"Поиск любви" - читать интересную книгу автора (Плэнтвик Виктория)

7

Элис пригубила кофе с ликером и надкусила облитую шоколадом вафлю. Они продолжали болтать о разных пустяках, между тем как глаза Фрэнка откровенно скользили по ее груди, заставляя трепетать каждую клеточку тела. Неужели он просто пошутил, предлагая путешествие в страну откровений?

— Твоя мать часто приезжает к тебе? — поинтересовалась Элис.

— Достаточно часто. Чтобы нарушить, как она выражается, покой холостяка, — рассмеялся Фрэнк, помешивая кофе. — Мама много путешествует. У нее куча друзей по всей стране, а также в Австралии и в Штатах, и, отправляясь навестить их, она всегда заезжает ко мне.

— Завидую тем, кто имеет возможность колесить по миру. Я поэтому и изучаю языки, хочу знать их в совершенстве. Когда получу степень, обращусь в министерство иностранных дел, и, возможно, мне предложат место переводчицы.

— А я думал, что ты хочешь стать писательницей. Это замечание не застигло Элис врасплох.

— Писать можно где угодно, было бы о чем, нашлась она.

— Ты говоришь, как моя мать. Я уже уловил определенное сходство между вами.

— Мы ничуть не похожи.

— Разумеется. Но я имею в виду не внешнее сходство. В вас обеих сидит какой-то телячий оптимизм.

— Между прочим, это не так уж и плохо. Я на собственном опыте убедилась, что если человек не верит в лучшее, то ему нет смысла жить, — с чувством сказала Элис, вспомнив состояние своей матери в первые после несчастья месяцы, когда та поверила приговору медиков, что больше не сможет ходить. — Ты тоже оптимист, хотя и не хочешь признаваться в этом. В противном случае ты бы не писал книги с хорошим концом, а сочинял мрачные опусы, герои которых рассуждают о неизбежности смерти и ничтожности человеческих страданий по сравнению с вечностью.

— Ладно-ладно. — Фрэнк рассмеялся, перехватив руку Элис, которой она возмущенно размахивала. — Я вовсе не собирался критиковать тебя. Забудь об этом.

— Но ведь ты никогда ничего не говоришь просто так, — ответила она, стараясь не замечать, как нежно он играет ее пальцами. — Как у профессионального писателя, в каждой твоей фразе кроется подтекст.

— Что особенного в том, что я назвал тебя оптимисткой? — Фрэнк сжал ее пальцы. — Конечно, ничего, важно, как ты это сказал. — Он слегка ослабил хватку. Это был подходящий момент, чтобы окончательно высвободиться.

— А ведь ты, наверное, и представить себе не можешь, что я завидую твоей жизнерадостности и уверенности в том, что судьба поступит с тобой по-справедливому.

Элис удивленно взглянула на собеседника из-под опущенных ресниц. Он ей завидует… Это не совсем то, чего она ожидала.

— Я только сейчас начинаю понимать тебя, но, возможно, через пару часов пойму еще лучше, — с хитроватой усмешкой заметил Фрэнк.

Элис растерянно заморгала. Ей явно не хватало искушенности в общении с мужчинами, чтобы понять, что он имел в виду. Просто насмехается над ней?

— Опять ищешь подтекст в моих словах? Возможно, страстью к полунамекам я воспылал благодаря тому, что несколько лет проработал в аппаратах наших военных атташе в странах Европы.

— Так ты служил в армии? — удивленно воскликнула Элис.

Вот, оказывается, откуда прекрасная физическая форма и жесткость характера, а также вызывающая раздражение привычка считать, что другие должны безоговорочно выполнять его приказания!

— Я окончил университет благодаря денежной помощи дяди-адмирала, — пояснил Фрэнк. — Моя семья жила довольно скромно, пока не раскрылось дарование мамы. Когда она добилась успеха и признания, то хотела возместить дяде убытки, но тот отказался. Поэтому я счел себя просто обязанным посвятить армии как минимум пять лет. К тому же я достаточно хорошо владел иностранным языком, чтобы работать за рубежом.

Элис тут же осенило.

— Позволь мне угадать где. Это… Париж!

Фрэнк кивнул, заметив искорки зависти в ее глазах.

— Да, я защищался по внешней политике Франции.

— Так, значит, ты не только читаешь, но и говоришь по-французски? Все эти книги в книжном шкафу… Ты знал, что я учу французский, и даже словом не обмолвился, что владеешь им!

— Я не даю частных уроков, — пожал плечами Фрэнк. — Никому. У меня и так забот полон рот. Но ты можешь брать любые книги, которые тебе нужны.

Элис не обиделась. Она слитком часто думала о Фрэнке, а что было бы, если бы он стал заниматься с ней французским? Одно его присутствие уже повергало ее в трепет.

— И долго ты пробыл во Франции? — Элис замерла в ожидании ответа. — Ты был в Лувре, на Монмартре, гулял по Елисейским полям?

— О, не раз. Рассказать?

— Ну конечно…

К тому времени, когда после недвусмысленных намеков официантов они вынуждены, были, наконец, покинуть ресторан, глаза Элис блестели от возбуждения. Она не сомневалась, что в один прекрасный день непременно увидит страну, которую ей только что так живо описали. Неудивительно, что Фрэнк состоялся как писатель. Он, несомненно, обладает широким кругозором и умеет увлекательно рассказывать об увиденном.

Они уже подходили к дому, когда Элис вдруг ощутила какую-то перемену в погоде.

— Зря мы не поехали в ресторан на машине, — заметила она, прервав напряженную паузу.

— Ты боишься?

Она вовремя сообразила, что ее спутник имел в виду безлюдные улицы ночного города.

— Нет, просто по всем приметам скоро пойдет дождь.

— Надеешься, разговор о погоде поможет избежать интимных тем?

Не успел он договорить, как первые капли дождя упали им на плечи. Фрэнк рассмеялся и увлек спутницу в длинную аллею деревьев со светлыми стволами и густыми кронами, ведущую к университету.

— Это что, колдовство? Или ты, ко всему прочему, изучаешь еще и метеорологию? — поинтересовался он, замедляя шаг. Его рука легла на плечо девушки.

— Какой ответ ты бы предпочел?

— Думаю, меня бы больше устроило чисто научное объяснение, но подозреваю, что ты все окрасишь в романтические тона. — Чем плох романтизм?

— Ничем, если его не идеализируют до такой степени, что потом горько сожалеют. — Элис старалась идти в ногу с Фрэнком. — Тем самым ты предупреждаешь, чтобы я не питала иллюзий в отношении тебя?

— А в этом есть необходимость? — Элис тряхнула головой, отчего заколка, державшая волосы в пучке, упала, и уже намокшие пряди рассыпались по плечам.

Фрэнк несильно толкнул девушку к ближайшему раскидистому дереву. — Так да или нет?

— А что бы ты хотел услышать? — снова ответила она вопросом на вопрос.

Фрэнк схватил Элис за плечи и слегка встряхнул.

— Отвечай же, черт побери. Почему ты все время уходить от ответа?

Она вдруг разозлилась на Фрэнка за нетерпеливые попытки заставить ее раскрыть свои чувства и уже не могла сдержаться.

— Потому что мне не хочется признаваться в том, что я влюбилась в тебя по уши, — приторно-сладко улыбнулась она. Фрэнк растерянно хмыкнул.

— Тебе и впрямь нравится играть с огнем.

— Конечно, ведь моя репутация уже достаточно подмочена. — Элис неожиданно для себя развязала его галстук и, прежде чем Фрэнк успел остановить ее, расстегнула ворот рубашки и нежно провела пальцами по шее. Сердце ее бешено колотилось, ноги подкашивались. Она не была уверена, что сможет долго солировать в этой любовной сцене без какой-либо поддержки.

Фрэнк мгновенно перехватил ее руку и притянул девушку к себе с такой силой, что их тела буквально столкнулись. Она инстинктивно отпрянула назад, упершись спиной в дерево, и почувствовала, что плотно зажата между стволом и нависшим над ней, словно скала, мужчиной.

Несмотря на внутреннее ликование, что ей все же удалось вызвать ответную реакцию, Элис не покидала мысль: а не слишком ли далеко я зашла?

— Вот ты какая… — Он больше не проронил ни слова.

Неловкое молчание затянулось, отчего нервы девушки, казалось, натянулись как струны. Аллея в этот поздний час была пустынна, лишь изредка мимо проезжали случайные машины. Даже шум дождя не заглушал неровное дыхание Фрэнка. Он взял ее за плечи.

— Не забывай, мы все же в общественном месте.

Элис лишь улыбнулась в ответ и в этот момент каблуком задела выступающий корень дерева. Чтобы не упасть, она вцепилась в Фрэнка и снова оказалась в его крепких объятиях. Он наклонился и слегка коснулся губами ее рта.

— Что ты хочешь? Я все для тебя сделаю. — Черт побери, она не позволит ему представить все так, словно она разжигает в нем страсть, а не наоборот.

— По-моему, я не говорила, что мечтаю подчиняться какому бы то ни было мужчине.

— Разве? А я, между прочим, тоже не привык подчиняться женщинам. Но ты фактически заставила меня уступить. Так что не притворяйся скромницей: ты хочешь меня не меньше, чем я тебя,

Ну вот, признался, наконец! Элис искоса взглянула на Фрэнка. Неожиданно ветви над их головой колыхнулись под порывом ветра, и уличный фонарь высветил горящие желанием глаза мужчины.

— Хочешь, чтобы я принялся умолять тебя подарить мне любовь? Именно это подстегнет твою страсть?

Элис открыла было рот, чтобы возмутиться, но Фрэнк мгновенно припал к ее губам и, навалившись всем телом, еще плотнее прижал к дереву, нетерпеливо раздвигая коленкой ее бедра. Девушка чувствовала, как жакет цепляется за кору ствола, но какое это имело сейчас значение? Страстное желание все сильнее овладевало ею. Дрожь прошла по телу Фрэнка и передалась Элис. Она безропотно подчинилась его воле. Фрэнк по-прежнему прижимал ее к дереву, словно боялся, что она вот-вот ускользнет. Но Элис вовсе не собиралась никуда бежать, да и не хотела…

Губы Фрэнка коснулись ее шеи и начали медленно продвигаться к мягким холмикам груди, выступающим над вырезом платья, а руки жадно задвигались вдоль тела и остановились на ягодицах. Элис инстинктивно подняла ногу, и соскочившая со ступни туфля шлепнулась где-то рядом. Она еще плотнее обвила бедро Фрэнка, как наездник, старающийся угадать следующее движение сильного скакуна.

Фрэнк, издав хриплый стон, мгновенно поднял ее, обхватив за талию. Элис почувствовала, что еще немного — и она взлетит высоко-высоко от переполнявшего ее желания.

Мимо проехала машина, на мгновение, осветив их фарами, и, хотя дерево достаточно надежно скрывало парочку, девушка почувствовала себя так, словно выставлена напоказ в витрине магазина.

— Фрэнк, пожалуйста… — прошептала она.

— Пожалуйста — что? По-моему, ты, как и я, сгораешь от нетерпения, — глухо пробормотал он.

— Но мы на улице!

— Ты права. Я никогда не занимался любовью на улице, да еще стоя, — признался он.

— В самом деле? — с замиранием сердца спросила Элис, понимая, что не такой должна быть реакция опытной женщины. Впрочем, возможно, Фрэнк скоро узнает правду. — В жизни все когда-нибудь случается впервые, — прошептала она. — Обещаю, что со мной у тебя многое будет впервые.

— Я с нетерпением жду этого. — Фрэнк нашел губами бьющуюся у нее на шее жилку. — Я всегда был довольно консервативен в вопросах секса… но ты чертовски возбуждаешь меня. Уверен, ты прекрасно знаешь свою способность доводить мужчин до крайности, ведь я не первый в твоей жизни.

— Конечно, я только этим и занимаюсь, — севшим от волнения голосом пробормотала она и в этот момент заметила белую машину, вырвавшуюся из туманной завесы дождя. Фары высветили сиротливо валявшуюся на стриженом газоне туфлю, и машина резко затормозила. — Фрэнк! — Она попыталась освободиться.

— Ммм?

— Бога ради, Фрэнк, отпусти меня, это полиция.

Элис едва не упала, когда он рывком выпрямился и опустил ее на землю, и тут же лихорадочно начала одергивать платье и приглаживать растрепавшиеся волосы. Между тем из машины вышел полицейский, второй остался за рулем.

— С вами все в порядке, мисс? — спросил блюститель порядка.

— Да, все замечательно, — бодро ответила Элис, отходя от дерева.

— Это ваше? — Полицейский нагнулся, поднял туфлю и протянул Элис. Та быстро надела ее.

— Спасибо, потеряла в темноте, когда мы… то есть… — Она ткнула локтем застывшего истуканом Фрэнка, давая понять, что пора и ему открыть рот.

— Мы немного увлеклись, — широко улыбнулся он.

Полицейский окинул обоих понимающим взглядом и немного смягчился.

— Решили прогуляться перед сном, сэр? Вы хорошо знаете эту леди?

Даже наивной сельской девчонке не составило труда понять, на что намекает коп.

— Этот господин не подцепил меня на улице, если вы это имеете в виду, — трясясь от обиды, выпалила она. — Мы живем неподалеку и возвращаемся из ресторана.

— Понятно. — Полицейский снисходительно усмехнулся, и это еще больше разозлило Элис.

— Мы не совершаем ничего предосудительного, просто решили переждать дождь.

Вдруг девушка почувствовала, что Фрэнк дрожит. Решив, что это от гнева и что он вот-вот может кинуться на полицейского, она схватила его за руку, но вдруг услышала:

— Будь полюбезней со стражем порядка, дорогая, он выполняет свою работу.

Элис взглянула на своего спутника и только тут поняла, что дрожит он от едва сдерживаемого смеха.

— Тебе следует сказать спасибо за то, что эти люди остановились узнать, в порядке ли ты. Ведь то, чем мы занимались в общественном месте, отнюдь не поощряется законом.

— Послушай… — Элис вспыхнула.

— Уверяю вас, что у нас не было намерений нарваться на обвинение в неприличном поведении, — добавил Фрэнк, обращаясь к полицейскому. — Если вы позволите, мы тут же отправимся домой невзирая на дождь.

— Неплохая идея, сэр. Так будет безопаснее для вас и вашей леди.

— Не говоря уже о том, что и комфортабельнее, — хмыкнул Фрэнк, обменявшись с полицейским понятным только мужчинам взглядом.

Страж порядка, откозыряв, направился к машине, которая тут же и уехала.

— Невероятно! Да как ты смел сказать такое?! — в ярости вскричала Элис.

— Не знаю, считай, что это из страха. Я не привык иметь дело с полицией нравов. Профессор домогается студентки. — Он взял ее под руку и потащил в сторону дома.

— А я, по-твоему, привыкла?

— С полицией нравов — не знаю, а с пожарной охраной — вполне возможно. Ведь ты огнеопасная и мгновенно воспламеняющаяся женщина.

Беззлобно-насмешливые нотки в этом двусмысленном замечании вернули девушке хорошее настроение. Рассмеявшись, она прильнула к своему спутнику. Сегодняшний вечер показал, что Фрэнк обладает чувством юмора и по достоинству оценит их со Стеллой авантюру.

— Да, пожалуй, ты прав. Твоя репутация была бы изрядно подмочена, если бы полицейский забрал тебя в участок, застав на месте преступления с проституткой, да еще в общественном месте! — поддразнила его Элис.

— Это не преступление. — Фрэнк обнимал ее все крепче по мере того, как они приближались к дому. — Преследуют сутенеров, а клиенты обычно отделываются легким испугом. А вот тебе наверняка было бы предъявлено обвинение.

— Зря радуешься, я бы заявила, что ты мой сутенер, — смеясь, возразила Элис.

— Не сомневаюсь, — притворно-свирепо заметил Фрэнк, отпирая входную дверь дома.

Добежав до своего этажа первой, запыхавшаяся Элис с победоносным видом повернулась и опустила руки на плечи Фрэнка. Стоя на ступеньку выше, она посмотрела ему прямо в глаза, и от того, что она прочла в них, у нее перехватило дыхание.

— Интересно, Айрин уже спит? — робко поинтересовалась она, бросив взгляд на соседнюю дверь.

— Какое это имеет значение? — Вид у Фрэнка стал серьезный и сосредоточенный. Элис была уверена, что готова отдаться ему, по крайней мере сейчас. Ведь он принимает ее не за ту, кто она на самом деле.

— Фрэнк! — Элис решила, что следует все же осторожно подготовить его. — У меня уже давно не было таких встреч. Он выжидающе застыл на месте.

— Как долго?

Ну вот теперь и скажи ему обо всем, подсказывал ей внутренний голос. — Очень давно.

— Еще до рождения Ника? — Он выжидающе уставился на девушку. Слабо улыбнувшись, она покачала головой. — Задолго до того, как…

— Отлично, — перебил он, прежде чем Элис смогла полностью сформулировать свое признание. — Так даже лучше, никаких сравнений с обеих сторон, поскольку у меня подобных встреч тоже не было очень давно. — Он нежно перебирал ее шелковистые волосы, перекидывая пряди ей на грудь и, словно бы невзначай, касаясь их ладонями. — У. тебя необычайно красивые волосы. — Он зарылся в них лицом.

— Айрин сказала, что ты питаешь слабость к женщинам с длинными волосами, — прошептала Элис.

Их лица были на одном уровне, и Фрэнк поцеловал ее долгим и полным одержимости поцелуем, тем самым, рассеяв все сомнения Элис в правильности ее действий.

— Ты боишься меня, дорогая? — наконец оторвавшись от нее, спросил Фрэнк.

Она растерянно замотала головой, не зная, что ответить. По-своему поняв ее жест, Фрэнк рассердился.

— А следовало бы, порядочные женщины не ложатся в постель с мужчиной при первом же свидании.

Обидевшись, Элис хотела, было броситься к своей двери, но Фрэнк, чертыхнувшись, удержал ее.

— Прости за бестактность, я совсем потерял голову. И все из-за того, что сам растерялся. Как бы мне ни хотелось улечься с тобой в постель и всю ночь заниматься любовью, я не должен этого делать.

— Почему? — От волнения Элис почти потеряла голос.

— Мы должны немного потерпеть. — Увидев, что она поражена, Фрэнк торопливо продолжил:

— Мне кажется, что этого делать пока не следует. Ведь ты еще кормишь грудью… а значит, тебе нельзя принимать противозачаточные таблетки.

— Я… то есть, я не… — Она была обескуражена тем, что разговор принял столь прозаический оборот. И это после столь эмоциональных прелюдий!

— А поскольку мы долго вели холостяцкий образ жизни… В общем, у тебя дома, наверное, нет презервативов…

Вспыхнув, она отрицательно покачала головой. Фрэнк смущенно улыбнулся.

— У меня, конечно, они есть, но мама наверняка расположилась в моей спальне и может проснуться, а мне бы не хотелось давать ей повод воспитывать меня среди ночи. — Он прижал Элис к себе, позволив ей ощутить силу своего желания. — Держа тебя в объятиях, я вообще ничего не соображаю, особенно когда ты страстно отвечаешь на мои ласки. Я едва удержался там, возле дерева, и даже не задумывался о последствиях. — Фрэнк прижался лбом к ее плечу. — Но не будем спешить. Мне хочется без оглядки овладеть тобой, так что давай дождемся того момента, когда мы сможем по-настоящему насладиться друг другом, ладно? Может быть, завтра, когда уедет моя вездесущая мать…

Он помог перенести спящего Ника в ее квартиру, и, когда за ним закрылась дверь, Элис, обессиленная, упала на кровать. Одна только мысль, что Фрэнк сливается с ней в любовной страсти, что она принадлежит ему, приводила в приятный трепет и в то же время пугала. И все же, стремясь к этому всем своим существом, она была рада, что ничего не произошло.

Сегодняшний вечер принадлежал только им двоим. Она навсегда сохранит его в своей душе. Что бы ни произошло завтра, это воспоминание останется самым прекрасным. Элис наконец поняла, до какой степени влюблена. Возможно, Фрэнк назовет все по-другому — страстью, вожделением, физическим влечением, но ей-то ясно, что чувства, испытываемые к нему, более возвышенные. А Фрэнк… Что ж, по крайней мере, он хотя бы признал, что жаждет плотской близости, которая, как ей хотелось верить, со временем может перерасти в нечто более глубокое…

На следующее утро мать Фрэнка перед отъездом забежала к Элис на несколько минут. Айрин торопливо сунула ей в руки небольшой холст в раме, объяснив, что внизу ждет такси и она спешит в аэропорт.

— Я собиралась подарить ее сыну, но решила, что будет лучше, если отдам тебе, — не терпящим возражений тоном заявила она.

Элис попыталась было отказаться от дорогостоящего подарка.

— Бери-бери, это одна из самых любимых картин Фрэнка. На ней изображен небольшой залив у мыса Северный, где мы часто отдыхали, когда мой сын был еще совсем маленьким. С пляжа его было невозможно выгнать.

— Тем более вы не можете отдать эту картину мне.

— Разве она тебе не нравится? — Тщательно выщипанные брови Айрин обиженно взметнулись вверх.

— Да что вы, конечно, нравится, — поспешила заверить Элис.

Это был удивительно трогательный морской пейзаж, написанный маслом. На песчаном изгибе пляжа виднелась фигурка мальчика, и Элис поняла, что это Фрэнк. Она вдруг ощутила себя до смешного близкой этому маленькому существу, словно вместе с ним наслаждалась светлым мгновением детства.

— Ну вот и хорошо.

— А ваш сын не расстроится, узнав, что вы подарили ее мне?

— Не больше, чем я расстроена из-за моего не слишком удачного эксперимента с абстракционизмом, о котором Фрэнк никогда не упускает возможности мне напомнить, — обиженно ответила Айрин.

— Да, но эта картина дорога вашей семье, самому Фрэнку.

— Так же как и ты, милая. — Миссис Бартон весело подмигнула. — Считай, что это мой вклад в окончательное покорение тобою моего сына. Повесь ее на стену так, чтобы она всякий раз попадалась на глаза Фрэнку, когда он придет к тебе, и скажи, что согласна продать картину только за бешеные деньги.

— Я никогда не продам ее!

— Я знаю. — Услышав доносящиеся с улицы нетерпеливые звуки клаксона, Айрин направилась к двери. — Пусть мой ненаглядный сын убедится, что любовь дороже любых денег. Поцелуй за меня Ника, а заодно и Фрэнка. Он спозаранку умчался на какую-то встречу, и я с ним толком даже не попрощалась.

Второй за это утро визит явился для Элис еще большей неожиданностью. Открыв дверь, она изумленно уставилась на Стеллу, не веря своим глазам.

— Где он? — прямо с порога взволнованно спросила Стелла.

— Кто? — На мгновение Элис предположила, что родители, каким-то образом узнав, что она уже почти вступила в связь с Фрэнком, послали сестру на выручку, но тут же поняла всю абсурдность своего умозаключения.

Стелла, тряхнув белокурой головой, окинула ее подозрительным взглядом.

— Ник, конечно, кто же еще?

— Он в спальне. Думаю, уже проснулся, — договорила Элис, обращаясь уже к мебели.

Через полминуты Стелла вышла из комнаты с малышом на руках.

— Хочешь кофе? — спросила Элис. — Я как раз собиралась завтракать.

— Нет, спасибо, — поспешно отказалась сестра. — Теперь я не пью кофе, он плохо влияет на мою нервную систему. Когда-то дела с книгой у меня шли неважно, и я поглощала кофе галлонами.

— Ты хочешь сказать, что теперь у тебя все хорошо? — обрадовалась Элис, ухватившись за то, что неприятности были упомянуты в прошедшем времени.

Стелла взглянула на нее поверх головки сына, которого по-прежнему держала на руках. На ее лице сияла улыбка. Это была прежняя, уверенная в себе старшая сестра, не сомневающаяся в том, что весь мир вращается вокруг нее и восхищается ее талантом.

— Потрясающе хорошо! — После чего, к немалому смятению Элис, Стелла вдруг разрыдалась.