал Джорди.

— Я собираюсь составить ей компанию, вот и все, — объяснил Берк. — А ты думал, что я намеревался умыкнуть ее на край света и сделать своей узницей?

Берк рассмеялся и, не дожидаясь ответа, серьезно добавил:

— Возвращайся в Эбби, Джошуа. Ты все сделал как надо.

Джошуа кивнул, но про себя твердо решил еще раз поговорить с Джорди после того, как леди Рендел и хозяин уедут. Граф по уши влюбился, явление до сих пор невиданное, и это еще больше подстегивало Джошуа узнать о девушке все, что возможно.

Ариель погладила Миндл по мягкому бархатному носу:

— Придется немного потрудиться, дорогая. Спасибо, Джорди, ты мне сегодня не понадобишься. Я не собираюсь выезжать за Гранину земель Ренделов.

«Нет, — думала она, глядя на потертое кожаное седло Миндл, — никаких экскурсий к Банберри Лейк, никаких визитов в Лесли-фарм. Просто прогулка галопом по полям и ничего больше!»

— Ты уверена, девушка?

— Совершенно. Не беспокойся. Джорди подсадил Ариель в седло, потом, отступив, браво отсалютовал ей и улыбнулся.

— Я приеду через час-полтора. К этому времени обещал прийти мистер Джуэлс.

Ариель послала кобылку вперед и вскоре с наслаждением ощутила, как ветер овевает разгоряченное лицо, рвет шпильки из волос.

Она не заметила Берка, пока тот не очутился почти рядом, а потом было уже слишком поздно. На мгновение ей показалось, что это Пейсли или Этьен, и Ариель замерла от ужаса. Она натянула поводья, лихорадочно пытаясь сохранить какое-то подобие, спокойствия.

— Здравствуйте, — выговорила она наконец, избегая встречаться взглядом с Берном.

— Ариель! Я рад, что вы решили покататься сегодня!

— Что вам нужно? — выпалила она.

— Видеть вас, конечно. Точно так, как я хотел поговорить с вами вчера, но вы отказались меня принять.

— Я неважно себя чувствовала.

Берк пристально вглядывался в ее бледное лицо. Он мог уличить Ариель, сказать, что она лжет. Ветер немного растрепал волосы, и две густые пряди выбились из прически, завиваясь крутыми локонами почти над самой грудью. Берк машинально протянул руку, но тут же отдернул, словно обжегшись. Он поистине теряет разум или то, что от него осталось!

— Что же с вами стряслось?

Как глупо пытаться солгать, ведь она совсем не умеет этого!

— У меня голова болела.

— Вот как, — кивнул Берк, занятый больше тем, как неловко пыталась она отвести кобылку подальше, и это почему-то взбесило его так, что перед глазами заплясали багровые огоньки.

Ариель обнаружила, что не может оторвать от него глаз. Как он красив! Даже еще красивее, чем она помнила: черты лица четко очерчены, скульптурно вылеплены. Густые волосы чуть длиннее, чем полагается военным, но ведь Берк ушел в отставку! Зато темно-карие глаза те же самые, выразительные, сверкающие умом и добрым юмором. Сегодня на Берке были темно-синяя куртка, бриджи того же оттенка и сверкающие черные ботфорты. Он выглядел сдержанным, полным самообладания и совершенно безжалостным.

Ариель смертельно боялась Берка, и все из-за этого дурацкого кошмара.

Берк неожиданно понял, что они вот уже несколько минут глядят друг на друга. Неловкое молчание, казалось, длится целую вечность. Он резко сказал, пытаясь быть холодно-бесстрастным:

— Я хотел бы, чтобы вы приехали на чай в Рейвнсуорт Эбби в ближайшую пятницу.

Ариель едва не затрясла головой, но тут же взяла себя в руки. Лучше поскорее покончить с этим, тогда он, может быть, оставит ее в покое. В ее посещении Рейвнсуорт Эбби не может таиться никакой опасности:

Ленни, с ее непрерывной болтовней, может послужить прекрасным средством отвлечь внимание Берка. — Хорошо, — сказала она наконец.

— Именно это вы говорили мне раньше, точно теми же словами, если не ошибаюсь. Можно ли верить вам на этот раз?

Слова жалили как осы, и Ариель невольно подалась назад. Что ему нужно от нее?

Подбородок девушки высокомерно поднялся, голос звучал холодно, словно январский день в Йоркшире:

— Можете быть уверены, я извещу вас, если снова слягу.

— А я думал, что головная боль донимает дам только раз в месяц.

Ариель дернулась как от удара. Он опасен и совершенно не джентльмен!

Ни слова не говоря, она пустила Миндл в галоп, желая лишь одного — оказаться подальше от Берка.

Берк был застигнут врасплох. Проклиная себя за глупость и непростительную дерзость, он окликнул девушку:

— Ариель! Подождите!

Он заметил, как она обернулась, и за это кратчайшее мгновение Миндл успела рвануться влево и перепрыгнуть через ограду. Кровь в жилах Берка похолодела:

— Ариель! Осторожно!

Слишком поздно.

Девушка захлебнулась криком. Миндл задела копытом за верхнюю перекладину и неловко забила ногами в воздухе. Ариель увидела прямо перед собой узкую канаву и попыталась послать кобылку вперед, страшась, что она сейчас свалится. Миндл удалось приземлиться по другую сторону канавы, но передние ноги подогнулись, и Ариель перелетела через голову лошади. Мир подернулся тусклой дымкой. Но Ариель не успела опомниться — все случилось слишком быстро. Она сильно ударилась о землю и ушибла плечо; слепящая боль разлилась по телу, но только на мгновение, потому что голова стукнулась о камень и все заволокло тьмой.

Берк никогда в жизни так не боялся. Он послал Эша вперед, крепко вцепившись в поводья, и почувствовал, как могучий жеребец перелетел через забор, остановившись на добрых четыре фута от противоположной стороны канавы. Берк поспешно спрыгнул на землю. Миндл стояла спокойно, опустив голову; бока раздувались от тяжелого дыхания.

Но Берк, ни на что не обращая внимания, бросился к Ариель, опустился на колени и только сейчас понял, что произносит слова молитвы. Он прижал пальцы к шее девушки, пытаясь нащупать пульс. Благодарение Богу, сердце бьется ровно и сильно. Берк, двигаясь медленно, словно во сне, согнул и разогнул ей руки и ноги. Ничего не сломано. Но могут быть внутренние повреждения. Кровотечение. Она истечет кровью и умрет… и он ничего не сумеет поделать.

Берк Мысленно встряхнулся, сбросил с Ариель шляпу и начал ощупывать ее голову. За левым ухом вздулась шишка. Он облегченно вздохнул. Бог даст, она отделается всего-навсего обмороком. С Ариель будет все в порядке — не может не быть. Берк осторожно опустился рядом, прислонившись к стволу клена, положил ее голову к себе на колени и коснулся носа, высоких скул. Он заметил, что брови у нее чуть темнее волос, и, рассеянно пригладив их, зачарованно глядя в лицо девушки, тихо сказал:

— Я хочу тебя, Ариель. Выходи за меня замуж.

Она застонала.

Поддерживая ладонью ее голову, он, сам не сознавая, что делает, нежно погладил ее шею, отчаянно желая коснуться ее и не в силах себе отказать. Потом Поднял руку и положил ей на грудь. Сердце по-прежнему билось ровно. Берк закрыл глаза: тело охватила такая странная нежность, смешанная со жгучей похотью, что на несколько секунд он не мог заставить себя думать связно. Отняв руку, он чуть сжал ее предплечье. Нет, он теряет рассудок. Боже, она лежит перед ним без сознания, а все, о чем он думает, — как затащить ее в постель!

— Ариель, очнитесь! Откройте глаза! Он потряс ее за плечи.

Она снова застонала и, открыв глаза, уставилась на него непонимающим взглядом.

— Все хорошо, — сказал он. — Вы не пострадали. Просто свалились с лошади. Голова болит?

Ариель поняла, что лежит на спине, а голова покоится в его ладонях. Берк виноват, что Миндл попыталась перепрыгнуть ограду. Только он..

— Болит, — хрипло ответила она. Берк широко улыбнулся и крепко прижал к себе Ариель, когда та попыталась отодвинуться.

— Молчите и лежите спокойно. Вам лучше пока не двигаться.

Она сама понимала, что пошевелиться не может. Жгучая боль резанула виски, и девушка конвульсивно сглотнула, закрыв глаза.

— Осторожно, — тихо пробормотал он, — иначе вам станет плохо.

Сама мысль о том, что ее вырвет перед ним, была невыносимой. Ариель ничего не ответила, просто сжала губы и продолжала молиться.

— Глубоко дышите и не двигайтесь.

Он начал кончиками пальцев гладить ее лоб, и почему-то боль немного отступила.

— Вам не нужно было убегать от меня. С моей стороны это было крайним легкомыслием, но вы разозлили меня, и я не придумал ничего лучшего, как отплатить. Может, вы будете так великодушны и простите мою глупую ошибку. Обычно, вы знаете, я веду себя как джентльмен.

Но в этот момент Ариель было все равно, пусть перед ней хоть сам дьявол!

— Я хочу домой, — пробормотала она. — Хочу умереть в собственной постели.

Жаль, что они так близко от Рендел — холла! Берк предпочел бы отвезти ее в Рейвнсуорт Эбби. Но Ленни еще не уехала, а ее заботы могли заставить любого человека с благодарным вздохом отойти В мир иной.

— Хорошо. Давайте останемся здесь на несколько минут, пока вы не почувствуете себя лучше.

Ариель ничего не ответила, плечами ощущая тепло его бедра, чувствуя нежное прикосновение к руке, и ненавидела страх, шевелившийся внутри, словно живое существо, ненавидела собственную, пусть даже недолгую, зависимость от Берка и не сознавала, как слезы медленно ползут по щекам. Но Берк заметил прозрачные капли и отшатнулся, словно от пощечины. Он не в силах этого вынести!

Берк бережно вытер слезы, бормоча какой-то ласковый вздор, пытаясь утешить ее и заставить расслабиться.

— Все в порядке, — шептал он снова и снова. — Очень скоро все будет хорошо.

Но Ариель, не слушая, встрепенулась, плюхнулась на колени и потеряла то немногое, что съела за завтраком. Ее продолжало рвать, уже насухую, потому что в желудке ничего не осталось, но Берк поддерживал ее за плечи, не давая упасть, понимая всю меру ужасной слабости, завладевшей девушкой. Потом вручил ей платок, и Ариель неловко вытерла рот. Берк хотел забрать ее домой и больше никогда не выпускать из виду. Он хотел…

— Я хочу домой, — Пролепетала Ариель, не глядя на него. Унижение, стыд, боль… все это нахлынуло одновременно, не давая спокойно дышать.

— Пожалуйста, я хочу домой.

— Хорошо. Доверяете ли вы мне настолько, чтобы позволить сделать то, что я считаю необходимым?

Она слишком отвратительно чувствовала себя, чтобы ответить. Нет, Ариель не доверяла ему, но был ли у нее выбор?

Девушка ощутила, как его руки скользнули под ее бедра. Берк поднялся, увлекая ее за собой. Господи, какая же она легкая! Совсем невесомая, словно пушинка! Он понес Ариель к Эшу.

— Держитесь, — предупредил Берк и, прижимая ее к себе одной рукой, умудрился сесть в седло.

— Я пошлю Джорди за Миндл. Не волнуйтесь, с ней все будет в порядке.

За всю короткую дорогу в Рендел-холл никто не произнес ни слова. Берк напряженно прислушивался к малейшим звукам, исходившим от Ариель. К его облегчению, Джорди сразу все понял и начал действовать. Берк внес Ариель в дом, поднялся по лестнице и распахнул дверь ее комнаты. Что-то перевернулось в груди, когда он сообразил, что это не хозяйская спальня. Но тут его внимание отвлекла Доркас, которая рыдала, ломая руки, пока Берк наконец не велел:

— Принесите мне воды. Ей нужно прополоскать рот и вымыть лицо.

Тут же. появился этот старый осел Филфер с таким видом, будто Берк вторгся в его владения. Он мысленно благословил Джорди, который подошел ближе и, тихо, но четко выговаривая слова, объявил:

— Заткнись, старик, да побыстрее. Принеси бренди его милости и впусти доктора, когда тот явится.

Доктор Мортимер Аркрайт, сгорбленный и тощий как жердь, благополучно доживший до шестидесяти лет, приветствовал Берка ворчливым голосом, так хорошо знакомым с самого детства. Старик помог Берку явиться в этот мир, и за это Берк был ему искренне благодарен. Он был уверен, что доктор давно уже отправился на тот свет, и от растерянности, высказал свои мысли вслух.

— Рано еще, — ответил Аркрайт, улыбаясь почти беззубым ртом. — Я больше не практикую, но конюх из Рендел-холла прибежал ко мне, и показалось глупым посылать парнишку за Марком Броуди, когда я рядом. Вы ведь знаете Броуди?

— Да, встречались три года назад. Берк рассказал доктору, что случилось сегодня.

— Ариель Лесли, эта бедняжка! Ну, приятель, дайте мне взглянуть. Что вы с ней делали в лесу?

«Хороший вопрос», — подумал Берк, но, не отвечая, просто повел доктора к комнате Ариель.

— Она выросла, — заметил Аркрайт, глядя на девушку. — Ну, девочка, открой глаза и скажи, где болит.

— Голова, — пробормотала она. — Ужасно. Пожалуйста, сделайте что-нибудь.

— Мне нравятся неразговорчивые женщины, — пробурчал доктор Аркрайт. — Ну а теперь все же открой глаза и скажи, сколько пальцев я поднял.

Берк молча отступил, наблюдая, с каким знанием дела действует доктор. Прошло всего несколько минут, но старик уже обернулся к нему:

— Я не могу дать ей сейчас опия. У бедняжки сотрясение мозга. Будите ее через каждые два часа и спрашивайте, кто она и где находится. Часов через восемь можно дать болеутоляющее. Я оставлю указания.

Доркас наконец пришла в себя.

— Его милость не живет здесь. Он просто привез миледи домой.

— Хм-м-м… значит, вот как обстоят дела, — пробормотал доктор, направляясь к выходу. Берк пошел за ним.

— Вы уверены, что миледи Рендел выздоровеет?

— Иначе я не уехал бы. Не будь таким дурнем, мальчик мой. Малышка завтра начнет щебетать как жаворонок, и стань ты ее мужем, пел бы вместе с ней.

— Это верно, — согласился Берк, — Я насмерть перепугался, когда она перелетела через голову лошади.

— Вполне естественная реакция. Она красавица. Всегда гадал, какой она станет, когда вырастет. Не видел ее целых три года, в последний раз это было перед смертью сэра Артура. Насколько я понял, вы вернулись, чтобы встретиться с ней?

Берк кивнул, наблюдая, как доктор Аркрайт, с трудом взгромоздившись в двуколку, отъезжает от дома.

— С ней ничего серьезного? — осведомился Джррди.

— Да, Джорди, она скоро встанет. Доктор Аркрайт клянется в этом. Ты присмотришь за ней, правда?

— Конечно. Девочка обещала мне приготовить хэггис[3], и я обязательно напомню ей об этом завтра утром. Джорди поскреб в бороде:

— Старого Филфера надо бы поставить на место. Берк не хотел уезжать, но не мог найти предлога, чтобы остаться. Пришлось вернуться в Рейвнсуорт Эбби, и провести там очень долгий остаток дня и беспокойную ночь.

— Она уже поет? — было первым вопросом, заданным Берком Доркас на следующее утро.

Старая женщина улыбнулась, и Берк заметил, что во рту у нее почти не осталось зубов.

— Почти. Хотите видеть ее, милорд? Берк не верил собственным ушам. Все слуги Артель, казалось, были рады замолвить за него словечко.

Только сама хозяйка сражалась не на жизнь, а на смерть.

— Конечно, — ответил он, спокойно и уверенно, следуя за горничной вверх по ступенькам.

— Вы служите у Ариель с тех пор, как она была совсем девочкой?

— Да, и такой милой, доброй, открытой, всегда весело щебечет, живая и бойкая, если понимаете, о чем я.

— Да, жаль, что она изменилась.

— Чего еще ожидать? Это должно было случиться. Ах, дорогая, посмотрите, кто к вам пришел!

Встав на пороге, Доркас обернулась и показала на Берка. Он услыхал, как Ариель хрипло, испуганно вскрикнула:

— Нет, Доркас! Пожалуйста! Я не хочу видеть…

— Здравствуйте, Ариель. Это всего-навсего я. Вы снова прекрасно выглядите. Голова больше не болит?

По правде говоря, Ариель выглядела хуже некуда: прекрасные волосы спутаны и повисли тусклыми прядями, лицо белое как простыня, на виске уродливый лилово-желтый синяк. Она натянула одеяло до подбородка, прижалась спиной к спинке кровати. Берк шагнул ближе и услыхал, как она охнула.

Ариель вела себя странно, и это сбивало его с толку. В чем дело? В конце концов, она уже не молоденькая наивная девочка. Ее репутация .никак не может пострадать, особенно потому, что рядом неотлучно находится ее пожилая, крайне почтенного вида няня. Почему Ариель ведет себя, как жеманная барышня?

Берк попытался выдавить улыбку.

— Я только беспокоился за вас. Надеюсь, вы сможете прийти к чаю в пятницу.

Ариель молча кивнула, но Берк по глазам понял, что она лжет. Девушка передумала. Может, она больна сильнее, чем считает доктор Аркрайт?

Что же теперь ему делать, черт возьми? Берку не хотелось покидать ее, не сейчас.

— Согласно диагнозу доктора Аркрайта, вы должны были сегодня с утра уже петь в ванне.

— Если вы уйдете, обещаю запеть.

— Вы уже завтракали?

Ариель, едва заметно поморщившись, покачала головой.

— Хотите что-нибудь съесть?

— Да, — вмешалась Доркас, подходя к кровати. — Позвольте, я позвоню Бесси и велю принести тосты и чай.

Ариель не сообразила, что Доркас уходит, пока та не оказалась у самого порога. Ариель окликнула старуху, но та не оглянулась.

— Со мной вы в безопасности, — заверил Берк, удивленно поднимая брови. — Не в моих привычках совращать или принуждать дам, особенно с такими красочными синяками на лицах.

Ариель не ответила, и Берк, не зная, о чем говорить, оглядел спальню, сам не понимая, чего ожидать. Какая странная необычная комната, почти монашеская келья, сурово обставленная. Ничего женственного, никакой кокетливой детали, ни рюшек, ни оборок. Берк невольно посмотрел в сторону смежной двери.

Возможно, хозяйская спальня по другую сторону? Берк не хотел представлять, как старый развратник открывает дверь и появляйся в этой комнате, подходит к кровати, приближается к Ариель, но внезапно услыхал собственный резкий голос:

— Комната вашего мужа за этой дверью? Ариель расслышала нотки ярости, но не поняла ее причины. Откровенно говоря, ей было все равно. Она хотела лишь одного: чтобы Берк поскорее убрался из спальни. Он наполнял комнату своим запахом, энергией, своей мужественностью. — Пожалуйста, уходите, милорд. Берк круто развернулся:

— Уйду, если дадите слово приехать в Рейвнсуорт Эбби в пятницу.

Ариель прикусила губу.

Берк ждал, сгорая от нетерпения.

Наконец она очень тихо сказала:

— Нет.