"Мисс Вайоминг" - читать интересную книгу автора (Коупленд Дуглас)

Глава четвертая

Самые ранние воспоминания Сьюзен сохранились отчетливыми и яркими. Ей было четыре с половиной года, и она ехала в лифте отеля «Бенсон» в Портланде в штате Орегон. Одета она была в расшитое бисером вечернее платье без бретелек, приобретенное на деньги, вырученные за кроликов, которых ее мать, Мэрилин, продала прямо из клеток, что стояли рядом с прицепом, в котором Сьюзен жила с матерью и отчимом.

Мэрилин потратила уйму времени на каждую из бисерных вышивок, используя в качестве образцов вышивки на платьях с фотографий, вырезанных из женских журналов и специальных публикаций конкурсов красоты.

Сьюзен была густо накрашена, макияж наложили с расчетом прибавить ей лет пятнадцать. На ней была полосатая лента с надписью «Юная Мисс из округа Малтнома – Второе место», а лицо ее было мокрым от слез, точно невыжатая губка для мытья посуды. Сьюзен помнила, что нажимала кнопку каждого этажа. На всем пути от пентхауза до подземного этажа двери лифта открывались шестнадцать раз, и всякий раз Мэрилин перед ними не было.

До этого, прежде чем Сьюзен отправилась на сцену, Мэрилин крепко взяла ее за плечи и сказала:

– Побеждают только самые хорошенькие и самые послушные девочки, и, если ты не победишь, я не собираюсь ждать тебя после конкурса. Все поняла? Ясно?

Сьюзен кивнула и прошла по сцене с четким военным изяществом, так, как учила ее Мэрилин, когда они репетировали на условном подиуме, который Мэрилин нарисовала мелом на бетоне недалеко от их прицепа. И все же Сьюзен проиграла, хотя понятия не имела, что же за ошибку она допустила.

Спустившись в лифте до подземного этажа, Сьюзен снова поехала наверх. Когда двери на первом этаже открылись, она увидела множество составленных из матери и дочки молекул – явление, характерное для конкурсов красоты, – которые проталкивались через входные двери. Мэрилин разговаривала с консьержем. Она посмотрела на выходившую из лифта Сьюзен и ледяным тоном произнесла:

– О господи, второе место. – Когда Сьюзен подошла ближе, Мэрилин добавила:

– Да, у меня тоже есть дочка, но ты не можешь быть ею, потому что моя дочь – победительница, а на твоей ленте написано «второе место», а завоевать второе место – все равно что проиграть.

Сьюзен расплакалась.

– Не реви, – сказала Мэрилин и сунула дочери носовой платок. – Запачкаешь платье. Давай за мной. Пошли к машине.

Сьюзен последовала за матерью с робкой покорностью щенка. Ночь была прохладной, почти холодной.

– О, Сьюзен, – начала Мэрилин. – Тебе ли не знать, сколько сил мы потратили и как много мы работали перед этим конкурсом. Я уже несколько недель не притрагивалась к лотерейным билетам и даже телевизор не смотрела. Я потратила уйму времени на то, чтобы сделать из тебя самую боеспособную девочку в Орегоне.

Все то время, что Мэрилин и Сьюзен шли через центр города, бродяги не отставали от них. Глядя на весь этот сброд, Мэрилин сказала:

– Этот город даже замостить толком не могут. Проложили бы шоссе на десять полос прямо через эту рвань и турнули бы отсюда всех этих пьяных уродов.

Сьюзен шмыгала носом, ее каблучки стучали по тротуару, как нож повара по разделочной доске.

– Может, хоть что-нибудь скажешь? – спросила Мэрилин. – Молчишь, как Барби, хотя Барби, уж конечно, не запорола бы реверанс в такой простенькой танцевальной пьеске.

Мэрилин выпустила воздух, как проколотый воздушный шар.

– Могла бы хоть со мной вести себя смелее, – она закурила, – быть хоть немного отзывчивее.

Но Сьюзен хранила молчание. Сьюзен решила стать Барби. Она решила, что теперь всегда будет вести себя как Барби, и, приняв такое решение, покорно следовала за Мэрилин.

Они дошли до своего «корвера» с люком на крыше. Когда выяснилось, что Мэрилин не собирается ей помогать, Сьюзен, забравшись в автомобиль, сама осторожно подняла и сложила подол платья, чтобы не помять его, когда дверца захлопнется.

Машина тронулась с места, и они выбрались из центра города.

– Ладно, Сьюзен. В общем, по подиуму ты прошлась очень даже неплохо. Не семенила. И макияж хорошо смотрелся при том освещении. Может, слегка по-блядски, но хорошо.

– Мамуля?

– Что?

– Что значит «по-блядски»?

Мэрилин решила, что не подобает обсуждать блядство с дочерью, которой четыре с половиной года, и сделала вид, что не услышала вопроса.

– В следующий раз ты должна пройтись по подиуму более естественно. – Она оглядела дочь.

– Сьюзен, твои глаза похожи на вишневые косточки, которые выплюнули на пол, – но Сьюзен уже почти заснула. Моросил дождь, и работали дворники. – Я никогда сама не смогла бы участвовать в конкурсах, Сьюзен. Я только мечтала о них. Это волнение. Эти платья. Радость победы. А мне пришлось гнить в какой-то дыре со своей уродской семейкой. – Мэрилин свернула на шоссе, ведущее к Макминнвиллю. – У меня никогда не было того, что есть сейчас у тебя, – матери, которая заботилась бы о тебе и хотела, чтобы ты победила. И уж если говорить о том, что тебе суждено, то это, конечно, большой успех в жизни. Поверь мне, он тебя ожидает. Я никогда не буду ни самой красивой, ни самой чистой, ни самой лучшей, но ты – ты будешь.

Сьюзен очень хотелось спать, и она очень надеялась, что хорошее настроение не покинет Мэрилин до самого дома.

– Не хочу скулить. В конце концов, я подцепила твоего отца – то есть твоего отчима, – но он не хуже, чем родной. – Тон Мэрилин потеплел. – «Дон Пардон». – Она ласково посмотрела на Сьюзен. – Крошка, в следующий раз ты ведь победишь, правда, моя сладкая?

Сьюзен посмотрела на мать, струи дождя стекали по стеклу, и ее маленький ротик спокойно, отчетливо, как, по ее мнению, могла бы сказать Барби, произнес: «Да».