"Имя" - читать интересную книгу автора (Гор Геннадий Самойлович)7Я позвонил раз и еще раз. Открыл мне дверь пожилой человек с усталым лицом. Лицо этого человека и особенно черная бородка и большие задумчивые глаза показались мне знакомыми. Я где-то видел раньше этого человека. Где? Может, на лестнице, может, на улице или на странице книги? – Ты к кому, мальчик? – спросил он. – Я вообще так, ни к кому. У вас есть бумага или утиль? – Сейчас нету. Вчера все отдал. Он уже хотел запереть дверь, но тогда я спросил: – А вы, дяденька, действительно Левитан? – Да, Левитан, – ответил он задумчиво. – Хочешь зайти? Ну что ж, проходи. Я прошел с ним ь комнату и оказался как в Русском музее. На стенах висели те же картины. И даже «Золотая осень» висела. Я еще раз посмотрел и убедился: картины те же самые, что в музее. – Как они сюда попали? – спросил я. – Может, по случаю ремонта у вас временно повесили? Человек улыбнулся: – Это, мальчик, копии. Я реставратор и копиист. – Копии? А Мишка Авдеев утверждает, что скорее там копии, а здесь настоящие. – Какой Мишка Авдеев? – Сын монтера. Ваш сосед. – Сосед? Тогда другое дело. Соседи всегда все знают. Они даже знают больше, чем мы сами знаем о себе. Я стал рассматривать картины и вспомнил слова дяди Васи, что копии – это попугаи. Я вспомнил это и покраснел, словно художник уже догадался, о Чем я сейчас думаю. Он, по-видимому, действительно догадался и сказал: – Эти картины не просто повторение, мальчик, это продолжение того, что было сделано в другом веке. – Мишка утверждает, что вы из того века. – Из какого? – Ну из того, который был шестьдесят шесть лет тому назад. – Что ж. Отчасти это тоже верно, мальчик. Но только отчасти. – Отчасти? – спросил я. – Я не, совсем понимаю. Отчасти – это значит, вы не Левитан, а только очень хотите им быть? Художник тихо рассмеялся и кивнул головой. – Хочу быть, – сказал он. – Но это очень трудно, А ты посмотри внимательно мои картины и скажи – нравятся они тебе или нет? Меня очень интересует твое мнение, мальчик. Я посмотрел на картины, подумал немножко, а потом сказал: – Если бы я не знал, что эти картины – копии тех, что висят в Русском музее, они бы очень мне понравились. – А ты забудь, мальчик, что это копии. Пожалуйста, забудь. – Как я могу забыть? Ведь вы мне сами сказали. – А может, я пошутил? – Но ведь они очень похожи на те, что я видел в Русском музее. – Возможно, – сказал задумчиво художник. – Все находят сходство, кроме меня. Но ты посмотри на них, мальчик, внимательно. Может, заметишь и различие. Я стал внимательно рассматривать картины. И может, потому, что мне в эту минуту никто ничего не объяснял и не втолковывал, картины мне очень понравились. Они были нисколько не хуже тех, что висели в Русском музее, и я даже почему-то подумал, что они там больше не висят, их привезли сюда, к этому художнику, временно, а потом опять увезут. И у меня было еще такое чувство, что кто-то невидимый и неслышимый, но присутствующий помогал мне их смотреть, и от этого они становились все лучше и лучше, хотя содержание не менялось и краски на полотне тоже. Картины мне нравились все больше и больше, и я не мог буквально оторваться от них, и мне даже казалось: где-то рядом тихо играет музыка, – так было хорошо и интересно, интереснее еще, чем в музее. И я подумал, что существует два необыкновенных художника. Один жил давно, в прошлом веке, а этот поселился у нас, в кооперативном доме, и он хоть и не такой известный, как тот, но рисует, пожалуй, нисколько не хуже. Потом мы попрощались с художником, и я ушел. Дело в том, что пришел комендант, тот самый красивый старик, которого не любила моя мама. Комендант поздоровался очень вежливо со мной и с художником и, подойдя ближе к картинам, стал внимательно их рассматривать. А несколько минут спустя он сказал Левитану: – Хорошо, если бы вы дали одну из ваших картин для домового клуба. Ваши картины располагают к тишине, к уюту и навевают доброе настроение. После этих слов я ушел, чтобы не смущать художника. Я был почему-то уверен, что Левитан не откажет и отдаст в клуб одну из своих замечательных картин. |
|
|