"Хозяин Ястребиного острова" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 13

Она лишь отрицательно мотнула головой, кусая от боли губы. Рорик неожиданно дернул ее за руку вверх, переменил захват и надавил двумя пальцами на внутреннюю поверхность запястья. Пальцы мгновенно онемели, и нож бесшумно упал на мокрый песок.

Она попыталась пнуть Рорика ногой, он увернулся, и удар пришелся в бедро. Она яростно зарычала и набросилась на него, как разъяренная тигрица. Ее душила слепая ярость. Рорик понял, что она вне себя, и решил положить этому конец.

Он сильно и точно ударил ее в челюсть. Девушка тихо ахнула и осела ему на руки.

– Ты справился с Энтти, Хафтер? – крикнул он через плечо.

– Да. Но она поранила мне голову за то, что я хотел защитить ее, спасти от Мираны. Наверное, я никогда не смогу понять женщин, Рорик.

– Скажи спасибо, что она не проткнула тебя насквозь.

– Ага, спасибо. Она знала, что у меня крепкая голова. Боже, до сих пор не могу поверить в ее вероломство. – Рорику показалось, что Хафтер едва не расплакался при этих словах. – А ведь я всего лишь хотел защитить ее.

Энтти снова попыталась вырваться, но безуспешно.

– Защитить меня! – возмущенно закричала она, оглядываясь через плечо. – Ты тупоголовый ублюдок, ты просто жестокое, эгоистичное животное! И при этом рассуждаешь как болван. Ты мнишь себя таким добреньким и нежным с простодушной рабыней. Еще бы! Я никогда не говорила тебе «нет»! Если бы я хоть раз отказала тебе, ты просто побил бы меня, изнасиловал или даже убил! Мне самой следовало убить тебя. Вот мертвым ты как раз казался бы таким милым, каким себя мнишь.

– Не верю тебе, – медленно произнес Хафтер, все еще отказываясь верить в это: женщина, которая была такой нежной с ним в постели, до сих пор просто искусно скрывала свое истинное лицо. Она была такой милой и наивной. Он всегда был ласков с ней, часто гладил ее по плечам и ягодицам в минуты истинного блаженства. Он даже брал ее руку и нежно сжимал ее. На самом деле она оказалась злобной и расчетливой, как та ведьма, что без чувств повисла у Рорика на руках.

– Хафтер, – позвал Рорик, – иди сюда да свяжи ее покрепче. Наперед думай, прежде чем иметь с ними дело. Когда свяжешь Энтти, позовешь остальных. Они должны быть в двадцати ярдах от берега.

– Точно, ты же не велел им уходить далеко, – медленно произнес Хафтер. – Ты заранее все предусмотрел. – Он потряс головой и ошарашенно добавил:

– Какой же я все-таки болван. Я же ничего, ничего не понял.

– Хватит сокрушаться, – сказал Рорик. – Нет совершенных людей. Мы оба сильно ошиблись в Энтти. Я велел остальным не отходить далеко от берега, чтобы они не заблудились или не столкнулись с родственниками или друзьями тех, кого ранили эти покорные овечки.

Он взял Мирану на руки. Она была легкой как пушинка. Рорик еще раз удивился тому, сколько в этой маленькой девушке жизненной силы. Эта чертовка ни за что не сдалась бы ему, даже будучи уверенной в том, что их силы неравны, даже сознавая, что он легко мог убить ее.

Рорик не собирался убивать ее. Он искренне был рад тому, что нашел ее живой и невредимой. Если уж и суждено ей было, чтобы над ней надругались, то он сделает это сам.

– Ты же убил ее, ублюдок!

Рорик лишь улыбнулся, глядя на эту новую Энтти, еще раз удивляясь тому, как быстро может измениться женщина. Ее прищуренные глаза метали молнии, а голос был столь резким, что можно было оглохнуть.

– Не волнуйся, ее челюсть такая же крепкая, как и ее голова. Я ничего ей не сделал. Просто мне захотелось отдохнуть от нее некоторое время. Хафтер, потуже затягивай веревки, а не то она снова набросится на тебя. Заруби себе на носу – она не так проста, податлива, нежна и смиренна, как казалась.

Рорик взглянул на лежавшую на его руках женщину. Ее голова запрокинулась, белоснежная шея оголилась. В эти минуты девушка казалась абсолютно беззащитной, необычайно женственной и нежной. Рорик запретил себе поддаваться чувствам. Теперь он точно знал, на что она способна. Единственное, что в ней было нежного, – это белоснежная кожа. Эта женщина была нужна ему, чтобы поквитаться с ее братом. Вопрос был в том, как обезвредить ее на острове? Ему совсем не хотелось постоянно быть настороже. Что же придумать, чтобы не привязывать ее к кровати? Рорик был не в восторге от этой идеи. Он не мог видеть растертую в кровь кожу на ее запястьях, к тому же понимал, что стоило ему отлучиться с острова, как женщины – черт бы их побрал за их преданность ей, их врагу, – тут же нашли бы способ отвязать ее.

Пока они плыли к острову, ему в голову пришло несколько новых идей. Мирана лежала на дне барка.

Ее руки и ноги были связаны, левая нога Рорика покоилась на ее шее.

Наконец она очнулась.

– Убери ногу, – зло и тихо проговорила она. Но Рорик сразу услышал ее, несмотря на плеск волн о борт барка, на монотонный шум делающих мощный гребок весел, на гомон мужчин, на ветер и крики чаек над головой, потому что ее голос был решительным и злым. Это очень обрадовало его. Он ждал, что она заговорит, ждал с нетерпением. Он чувствовал себя победителем и знал, что она понимает это. Это привело его в хорошее расположение духа. На этот раз он поставил ногу так, чтобы она не смогла его укусить.

Он наклонился и тихо сказал:

– Если я сделаю это, клянешься, что не попытаешься выпрыгнуть за борт снова? Или столкнуть за борт меня?

– Я не пыталась выпрыгнуть за борт. Ты считаешь меня сумасшедшей? Я не хочу умирать…

– Ага, значит, ты признаешься в том, что хотела меня столкнуть. Я должен бьи это знать. Я не связал бы тебя, если бы был уверен, что ты не кинешься на меня снова. Ты вынудила меня связать тебя и бросить под ноги. Ну, скажем, под ногу, потому что моя вторая нога стоит на твоей шее. Мне кажется, тебе не слишком удобно. Ты выглядишь такой несчастной. Я понимаю, на дне много воды. Скоро она поднимется выше и попадет на лицо. Это будет настоящее мучение, не так ли? Соленая вода во рту… Ну, так ты клянешься лежать смирно, если я уберу ногу и развяжу тебя? Обойдемся без вспышек гнева?

Мирана кивнула. Он видел, что она не хотела этого делать, но, наверное, его нога слишком давила на шею, а руки и ноги онемели от веревок. К тому же вода на дне барка действительно прибывала и вскоре могла добраться до ее лица. Рорик понял, что победил.

Он убрал ногу. Какое-то мгновение Мирана не шевелилась. Рорик подумал, что она не может двигаться, и уже хотел помочь ей, но она раскачалась и села. Затем выжидательно уставилась на него, протянув вперед связанные руки. Он развязал веревки. Она потерла шею, потом запястья и, наконец, лодыжки.

– Я отплачу тебе за это, – не глядя на него, сказала она.

Рорик лишь улыбнулся, нисколько не огорчившись этому. Он бросил взгляд на Энтти. Хафтер обвязал ее веревкой за талию, а другой конец обвязал вокруг себя. Наверное, так же следовало поступить и ему. Теперь Мирана выглядела тихой. Скорее, даже подавленной. Она сидела понуро опустив голову, рассеянно глядя перед собой и отрешенно потирая запястья. Ее глаза были полны печали и безразличия ко всему. Внезапно для себя Рорик почувствовал, что это не нравится ему. Мирана замкнулась в себе. Рорик нахмурился.

Шел сильный дождь, когда барк наконец пристал к Ястребиному острову. Все успели промокнуть до нитки. Мирана молча плелась вслед за Энтти по тропинке, ведущей к дому. Дождь лил как из ведра. Невозможно было выйти из укрытия. Все сидели в доме, в том числе домашние животные и даже козы. В воздухе висел сизоватый дымок, от которого трудно было дышать. Это неудобство скрашивали вкусная еда и теплый медовый напиток. Женщины вели себя на редкость тихо, занимаясь обычными делами, дети, как всегда, шумно играли, болтали и спорили между собой. Керзог чуть не сошел с ума, облаивая незадачливого мальчишку, который побежал за брошенным кожаным мячом. Огромный пес никогда не уставал от игр, снова и снова подбрасывая мордой мяч. Раздавался монотонный гул вращающейся прялки, словом, все шло своим чередом.

Энтти присела рядом с Мираной, одетой точно в такое же платье, как у нее. Платья дала им старая Альна. Мужчины избегали разговаривать с ними. Женщины тоже, но не оттого, что сердились, просто они опасались гнева мужчин. Тем не менее Эрна принесла девушкам еду. Она держала деревянное блюдо на левой руке, поддерживая усохшей правой, чтобы оно не упало.

– Раки рассказал мне, что произошло, – очень тихо сказала она. – Я горжусь вами. Вы выдержали суровое испытание. – Сказав это, она повернулась и ушла, оставив Энтти и Мирану в недоумении.

Мирана предположила, что Рорик и мужчины приказали женщинам держаться от них подальше. Она заметила, как Амма подмигнула ей, затем взглянула на Энтти и широко улыбнулась. Теперь женщины знали, что Энтти лишь притворялась дурочкой все это время. Наверняка они снова подойдут к ним, когда кончится дождь и мужчины выйдут из дома. Миране хотелось извиниться перед старой Альной и Астой за то, что связала их. Однако женщины не казались обиженными. Что касалось Энтти, ее они теперь считали очень умной.

– Мне следовало убить его, – сказала Энтти, глядя, как Хафтер пьет из деревянной чашки мед и смеется над тем, что рассказывает ему Аскхольд. Она яростно воткнула иголку в шерстяную ткань.

– Если бы ты сделала это, – не глядя на нее, сказала Мирана, – мы не смогли бы усмирить Рорика. Он слишком сметлив и силен.

– Не так уж сметлив, – возразила Энтти. – Во всяком случае, не умнее Хафтера, который, по-моему, абсолютный болван. Ты считаешь Рорика близким к совершенству только потому, что он продолжает командовать тобой. Хотя ты права, если бы я убила Хафтера, вероятнее всего, твой Рорик убил бы меня. Ему не осталось бы выбора.

При этих словах Мирана удивленно посмотрела на нее.

– Неужели ты думаешь, что я считаю Рорика таким непревзойденным только потому, что он издевается надо мной? Ты, видно, перегрелась на солнышке, Энтти.

– На улице дождь, Мирана.

– Какая разница. И потом, что ты имеешь в виду, говоря, что у него не было выбора? Ему не нужно никакой особой причины. Он убил бы тебя только потому, что ему это нравится, он бы отомстил за смерть друга. Все мужчины такие. Они издеваются только потому, что это доставляет им удовольствие. Энтти покачала головой.

– Нет, Рорик не такой. Еще до твоего появления на острове я слышала рассказ о том, что произошло в Вестфолде. При мне, все всегда, говорили открыто, считая меня дурочкой.

Мирана подалась вперед, напряженно глядя на Энтти.

– Пожалуйста, расскажи мне, – взмолилась она. – Рорик ничего не захотел говорить об этом.

Энтти воткнула иголку в материю и положила ее на колени.

– Твой сводный брат напал на усадьбу Рорика, когда он и многие другие мужчины отправились выменивать товары в Бирку. Захватчики убили всех, кого смогли отыскать, включая рабов, стариков, женщин и детей. Я слышала, твой брат сделал это за то, что Рорик скрывал большие запасы серебра. Не знаю, правда ли это. Хотя какая теперь разница. Некоторым людям, например старой Альне, удалось укрыться в лесу, позади ячменных полей. Они остались живы и все рассказали Рорику. Он вернулся домой всего несколькими часами позже. Захватчики убили его детей-близнецов, мальчика и девочку, изнасиловали и убили его жену. Вскоре после этого Рорик перебрался на остров вместе со своими людьми, теми, кто уцелел в этой бойне. Вот так-то. Даже некоторые из людей его отца отправились вместе с ним. Они перестроили дом, посеяли зерно и укрепили оборонительные сооружения. Затем Рорик отправился на поиски убийц. У него ушло почти два года, чтобы отыскать Эйнара. Он услышал о нем совершенно случайно от бродячего скальда, воспевающего при дворе короля Ситрика героические подвиги Эйнара, который отважно сражался против вероломных ирландцев.

– Я не верю в это, – задумчиво проговорила Мирана. – Это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Если бы Эйнар слышал о спрятанном серебре, он знал бы и Рорика Харальдссона, но он никогда не упоминал его имени. Я рассказала об этом Гунлейку. Он впервые слышал это имя. К тому же, если Рорика не было в крепости, зачем Эйнару понадобилось так зверски всех убивать? Нет, это лишено всякого смысла, конечно, Эйнар не стал бы… – Голос Мираны оборвался на полуслове. Она почувствовала, что Рорик рядом, еще до того, как подняла голову и взглянула на него. Рорик стоял прямо перед ней. Он был бледен как смерть. Его руки были сжаты в кулаки.

– Все, что ты слышала, – правда, – произнес он. В его голосе была боль и еле сдерживаемая ярость, хотя внешне он выглядел спокойным и бесстрастным. Но боль и ярость так и резали слух. – Я посажу твоего сводного братца на кол с тупым концом и посмотрю, как он станет визжать, точно свинья. Я хочу, чтобы он умирал медленно и мучительно. Я буду наслаждаться каждым его воплем.

Мирана содрогнулась при этих словах. Она во все глаза уставилась на Рорика. Он говорил всерьез. Мирана ни на минуту не усомнилась в этом. И все-таки в это верилось с трудом. Мирана пыталась закрыть на страшную правду глаза. Она много раз была свидетельницей зверств Эйнара, хотя он тщательно скрывал их от посторонних глаз. Он часто смеялся, сжимая в руках кнут. И чем громче кричала жертва, тем большее удовольствие он получал. Порой казалось, что он обезумел. В такие минуты он был ужасен. Мирана вспомнила все это, и прошлое предстало совсем в другом свете.

Она снова посмотрела на Рорика. В нем чувствовалось скрытое напряжение. Когда затянувшаяся пауза стала невыносимой, она сказала:

– Ну и что ты хочешь от меня? Надеюсь, ты помнишь, что он мой сводный брат.

Рорик присел перед Мираной на корточки.

– Я собирался рассказать тебе все, но Энтти опередила меня. Даже когда я издевался над тобой, изводя своими насмешками, я понимал, что не могу позволить продолжаться бесконечному противоборству сил между нами. Я решился все рассказать тебе, поскольку не видел иного способа завоевать твое доверие. Так я хотел удержать тебя возле себя по доброй воле и освободиться от необходимости приковывать тебя к кровати. Я не могу позволить тебе сбежать с острова и вернуться к брату. Ты непременно расскажешь ему о Ястребином острове. Он имеет мощное влияние при дворе короля Ситрика в Дублине. Я должен изыскать пути подхода к нему и один из путей – привлечь тебя на свою сторону.

Рорик умолк и взглянул на Мирану, пытаясь разгадать выражение ее бледного лица.

– Ты веришь мне, Мирана? – наконец сказал он.

– Да, – не колеблясь, ответила она. – Я верю тебе, но отказываюсь верить в эту историю со спрятанным серебром. Эйнар кто угодно, но только не дурак. Зачем ему было нападать на твою семью и громить усадьбу? Викинги не грабят, не насилуют и не убивают друг друга, по крайней мере это случается не часто. Отправляясь в Вестфолд, он не мог не знать, что тем самым навлечет на себя гнев Харальда Светловолосого, короля Норвегии. Он не мог надеяться на то, что это останется тайной. Говорят, он даже убил твоих рабов, вместо того чтобы взять их в плен. Это же бессмысленно. Эйнар вовсе не расточителен. Ему всегда хочется иметь больше рабов, как всякому, кто обладает властью и связями. Зачем ему понадобилось делать это?

– Не знаю. Возможно, это доставило ему удовольствие. Созерцание боли и смерти вызывает у него наслаждение. Судя по тому, что я знаю о нем, он упивается даже от сознания того, что явился причиной горя и смерти. Ты спрашиваешь, правдива ли история о серебре? Я и сам не знаю этого. Знаю лишь, что он страшный человек. Я не понимаю таких людей.

Рорик помолчал, глядя на горящий факел над головой Мираны.

– Он изнасиловал мою жену, устроив из этого представление, собрав всех своих и моих людей, кто еще был в живых. Он заставил их образовать широкий круг и смотреть, как он это делает, – тихим голосом произнес он. – Она отбивалась от него, возможно, даже поранила. Он заставил своих людей держать ей руки и ноги и смотреть, как он насилует ее. Он смеялся, когда она кричала. Затем он бросил ее на растерзание своим людям и смеялся, наблюдая, как они насиловали ее. А затем убил. Старая Альна одна из тех, кто видел эту жуткую сцену. Он бил ее, а потом пронзил сердце ножом. Затем пришла очередь моих близнецов. Они были совсем еще крохи, им даже не исполнилось двух лет. Он разрубил их обоих мечом.

Мирана почувствовала в горле желчь и торопливо сглотнула. Энтти перевела взгляд с Рорика на Мирану.

– Как человек может быть таким исчадием ада? Мирана, ты когда-нибудь замечала подобную жестокость в своем брате?

Медленно, очень медленно Мирана кивнула головой.

– Я отказывалась расценивать это как жестокость. Я отворачивалась. Я делала вид, что все хорошо. Эйнар очень похож на своего отца, Торсона, человека, избивавшего свою жену – нашу мать – до полусмерти до тех пор, пока один из рабов не убил его, защищая женщину. Эйнар устроил показательную казнь раба в отместку за убийство отца. Он хотел держать всех в страхе и заполучить отцовское богатство. Ему не было дела, жива его мать или нет. Когда несколькими месяцами позже она вышла замуж за моего отца, он увез ее из Клонтарфа. Уже тогда она знала, что Эйнар вырос жестоким и мрачным. Меня отправили в Клонтарф, когда мне было одиннадцать, после смерти обоих моих родителей. Один ирландский воин напал на наши владения и убил отца и мать.

Мирана рассказывала об этом спокойно, даже с пониманием. Жизнь зачастую была жестокой штукой, и ничего нельзя было с этим поделать. Боль от утраты родителей с годами притупилась. Иногда Мирана вдруг вспоминала запах матери – так пахли розы в саду – и звук ее голоса, когда она напевала какую-нибудь мелодию.

Рорик нахмурился.

– Прости, – сказал он. – Это ужасные воспоминания. Надеюсь, Эйнар хорошо обращался с тобой? Не обижал тебя?

– Нет. Поначалу Эйнар совсем не обращал на меня внимания, но когда я проявила интерес к оружию и военным играм, которыми занимались он и его люди, то разрешил Гунлейку тренировать меня. Мне кажется, ему льстило то, что его сестра умеет готовить и шить и при этом еще сражаться и убивать. Думаю, Гунлейк хотел обучить меня всему, что нужно знать, чтобы защитить себя. Он очень благородный человек. Я знаю от Гунлейка о том, что случилось с отцом Эйнара.

– Гунлейк, – повторил Рорик. – Не он ли метнул в меня нож?

– Да. Он легко мог убить тебя, но никогда не сделал бы этого. Жаль, что он остался в Клонтарфе. Эйнар непременно отыграется на нем, когда узнает, что это ты похитил меня.

Рорик промолчал. Но Мирана заметила, как он бессознательно потер плечо. «Неужели рана до сих пор беспокоит его?» – подумала она.

– Зачем Гунлейк во все посвящал тебя?

– Он заботился обо мне, – ответила она. – Думаю, он делал это ради того, чтобы я имела некоторое представление о брате и была готова встретить его гнев. – Мирана помедлила, затем прямо посмотрела Рорику в глаза. – Боюсь, как бы Эйнар не убил его за то, что он позволил тебе похитить меня.

– Если он убил его, он просто глупец. Гунлейк – превосходный воин. Это было бы выше моего понимания.

Мирана глубоко вздохнула.

– Я никогда не задумывалась над тем, что делал Эйнар. Теперь я уверена в том, что он убил Гунлейка за то, что тот не доглядел за тобой. Ему это ничего не стоит. Ему было семнадцать, когда он стал хозяином Клонтарфа. С годами он приобрел силу. Те, кто знал его с рождения, сказали бы, что он достиг зрелого возраста, но в свои тридцать пять он выглядит ненамного старше тебя, Рорик. Он очень красив. Гунлейку всего сорок, хотя на вид он годится Эйнару в отцы.

Рорик отвернулся. Его глаза застилал гнев. Она поняла, что он, должно быть, представил себе, как ее красивый сводный брат насилует и убивает его жену.

– Что ты намерен делать? – наконец спросила она. В ее голосе звучал страх, но она ничего не могла с этим поделать.

– Скоро я буду знать, как поступить дальше.

Он помедлил, глядя на висящее на стене оружие, среди которого был меч его деда. Он все еще блестел. Серебро не потускнело с годами. Его выковал еще отец Гарда, а Гард до сих пор поддерживал его в чистоте. Рорик отвернулся и подумал о Кроне, человеке, который только что вернулся домой. В течение шести месяцев Крон был его глазами и ушами при дворе короля Ситрика в Дублине. То, что он рассказал, заставило Рорика действовать, по крайней мере он должен был срочно решить, как поступить с Мираной. Он был потрясен, узнав содержание беседы Эйнара с королем Ситриком. Медлить было нельзя. Надо ли рассказать обо всем Миране? Рорик чуть было не покачал в ответ на свои мысли головой, но в последний момент удержался от этого. Нет, теперь еще не время.

– Я рассказал тебе правду, – произнес он, глядя на искусно отделанный дедовский меч. – Больше мне нечего сказать. Надеюсь, теперь я могу доверять тебе? Ты останешься здесь, со мной?

Мирана поднялась со стула и встала перед Рориком во весь рост, чуть дотронувшись кончиками пальцев до его руки. Рорик заставил себя взглянуть ей в глаза.

– Ты похитил меня, – будничным голосом произнесла она. – Ты обращался со мной, как с бешеной собакой. Был безжалостен, держал на цепи у своей кровати, порол и топтал ногами.

Рорик молчал. Все было правдой, кроме, пожалуй, обвинения в отсутствии сострадания. Он должен был бы просить ее отнестись к этому с пониманием.

– Однако, – продолжала она внятным тихим голосом, – если бы я была на твоем месте, я бы сделала то же самое.

Эти слова были полной неожиданностью для него. Рорику никогда не приходилось слышать такое из уст женщины. Это казалось странным, но так или иначе было похоже на правду. Рорик осознал это, принял и остался очень доволен. Он чувствовал в этих словах силу ее духа и благородство. Слова понимания в ее устах прозвучали как нечто особенное, очень ценное, то, что он больше всего хотел услышать.

– Ты останешься? – снова спросил он. – Могу я доверять тебе?