"Король воров" - читать интересную книгу автора (Функе Корнелия)

РОКОВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ

Едва только они вышли из лавочки Барбароссы, Риччио, не давая Просперу опомниться, затащил его в кондитерскую, витрину которой полчаса назад он с такой тоской рассматривал. И пока официантка, стоя возле них, терпеливо дожидалась заказа, он сумел-таки уговорить Проспера выудить две бумажки из пачки купюр, полученных от Барбароссы, и купить коробку пирожных на всех, чтобы отпраздновать, так сказать, событие дня.

Проспер всякий раз сызнова восхищался тем, с какой тщательностью венецианские кондитеры упаковывают свой товар. Здесь никто не осмелился бы сунуть пирожные в кулек и протянуть через прилавок покупателю — нет, их укладывают в красивые коробки, а коробку перевязывают изящной разноцветной ленточкой.

Впрочем, Риччио, похоже, на всю эту красоту было решительно наплевать. Как только они снова оказались на улице, он выхватил из кармана перочинный ножик и в мгновение ока перерезал пеструю завязку.

— Это еще что? — возмутился Проспер, забирая у него коробку. — По-моему, мы собирались отнести это всем?

— Да ладно, им тут еще полно останется. — Риччио уже запустил руку в коробку. — К тому же нам полагается вознаграждение. Матерь Божья, да из нас никому еще не удавалось выбить из Рыжей Бороды хоть лиру сверх того, что тот предлагал, а ты вытряс из него вчетверо больше! Уж это-то даже я могу подсчитать! Теперь Сципио никого, кроме тебя, с товаром посылать не будет.

— Эти вещи наверняка гораздо дороже стоят. — Проспер взял себе пирожное, покрытое таким густым слоем сахарной пудрой, что, едва он его надкусил, пудра тоненькими белыми струйками посыпалась ему на куртку. У Риччио кончик носа уже был в шоколадной глазури. — Но деньги эти, в любом случае, нам сейчас очень кстати, — продолжал Проспер. — Кассу пополним, и останется еще кое-что на вещи, которые нам сейчас обязательно понадобятся, как-никак зима на носу. У Бо и Осы теплых курток нет, да и у тебя кроссовки вон каши просят.

Риччио слизнул шоколад с носа и деловито оглядел свою драную обувку.

— Да они еще очень даже ничего, — заключил он. — Может, мы лучше телик купим, подержанный, ну хоть самый малюсенький. Уж Моска сумел бы его наладить.

— Ты совсем рехнулся. — С этими словами Проспер остановился перед магазинчиком, где продавались газеты, открытки, но и игрушки. Кто из дома убегает, игрушек с собой не берет. У Бо был один-единственный потрепанный плюшевый львенок, да и того ему выдарил Риччио из своих запасов.

— А почему бы тебе не купить Бо вон тех индейцев? — Риччио положил липкий подбородок Просперу на плечо. — Они отлично подойдут к пробковым ковбоям, которых ему Оса смастерила.

Нахмурив лоб, Проспер нащупал пачку денег в кармане куртки.

— Нет, — сказал он решительно, сунул коробку с пирожными Риччио в руки и двинулся дальше. — Нам деньги на другое понадобятся.

Риччио со вздохом поплелся за ним.

— А знаешь что? — размышлял он. — Если Сципио не захочет браться за дельце, о котором Рыжая Борода говорил, тогда, — тут он понизил голос, — тогда я сам за него возьмусь. Ты же слыхал, что толстяк насчет оплаты говорил. А я тоже вор классный, только в последнее время мало тренировался. Ну и, ясное дело, я с вами поделюсь. Бо я куплю индейцев, Осе — новые книжки, Моске — эту дурацкую краску для его лодки, он про нее все время талдычит, себе — малюсенький телик, а тебе… — Он с любопытством глянул на Проспера. — Тебе-то самому чего бы хотелось?

— Мне ничего не нужно. — Проспер пожал плечами и тоскливо поежился, словно порыв холодного ветра только что забрался ему за шиворот. — И кончай ты о воровстве болтать. Или забыл, как в последний раз тебя чуть не сцапали?

— Да ладно, — буркнул Риччио, оборачиваясь на даму с огромными жемчужными серьгами. Вот уж о чем ему действительно совсем не хотелось вспоминать.

— И Сципио ты об этом дельце ни слова не скажешь, — продолжал Проспер. — Договорились?

От изумления Риччио даже остановился.

— Что за чушь. Совсем не пойму, что у тебя на уме. Ясное дело, я все ему расскажу! Уж наверно, это не рискованней, чем Дворец дожей-то грабить. — Заметив, что шедшая навстречу влюбленная парочка в изумлении на него оглядывается, он понизил голос. — Или дворец Контарини!

Проспер только головой покачал и двинулся дальше. Он и сам не знал, почему предложение Барбароссы так ему не по душе. Может, все оттого, что Сципио, на его взгляд, с каждым разом действует все легкомысленнее. В задумчивости он обогнул двух домохозяек, что яростно переругивались, стоя посреди тротуара, и при этом нечаянно столкнулся с мужчиной, выходившим из соседнего бара с куском пиццы в руке. Мужчина был невысокий, коренастый, с густыми и обвислыми, как у моржа, усами, на которых кое-где еще налипли остатки сыра. Он машинально оглянулся — и вдруг уставился на Проспера во все глаза, будто увидел призрак.

— Scusi, — пробормотал Проспер и тут же шнырнул вперед, в самую гущу прохожих, в толкучку, которая всякого мгновенно превращает в невидимку.

— Эй, куда ты так несешься? — Риччио с уже почти пустой коробкой в руках ухватил его за куртку.

Проспер оглянулся.

— Да так, мужик один, чудно как-то уставился. — Проспер тревожно всматривался в уличную толчею. Но незнакомца с моржовыми усами нигде не было видно.

— Уставился? Ну и что? — Риччио пожал плечами. — Или он показался тебе знакомым?

Проспер покачал головой. Но потом еще раз оглянулся.

Так, ребята из школы идут, старик, три женщины с битком набитыми сумками, группа монахинь… Он схватил Риччио за руку и потащил прочь.

— Что такое? — От испуга Риччио едва коробку не выронил.

— Этот тип за нами идет! — Проспер шел все быстрее, да нет, уже бежал, сжимая в руке пачку денег от Барбароссы, чтобы не выпали из кармана.

— Что ты там бормочешь? — крикнул Риччио, стараясь не отставать.

— Он за нами идет! — выпалил Проспер. — Когда я оглянулся, он спрятаться хотел, но я его заметил.

Любопытствуя узнать, кто это за ними гонится, Риччио обернулся, но никого не обнаружил, кроме нескольких зевак, лениво разглядывающих витрины, да группки школьников, что, хихикая, радостно пихали друг дружку.

— Проп, брось дурить. — Он нагнал Проспера, преграждая ему дорогу. — Успокойся, ясно? Тебе померещилось.

Но Проспер даже слушать его не стал.

— Быстрей давай! — прошипел он и с этими словами затащил Риччио в переулочек, такой узкий, что Барбаросса, забреди он сюда, непременно тут бы и застрял. Навстречу им угрюмо дохнул студеный ветер, словно где-то там, в темных недрах переулка, было его логово. Риччио знал, куда ведет этот не слишком приветливый проход: в укромный двор, а оттуда, подворотнями, в лабиринт таких переулков, где даже коренному венецианцу ничего не стоит заплутать. Словом, чтобы удирать от погони, переулочек в самый раз. Но тут Проспер зачем-то снова остановился, прижал Риччио к стенке и, прижавшись сам, стал наблюдать за движением пешеходов на улице.

— Ну что еще опять? — Риччио недовольно прислонился к стене, пряча озябшие кулачки в рукавах свитера.

— Сейчас я тебе его покажу, он мимо пройдет.

— А потом что?

— Если он нас заметит, удерем.

— Шикарный план, — неодобрительно буркнул Риччио, нервно нащупывая языком дырку между передними зубами. Зуб, которого там не хватало, был потерян им как-то раз, когда он вот так же удирал от погони.

— Слушай, давай лучше смоемся, пока не поздно, — прошептал он. — Ведь нас же все ждут.

Но Проспер не двинулся с места.

Вот мимо их укрытия проскочили беззаботные школьники, потом прошествовали в своих черных одеяниях монахини. А потом вдруг появился и тот тип: низенький, коренастый, с моржовыми усами и огромными для своего роста ножищами. Явно кого-то высматривая, он озирался по сторонам, привставал на цыпочки, изо всех сил тянул шею и чертыхался.

Мальчишки замерли в своем укрытии, стараясь не дышать. Некоторое время незнакомец продолжал осматриваться, потом наконец двинулся дальше.

Первым нарушил молчание Риччио.

— Я этого типа знаю! — выпалил он. — Бежим скорей, пока он не вернулся.

Проспер пустился за ним, тревожно вслушиваясь в стук собственного сердца и гулкое эхо, которым отдавались в пустынном переулке их дробные шаги. Они мчались по проулку вниз, миновали небольшую площадь в окаймлении угрюмых зданий, потом мост, нырнули в следующий переулок. Проспер уже вскоре перестал понимать, где они находятся, но Риччио мчался вперед с такой уверенностью, словно пробежит по этому хитросплетению переулков и мостов и с завязанными глазами. Потом вдруг они из полумрака выскочили на свет, и перед ними оказался канал Гранде, Большой канал. По берегам его толпились прохожие и зеваки, а на поблескивающей водной глади сновали гондолы и моторные лодки.

Но Риччио уже тащил Проспера к причалу, где они затерялись в толпе людей, дожидающихся следующего вапоретто. Вапоретто — это большие катера, плавучие автобусы Венеции, на них венецианцы едут на работу и возвращаются с работы, а туристы, когда у них уже ноги отнимаются от бесконечной беготни, переезжают из одного музея в другой.

Проспер внимательно вглядывался в каждого из прохожих, но их преследователя среди них не было. Когда наконец подошел катер, ребята вместе с толпой пассажиров устремились на борт, но не кинулись занимать немногие сидячие места под тентом сзади, а прошли в носовую часть и остались стоять там, облокотясь на бортовые поручни и не спуская глаз с пристани и набережной.

— У нас же билетов нет, — озабоченно прошептал Проспер, когда битком набитый катер наконец отчалил.

— Велика важность! — так же тихо ответил ему Риччио. — Нам на следующей все равно сходить. Лучше посмотри-ка, кто вон там стоит. — И он указал на причал, мимо которого как раз проходил развернувшийся катер. — Видишь?

О да, Проспер прекрасно его видел. Вон он стоит, усач косопузый. Глаза сощурил и пристально разглядывает пассажиров в отплывающем катере. Риччио издевательски помахал ему ручкой.

— Ты с ума сошел! — Проспер испуганно дернул руку Риччио вниз.

— Да в чем дело-то? Или ты думаешь, он кинется за нами вплавь? Или катер догонит на своих-то ногах-коротышках? Нет уж, мой милый. В этом городе что хорошо? Если за тобой гонятся, достаточно на другую сторону канала улизнуть, и ты, считай, уже от любой погони ушел. Надо, конечно, только следить, чтобы моста поблизости не было. Но через Большой канал только и есть что два моста, это, по-моему, даже ты уже успел усвоить.

Проспер не отвечал. Их преследователя давно уже не было видно, но Проспер все еще тревожно обшаривал глазами берег, словно ожидая, что зловещий незнакомец в любую секунду может там показаться — то ли под изящной колоннадой очередного дворца, то ли на балконе отеля, а то и, чего доброго, в какой-нибудь из встречных моторок.

— Да брось ты высматривать, говорю тебе, мы от него ушли. — Риччио тряс Проспера за плечо до тех пор, пока тот не обернулся. — Знаешь, а ведь я однажды от этого типа уже удирал. Ой, вот черт! — Он растерянно уставился на свои пустые руки. — Слышь, пока мы убегали, я, кажется, пирожные где-то посеял.

— Так ты этого типа знаешь? — Проспер смотрел на Риччио недоверчиво. Тот облокотился на бортовые поручни.

— Ну да. Он частный детектив. Для туристов потерянные сумки разыскивает, пропавшие кошельки. Меня однажды с такой вот пропажей чуть было не сцапал. — Риччио ущипнул себя за ухо и захихикал. — Только не больно-то он скор на ногу. Но сейчас-то за кем он охотился? — И он с любопытством покосился на Проспера. — Ты же знаешь, я наши правила соблюдаю: что там у кого раньше было, меня не касается. Только похоже на то, что тип этот и впрямь за тобой увязался. Ты кого-нибудь знаешь, кто готов выложить ему денежки, лишь бы тебя разыскать?

Проспер по-прежнему не отрываясь смотрел на берег. Катер уже неторопливо подваливал к следующей остановке.

— Не исключено, — ответил он, не глядя на Риччио. Стая чаек с недовольным гамом взмыла с черной глади воды, когда катер приблизился к причалу.

— Давай-ка выходить, — сказал Риччио. И они друг за дружкой спрыгнули на пристань, где в нетерпении толпились дожидающиеся катера пассажиры. — Господи, ведь остальные же решат, что мы товар или денежки прихватили и смылись, — рассуждал Риччио, когда они снова углубились в город, оставив Большой канал за спиной. — Из-за этой прогулки на катере нам теперь еще шагать и шагать. — И он снова кинул на Проспера полный любопытства взгляд. — Так и не скажешь, кто на тебя детектива-то науськал? Что ты натворил? Украл что-нибудь, а он теперь это ищет?

— Глупости. Ты же знаешь, что я не ворую. По крайней мере, стараюсь не воровать. — Проспер сунул руку во внутренний карман куртки и облегченно вздохнул: деньги Барбароссы были на месте.

— Верно. — Риччио наморщил лоб и понизил голос. — Тогда, может, за вами этот, как его, торговец детьми охотится? Такие, часом, вас не ищут?

Проспер посмотрел на Риччио с ужасом.

— Нет! Господи, да нет же, до этого пока что не дошло. — И он глянул на страшную каменную рожу, что алчно уставилась на них с надвратной арки. — Я думаю, это тетя наша нас разыскивает. Эстер, сестра нашей мамы. Денег у нее хватило бы. Своих детей у нее нет, и, когда мама умерла, она захотела забрать Бо к себе. А меня в интернат сбагрить. Вот мы и сбежали. А что мне еще оставалось делать? Он же мой брат. — Проспер даже остановился. — Думаешь, эта Эстер хотя бы спросила Бо, хочет он себе новую маму или нет? Да он ее терпеть не может! Он говорит, от нее пахнет, как от ядовитой краски. И что она, — он невольно улыбнулся, — похожа на одну из тех фарфоровых кукол, которые он собирает. — Проспер нагнулся и поднял пластмассовый веер, оброненный кем-то на каменном крыльце. Рукоятка веера была сломана, но Бо это наверняка ничуть не огорчит. — А Бо считает, я могу его от всего защитить, — сказал он, запихивая свою находку в пустую сумку. — Но если бы Оса нас тогда не подобрала…

— Ладно, пошли, забудь ты об этой ищейке. — Риччио увлек его за собой. — Он даже найти тебя не сможет. Все проще простого: мы перекрасим ангельские локоны Бо в черный цвет, а тебе лицо все вымажем, чтобы ты выглядел, как будто вы с Моской близнецы.

Проспер не сумел удержаться от смеха. Риччио способен его развеселить, даже когда на душе кошки скребут.

— Скажи, тебе тоже иногда хочется стать взрослым? — спросил он, когда они проходили по мосту, смутно отражавшемуся в глади канала.

Риччио обескураженно покачал головой.

— Да нет, с какой стати? Маленьким-то гораздо удобнее быть. Ты в глаза не так бросаешься, и еды меньше надо, чтобы насытиться. Знаешь, что Сципио всегда говорит? — Они сошли с моста на тротуар. — Дети — это гусеницы, а взрослые — бабочки. И ни одна бабочка не помнит, каково это было — ползать гусеницей.

— Наверно, и вправду не помнит, — задумчиво пробормотал Проспер. — Только не говори Бо о детективе, хорошо?

Риччио только кивнул.