"Магия Калипсо" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 3

— Я слышала, она из Вест-Индии.

— Сразу видно, что она из каких-то жутких мест. Заметили этот загар?

— Интересно, правду ли говорят… что эти так называемые леди из диких стран абсолютно безнравственны?

— Не забывайте, она — гостья леди Крэнстон.

— Как она решилась находиться на открытом солнце? По-моему, у нее лицо цвета гуталина!

Приостановившись у открытой двери, Диана слышала разговор светских дам. «Ну, какое им до меня дело?» Она невольно дотронулась до щеки; пудра осыпалась, выступили капельки пота. Вероятно, действительно она похожа на гуталин.

Послышалось шуршание шелковых платьев, гул приближающихся голосов. Диана прошла дальше по коридору. Из дамской комнаты вышли пять дам, прошли мимо нее к лестнице. Диана облегченно расправила плечи и направилась в дамскую комнату.

В дамской комнате перед зеркалом сидела женщина, растирая передние зубы подушечками пальцев.

Диана слегка кивнула ей и прошла мимо. Возвращаясь, она увидела ту же даму. Незнакомка вынула пальцы изо рта и стояла, постукивая каблучками.

— Полагаю, Диана Саварол это вы?

— Да. А вы?..

— Шарлотта Моресси, леди Дэнверс. Я слышала, вы с Лайонелом приходитесь родственниками?

Так это Шарлотта! Та самая юная леди, что разбила сердце Лайонела? Диана с удивлением почувствовала проснувшуюся в ней ревность. Она объяснила это состояние действием шампанского.

— Да, — сказала Диана. — Дальними родственниками.

— В свет вас вывозит леди Крэнстон?

Диана почувствовала в тоне Шарлотты недовольство. Ей была непонятна причина этого.

— Да, это так.

— Не слишком ли много вам лет для первого выезда в свет?

— Возможно. Мне девятнадцать, скоро исполнится двадцать.

— Господи, мне всего двадцать, но я замужняя женщина.

— Поздравляю вас, миледи.

Шарлотта нахмурилась, ей показалось, что эта девушка пыталась съязвить.

— Вы, конечно, знаете, что лорда Сент-Левена сейчас не интересуют дамы?

— Сомневаюсь в этом.

Шарлотта засмеялась.

— Я говорила о дамах, дорогая моя и только о них. А свои мелкие привязанности и интрижки джентльмены очень тщательно скрывают.

Мелкие привязанности? Сколько презрения в этих словах! Можно подумать, что Лайонел где-то прячет любимого грызуна.

— Прислушайтесь к моему совету и держитесь подальше от вашего дальнего родственника; он нехороший человек. Именно поэтому я разорвала нашу помолвку. У него очень злобная натура, скорее, порочная. На вашем месте я не стала бы ему доверять.

— Но у него такие приятные, мягкие манеры, — немедленно выдала Диана откровенную ложь. — Он настоящий, джентльмен.

— Поверьте мне, дорогая, — тронула ее за плечо Шарлотта и тут же резко сменила тему: — Боже, какая вы крупная! Жаль! Джентльмены предпочитают женщин пониже и не с такими формами. Но если у вас хорошее приданое, найдется кто-нибудь, кого…

— Устроит мой рост?

— Ну, в общем, возможно…

— И мои руки? Вы знаете, что вот так, по статям, оценивают только лошадей…

— Вы странно шутите, мисс Саварол. И проиграете, если, не будете держать свои, резкие оценки при себе.

— Это не оценка, а просто другое мнение. Когда известно несколько точек зрения на предмет, легче судить объективно, миледи. Но вы сказали «проиграете». Кажется, это выражение тоже употребляется по отношению к скаковым лошадям?

— О нет! Проиграете — значит, останетесь невостребованной.

— Боже! Это как пустое седло…

— Довольно, мисс Саварол! Меня ваши шутки не забавляют. Вы невыносимы!

— Меня это убивает, — сказала Диана, глядя на разгневанную даму со всевозрастающей неприязнью. — Но не выбивает из седла, разумеется.

— Зато сбивает с пути.

Диана вздохнула.

— Да, Лайонел предупреждал меня насчет месье Дюпре. Он довольно ярко описал, что именно делают джентльмены с особами нашего пола, сбившимися с пути.

— Но вы, естественно, и без него хорошо осведомлены об этом, не так ли? Там, откуда вы приехали, нет общества, нет воспитания, нет правил приличия…

— Вы во многом правы, миледи. И я мечтаю побыстрее вернуться в свой круг. А теперь извините меня.

Диана отвернулась и пошла к выходу. Она знала, что в лице Шарлотты нажила себе врага, но ее это не беспокоило. Вот мерзавка! Если эта Шарлотта разбила сердце Лайонела, почему ее так беспокоят отношения между ним и Дианой? У Шарлотты нет причин для ревности. Спускаясь по широкой лестнице, Диана подумала, что Лайонел, невзирая на все его многочисленные недостатки, не должен быть связанным с такой женщиной. Даже в минуты гадкого непочтительного к ней обращения девушка не могла пожелать ему этого.

Диана оцепенела, когда услышала от Люции, что раньше трех они не уедут. У нее сильно болели ноги, о чем она тут же сообщила тетушке.

— У тебя все идет великолепно, девочка моя, — сказала тетушка. — Наверное, тебе просто туфли маловаты, утром займемся этим.

— Вы говорите «утром», тетушка? Вряд ли я доживу до утра. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь сейчас увидел мои ноги.

— Разве на ней не самый большой размер из всех возможных, Люция? — подколол Лайонел.

— Лайонел! Как можно!

— Простите, Люция. Леди, не пора ли нам?

По дороге домой Лайонел молчал так же, как Диана по дороге на бал.

Наконец Люция спросила:

— Мальчик мой, что с тобой? Ты не пьян?

— Нет, — ответил он, и это короткое слово мгновенно вывело Диану из состояния дремы.

— Тогда что же с вами? У вас вышел весь запас оскорблений? Вам-то ваши туфли не малы, не так ли?

— Нет. Со мной все в порядке. Продолжайте спать, Диана. Так будет лучше для нас обоих.

— Я не оскорблю ваши тонкие чувства, если сниму туфли?

— Не стоит объявлять об этом во всеуслышание. Просто снимите их, а мы сделаем вид, что не замечаем ваших потных ног.

— Лайонел!

— Простите, Люция. — Он вздохнул, откинулся на мягкую спинку сиденья и закрыл глаза.

— Он изволит гневаться, — сказала Диана достаточно громко, чтобы ее услышал не только Лайонел, но и…

— Мисс… Диана! Замолчите!

— Я просто хотела сказать, что чувствую себя неловко, когда вы столь неприветливы, а точнее — грубы.

Лайонел открыл один глаз и сказал:

— Так и есть. Шарлотта, леди Дэнверс, старательно расписывала мне ваш отвратительный характер, низкие моральные качества, отсутствие воспитания, несдержанность, недовольство лондонским светом и неуважение к нему.

— Вот мерзкая ба… женщина!

— Совершенно с вами согласен.

— Боже мой! Зачем ей это, Лайонел?

— Простите, Люция. Мне нужно вначале кое-что спросить у Дианы. Вы разговаривали с этой дамой?

Диана неуверенно пожала плечами.

— Можно сказать и так. Помните, я выходила в дамскую комнату?

— Прекрасно помню. Вы перепили шампанского, и вам понадобилось…

— Лайонел!

— Извините меня, Люция.

— Так вот, она ждала меня там и вела себя нахально. Я защищала вас, милорд. Она предупреждала о вашей злобной натуре и отвратительном характере.

При этих словах Лайонел подобрался и подался вперед.

— Она — что?!

— Она предупреждала меня, что у вас…

— Я прекрасно слышал сказанное вами. Теперь вы видите, Люция? Шарлотта решила сыграть роль роковой женщины, но ей мешает произвести нужное впечатление мое общение с Дианой.

— Я заставила ее прикусить язык, — с удовлетворением сообщила Диана.

— Она потрудилась больше — заставила все языки заработать на ваш счет.

— Помолчите-ка вы оба, — проговорила Люция. — Я должна подумать. Отчасти меня радует, что Шарлотта сразу же показала свое истинное лицо. Ты же знаешь, Лайонел, я обладаю некоторым влиянием в свете, и я не позволю ей распускать эти злобные, лживые сплетни. Ее положение в свете окажется крайне шатким.

— Видимо, она полагается на мое благородство, а поэтому уверена, что я не предам ее. — Тон Лайонела был сух, как остров Моргана — кучка земли в Карибском море, где не росли ни деревья, ни кустарники.

— Предать ее? Но что она сделала? Разве не она разорвала вашу помолвку? Она сказала мне, что…

— Помолчите, Диана!

— Нет, милое мое дитя, помолвку разорвала не она, а Лайонел. Я заставлю эту нахалку замолчать, иначе вся округа узнает правду.

— Люция, я запрещаю вам это делать! Диана резко подпрыгнула на сиденье.

— Но почему? Я ничего не понимаю. С момента нашего знакомства вы только и делаете, что постоянно оскорбляете меня, а эту женщину, далеко не добродушную особу, защищаете. Вы все еще любите ее? Поэтому, да?

Лайонел вздохнул.

— Люция, постарайтесь найти ей в мужья немого, нет, лучше глухого.

— Я поняла, вы все еще любите ее! Вы слабы и…

— Будет, милая моя. Давай оставим эту тему. Вот, наконец, мы и приехали.

— Действительно «наконец», — бросил Лайонел в сердцах. Он помог Люции выйти из экипажа, затем подал руку Диане.

— Видите ли, дело в том, что я не могу надеть на распухшие ноги туфли, — отпрянув, сказала Диана.

Лайонел выругался про себя.

— Тогда идите сюда!

К удивлению Дианы, молодой человек обнял ее за талию и вынес из экипажа.

— Из-за вас у меня будет растяжение на спине.

Однако, произнося эти слова, он почувствовал прижавшееся к нему тело, ощутил прикосновение ее груди к своей, а также ее женственные бедра в своих руках.

Он пробормотал совсем тихо: «Завтра в первую очередь я решу эту проблему».

— Какую проблему? — спросила Диана, невольно приблизив к нему свое лицо.

— Это не ваше дело. Сидите спокойно, не то я вас уроню. И, Бог свидетель, вы этого заслуживаете.

— Да говорите же, что это вы вдруг стали скрытным? Струсили? Думаю, что струсили.

Язвительность подействовала на него.

— Завтра я найду себе милую… подругу.

— А, это как в мелкой интрижке? Прятать ее?

Он замер на верхней ступеньке лестницы и пристально посмотрел на девушку. Его лицо находилось всего в дюйме от нее.

— Откуда вы знаете о таких вещах?

— Ваша дражайшая Шарлотта предупредила меня о том, что и у вас, и у всех других джентльменов есть привязанности, которые вы тщательно скрываете. Все это странно: можно предположить, что вы тайно держите в своем доме какого-нибудь грызуна.

Он громко рассмеялся.

— Диана, вас следовало бы выпороть!

— А я думаю, что выпороть надо бы ее. Она еще рассказала, что светские дамы вас не интересуют, а интересны вам сами привязанности, с тех пор как она разбила вам сердце.

— За один день пребывания в Лондоне вы сумели раскопать больше грязи, чем я — за всю жизнь.

— Глупости. Я просто не понравилась ей и…

— Что «и»? Теперь вы струсили?

— Вы стоите на одном месте, Лайонел, дверь открыта, и здесь очень холодно. К тому же я — невероятно тяжелая, вы повредите себе спину.

— Все так. И…

Наконец Лайонел вошел в дом. Он раскрыл объятия, и она соскользнула вниз вдоль его тела. Лайонел опять увидел в ее глазах удивление. Его твердость, обусловленная кодексом чести джентльмена, пошатнулась. «Нет! — твердо сказал он себе. — Завтра я все улажу».

Лайонел вздохнул.

— Вы меня утомляете, Диана. Оботрите ноги и идите спать. Вырвитесь, наконец, из корсета, выпустите свои формы на свободу.

— Вы, милорд, скучны, неотесанны, вы — пародия на шекспировского героя, вы распутны…

— Распутен?! Шарлотта не могла такого сказать.

— Нет, дело не в ней. Я недавно услышала это замечательное слово и решила им воспользоваться. Вы предоставили мне такую возможность, и я не могла ее упустить.

— Конечно, нет, спокойной ночи.

Он похлопал ее по щеке, повернулся на каблуках и вышел. Из темноты возник Дидье и поклонился Диане.

— Спокойной ночи, Дидье.

— Спокойной ночи, мисс.

Она вздохнула с облегчением, когда поняла, что дворецкий ничего не скажет о ногах в одних чулках и о туфлях, которые она держала в руке за завязки. Интересно, видел ли он ее на руках у Лайонела?

Минут тридцать спустя, залезая под одеяло, Диана отметила про себя, что Лайонел заговорил о подруге, когда нес ее, Диану, на руках. Это решение она отнесла на счет легкого интереса, вызванного близостью ее груди.

Девушка провела по груди пальцами и мрачно спросила себя, что интересного в ней находят мужчины: нечто распухшее, вроде усталых ног… и постоянно торчащее вперед. Правда, ее няня, острая на язык угольно-черная негритянка Дидо многозначительно говорила Диане, когда ей было четырнадцать лет, что «такие дыньки еще пойдут для лакомства». Сама Дидо мужчинами не интересовалась, поэтому Диана решила, что не они подразумевались под «лакомством».

Или все-таки они?

Диана вдруг с тоской подумала о доме; в горле даже появился комок. Ей очень хотелось, чтобы с ней в Англию поехала Дидо, но отец воспротивился. Он сказал тогда: «Нет, моя милая, сейчас в Англии сильны предубеждения против рабства, они просто этого не поймут, поверь мне». Ей пришлось отправиться в путешествие с чужими людьми — с семьей плантатора-англичанина с острова Святого Фомы.

Пришлось расстаться с отцом, с управляющим Грейнджером, с лошадью Танис, с Дидо… От усталости мысли Дианы начали путаться. Последним, о ком она подумала перед сном, был Лайонел, дальний родственник, который поднял ее, понес на руках, прижав к себе, и заставил испытать такие странные чувства.

Подругу Лайонел нашел себе на следующий день вечером в театре. Ее звали Лоис, и, к большой радости графа, она не пыталась изображать француженку. Родом она из Бирмингема, свежая, приятно пухленькая, с пышными формами и, разумеется, без средств к существованию. Он ничего не отвечал троим посыльным от Люции, которые приходили со все более повелительными посланиями, и любил Лоис до тех пор, пока та не сказала своим звонким, негромким голосом:

— Умоляю, милорд, довольно.

Он снова навалился на нее, чувствуя себя диким самцом. Лоис провела пальцами по его красивому лицу.

— Давно не было женщины, милорд?

— Слишком давно, черт побери! — сказал он и отодвинулся от нее. — Простите, Лоис. Больше не буду так с вами обращаться.

Лайонел встал и начал одеваться, затем повернулся к лежавшей девушке. Он вдруг вспомнил еще об одной детали, из-за которой остановил свой выбор на ней, — это размер ее грудей. Они были тяжелые и круглые, с большими темными сосками. Лайонел проглотил стоящий в горле комок, чувствуя себя дураком, но не желая в этом признаваться даже самому себе.

Лоис смотрела на одевающегося у камина молодого человека. Он был просто великолепен — крупное, сильное тело. Из своего опыта она знала, что он будет обращаться с ней по-доброму. Он не был извращенцем, просто сильно стосковался по женщине. У него были каштановые волосы с золотым оттенком. Да, он очень понравился Лоис.

Затем Лайонел занялся наймом горничной и повара для Лоис. Ее маленькая квартирка находилась в одном из переулков, выходивших на Керзон-стрит. Уходя, гость тактично оставил ей на туалетном столике пятьдесят фунтов.

Вернувшись в свой городской особняк Сент-Левенов — чудовищное здание, построенное его дедом, — граф получил еще несколько записок от Люции. Он настолько устал, что мог лишь покачать головой. Затем граф, сославшись на лихорадку, приказал слуге Кенуорси передать ее светлости леди Крэнстон свои извинения, после чего облегченно вздохнул.

Кенуорси, худощавый лысый мужчина средних лет, расторопный и преданный камердинер графа, коротко кивнул. Он озабоченно посмотрел на хозяина, медленно поднимающегося наверх, в спальню.

— Лихорадка… так-так, — пробормотала Люция, вглядываясь в каменное лицо камердинера. — Все это чушь, и вам это известно! А теперь, Кенуорси, расскажите мне, пожалуйста, чем на самом деле занят ваш хозяин.

— У него лихорадка, миледи, — повторил настойчиво слуга. — Его светлость навестит вас, как только сможет встать с постели.

— Вздор!

Когда Дидье избавил Кенуорси от августейшего допроса леди Крэнстон, Диана фыркнула и выпалила:

— Это глупо! Он просто вредничает, но мне все равно! Он не нужен нам, тетушка. Пусть сам разбирается со сплетницей Шарлоттой! Пусть сам…

— Прекрати, дорогая! Он нам нужен со своим неотразимо высокомерным видом хотя бы для того, чтобы сопровождать нас. Я уверена, что он появится, когда сочтет нужным.

После полудня, когда к тете Люции явились с визитом три старые приятельницы, Диана чуть было не узнала правду о родственнике. Попивая чай в гостиной они перемывали косточки молодежи, сопровождая беседу вздохами, горестными покачиваниями головой и фразами типа «достойно сожаления», «позор для родителей» и тому подобное.

— Разумеется, когда до меня дошли слухи о лорде Сент-Левене, я решила, что должна немедленно передать их вам дорогая Люция.

Сдержанная на первый взгляд пожилая дама с седыми тугими буклями, костлявая, с острым, как клинок, разумом, была настоящим светским драконом.

Перед самым интересным Диану отослали прочь, но она притаилась за дверью и вся превратилась в слух.

Люция, ничего не знавшая о Лайонеле, кроме того, что у него якобы лихорадка, насторожилась, желая получить сведения о племяннике от кого угодно, даже от такой заядлой сплетницы, как Агата Дэмсон.

— …и еще моя горничная узнала от племянницы своей двоюродной сестры, которую лорд Сент-Левен нанял к своей… гм…

— Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс? — послышалось за спиной.

Диана едва не взорвалась от досады, но сдержалась и улыбнулась Дидье. «Он понял, что я подслушивала», — подумала она, посмотрев в глаза слуге.

— Да, вы поймали меня, Дидье, но ведь они говорят о Лайонеле, а мне хочется знать, что происходит.

— Вы же леди, — напомнил ей Дидье тоном обличающего грехи архиепископа.

— А вы все знаете, но мне не скажете.

— Совершенно верно, мисс.

— Это нечестно, Дидье.

— Да, мисс. Не желаете ли чаю?

— Нет. Значит, мне придется выяснять самой, не так ли? Дидье побледнел, Диана улыбнулась.

— Я поговорю с миледи, — сказал он в ответ. — А Baм мисс, я посоветовал бы пойти к себе.

Глаза Дианы блеснули.

— Совсем наоборот, — заявила она. — Я собираюсь прогуляться.

Ответ девушки показался Дидье невинным, и он успокоился.

— Я позову Джемисона, мисс. Он будет сопровождать вас. Я полагаю, вы идете в парк? Что ж, это очень хорошо.

Диана не стала его переубеждать.

Джемисон, второй лакей, с часто мигающими голубыми глазами и широкой улыбкой, был счастлив сопровождать мисс Саварол. А Диана тут же начала строить планы, как избавиться от него во время прогулки.

Эта задача оказалась невыполнимой. Джемисон получил четкие указания от Дидье, а все слуги выполняли распоряжения старого монаха с религиозным рвением.

— Мне хотелось бы пойти на Портсмут-сквер, Джемисон.

— Это будет далековато, мисс.

— Ничего, наймите кэб.

Джемисон, к сожалению, не знал, где находится особняк лорда Сент-Левена. Он охотно проводил мисс Саварол прямо в логово льва.

Кенуорси в особняке не было, когда Диана уверенно постучала медным молоточком, прикрепленным на дверях городского особняка Сент-Левенов.

Слуге Титвиллеру далеко было до Кенуорси. Когда Диана величественно потребовала свидания со своим кузеном, он вытаращил глаза, начал запинаться и бессмысленно пятиться назад.

— Передайте графу, — сказала Диана, строго глядя на слугу, — что это крайне срочно, и если он не выйдет через десять минут, я пойду к нему сама.

Джемисон смотрел на девушку во все глаза. Ему несложно было представить себе реакцию Дидье, когда он узнает об этой эскападе. Лакей едва не застонал вслух, так как знал, что принесшему дурные вести отрубают голову.

Титвиллер потерял остатки апломба и через две ступеньки бросился наверх.

— Какого черта! — услышала Диана голос Лайонела.

— Милорд, прибыла мисс Саварол. Она сказала, милорд, что это крайне срочно.

Лайонел сильно устал от пресыщения. Он долго ругала вслух, затем приказал:

— Найдите немедленно Кенуорси. Он выпроводит ее.

— Кенуорси отлучился, милорд. Она еще сказала, милорд, что… гм… если вы не спуститесь, то она сама пойдет к вам.

Лайонел уловил, наконец, умоляющие нотки в голоса Титвиллера. Подействовала и угроза Дианы: сомнений не было, что девушка ее выполнит. Граф опять выругался и отбросил одеяло.

Диана уже шагнула на первую ступеньку лестницы, когда Лайонел вышел из спальни.

— Как вы посмели?! — закричал он.

— Вы не слишком торопились!

— Я спускаюсь вниз только для того, чтобы надрать вам уши, Диана!

— Он страдает от лихорадки, как же! Что с вами происходит? Неужели вам все равно, что Шарлотта…

— Замолчите! — Он бросился к ней, схватил за плечо и с силой втолкнул ее в библиотеку.

— Как здесь мило, — сказала Диана, оглядываясь по сторонам. — Спорю, что вы не прочли и четверти всех этих книг.

— Ошибаетесь, Диана. Что вы тут делаете? Это квартира холостяка, и неприлично, чтобы…

— Вы ужасно выглядите. Вы когда спали? Вы вправду заболели?

— Спасибо за беспокойство. На оба вопроса отвечаю «нет»!

— Тогда что?..

Лайонел повернулся к гостье спиной, подошел к бару и налил себе бренди.

Поставив пустую рюмку, он глубоко вздохнул и повернулся к Диане.

— Садитесь. У вас десять минут, потом вы уходите

— Какой гостеприимный хозяин! — заметила она и легко опустилась в кожаное кресло.

Лайонел с застывшим на лице раздражением молча смотрел на Диану.

— Вы должны появиться у Люции. Шарлотта продолжает строить козни против вас, и тетушке нужна ваша помощь для отражения удара.

— Я приеду вечером. Кажется, Люция достала билеты в «Альмак». Я буду вас сопровождать. Что еще?

— Я хочу знать, что с вами происходит. Почему вы не приезжали?

— Я был занят.

— Господи, да чем вы могли быть заняты? А, вы, наверное, играли в азартные игры и проиграли все состояние? А теперь вышибете мозги пистолетом?

Лайонел вздохнул и пригладил свои взлохмаченные кудри.

— С дрожью в сердце задаю вам вопрос: кто научил вас таким выражениям?

— Азартные игры? Я слышала об этом от Джемисона — второго лакея, который проводил меня сюда. Он говорил с кучером тети Люции.

— Ваш вопрос глуп. Нет, я не играл.

— Где же тогда вы были?

— Черт возьми, вас это не касается, Диана!

— А, знаю… Вы прячетесь от вашей дражайшей Шарлотты!

Она произнесла эти слова таким оскорбительным, ядовитым тоном, что сдержанность Лайонела исчезла и он почти прокричал:

— Я был с моей новой любовницей, черт побрал бы ваше нахальство!

Слова вылетели неожиданно, и от досады он выругался. Диана смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Она здесь? Наверху, в… вашей спальне?

Лайонел потерял дар речи. Он отвернулся и налил себе еще бренди. Затем почти простонал через плечо:

— Я действительно собираюсь побить вас, Диана.